По мысли св. Максима, человек был создан как главная фигура двуединого космоса, призванный соединить в себе и через себя то, что было разделено при творении, приобщить вселенную Божественной жизни настолько, что « ничто из сущего не стяжет больше движения свободного и непричастного Его присутствия»[1].

Если по времени своего сотворения человек, как его венец и апогей, стоит в последнем ряду, то по смыслу и цели своего бытия он является именно его сосредоточием и именно вокруг него совершается вращение всей Вселенной, чающей в нём своего освятителя и своего владыку, интуитивно чувствующей власть, данную ему Творцом и силы в нём заложенные. Однако мир связан с человеком единством более тесным и таинственным, чем это можно представляется на первый взгляд, не зря ведь он в такой полноте разделил судьбу своего возглавителя.

Бог начинает мировое творение явлением двух реальностей противостоящих друг другу своей природой: реальность мира умного, духовного и мира чувственного, материального. Они не антиномичны, не взаимоисключаемы, но противоположны и противоположение это именно от Бога. Продолжая творение, Создатель возводит новые уровни мира, с каждым разом всё более богатые и более разнообразные, но во всех этих днях ясно присутствует одна главная цель всего творения ― сведение умного и чувственного мира во всё большее единство и взаимообщение.

Обладая гармоничным сосуществованием ума и чувства, имея их в себе примирёнными, человек был призван привести к этой гармонии бытия и все последующие разделения

Человек же, по замыслу Создателя, являет собой максимальное единство ума и чувства в их ипостасном существовании в таком тесном союзе, что человеческой природой, человеком, называется не душа, несущая Образ Владыки, и не тело, несущее причастие миру, но их нераздельное единение в реальности человеческой личности. Союз не просто как неизбежное существование двух в одном, но как союз, исполненный гармонии и радости. Именно обладая этим гармоничным сосуществованием ума и чувства, имея их в себе примирёнными, человек и был призван привести к этой гармонии бытия и все последующие разделения[2]. «Так как он пребывает в центре всех противоположностей и через элементы своей собственной сущности сохраняет родство существенное с двумя крайностями, то у него есть способность соединять в себе всё»[3].

И можно, без малейшего намека на пантеизм, сказать, что этот мир, пронизанный благодатью Божественного Слова, с творением человека является пред очами своего Создателя, словно единый и целостный организм. Настолько неразделимый и настолько неслиянный, что уже ни одна часть его не может существовать сама по себе, но несёт в себе причастие всем ошибкам и радостям другого, сама, являясь таким же источником радости и скорби для окружающих её. «Как понять «всякое единство и множество»? Представь себе весь мир как великое растение, и все его одушевлённые части как-то: основание и ствол, и части частей вроде ветвей, сучьев и листьев, живущими каким-то образом, и, живя, как я сказал, сама по себе, каждая живет и в движении вместе с целым ― части со всем вместе, ― и ты поймёшь сращенность и сожительство всего в едином и во множестве, поскольку каждая живёт подобающим образом и по-своему, как мы сказали. И опять-таки, если всё ― из единого и единственного Бога, то по справедливости и называется и единым ― по причине связанности и гармонии, и множеством ― из-за многообразия каждого в отдельности»[4].

Адам был увлечен чувством и его естество заполнило всё то, что имеет в себе материальная природа как абсолютную возможность, поскольку эта природа не имеет бытия сама по себе, вне Божественной воли, вне Его энергии

В понимании преподобным тайны человека, а через него и тайны всего мира, большое значение имеет понятие потенциальности, то есть возможностей, заложенных Богом в его природу, и вследствие его особого положения и ввиду особой роли определённой человеку. Путь первозданного ― это путь от Образа к Подобию, через осознание Первого и постепенное приближение ко Второму. В этом устремлении совершается рождение его, как личности, формирование его лица. Ведь будучи существом осмысленного и значит, целеустремленного бытия он, не может называться человеком, если не знает своего Создателя и Его воли о себе и цели своей жизни. При этом существовать вообще, как субъект Вселенной, он будет, но не той изливающейся полнотой, что даётся лишь Богом и лишь повинующимся Ему и Его законам вполне добровольно.

Для Адама главный подвиг состоял в волевом движении добровольного подчинения. Приняв от Создателя дары, возвысившие его в этом мире, ― ум и свободную волю, ― не увлечься ими, отгородившись в автономное существование, но передать их Богу:    «добровольно всецело уступив Богу самовластие (посредством коего соделав вход к нам, [смерть] утвердила на нас владычество тления) и управление тем, что полностью управляет [нами], перестать хотеть чего-либо, кроме того, что хочет Бог»[5].

Дав человеку свободу самоопределения, Господь как бы предложил ему соучастие в творении своей природы (человеческой) ― гармония ума и чувства была положена на хрупкие весы его произволения и от того, куда бы он приклонил его, и зависело состояние его природы и природы всего мира. Из слов прп. Максима Исповедника: « ...поскольку человек создан был Богом украшенным добротой нетления и бессмертия, но безобразие окружающего его вещества, предпочтя умной доброте, соделал совершенное забвение превосходного достоинства души, лучше же сказать ―Бога, душу роговидно украсившего, сорвал достойный выбора по божественному постановлению, мудро устрояющему наше спасение, плод, [произведя] не только тела тление и смерть, и ко всякой страсти удобопреклонное движение и способность, но и вне и вокруг него материальной природы непостоянство, несоразмерность, и ко изменению готовность и удобоподвижность»[6].

Прп. Максим, как и свт. Василий Великий, называвший мир училищем разумных душ, тоже считает его школой Богопознания, лестницей, постепенно возводящей первозданного к Творцу

Склонись его сердце к умной части своего естества, и весь состав человеческой природы был бы постепенно, по мере этого движения к Богу, через свой дух, исполнен и преображён теми силами, которые она имела как наиболее являющая Образ своего Творца. Но Адам был увлечен чувством и его естество заполнило всё то, что имеет в себе материальная природа как абсолютную возможность, поскольку эта природа не имеет бытия сама по себе, вне Божественной воли, вне Его энергии. И это даже не возможности как таковые, а скорее их отсутствие, потеря жизненных сил, необходимых для сохранения себя, потеря цельности и единства, именно потеря и пустота ― вот главное, чем могла одарить человека, обратившегося к ней, материя. Потеря всех сил и качеств, и в итоге неизбежный распад, через краткий период безобразия и непостоянства. Человек сам, своим выбором, завершает определение своей природы, соделывая смертность её природным свойством.

Путь становления человека это вместе и путь становления всего мира, причём одновременно и взаимозависимо. Обожение человека, возможно, было лишь через обожение мира и это следствие особой связи и человека и вселенной со Творцом. Прп. Максим различает три образа Воплощения Божественного Логоса: в мире, в Писании[7] и в человеке[8]. Вселенная это первое воплощение, связанная с Ним посредством Его логосов[9], предвечно существующих как замысел Божий о мире. «“Логосы сущих" предуготованы в Боге прежде создания самих сущих. Если логосы уже существуют до времени, то сами "сущие" начинают свое бытие тогда, когда Бог считает целесообразным их появление. Все сущее получает свое бытие в соответствии со своим логосом. Но по грехопадении Адама состояние мира несколько изменяется. Логос естества всегда пребывает неизменным, вместе с ним обнаруживается Бог, Который познается нами как Благой. То есть мир в своей основе благ, но иным стал образ бытия этого мира. Тот, кто не довольствуясь внешними, чувственными формами зримого мира, умом постигает его логосы, тот познает, что вся вселенная создана "хорошо весьма" и таковой в основе своей пребывает. Постигший "мир логосов" увидит, что "ничто из зримого не является нечистым", он не найдет никакого противоречия в логосах, потому что "тление и брань друг с другом бывает только в чувстве, а в логосах отсутствует всякая противоположность». По существу своему, по изначальному состоянию идеально все бытие — ведь оно является совокупностью логосов, переплетающихся друг с другом. Их "уплотнение" образует чувственно постигаемую тварь. При этом не каждый логос должен быть "воплощен". Но после грехопадения на уровне феноменального, чувственного мира мы постоянно сталкиваемся с множеством противоречий. Это состояние мира само противоречит своей идее, своему логосу бытия. Ибо мир как Божие творение не является какой-то нечистотой, "нет вообще ничего нечистого среди чувственных вещей, логосы которых пребывают близ Него". Вместе с этим, все, что мы воспринимаем чувствами, "составляет одно небытие. Настоящая истина заключается в умопостигаемых логосах, чуждых всякого противоборства и тления, и представляющих поэтому истинное бытие"»[10].

По мысли прп. Максима, в нас естественным образом существует ведение, неразрывно связанное с деланием, то есть исполнением осознанного

С. Л. Епифанович в своём исследовании пишет: «В отношении к Богу логосы ― это божественные идеи или хотения; в отношении ко всякой вещи ― ее формирующий принцип, по которому она получила бытие, ее определение, закон; в отношении к деятельности ― ее смысл, цель, намерение, план, правило. Как предмет нашего познания, логосы являются божественными озарениями нашего ума и воспринимаются (субъективно) как помыслы, созерцания, истины»[11].

Для творения эти Божественные идеи являются их внутренней основой, связующим стержнем, принципом их бытия, дающим осмысленное и целеустремлённое существование, суть которого в движении от Бога к Богу[12]. «Ведь Слово, как Создатель, есть начало, середина и конец всех сущих, умопостигаемых и глаголемых»[13]. Выйдя из Божественных рук, эта Вселенная должна вернуться к Нему в ином качестве, преображённой. Руководителем её на этом пути был поставлен именно человек, призванный, в силу своей двуединой природы и владычественного образа самовластного ума, «переплавить» космос в своём сознании, проникнув в его духовные основания, совершить собирание логосов вещей в своём уме: «Кто...созерцаниями ума    рассматривает каждый из видимых символов, тот узнает богосовершенный смысл, скрытый в отдельном символе, и найдет Бога в этом смысле... различает и Писание, и тварь, и самого себя»[14].

Таким образом, прп. Максим, как и свт. Василий Великий, называвший мир училищем            разумных душ, тоже считает его школой Богопознания, лестницей, постепенно возводящей первозданного к Творцу. «Человек призван принять в себя вселенную, [понять ее] разумом и любовью, чтобы выразить тайное поклонение и запечатлеть в ней собственный гений — дать имя всякой душе живой, как говорит книга Бытия. Человек одновременно ― «микрокосм и микротеос» (малый бог) (Григорий Нисский), синтез вселенной и сын Божий. Максим Исповедник с глубоким основанием предпочитает называть его «макрокосмом» (большим космосом), ибо он превосходит вселенную во всем своем величии образа Божия и именно по причине этого превосходства может восприять ее, чтобы оживить»[15].

«Бог привел в бытие всё зримое естество, но Он не позволил ему быть движимым в соответствии с одним только чувством, а посеял в каждый из составляющих это естество видов духовные логосы Премудрости и способы учтивого поведения, чтобы не только через молчаливые твари велеречиво возвещался Творец их, являемый логосами [Своих] созданий, но и чтобы человек, воспитываемый естественными законами и способами [поведения], мог легко найти путь праведности, ведущий к Нему»[16]. Однако при этом, отделяя познанию столь значительную роль в развитии человека, преподобный, согласно со всей святоотеческой традицией, не высоко оценивал интеллектуальное знание ради самого себя: «Также есть и два вида знания. Одно ― научное, которое в силу одного только свойства своего постигает логосы сущего; оно бесполезно, поскольку не стремится к осуществлению заповедей. Другое знание ― деятельное и действенное, которое подлинно печется о постижении сущих посредством [духовного] опыта»[17].

Этот путь открытия Бога, «воплощённого» в мире, одновременно есть и путь обожения человека, а с ним и всего мира. По мысли прп. Максима, в нас естественным образом существует ведение, неразрывно связанное с деланием, то есть исполнением осознанного:           «Бог, создавший естество человеческое, даровал ему бытие, совокупное с волей, и сочетал с этой волей творческую способность [осуществлять] надлежащее»[18]. Это единство вкладывается Творцом неслучайно, ведь именно таким образом человек привязывается к миру, который становится для него дорогой к Создателю, а для Вселенной первозданный становится посредником, единственно могущим соединить её с Творцом, на что она и поныне, по слову ап. Павла, продолжает надеяться: «Ибо тварь с надеждою ожидает откровения сынов Божиих, потому что тварь покорилась суете не добровольно, но по воле покорившего ее, в надежде, что и сама тварь освобождена будет от рабства тлению в свободу славы  детей Божиих (Рим. 8:19-21)».

 Интересно, что, по замечанию А. И. Сидорова, это взаимодействие и общение человека, мира и Бога в сознании преподобного носит литургический характер: «Глагол «flrw» (приносить) прп. Максим в данном случае заменяет на близкий по смыслу глагол «proskomjzw», который в сочетании с «d^ra » (дар) приобретает явный литургический оттенок (проскомидия)»[19]. Являясь образом первосвященника, человек «литургисует» космос, проникая своей познавательной силой в духовную основу феноменального мира, как дары приносит Богу осознанные и пережитые им Творческие логосы, утаённые в творениях. И скорее даже само творение через него приносит их Создателю, как бы возглашая его умом: «Твоя от Твоих Тебе приносяще...» ― то есть Твои повеления и законы вложенные в нас, Тобою же в бытие приведённые, Тебе приносим: «Такой ум (то есть человеческий ― прим. авт.) имеет в своем подчинении всё творение, благодаря составляющим это творение видам, через него приносящее Богу, словно дары духовные логосы ведения, [сокрытые] в твари...»[20]. Воспринимая же от мира, «...словно даяния, способы [осуществления] добродетели, содержащиеся в творении соответственно естественному закону»[21], человек и сам, реализуя их, восходит к Богоподобию. И с каждым шагом на этом пути, с каждой осуществлённой добродетелью, с каждым воспринятым логосом, человек всё более и более «обнажает» Логос, сокрытый в творении и всё полнее являет его в себе, исполняя замысел Создателя[22].

Сергей Сафаров

Ключевые слова: прп. Максим Исповедник, тайна человека, Логос, творение, обожение, первозданное состояние, гармония бытия, двуединая природа, божественные идеи, Писание, вселенная, духовные дары