Самые ранние сведения о почитании мучеников относятся к IX-X векам[1]. Впрочем, если допустить, что авторство канона утрени принадлежит Иосифу Песнописцу (IX век), то самую древнюю версию Мученичества[2] воспоминаемых сегодня святых можно отодвинуть еще на столетие назад и отнести к VIII веку[3]. При этом само предание о страданиях Дада, Квинтилиана и Максима восходит, несомненно, к началу IV века[4].
Что касается единственного варианта, дошедшего до нас развернутого Мученичества святых, то оно является, вероятно, плодом более позднего творчества автора или авторов постметафрастовой генерации. Об этом свидетельствует хотя бы то, что ряда моментов (например, сцена противоборства с сатаной и явления ангела в тюрьме) нет ни в каноне, ни в кратких синаксарных версиях Мученичества.
Кроме того, развернутая версия содержит признаки серьезной литературной обработки. Так, в самом начале завязка повествования строится агиографом явно по аналогии со сказанием о поклонении «истукану» третьей главы библейской Книги Даниила. Как и в Дан 3:4, в тексте Мученичества говорится о всенародном жертвоприношении, которое должны были совершить «все народы»[5] (в Дан 3 — по приказу царя Навуходоносора, а в Мученичестве — по приказу императоров и наместников). В сцене доноса на святых Дада, Квинтилиана и Максима виден парафраз описания доноса на Седраха, Мисаха и Авденаго из Дан 3:8-15. В Мученичестве, как уже упоминалось, есть сцена противоборства сатане и укрепления святых, пребывающих в тюрьме, ангелом Божьим. Эти два мотива, судя по всему, были заимствованы составителем Мученичества из текстов евангелий, где, в частности, в Мф 4:1-11, содержится сцена искушений Христа сатаной, а в Мк 3:23-30 намекается на противостояние Христа и сатаны. Эта повествовательная линия Мученичества, в которой мученики уподобляются Христу, дополняется сценой надевания «железного венца с гвоздями» на голову святого Максима перед казнью[6]. Подобного рода экзекуция неизвестна до периода позднего Средневековья (когда инквизицией практиковалось надевание на голову раскаленного железного шлема).
Интересная подробность, которая может свидетельствовать о довольно древних (если не оригинальных) элементах в одной из кратких версий Мученичества, приводится в Менологии императора Василия II: Максим, будучи чтецом, представлен толкующим Писание и наставляющим в вере своих соратников[7]. Это, несомненно, указание или воспоминание о древнецерковной практике, когда чтецы в ряде общин имели служение дидаскалов и катехизаторов.
Что касается времени страданий и казни святых мучеников, то в пространной версии Мученичества говорится о 2-м годе правления императоров Диоклетиана и Максимиана Геркулия. Однако это маловероятно, если вообще возможно, так как практически нет исторических свидетельств о гонениях на христиан до 303 года (кроме некоторых случаев казни воинов-христиан или христиан-призывников по причине их нежелания служить в армии). Поэтому более верным кажется указание в Синаксаре Константинопольской церкви на то, что они пострадали при «Максимиане и Максимине»[8], то есть где-то между 305 и 309 годами.
[1] См. Synaxarium Ecclesiae Constantinopolitanae // Propylaeum ad Acta Sanctorum. Novembris. Bruxellis, 1902. Col. 601-602, 636-638, 854, 865-866.
[2] Составление Мученичества несомненно является также признаком интереса к святым и могло быть обусловлено либо фактом обретения мощей, либо перенесением их в Константинополь.
[3] На раннее происхождение канона может указывать то, что в нем нет никаких подробностей Мученичества, кроме упоминания о заключении в тюрьму (первый тропарь третьей песни) и об усечении мечем (второй тропарь девятой песни). Электронная версия канона помещена в интернете. См. http://www.orthlib.ru/worship/mineya/apr/
[4] С исторической точки зрения на раннее происхождение сказания о мучениках указывает такой момент в Мученичестве, как наличие двух правителей, участвующих в суде над христианами. Возможно, это отголосок того времени, когда в приграничных провинциях, начиная где-то с конца III - начала IV века, ставились два правителя - гражданский и военный (см. В. Д. Неронова. Лекция 17. Поздняя Римская империя. - В кн.: История Древнего мира в 3-х тт. Т. 3. М., 1989. С. 308-309).
[5] Естественно, что как в Дан 3, так в Мученичестве применяется риторический прием обобщения или универсализации для придания описываемому событию грандиозных масштабов. Цитаты из Мученичества приводятся в переводе святителя Димитрия Ростовского (Его «Жития святых» опубликованы в интернете. См. http://www.bogistina.info/bibl/starci/dimitrii.shtml); греческий оригинал и латинский перевод опубликован в: Acta Sanctorum. Aprilus. T. 2. Antwerp, Michael Cnobarus. 1675. P. 126-128, 974-975).
[6] Примечательно, что эта подробность опускается святителем Димитрием Ростовским, который, вероятно, счел ее несколько странной и неисторичной.
[7] Maenologium graecorum Basilii Parphirogenetus // PG 117. Col. 428.
[8] Synaxarium Ecclesiae Constantinopolitanae // Propylaeum ad Acta Sanctorum. Novembris. Bruxellis, 1902. Col. 636.