Автор работы — Павел Александрович Кузьминых, студент IV курса богословского факультета Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета. Работа была написана в 2013 году, по результатам участия в экспедиции летом 2012 года (совместно с Н.В. Литвиной, с.н.с. Архива РАН, и О.Б. Христофоровой, кандидатом культурологии, докторантом ИВГИ РГГУ). Специфика исследования состоит в том, что оно находится на стыке трёх научных дисциплин – религиоведения, литургического богословия и этнографии.
Верхокамье как историко-культурный регион.
Исследуемый регион географически расположен в Западном Предуралье, на Верхнекамской возвышенности. Топоним Верхокамье «приобрел широкую известность в исторических и художественных памятниках уже во второй четверти XVIII века» . В сответствии с современным административно-территориальным делением к Верхокамью можно отнести населенные пункты следующих районов – Верещагинского и Сивинского (Пермский край) и Кезского (Удмуртия). Расположение этих земель охватывает территорию примерно 60х60 км.
Верхокамье было открыто для научного сообщества летом 1973 года. Изучение с самого начала велось специалистами разных направлений – историками, археографами, музыковедами, фольклористами, лингвистами, этнографами. За десятки лет работы было выявлено свыше 2000 памятников кириллической письменности.
Отряд экспедиции, в которой довелось участвовать, состоял из трех человек. В состав входили также Н.В. Литвина (с.н.с. Архива РАН) и О.Б. Христофорова (кандидат культурологии, докторант ИВГИ РГГУ). «В поле» участники экспедиции находились с 30 июня по 13 июля 2012 года. Было опрошено около 40 человек, в основном «соборных» (активных носителей традиции). Также участники экспедиции находились в качестве наблюдателей дважды на крещении староверов-беспоповцев, на службе старообрядцев белокриницкого согласия (на Иванов день), на соборном молении на память апостолов Петра и Павла (у беспоповцев). Материалы экспедиции зафиксированы на аудионосители (службы, интервью), фотоаппарат (почти 700 снимков), ежедневно велись записи полевого дневника.
Краткая история староверия в Верхокамье
Первые поселения в этой местности появились в конце XVII в., фактически спустя небольшое время после трагичных событий раскола в Русской Церкви. Как сообщают источники, первыми жителями Верхокамья были московские стрельцы, бежавшие сюда более чем за тысячу верст из Первопрестольной . Уже в то время здесь «проживало около четырех тысяч русских крестьян-старообрядцев, которые держались изолированно и не вступали ни в какие контакты не только с соседним православным русским населением, но и с коми-пермяками и удмуртами» . Через Верхокамье проходил путь из Выга – крупнейшего центра староверия того времени – в Западную Сибирь. Таким образом, устанавливались тесные связи с традициями поморского староверия. В 1735 году Семён Денисов, глава Выговского общежительства, пишет к верхокамским братьям-староверам: «Дойде к нам в Поморские скиты слышание о вашем боголюбии… в толикое опасное время… в толь удаленной стране» . В 1866 году случился раздор между двумя наставниками, который к 1888 году привел к окончательному разделению верхокамских поморцев на два согласия – «максимовцев» и «дёминцев». В настоящее время этот местный раскол можно считать условно уврачеванным благодаря деятельности Московской поморской общины, наставники которой благословили местных духовников на «универсальное» служение . Но не все приняли подобное объединение. Некоторые общины сохраняют верность именно своему согласию и не желают растворяться в чужой идентичности. В большинстве случаев, даже при утрате религиозной активности, потомки староверов сохраняют как самоидентификацию принадлежность к одному из толков. При переходе в другое согласие приверженность к отеческой вере также часто отожествляется. В с. Сепыч – основном пункте дислокации экспедиции – такая картина видна налицо. Сабурова Матрёна Фёдоровна (1934 г.р.), перешедшая из беспоповства в белокриницкое согласие, так оценивает свой выбор: «У нас как, дёминская вера. А потом храм-то построили, дак я пошла в храм» . Юридически все “максимовские” и “дёминские” общины входят в РС ДПЦ (Российский Совет Древлеправославной Поморской Церкви). Исследователь Верхокамья, выходец из этих мест, А. Безгодов современное староверие исчисляет таким образом: «В настоящее время в Верхокамье известно 12 действующих поморских (дёминских и максимовских) соборов… соборных остается немного, а молодежь приобщаться не спешит. Тем не менее, доля кержаков-поморцев в некоторых с/с доходит до 70 — 80 %. Всего в Верхокамье «поморцев по крещению» более 10 тыс. чел.»
Келейная молитва старовера-беспоповца
Общину староверов-беспоповцев (не только в Верхокамье, но и в целом во всем беспоповстве) можно представить в виде двух вписанных друг в друга кругов. Тот, который внутри, будет обозначать ядро общины – так называемый «собор», члены которого именуются «соборными». А внешний круг будет иметь размытые границы, что означает условную, неопределенную фиксацию носителей традиции и принадлежность к ней. Те, кто во внешнем круге, – это мирские (реже употребляется миряне). Соборные являются костяком общины, они полноценно участвуют в соборном молении. Стать соборным возможно или до брака или прекратив брачные отношения . Это свидетельствует о сохранившейся у верхокамских беспоповцев старопоморской традиции негативного отношения к браку, считавшемся уже невозможным (и, как следствие, незаконным) в мире «духовного антихриста». Брачный чин, существующий у поморцев Верхокамья, понимается не как таинство, а всего лишь как форма благословения. Становление члена общины как «соборного» называется по-разному: «приобщиться», «положить начал», «пойти в собор». Соборные по укладу жизни подобны инокам, что проявляется в фактически монашеской молитвенной практике, в постовой регламентации, отказе от употребления мясной пищи, отказе от светских развлечений. К этому нужно добавить существующую у соборных сложную систему различных запретов, не позволяющих им «мирщиться», т.е. общаться с «миром». «Замирщение» происходит через молитву или общую трапезу с не-соборными, вкушение запрещенных продуктов, пользование общей посудой с «иноверными», пользование общественным транспортом и т.д. – в общем, путем любых контактов с греховным, падшим миром. «Мирскими» называются члены семей соборных, жители староверческого селения и иногда все, кто не входит в собор.
В области нашего исследования лежит практика именно соборных старообрядцев. Численность соборных как ядра общины весьма невелика – 5-10 человек. Иногда в одной деревне могут распологаться одновременно два собора – максимовский и дёминский (п. Северный Коммунар, с. Сепыч). В других местах – произошло либо слияние, либо там компактно проживают представители лишь одного согласия. Мирские осознают причастность к своей общине, но жить «по-соборному» стремятся немногие. Чаще всего «в собор» приходят после пенсионного возраста, «положить начал» – значит, полностью принять образ жизни, наполненный множеством регламентаций и запретов.
Путем интервьюирования информантов (староверов-соборных) были получены материалы, которые можно использовать в качестве источников по литургическому праксису верхокамских поморцев. Общая картина в схематичном виде представлена в таблице.
| Ф.И.О., год рождения, место проживания, согласие | Тип келейной молитвы |
| Габов Лев (Леонтий) Давыдович, 1939 г. р., с. Сепыч, максимовский наставник | Вечером за павечерницу – 2 лестовки (106 поклонов земных, 106 поясных). Также – утром за полунощницу. Зимой и весной – правило по часослову. Епитимья – 17 поклонов в пояс после каждого моления (по лестовке). Перед едой – 12 поклонов с Исусовой молитвой, после – 17. |
| Патраков Андрей Федотович, д. Соколово, „универсальный“ наставник | Утром и вечером – начало, прощение, благословение, обычное начало . По 17 поклонов (святым дню). Епитимья – 17 поклонов. Молитва за живых (за исправленных – 15 поклонов, за неисправленных – 17), за усопших – 15. Зимой – чтение часов. |
| Климова Дарья Матвеевна, д. Соколово | Зимой – полунощница/павечерница. Летом – утренние и вечерние поклоны (исходные и приходные). Епитимья – 17 поклонов с Исусовой молитвой. |
| Красносельских Евдокия (Федосья) Кирилловна, 1939 г. р., д. Соколово | Утром — полунощная кафизма. Вечером – молебен (Христу, Богородице, Николе, Всем святым). |
| Сабурова Матрёна Фёдоровна, 1934 г. р., с. Сепыч, бывшая дёминская, теперь белокриницкая | Утром – полунощница. Вечером – павечерница. |
| Лядова Акулина Афанасьевна, 1942 г. р., с. Сепыч | За полунощницу – 2 лестовки (земная, поясная). За вечерню – 1 лестовка. За павечерницу – 2 (земная, поясная). |
| Никулина Васса Фадеевна, 1922 г. р., с. Сепыч, максимовская | Полунощница, утреня, павечерница – по часослову. Моление по лестовке за неисправленные души (по 3 поклона за каждого человека). . |
Как видно из вышеприведенной таблицы, практика совершения келейной молитвы у верхокамцев отличается разнообразием и инвариантностью (в зависимости от времени года, которое напрямую влияет на повседневный хозяйственный и бытовой уклад крестьянина-земледельца; по моделям совершения молитвенного культа и пр.). Однако можно сразу выделить, что первенствующее положение занимает традиция отправления службы по лестовке. Подобное «лествичное моление» встречается в древнерусских памятниках, предназначалось оно для келиотского типа богослужения для одного или нескольких монахов. История такого келейного правила (Исусова молитва по лестовке) «имеет свои корни в традициях древних отшельников, обитателей пустынь» .
Соборное моление верхокамских поморцев
В ходе экспедиции присутствовать на соборном богослужении у беспоповцев нам довелось один раз – в поселке Фабрика «Северный Коммунар» (Сивинский район Пермского края) на день памяти апостолов Петра и Павла, у дёминских старобрядцев. Можно вывести некоторые заключения, проиллюстрировав их отличительными особенностями верхокамского соборного типа совершения служб.
Во-первых, яркой особенностью соборных молений беспоповцев является отсутствие постоянного места для молитвы (часовни или молебного дома). Службы, совершаемые соборными в великие праздники или по случаю (поминки, новоселье и пр.), проходят в домах тех староверов (как соборных, так и мирских), которые пригласят к себе на молитву. Чаще мотивацией к приглашению служит вариант № 2, т.е. по какому-либо случаю.
Во-вторых, в контексте учения в среде беспоповцев о замирщении выделяется в богослужебном праксисе четкая дифференциация «соборные – мирские». Мирские на молении так же, как и соборные, могут активно участвовать в службе, а именно – петь, читать, творить поклоны, всё, кроме совершения крестного знамения, даже двуперстного(!). Правом креститься обладают только соборные, т.е. те, кто «под началом».
В-третьих, выявляя атрибутивные характеристики соборного (и келейного тоже) богослужения, можно прийти к заключению о предельной аскетичности традиционного верхокамского праксиса. Проявляется это в образе совершения молитвы (по лестовке), акционарных действиях (земные поклоны, стояние во время многочасовых богослужений), одежде участников богослужения и остальном.
В-четвертых, надо отметить паралитургические элементы в соборном служении верхокамцев. В первую очередь стоит сказать о т.н. «чтении на рассуд», напрямую связанном с четьей-культурой и верхокамской книжностью. Во время утреннего богослужения (служения утрени) после чтения кафизм соборные старушки уселись кругом. Старица-наставница, Евдокия Александровна Чадова, начала читать поучительное повествование из рукописного сборника XIX века. После прочтения все дружно, не перебивая, принялись обсуждать услышанное и поочерёдно наставлять друг друга в духовной жизни. Причем прерогатива наставления сохранялась за духовницей Е.А. Чадовой, чей харизматичный стиль ведения службы и молитвы, как способа «включения» в текст и переживания его, особенно ярко выделялся на фоне остальных. Даже во время чтения служебных текстов (Псалтырь, Часослов, Минея) она периодически приостанавливалась и делала комментарий, естественно, также некогда воспринятый из учительных сборников, которых в библиотеке этого дёминского собора имеется немало. «Чтение на рассуд» повторилось затем еще дважды: поучением из церковного календаря ДПЦ и беседами об усопших (поскольку служба Петру и Павлу в тот день была соединена с заупокойным молением). Интересно отметить, что в содержание древнерусского Скитского устава входил схожий элемент – беседа о прочитанном в церкви .
Также из области паралитургических явлений имеет место быть в Верхокамье обязательная общинная трапеза по окончании молитвенного труда. Гастрономический рацион питания, конечно же, подчинен при этом ритму церковного календаря. Отличительной чертой «соборных» трапез является наличие множества яств (порой доходит до 10 блюд). Но пищу молельщики принимают исключительно из своих, маленького размера «соборных» чашек (у каждого – индивидуальная), которые после трапезы заворачиваются в полотенце и уносятся с собой.
Еще одним паралитургическим действием является пение духовных стихов по окончании службы. Функция духовного стиха – влияние молитвенной практики на исполнение духовных стихов – подтверждается музыковедческим исследованием .
Следует упомянуть об одном литургическом феномене, с которым призывали бороться в XVII веке «боголюбцы» из «кружка ревнителей древлего благочестия» и который сохранился как рудиментарная форма у верхокамских беспоповцев. Речь идет о многогласии – способе исполнения литургических текстов, при котором одна часть их выпевается, а другая – читается „втай“ (т.е. шепотом, про себя). В Верхокамье подобным образом читают канон.
Сначала поются ирмосы, затем одна чтица читает тропари канона втай, а остальные соборные в это же время поют молебные запевы (например, Святии апостоли Петре и Павле, молите Бога о насъ ).
Как видно, старообрядческая беспоповская практика Верхокамья насыщена разнородными элементами литургической реальности. Многие из этих элементов можно считать архаичными (многогласие, „чётная“ культура), некоторые впитали в себя традиционный пласт богослужебных текстов (как например, пение духовных стихов), отдельные феномены являются порождением уже Нового времени (хождение по домам), но и они заполнили свою нишу в конструкции обрядов и обычаев верховьев Камы.