2 декабря 2022 состоялась Филаретовская секция Ежегодной богословской конференции ПСТГУ. В этом году секция была посвящена теме «Святоотеческое богословие синодальной эпохи».

Доклад Наталии Юрьевны Суховой «Эпоха Просвещения и православная духовная школа: святитель Георгий (Конисский)» был посвящён святителю Георгию (Конисскому) как яркому деятелю эпохи Просвещения в России. Во вводной части доклада было предложено контекстуальное введение: был охарактеризован европейский контекст, изложены идеи крупнейших представителей позднего — немецкого — Просвещения XVIII века, в частности И. Канта. Кроме того, докладчик отметила понимание термина «Просвещение» у европейских масонов и пиетистов. Далее автор рассмотрела проявление основных тенденций Просвещения в Российской империи: важность категорий «любитель просвещения» и «эрудит», внимание к наукам «точного знания», появление первых периодических изданий, масонские переводческие и издательские проекты. В основной части доклада Наталия Юрьевна кратко изложила основные вехи формирования и деятельности героя доклада — святителя Георгия (Конисского), выпускника Киево-Могилянской академии, преподавателя пиитики, философии и богословия, ректора, архиерея Могилёвской епархии. Как заметила докладчик, святитель Георгий всячески поощрял просветительскую деятельность, призывал священников к духовному просвещению паствы и активной проповеди, хвалил императрицу Екатерину за труды в области просвещения. При этом святитель очень жёстко критиковал вольтерианство, а самого Вольтера, не упоминая имени, называл «мнимым просветителем». В своём знаменитом сочинении «О должностях пресвитеров приходских» святитель среди всех «должностей» выделял в качестве главной проповедничество, служение слову Божию. Как просветитель и богослов святитель Георгий во многом следовал архиепископу Феофану (Прокоповичу). Наталия Юрьевна постаралась реконструировать учение о Слове Божием святителя Георгия, которое развивало взгляды преосвященного Феофана (Прокоповича), но имело и свои особенности, определяемые особенностями новой эпохи — второй половины XVIII века. В заключение своего доклада Наталия Юрьевна определила святителя Георгия как деятеля Просвещения, но в его своеобразном преломлении — российском, церковном, православном, духовно-учебном. В качестве рабочей гипотезы, требующей дальнейшего изучения, было высказано предположение, что один из контекстов, в котором должно рассматривать идею святителя Георгия, — это движение пиетистов.

Антон Борисович Григорьев в докладе «”Вечернее чтение” по описи собрания книг епископа Крутицкого и Можайского Сильвестра (Страгородского)» рассказал о библиотеке епископа Сильвестра (Страгородского). В конце 1802 года мирно отошёл ко Господу современник митрополита Платона (Левшина), воспитанник архиепископа Амвросия (Зертис-Каменского) и его преемник на Переславльской кафедре епископ Сильвестр (Страгородский). К концу жизни он уже потерял кафедру из-за сочувствия к опальному священномученику Арсению (Мациевичу), был смещён и с должности настоятеля Новоиерусалимского монастыря, которым управлял 14 лет, и доживал свои дни, управляя Спасо-Андронниковской обителью. Он не оставил после себя значительных богословских трудов или политических церковных свершений, все свои силы отдав на устроение вверенных ему епархий и обителей. Не оставил он и больших денежных средств, но всё же его наследие сохранилось до наших дней, хотя теперь почти никто из тех, кто пользуется им, не знает имени владыки Сильвестра. Мы говорим о его библиотеке, опись которой, составленная после его кончины, находится в отделе рукописей Российской государственной библиотеки. Опись эта составлена как часть завещания, неточно и неряшливо, для передачи книг в духовные семинарии и академии для обучения студентов-богословов. Только в некоторых случаях мы узнаем в экспонатах Музея книги РГБ экземпляры, принадлежавшие владыке Сильвестру, но даже это позволяет говорить о Сильвестре Страгородском как об энциклопедически образованном человеке и выдающемся представителе духовной аристократии второй половины XVIII века. По названиям этих книг можно проследить многие события второй половины XVIII века, понять, что заботило и интересовало образованное духовенство, из рядов которого впоследствии явился в мир святитель Филарет (Дроздов), память которого мы чтим сегодня, вспоминая не только современников его, но и его предшественников, таких как епископ Сильвестр (Страгородский).

Диакон Евгений Лютько посвятил доклад «”Путь ко спасению” святителя Феофана Затворника: источниковедческое рассмотрение» исторической контекстуализации труда святителя Феофана Затворника «Путь ко спасению». Сам святитель Феофан признавал эту работу «лучшим из своих творений, суммой и как бы оглавлением всех своих литературных работ». Тем не менее биографы святителя, равно как и историки русского богословия, не уделяли пристального внимания анализу этого произведения, особенно в том, что касается его прочтения не в качестве памятника вневременной святоотеческой мысли, но в качестве памятника, в прямом смысле этого слова исторического — то есть порождённого не только конкретным святым человеком, но и историческим контекстом. В докладе был освещён ряд моментов: во-первых, интересен вопрос о взаимоотношениях между текстом книги и сохранившимися текстами конспектов святителя времени его преподавания в СПбДА. В связи с этим заслуживает внимания вопрос о согласии святителей Феофана и Игнатия, о котором пишет первый в одном из писем. Возникает пока не решённый вопрос, с каким именно вариантом текста знакомился архимандрит Игнатий. Во-вторых, докладчика занимает вопрос о тексте «Пути ко спасению» как документе своего времени. Здесь было сделано несколько замечаний: 

1. историческая аргументация как основание для разговора о «жизни христианина» — святитель Феофан стремится написать именно «историю», хотя и совершенно внеисторическую; 
2. центральной категорией для святителя Феофана является религиозное «обращение», которое становится актуальным в XIX — «обмирщённом» веке; 
3. обратившийся христианин должен увидеть мир в новом свете — через призму «духовного знаменования»: всякое мирское явление должно иметь духовную интерпретацию;
4. наконец, святитель сам, как указывает докладчик, использует такое духовное знаменование, когда описывает духовную бдительность христианина через метафорическое обращение к образу Паноптикона — идеальной тюрьмы, описанной философом Иеремией Бентамом: нахождение «в центре» позволяет видеть всё «по радиусам».

Николай Николаевич Павлюченков в докладе «Беседа Мотовилова в контексте свидетельств о преподобном Серафиме» предпринял попытку рассмотреть беседу преподобного Серафима Саровского с Мотовиловым в контексте ранних свидетельств о преподобном Серафиме. Данный источник воспринимается сегодня как неотъемлемая составляющая церковной жизни, при этом, начиная ещё с его первой публикации в 1903 году, многими он воспринимался неоднозначно или даже вовсе объявлялся подложным. В частности, явное проявление Святого Духа в смертном человеке, описанное в эпизоде светоносного преображения преподобного, ставилось под сомнение, наряду с работами Лабзина. В то же время представление об обожении как эволюционном процессе, а не единомоментном событии, отсылает к религиозно-философским идеям Владимира Соловьёва. С другой стороны, некритическая рецепция источника наблюдается у таких авторов, как священник Павел Флоренский и Владимир Лосский, которые вовсе не упоминают о спорности текста, органично вписывая его в рамки святоотеческого Предания. С их точки зрения, Мотовилов описывает мистический опыт видения фаворского света, наполняющего человека и сообщающего уверенность в единении с Богом. Докладчик прослеживает также бытование текста «Беседы с Мотовиловым», изданного С. Нилусом, сопоставляя его содержание с ранними жизнеописаниями преподобного Серафима 60-х годов XIX века. На основании исследования автор выдвинул гипотезу о подлинности текста, который, однако, приобрёл ряд интерполяций.

Протоиерей Павел Хондзинский в своём докладе «Мистическое богословие отцов Александровской эпохи» провёл сравнительный анализ основных мистических работ времени царствования Александра Благословенного. Таковыми выступили памятники, связанные с именем преподобного Василиска Симбирского и преподобного Зосимы Верховского, лекции по нравственному богословию святителя Иннокентия Пензенского, а также проповеди святителя Филарета Московского. Каждого из упомянутых авторов можно назвать подлинным христианским мистиком. Памятники содержат общие идеи, но и имеют отличительные черты. На основе богословского подхода преподобного Василиска докладчиком была опровергнута популярная схема, что для западной духовности свойственна экстатическая молитва, в то время как для православной — спокойная, трезвая молитвенная практика. В разбираемых протоиереем Павлом сочинениях отразилась как характерная для нового времени богословская проблематика (например, проблематика европейских споров XVII века о чистой любви), так и традиционная для православия постановка вопроса о богообщении. При различных уровнях образованности русские святые отцы Алексндровской эпохи в своих трудах без существенных противоречий друг другу и предшествующей святоотеческой традиции попытались раскрыть тайны внутренней жизни христианина.

В докладе Георгия Вениаминовича Бежанидзе «Царство, государство, общество в сочинениях русских святителей синодального периода» рассматривается святоотеческое понимание таких терминов, как «царство», «государство» и «общество» в синодальный период. Автор уделяет внимание концепции национального государства Нового времени, оказавшей влияние на идеологию Российской империи, которая, в свою очередь, была выражена в девизе графа С. С. Уварова «православие, самодержавие, народность». Несмотря на существование государственной идеи, русские святители мыслили совершенно иначе. В их сочинениях царство отождествляется с внешней Церковью, отечеством и христианским обществом. Последнее, таким образом, является и Церковью, и государством.

Доклад священника Алексея Чёрного «Святоотеческое богословие синодальной эпохи и русское пастырство» был посвящён анализу образа священника в богословии святых отцов Русской Церкви в синодальную эпоху. Данный материал представлял собой обзор основных результатов работы автора в рамках проекта Центра истории богословия и богословского образования, находящегося в стадии завершения. Автор выдвинул гипотезу о том, что, несмотря на непреходящее значение пастырства, черты его осуществления могут меняться в зависимости от особенностей общества, а также от личного религиозного опыта конкретного пастыря, что позволяет говорить об изменении в ходе истории образа священника и специфики его служения. Для того чтобы сформулировать адекватные подходы к решению проблем пастырской подготовки и священнического служения в современной России, докладчик предложил проанализировать образ священника в текстах русских святых, обладающих особенной аксиоматикой и составляющих важную часть Священного Предания Церкви. Этот образ выявляется посредством анализа письменных текстов свт. Димитрия Ростовского, свт. Тихона Задонского, свт. Иннокентия (Смирнова), свт. Филарета Московского, свт. Иннокентия (Борисова), свт. Игнатия (Брянчанинова), свт. Феофана Затворника и св. прав. Иоанна Кронштадтского. Отец Алексей показал, что, если русские святые XVIII века в ходе становления духовного сословия и приходской системы подчёркивали значение священника как учителя, то в первой половине XIX века на первый план выходит образ служителя Церкви, наконец, на предреволюционном этапе наиболее актуальным становится образ священника-пастыря. Каждое изменение образа священника было обусловлено общественно-политической ситуацией и было закономерной реакцией Церкви на вызовы времени.

Михаил Михайлович Бернацкий в докладе «Герменевтика вероучительных текстов в историко-богословском контексте на примере учения о времени преложения Даров в Катихизисе святителя Филарета» реконструировал истоки учения о времени преложения Даров в первой редакции Катихизиса 1823 года. Формулировка этого учения — освящение Даров совершается совокупностью установительных слов и эпиклезы — не претерпела изменений при последующих исправлениях текста в 1827 и 1839 годах. В 1823 году свт. Филарет избрал для опоры в данном вопросе «Краткий катихизис» митрополита Петра (Могилы) 1645 года, формулировки которого были исторически обусловлены сложными процессами в Западнорусской митрополии XVII века. Как полагает докладчик, святителем руководило стремление сделать акцент на Священном Писании — словах Господа на Тайной вечере. М. М. Бернацкий напомнил, что характерное мнение свт. Филарета о превалировании Писания над Преданием, присущее ему в период составления первой редакции Катихизиса, служит основной причиной её особенностей. По сути составление Катихизиса по поручению Святейшего Синода в 1822 году было непосредственно связано с проектом перевода Писания на русский язык в рамках деятельности РБО в 1812–1826 годах. При этом святитель проигнорировал текст «Православного исповедания» — другого источника первой редакции — с формулировкой об освящении в момент произнесения определённых слов эпиклезы. В 1847 году позиция свт. Филарета стала причиной полемики с А. Н. Муравьёвым, которая содержится в их переписке. Святитель считал, что освящение — это не одномоментное событие, а растянутое во время анафоры действие. Он доказывал этот тезис, демонстрируя исторический подход и своеобразную критику источников, доступных в середине XIX века по данному вопросу. Докладчик заключает, что свт. Филарет предварял в своей позиции развитие этого тезиса в исторической литургике, что позволяет оставаться формулировке Катихизиса актуальной и в настоящее время.

Николай Александрович Ванифатьев в докладе «Государство в понимании святителя Филарета Московского и оптинских старцев» реконструировал представления оптинских старцев о самодержавии как монархической форме правления в России. Несмотря на то что в XIX веке в Российской империи была сформулирована государственная идеология, оказавшая сильное влияние на консервативную часть русской образованной общественности, взгляды старцев Оптиной пустыни по вопросам общественно-политического характера оказались аналогичны выразителю иной позиции — святителю Филарету Московскому. При этом воззрения старцев Оптиной пустыни характеризовались эсхатологичностью. Роль императора, с точки зрения оптинцев, заключалась не только в защите Православной Церкви от непосредственной внешней опасности, но и в удержании отечества от прихода антихриста.

Евгений Петрович Белохвостиков посвятил доклад «Проповедник покаяния. Тихон Смирнов и отзывы о нём святителей Иннокентия Пензенского и Филарета Московского» личности Тихона Ивановича Смирнова (ок. 1788 — не ранее 1853), мелкого пензенского чиновника, публициста, оставившего несколько сочинений религиозно-нравственного характера. Во время пребывания в Пензе его приблизил к себе святитель Иннокентий Пензенский, многократно писавший о нём своим петербургским знакомым. Интересовались личностью Смирнова святитель Филарет Московский и преподобный Антоний Радонежский. Особо волновали современников (включая Александра I) слова Тихона о том, что в 1825 году «будет туга велия», в чём многие видели пророчество о восстании декабристов.

Об участниках

• Наталия Юрьевна Сухова — д.ц.и., д.и.н., заведующая НЦИБИБО ПСТГУ,
• Антон Борисович Григорьев — с.н.с. «Музея книги» РГБ, н.с. НЦИБИБО,
• диакон Евгений Лютько — PhD, м.н.с. НЦИБИБО ПСТГУ,
• Николай Николаевич Павлюченков — к. богословия, к. филос. н., с.н.с. НЦИБИБО ПСТГУ,
• протоиерей Павел Хондзинский — д. богословия, к. теологии, декан БФ ПСТГУ,
• Георгий Вениаминович Бежанидзе — к. богословия, с.н.с. НЦИБИБО ПСТГУ,
• иерей Алексей Чёрный — PhD, к. богословия, н.с. НЦИБИБО ПСТГУ,
• Михаил Михайлович Бернацкий — н.с. ЛИЦИ ПСТГУ, научный редактор сборника «Богословские труды»,
• Николай Александрович Ванифатьев — аспирант БФ ПСТГУ,
• Евгений Петрович Белохвостиков — председатель Издательского отдела, секретарь комиссии по канонизации, древлехранитель Пензенской епархии.

Источник: Pstgu.ru