В Издательском доме ВШЭ вышел русский перевод учебника Майкла Дж. Лакса и Томаса М. Криспа «Метафизика: современное введение».
Книга дает ключ к пониманию дискуссий современных метафизиков. Прежде всего мы предлагаем ознакомиться с ней всем, кому интересны подобного рода вопросы, в том числе не специалистам. Впрочем, при чтении книги может понадобиться начальная философская подготовка и общее знакомство с историей и терминологией. Однако язык авторов ясен, материал структурирован, трудные моменты объясняются по ходу изложения, благодаря чему можно не опасаться чрезмерной трудности ее усвоения для читателей. Также книга может быть полезна и специалистам как пример современного учебника по теме.
Но что такое метафизика? Каков предмет книги? Природа метафизики как дисциплины — вопрос исторически дискуссионный среди самих метафизиков, был и остается таким до сих пор. Тем не менее, раз существовала и существует дискуссия, должно существовать и поле этой дискуссии. Определим его в общих чертах, кратко проследив вехи дискуссии от времен Аристотеля (автора термина «метафизика») до наших дней.
У Аристотеля мы можем найти два подхода к метафизике. Во-первых, это наука о вещах как о вещах, о предметах как о предметах — то есть о самых общих свойствах того, что мы называем существованием или бытием. Во-вторых, это наука о первых началах всего существующего. Мы можем сказать, что это как бы наука о Боге — о том, что Аристотель называет Перводвигателем, первой причиной и конечной целью всего сущего. Если подробнее рассмотреть метафизику в первом смысле, то, согласно Аристотелю, она должна дать исчерпывающий каталог категорий: список наиболее общих свойств, с помощью которых можно что-либо сказать о каком угодно на свете предмете, явлении — обо всем. У Аристотеля это категории «сущность», «качество», «количество», «отношение» и т. д. Так понимаемая метафизика должна предоставить самый грубый и общий набросок картины бытия, наложить самые важные и общие для всякого исследователя контуры на карту, которую далее каждый ученый каждой специальности будет по-своему заполнять. Итак, метафизика как размышление о первых причинах и об общих свойствах — это две грани метафизики Аристотеля.
В Новое время в среде мыслителей-рационалистов метафизика пользуется спросом. Углубляются размышления о ее природе как интеллектуальной дисциплины. Рационалисты, во-первых, подразделяют то, что еще Аристотель называл метафизикой, на два отдела: а) общую метафизику (она соответствует аристотелевскому отысканию категорий, под которые подпадает всякое сущее); б) естественную теологию (она соответствует аристотелевскому учению о первых причинах). Во-вторых, рационалисты вводят в область метафизики те вопросы, которые Аристотель рассматривал в рамках более частных дисциплин. Это, например, вопросы о бессмертии души, о ее отношениях с телом, о природе мысли и души вообще — здесь у рационалистов начинался отдел метафизики под названием «рациональная психология». В рамках метафизики также занимались космологией. Однако, кроме предмета, метафизики-рационалисты отличались от Аристотеля еще и методом. Аристотель всегда стремился подчеркнуть сочетаемость своей метафизики с повседневным опытом и здравым смыслом. И наоборот, системы рационалистов тяготели к таким абстракциям, которые гораздо труднее совместить с привычной нам повседневностью. Итак, дифференциация традиционной метафизики, расширение ее предмета, контринтуитивность метода — грани рациональной метафизики.
Трудами Иммануила Канта в конце XVIII в. в области философии совершается «коперникианский переворот». Точкой приложения усилий Канта служит вся предшествующая ему метафизика. И рационалистов, и традиционалистов (мыслителей, тяготевших к Аристотелю) он критиковал с той позиции, что человеку не дано обнаружить устройство реальности как таковой, а дано лишь обнаружить устройство своего мышления о ней. Предмет метафизики для Канта и его продолжателей — не сущее как сущее, не предметы как предметы, не категории, реально описывающие реальные предметы. Нет, для Канта и кантианцев метафизика должна сосредоточиться на изучении мышления. На место категорий и положений рациональной психологии, космологии, естественной теологии приходят наиболее общие черты нашего способа мыслить.
Тем не менее, несмотря на название, «коперникианский переворот» Канта не вполне сопоставим по своим последствия с тем переворотом, который совершил в сфере естествознания Коперник. Если в то, что Солнце вращается вокруг Земли, ныне не верит ни один здравомыслящий человек, то насчет теории Канта есть множество мнений, представленных одинаково проницательными мыслителями.
Например, авторы рассматриваемого нами здесь учебника не скрывают, что тяготеют к реалистической метафизике — то есть к такому подходу к кругу метафизических вопросов, который предполагает убежденность в способности нашего мышления порождать не просто представления о реальности, как это мыслил Кант, а устанавливать вполне реальные факты о ее устройстве на самом фундаментальном уровне. Отметим, что это не мешает авторам книги одинаково добросовестно освещать позиции мыслителей как сходных, так и противоположных взглядов.
Сейчас же, в наше время, под метафизикой философы в своих трудах обычно имеют в виду то, что рационалисты назвали бы общей метафизикой, Аристотель — отысканием категорий, а последователи Канта — фундаментальными свойствами мышления. Это связано с тем, что более частные вопросы, по мере глубины своей разработки, перешли в ведение более конкретных дисциплин — философии религии, сознания, психологии и так далее.
Таков предмет метафизики в современном смысле этого слова. И отличительной особенностью учебника Лакса и Криспа является то, что введение в предмет метафизики строится именно на таком, соответствующем дискуссиям современных метафизиков, понимании предмета. Авторы не смешивают в кучу проблемы современной метафизики и, скажем, философии религии.
Может показаться, что такое понимание метафизики делает ее крайне скучным предметом. Действительно, о загадке сознания размышляет философ сознания, о рациональных доводах верить размышляет философ религии — а что метафизик? Составляет таблицы категорий? Это ведь скучно! Однако это не так. Споры нынешних метафизиков не менее жарки, чем у их древних предшественников. Ведь спор о категориях — это всегда спор об онтологии, о том, что на самом деле существует, а что является лишь производным от реально существующего. Есть ли материальные объекты в подлинном смысле этого слова, есть ли они как простейшие кирпичики реальности или в подлинном смысле есть только ощущения, от которых производится понятие объекта? Существует ли время, целое и части, необходимость?.. Вопросы метафизики, как и прежде, связаны с огромным азартом и сложностью. Нет ничего желаннее составить исчерпывающий каталог, описать все отношения по горизонтали и вертикали, дать универсальный способ возведения частного к общему и сведения общего до частного. Но нет и ничего сложнее.
Авторы настоящего пособия не предлагают плодов метафизического подвига — исчерпывающей картины бытия как бытия. Но они предлагают ввести читателя в ряд фундаментальных проблем метафизики, ознакомить с позициями величайших мыслителей по поводу величайших проблем от древности до наших дней. Также авторы, следуя своей философской позиции, предлагают доводы в пользу того, что реалистическая метафизика как попытка постичь фундаментальную природу подлинной реальности имеет все основания быть серьезно воспринятой.
Подготовил Никита Глявин специально для «Богослов.Ru»