Прежде всего я хотел бы поблагодарить организаторов за приглашение выступить на этом мероприятии, посвященном памяти митрополита Антония Сурожского, 20-летие со дня преставления которого мы отмечаем в этом году. Надеюсь, вы будете терпеливы к тому, как я говорю на великом русском языке.
Кратко о себе в качестве вступления. Я британец, мой отец был англичанином и принадлежал к Англиканской Церкви, мать — ирландка, католичка. Я был крещен и воспитывался как католик. После школы поступил в Кембриджский университет, где изучал естественные науки, специализируясь на биохимии. Там же я встретил свою будущую жену Сару. Именно она спасла меня от юношеского агностицизма. Мы поженились весной 1979 года. В том же году в связи с учебой в аспирантуре мне пришлось на несколько недель поехать в Грецию. Там-то я познакомился с Православной Церковью и влюбился в нее. Помимо красоты храмов и богослужений, меня поразило то, как молились простые люди. Видно было, что они охвачены Божественной тайной, которая совершается на Литургии. Возможно, это в какой то степени напоминало мне мое детство, проведенное в Римско-Католической Церкви до радикальных реформ Второго Ватиканского собора. Месса совершалась на латыни, в ней были красота и благоговение. К сожалению, впоследствии многое из этого было утрачено.
Впервые я познакомился с митрополитом Антонием, кажется, в 1980 году. Владыка пришел в церковь в городе, где мы учились в аспирантуре, чтобы провести «тихий день»: то есть он выступил на какую-то духовную тему, а затем было долгое время молчания для размышления и молитвы. После перерыва — вторая беседа, молчание, вопросы и ответы, заключительная молитва. Такие встречи владыка проводил часто, разъезжая по всей Англии. Он был одним из самых известных проповедников того времени. После последней беседы я заметил, что люди выстраиваются в очередь, чтобы пообщаться с ним, просят подписать купленные ими книги. Я тоже купил небольшую книгу «Путь пилигрима» (т. е. английский перевод книги «Откровенные рассказы паломника своему духовному отцу») и попросил его подписать ее. Мы обменялись несколькими словами. Я тогда даже и не мог подумать, что нас ждет в будущем.
В 1983 году мы с женой временно переехали в США, где занимались исследованиями в области биохимии в университете города Провиденс, штат Род-Айленд. К этому времени я уже твердо знал, что очень хочу перейти в православие. Божественный Промысел (по-английски — Divine Providence) привел меня в небольшой приход Православной Церкви в Америке. Он быстро стал моим духовным домом, и в 1984 году, в праздник Благовещения, я был принят в Православную Церковь. Там же у меня появилась православная крестная мать, Наташа из Ленинграда. Она была духовным чадом митрополита Антония, неоднократно встречалась с ним в России. Я многому у нее научился. Когда пришло время возвращаться в Англию, крестная настаивала на том, чтобы я переехал в Лондон и непременно посещал собор митрополита Антония на Эннисмор-Гарденс. К счастью, я послушался и в 1986 году стал прихожанином этого собора.
Довольно скоро я стал прислуживать в алтаре, и в 1991 году владыка поставил меня иподиаконом. Иногда я отвозил его в разные приходы или места, куда его приглашали выступать. Мы с ним немного общались, но я не приставал к нему с вопросами. Иногда он рассказывал истории, но обычно с определенной целью. Например, однажды он говорил о добродетели послушания и заметил, как овчарка лежит и внимательно слушает, ожидая команды хозяина. Затем она вскакивает, чтобы как можно скорее выполнить поставленную задачу. Она не спорит, не говорит, что, возможно, другая овчарка справилась бы с этой работой лучше, а просто берется за дело. Затем он попросил меня создать и возглавить группу по изучению Библии для наших прихожан. Конечно, я должен был подчиниться.
Когда я начал изучать русский язык, я однажды спросил владыку, можно ли ему обращаться ко мне на «ты», на что он ответил, что можно, но только если и я буду обращаться к нему так же. Наверное, я на это не решился. Однако в одной из таких поездок я осмелился спросить его, могу ли я быть полезен в качестве диакона. В то время в соборе долгое время не было диакона. Он ответил: «Может быть».
Вопрос о моем возможном рукоположении в диаконы рассматривался духовенством в течение нескольких лет. В конце концов, в одно из воскресений владыка объявил всему приходу, что думает о моем рукоположении, и попросил всех, кто имеет свое мнение по этому поводу, написать ему. Затем мы встретились, и он зачитал мне несколько писем с мнениями как «за», так и «против». Дело в том, что он считал, что кандидаты на рукоположение должны быть выбраны прихожанами или, по крайней мере, приемлемы для них. Тогда, когда во время рукоположения народ возгласит «Аксиос», это не будет простой формальностью.
В итоге он рукоположил меня в день моих именин, в воскресенье после Рождества, в январе 1995 года. Это было большое благословение — сослужить ему дьяконом в течение последних восьми лет его жизни. Я хорошо помню, как он служил, опираясь на посох, с закрытыми глазами, полностью поглощенный молитвой, как он проповедовал с глубоким напряжением, которое помогало всем понять, что он говорит о вопросах чрезвычайной важности.
Владыка часто говорил о первостепенной важности благодарности; о том, что осознание того, что все хорошее, что в нас и у нас в этой жизни есть, — это дар Божий, и что это постепенно подрывает нашу гордыню и ведет к смирению. С возрастом он часто выражал нам благодарность, когда мы помогали ему в самых незначительных вещах, например подавали руку, когда он поднимался или спускался по лестнице. Как священник, я всегда стараюсь передать людям это его учение о благодарности.
Владыка очень много сделал для воссоединения РПЦЗ (Русская Православная Церковь Зарубежом) с Московским Патриархатом. Я помню один день особенно, когда у него была встреча с архиепископом Берлинским и Великобританским Марком, который добивался воссоединения со стороны РПЦЗ. Это было 7 апреля 2003 года, в праздник Благовещения, а также день кончины святого Патриарха Тихона, которого владыка особенно почитал и был предан. Я предложил владыке, что хорошо было бы помолиться святителю Тихону о воссоединении Русской Церкви. Он мне ответил: «Я никому об этом не рассказывал, но в воскресенье после освящения собора (в 1956 году) я видел Патриарха Тихона в алтаре во время Божественной Литургии. Он благословлял народ». Мы сохранили эту память, и теперь икона святителя Тихона находится в нашем иконостасе на южной стороне, рядом со святым Вениамином Петроградским, святым Иоанном Шанхайским и Сан-Францисским, и преподобномученицей великой княгиней Елизаветой. На северной стороне находятся английские и ирландские святые: святой Августин Кентерберийский, святой Давид Уэльский, святой Патрик Ирландский и святой Кентигерн Шотландский. Это отражает двойное наследие нашей Сурожской епархии — русское и британское.
Пришло время, когда владыка Антоний покинул нас. Я навестил его в больнице, чтобы попрощаться. У меня был только один последний вопрос — соглашаться ли на рукоположение в священство, если оно будет предложено. Владыка ответил, что я должен согласиться, «потому что не своими силами мы это делаем, а силой Божией». Это решило для меня вопрос, и после своего иерейского рукоположения первая панихида, которую я отслужил, была на его могиле. Я благодарю Бога за то, что в своей жизни я встретился и служил с таким замечательным человеком, и надеюсь, что мне удалось хотя бы чему-то научиться у него и с Божией помощью передать это другим. Спасибо за внимание.
Источник: Богослов.Ru