Само здание открылось в 2014 году, хотя стоит напомнить, что история одного из старейших музеев Подмосковья сколь длинна, столь же и трагична, как и собственно история Ново-Иерусалимского монастыря, в стенах которого он был основан в 1920 году.
Строитель обители, реформатор Православной Церкви Патриарх Никон (1605–1681) замахнулся на создание под Москвой точного подобия Храма Гроба Господня. «Русские Палестины» обрели и Сион, и Фавор, и Кедронский поток, и Гефсиманский сад, среди вековых деревьев которого забил живительный источник — Силоамская купель. Истра стала Иорданом, а на его берегах появилось четырехэтажное здание, именуемое скитом, где патриарх прожил восемь лет.
Перед Великой Отечественной войной музей являлся богатейшим хранилищем предметов искусства, расположенным в сорока двух залах. Осенью 1941 года немецкие войска, захватив город Истру, устроили госпиталь прямо в музее. При отступлении фашисты взорвали монастырь и сожгли трапезные палаты, полные исторических ценностей. К счастью, музейщикам удалось спрятать часть экспонатов в тайниках, часть вывезти в Алма-Ату. К концу 1950-х началось восстановление музея в монастыре, который в 1994 году было решено передать церкви.
В новом помещении на противоположном берегу Истры теперь обживаются пространства, из предметов богатейшей коллекции формируются залы и постоянные экспозиции. Чобан и Стерлигова, получив заказ на архитектурно-пространственное решение залов, посвященных созданию Ново-Иерусалимского монастыря, личности патриарха Никона, всевластие которого рухнуло в одночасье, России в XVII веке, войне и развитию территории комплекса в XXI столетии, представили первые эскизы 22 июля.
«Концепцию в музее восприняли положительно, хотя она была достаточно радикальной, — рассказывает Сергей Чобан. — Мы вошли в гигантское полуразобранное дугообразное пространство с косыми и, к счастью, временными стенами, где не было ничего, кроме колонн».
Архитекторы, в портфолио которых среди прочего такие проекты, как «Roma Aeterna», ретроспектива Джорджо де Кирико, «Только Италия», выставка двух работ Кандинского в Третьяковской галерее, в Новом Иерусалиме предложили так называемую концепцию зального музея. Движение строится от ядра — амфитеатра, где размещена мультимедийная инсталляция, и, не повторяя маршрута, продолжается на периферию. Зритель проходит два крыла анфилады, состоящих из камерных, сомасштабных человеку залов разной формы. «Примерно так строились барочные дворцы, интерьеры того же Растрелли», — комментирует Сергей Чобан. — В маленьком пространстве и за небольшое время мы постарались создать близкий зрителю масштаб. В чем главный ключ развития музейного пространства? Если необходимо совместить видео, маппинг на стене и картины, требующие разного освещения, температурного режима, дистанции отхода от стены, пространство не должно быть гигантским, априори оставляющим пустое место в середине, где ничего не покажешь. Эти идеи, только со знаком плюс, мы попытались реализовать в музее».
Для стен центрального зала выбран глубокий винный оттенок, традиционно используемый в экспозициях, связанных с религиозной тематикой. Подсветка в полу подчеркивает линию залов-курдонеров и позволяет чувствовать себя в безопасности в камерном полутемном пространстве.
Источник: art-and-houses.ru