Самое раннее упоминание одного из братьев Господа Иисуса по имени Иуда относится ко времени общественного служения Христа и встречается уже в древнейшем из канонических евангелий - от Марка. В начале главы 6 рассказывается о посещении Иисусом с проповедью своей родной деревни (имеется в виду Назарет[1]), где он был принят не очень радушно своими односельчанами. Среди их слов недоверия в адрес Господа проскакивает фраза, которая должна была служить одним из главных аргументов, ставящих репутацию Христа как пророка под сомнение, о том, что он всего лишь плотник, «сын Марии, брат Иакова, Иосии, Иуды и Симона»[2]. Остается не до конца понятным, почему односельчане Иисуса упомянули в данном случае его братьев. Можно предположить следующие мотивы этого: если его братья были простыми крестьянами, то это, видимо, должно было особенно подчеркнуть незнатность[3], а главное необразованность братьев Христа, а значит и его собственную[4]; если же его братья пользовались определенным авторитетом в деревне и округе, то в упоминании их имен заключался упрек Господу, что он позорит свое уважаемое семейство своим странным и даже опасным в религиозном и политическом отношении занятием проповедника-выскочки и сомнительной, по мнению односельчан, славой чудотворца (читать шарлатана).
В связи с процитированным фрагментом из Евангелия от Марка уже очень рано в церковной среде встал вопрос о степени родства «братьев» (а вместе и «сестер»), упомянутых в нем. Не вдаваясь в подробности этой многовековой дискуссии[5], стоит указать, что в результате на сегодняшний день выработалось и существует две основные позиции: первая, отстаиваемая большинством библеистов - «братья» и «сестры» Иисуса были его родными младшими братьями и сестрами, рожденными от брака Марии и Иосифа (подобного взгляда в древности придерживался, в частности, Тертуллиан)[6]; вторая, которой придерживаются в основном католические и православные исследователи (вслед за отцами Церкви и церковной догматической традицией) - «братья» и «сестры» были либо сводными (среди древних авторов эта позиция отстаивалась Оригеном, Евсевием Кесарийским, Григорием Нисским), либо двоюродными (подробно разрабатывалась еще Иеронимом)[7]. Вопрос этот только лишь в рамках новозаветного текста едва ли может быть решен однозначно.
Теперь разберем остальные сведения и намеки в Евангелиях и других документах Нового Завета, так или иначе касающиеся Иуды. В Мк 3:21, 31 и далее сообщается, что родные Господа (упоминаются его мать и братья) разделяли опасения книжников и некоторой части толпы о том, что Иисус мог быть «одержим бесом», что на языке того времени (прежде всего языке правящих сословий) могло означать не только откровенное сумасшествие, но и просто странное, выходящее за рамки общепринятого поведение или образ жизни, могущие непредсказуемо повлиять на обстановку в еврейском обществе[8]. Интересно отметить, что евангелист Лука, писавший гораздо позже Марка, убирает, в отличие от Матфея, эту подробность. Однако приходится признать правоту характеристики первого евангелиста, так как она подтверждается Евангелием от Иоанна, где говорится о том, что «братья Его не веровали в Него»[9]. Впрочем, надо сказать, что едва ли это неверие было столь же агрессивным, как у большинства тех же фарисеев или саддукеев. Тем более что в традиции сохранились сведения о том, что очень скоро после смерти и воскресения Христа его братья присоединяются к общине его последователей[10]. Павел сообщает нам о том, что в начале 50-х годов «братья Господа» (все, кроме Иакова, или некоторые из них) осуществляли миссионерскую деятельность, сходную с Павловой, видимо, в церквах малоазийского и балканского регионов.
Нельзя однозначно сказать, что во всех этих делах и событиях принимал участие и Иуда, хотя бы в силу того, что имени его в связи со всем этим не упоминается. Однако сам факт немалого авторитета Иуды в раннехристианских кругах (если иметь в виду Послание Иуды) заставляет сделать вывод о том, что он принимал в той или иной роли самое активное участие в жизни, вероятно, поначалу иерусалимской, а потом и других первоначальных церковных общин. Кстати, что касается новозаветного текста, аттрибутируемого Иуде, то он большинством исследователей относится к уже послеапостольскому периоду, так как сами апостолы (к которым принадлежал в определенной степени и сам Иуда, брат Господа) представлены как авторитеты славного прошлого[11]. Но при этом на основании факта использования еврейской Библии на языке оригинала, а также ряда раннеиудейских апокрифов в Послании Иуды было установлено, что оно было создано, скорее всего, в иудеохристианских кругах сиро-палестинского региона, где «Иуда, брат Иакова» (а значит, на сновании весьма вероятной связи с Посланием Иакова, и Господа Иисуса), мог пользоваться авторитетом[12].
В заключение наших заметок хотелось бы сказать два слова относительно отождествления Иуды, брата Господа, с Иудой, одним из Двенадцати, появляющимся в списках апостолов у евангелиста Луки вместо Фаддея[13]. Такое смешение двух человек из круга последователей Христа было вызвано, скорее всего, неверной трактовкой выражения «Иуда Иаковлев», которым характеризуется один из Двенадцати. Конечно же оно никак не может быть интерпретировано как «Иуда, брат Иакова», так как это было бы уникальным для Нового Завета и нестандартным для греческого койне случаем, так как формой родительного падежа передается именно указание на отца, а никак не на брата или кого-то еще из родственников человека, к которому это грамматическое определение прилагается. Кроме того, не в пользу такой трактовки в случае с Иудой из Двенадцати говорит и контекст Деян 1:13-14, где вместе перечисляются и «Иуда Иаковлев» и «братья Его» (то есть Христа), что было бы довольно странным и преизбыточным уточнением, если автор имел в виду под Иудой брата Господа.
[1] По данным археологии это поселение имело в римскую эпоху население немногим более 200 человек; факт же наименования его городом (греч. - polis) в Мф 2:23, Лк 1:26 и др. довольно обоснованно объясняется возможным использованием евангелистами источников, в которых стояло или употреблялось (если это были устные предания) еврейское слово ̉îr, которое может переводится и как «город», и как «деревня» (см. Р. Риснер. Археология и география. 3.1. Назарет // Иисус и Евангелия. Словарь. М., 2003. С. 30-31).
[2] Мк 6:3a; параллельным местом этого фрагмента, почти в точности повторяющим его, является Мф 13:55. В другом параллельном месте - в Лк 4:22 - упоминание матери и братьев опущено.
[3] Относительно происхождения из царского рода односельчане могли и не знать или, если и знали, не придавать этому серьезного значения.
[4] Речь идет, конечно, о необразованности в смысле отсутствия школьной выучки, которая традиционно в Палестине состояла в изучении Писания и толкований на него и которую можно было пройти лишь под руководством какого-нибудь авторитетного учителя или знатока Закона и при этом лишь за немалую плату.
[5] Которая начинается, видимо, не позднее середины II века. Так, уже в апокрифическом тексте «Протоевангелие Иакова» (2-ая половина II века) имеется точка зрения, согласно которой Иаков и другие (не названные по имени в тексте апокрифа) братья Иисуса были детьми Иосифа от первого брака (гл. 9); при этом, наверное, впервые изображается с физиологическими подробностями и особенно подчеркивается девственное зачатие (и рождение?) Иисуса Пресвятой Марией (гл. 19).
[6] В общем и целом это не противоречит тексту Евангелий, в которых не содержится никаких подробностей о семейной жизни Иосифа и Марии; впрочем, справедливости ради, нужно учитывать, что данные новозаветных документов можно легко интерпретировать как за, так и против этой точки зрения.
[7] Подробнее о дискуссии см. James A. Brashler. Jesus, brothers and sisters of // The Anchor Bible Dictionary, in 6th vol. Ed. D.N. Freedman. Vol. 3. New York: Doubleday, 1992 (электронный ресурс); там же дается и ссылки на источники и литературу по проблеме.
[8] Здесь нужно вспомнить обвинение в бесноватости, которое возводили на Иоанна Крестителя за постничество его недоброжелатели (см. Мф 11:16-17).
[9] Ин 7:5. При этом роль матери остается по Евангелиям (кроме отчасти, и при этом в очень ограниченной мере, Луки) неясной, что особенно касается первого периода - до исповедания Петра (следуя условной хронологии Синоптических Евангелий).
[10] Ср. Деян 1:14; Лука относит пребывание братьев Господних с его учениками уже ко времени после вознесения. Однако здесь требуется учитывать символический характер периода в «сорок дней», о чем я уже писал в заметках, посвященных празднику Вознесения (интернет-адрес: http://www.bogoslov.ru/text/767781.html).
[11] См. Иуд 17.
[12] Подробнее об «Иуде», фигурирующем в надписании документа и разных гипотезах происхождения Послания Иуды см. в: R. J. Bauckham. Jude, 2 Peter. Introduction. Waco, TX: Word Books, 1983 [WBC, Vol. 50] (электронный ресурс).
[13] Cм. Мк 3:18; Мф 10:3.