​

Трёхэтажная усадьба Иваницкого в селе Чебаки Республики Хакасия — редкий, если не сказать единственный деревянный архитектурный памятник во всём регионе. Дом с богатым деревянным декором как будто списан с исторической застройки Томска, что неудивительно: его владелец Захарий Цибульский приехал из этого города, где даже был некоторое время городским головой. Он заработал большие капиталы на добыче золота и основал курорт на острове Шива. Дом-терем был его летней резиденцией, а после смерти купца перешёл его управляющему Константину Иваницкому. В советское время в здании была школа, а последние 30 лет им владеет детский летний лагерь «Турист», что не пошло зданию на пользу. По сути, дом используют только летом, а зимой он никому не нужен. Да и учредитель лагеря, который должен решать все вопросы по сохранению, находится в удалённом городе Черногорске. Положение ухудшается ещё и тем, что этот редкий для всей Сибири памятник федерального значения стоит в деревне, где живут пятьдесят человек и где, по отзывам туристов, нет даже сотовой связи.

В Пензе тоже есть деревянная архитектура на грани исчезновения — три купеческие дачи на улице Спартаковской в санатории Володарского. Бывшие особняки купцов Журавлёва и Ашанина и приказчика Осетрова — всё, что осталось от 44 деревянных домов, когда-то стоявших в этом районе. Дома украшены накладной и сквозной резьбой, шатрами с фигурными шпилями, башенками, выразительными входами и мезонинами. Их можно было бы сохранить как образцы загородного деревянного зодчества конца XIX — начала XX века и создать музей, но сейчас они требуют капитального ремонта и частичной реставрации.

Шатровая церковь Николая Чудотворца в Архангельской области была построена в 1667 году, позже к ней пристроили трапезную, а в XX веке частично разобрали. В 1980 году вместо ветхого шатра была сделана временная кровля. Но она обрушилась, и храм стоит открытый всем непогодам. С 2016 года местные жители, плотники-реставраторы из соседнего села Архангело и фонд «Вереница» пытаются спасти храм. Но для этого нужны дополнительные деньги, руки, материалы.

Вокзал разъезда Покровское-Стрешнево в Москве был построен в 1908 году по проекту Станислава Бржозовского, автора Рижского вокзала в Москве и Витебского в Петербурге. Архитектор построил здание в модном тогда стиле модерн и при этом учёл контекст. Например, башенка вокзала перекликается с башнями ограды соседней усадьбы Покровское-Стрешнево. Фасад станции был украшен майоликой, а ждать поезд можно было под изящным деревянным навесом. Изначально рядом находились телеграфный пост и жилище работников разъезда. Вокзал перестали использовать с 1970-х годов, сначала разобрали пути, потом навес, потом закрасили майолику. В 2011 году здание получило статус памятника архитектуры регионального значения, а три года спустя РЖД неожиданно продали его. Новый владелец почти сразу же захотел перепродать вокзал «под сауну или байк-клуб». К счастью, пока этого не случилось, но статус и будущее вокзала непонятны.

С индустриальным развитием Урала связан следующий участник SOS-списка, посёлок Билимбай. Первый завод был основан здесь в 1734 году династией Строгановых, это было их первое металлургическое предприятие и единственное владение на территории нынешней Свердловской области. Предприятие не переходило из рук в руки и принадлежало хозяевам до самой революции, что было редкостью. На сегодняшний день в Билимбае сохранились все ключевые элементы и характеристики среды образцового уральского города-завода. Здесь есть редкий пример доменного цеха в стиле классицизм и Свято-Троицкая церковь с чугунными коринфскими капителями колонн, также уникальными для региона. А ещё деревянный вокзал, водонапорная башня и другие постройки — 5 официальных памятников и 6 выявленных. Но им угрожает снос.

Судьба третьего индустриального памятника может сложиться лучше, если не упустить момент. Потому что именно сейчас исторический комплекс водозаборных помещений в Оренбурге освобождается от своих изначальных функций и может быть приспособлен под новое использование. Местный водопровод называют первым провинциальным водопроводом в России, действующим по постоянной схеме (то есть не прекращающим работу на зимнее время или половодье). Он был запущен в 1864 году. После эпидемии кишечной инфекции в 1910 году на народные деньги начали строить фильтровальную станцию. Её ввели в эксплуатацию после революции, поэтому на здании сохранились звезда, серп и молот. А внутри остались оборудование, мебель и оригинальные столярные изделия.

Воскресенский собор Деревяницкого монастыря, построенный в начале XVIII века, — единственный в Великом Новгороде и в целом довольно редкий тип храма с «чистым двустолпием» — конструкцией, в которой барабан располага­ется по оси подкупольных столпов. Кроме того, он украшен тонким, как будто кружевным декором, для которого использовалось около 50 типов профилированного кирпича. А в стоящей рядом церкви Успения, построенной в 1725 году, использованы архаичные для своего времени архитектур­ные приёмы XVI–XVII веков. XX век прошёлся по монастырю максимально шаблонно и неуместно: одни здания использовали под склад готовой продукции завода «Стекловолокно», в других до сих пор располагается стационар Новгородского областного наркодиспансера «Катарсис». Зданиям срочно нужна реставрация.

Колокольня храма св. Иоанна Предтечив селе Ивановка похожа на дорическую колонну или маяк. На всю Россию таких колоколен только две, и обе были созданы в конце XVIII века неординарным архитектором Николаем Львовым. Первая была построена у церкви Казанской иконы Божией Матери в родовой усадьбе зодчего в селе Арпачёво Тверской области. Вторую архитектор предложил поставить у Христорождественского собора на центральной площади Липецка, но власти не оценили идею такой отдельно стоящей высокой постройки. В итоге она появилась в имении липецкого дворянина Петра Вельяминова. По словам краеведов, липецкая колокольня была выше и тоньше, но два года назад верхний ярус обвалился, и памятник продолжает разрушаться.

Церковь Всемилостивого Спасав селе Волышево и одноимённая усадьба — уникальный ансамбль классицизма, аналогов которому нет в Псковской области. Основной кубический объём перекрыт пологим куполом, к нему примыкают четырёхколонные портики и алтарная часть. Под побелкой сохранились фрагменты живописи, и в целом здание можно рассматривать долго, несмотря на разрушения. В 2014 году, во время исследования для создания проекта реставрации, оказалось, что это была не просто домовая церковь, а храм-усыпальница семьи её бывшего владельца А. С. Строганова.

Усадеб в SOS-списке больше, чем других видов наследия, и главной их проблемой можно назвать незаинтересованных собственников, которым когда-то передали здания. Палаты Анны Монс в Москве, древнейший полностью сохранившийся частный жилой дом в Немецкой слободе, принадлежал НИИ точных приборов. В 1987 году собственник начал строить новый корпус, который так и не был закончен, но наглухо закрыл доступ к палатам. У этого памятника федерального значения XVII века нет даже нормальных водосливов, фасад в стиле московского барокко разрушается, и режимный статус территории ограничивает варианты развития этого места.

Другое здание, построенное знаменитым Матвеем Казаковым в его собственной усадьбе для классов Дворцовой архитектурной школы, власти Москвы были готовы реставрировать и превратить в музей, но федеральная принадлежность памятника помешала этим планам. У дома обрушилась часть кровли, венчающего карниза и фасада. В усадьбе Кузьминки пустуют Египетский павильон Голицыных и Померанцевая оранжерея, созданные в начале XIX века. В 2007 году было принято решение передать их из федеральной собственности в городскую, но оно так и не выполнено. А в доме Германа в усадьбе Виноградово сохранились элементы модерна и необарокко, коринфские капители, фронтон с лепниной, часовая башня и даже интерьеры. Но как только оттуда вывели детский кардиологический санаторий и стали готовить здание к инвестиционной государственной программе «рубль за метр», его разграбили и довели до аварийного состояния.

В городе Усолье-Сибирское Иркутской области усадьба Рассушина, бывшего когда-то главным архитектором Иркутска, тоже стала заброшкой, когда оттуда выехал детский санаторий. Сейчас усадьбу растаскивают на дрова и превращают в мусорку. Усадебный комплекс князей Долгоруковых в Курской области тоже разбирают, но на кирпич. Главный дом строил в начале XX века Владимир Щуко, создатель библиотеки им. Ленина и других известных проектов. Но Гуевский спиртзавод, владеющий зданием, по-видимому, совсем не заинтересован в памятнике.

Интересно, что даже в таком виде некоторые усадьбы привлекают туристов. Например, «конный завод» фон Дервизов в Рязанской области. Эта семья строила железную дорогу от Рязани в Тамбовскую область и от Курска до Киева. Для Павла Павловича фон Дервиза архитектор Фёдор Шехтель с 1891 по 1897 год строит комплекс из двенадцати зданий в псевдоготическом стиле. В него входили усадебный дом, конный завод, тренинг-конюшня, кузница, водонапорная башня с хозяйственной пристройкой, дом для рабочих, строение для хранения карет, спиртовой и маслозавод и другие постройки. Пять объектов сегодня признаны памятниками. Удивительно, что владелец усадьбы пережил революцию и в 1920-е преподавал математику на Рязанских кавалерийских командных курсах, открытых на базе своего бывшего конного завода. Одним из его учеников был Георгий Константинович Жуков. Не менее удивительно и контрастно и то, что дом самых богатых людей XIX века сегодня в списке SOS. То же самое можно сказать про усадьбу купцов Барышниковых в Смоленской области и усадьбу Отрада в Ступинском районе, принадлежавшую знаменитому роду Орловых.

Среди наследия XX века в SOS-списке несколько ансамблей районов, строившихся когда-то в чистом поле для специальных целей. Военный городок на улице Малиновского в Красноярском крае был создан в 1910-х для 31-го Восточно-Сибирского стрелкового полка. Здания в едином кирпичном стиле имели разный набор декоративных элементов, а планировка подчинялась особенностям воинской части и в дальнейшем повлияла на трассировку крупных городских улиц. Это интересный пример военного строительства начала XX века, и ему стоит присвоить охранный статус. В Перми в 1920-е построили новый район по принципу города-сада со всей необходимой для жизни инфраструктурой, в том числе с поликлиникой для рабочего посёлка на улице Лебедева по проекту немецкого архитектора Ханнеса Мейера. В 2010 году поликлинику закрыли, и за памятником перестали следить, скорее наоборот, стараются разрушить. Там выламывали ступени и чугунные перила, а как-то ночью там случился сильный пожар.

В Новосибирске опасаются за облик и целостность комплекса Академгородка Российской академии наук, построенного в 1957 году и включённого в реестр объектов культурного наследия в 2014 году. Новое строительство может поменять его внешний вид и инфраструктуру. Такая история уже случилась с другим, совсем не академическим местом. В Сочи санаторий «Кавказская ривьера» был застроен новыми зданиями и почти утрачен как исторический памятник.

В Магадане выделили два объекта — сталинский четырёхэтажный дом на улице Ленина, 16 со встроенной сберкассой на первом этаже. Он построен в конце 1940-х и формирует облик центральной улицы города. Тамбур входа в сберкассу утрачен, но сохранились выразительный карниз, надкарнизные тумбы с шарами, герб и оформление окон. Тем не менее здание в аварийном состоянии. Второй объект появился в 1996 году на склоне сопки Крутая. Это мемориал жертвам политических репрессий работы Эрнста Неизвестного и Камиля Козаева «Маска скорби». Один глаз 15-метровой скульптуры слезится, а во втором — отверстие для колоколов, звонящих от ветра. Внутри помещение типичной камеры узника. Также в комплекс входит скульптура человека, несущего крест, и скульптура «Плачущая девочка». Рядом с «Маской» — бетонные блоки-названия лагерей и гранитные валуны с символами вероисповеданий. У подножия Крутой сопки был транзитный лагерь, через который прошли все узники Колымы.

И завершают SOS-список XX века два московских адреса. Здание ТАСС на Тверском бульваре, по мнению авторов выставки, может в будущем пострадать от ненаучной реставрации. А центр памяти «Роща Малевича», созданный в 2012 году в районе, где любил проводить время и впоследствии был похоронен великий художник, могут снести. Такое решение было принято в мае 2018 года префектурой ЗАО Москвы, после того как земельные участки перешли в собственность города.


Источник strelkamag.com