В среднем периоде творчества (1860–1865 гг.) Ф. М. Достоевский активно и успешно раскрывает тему наличия свободы воли и выбора у человека. Вслед за этим для писателя возникают и следующие вопросы: к чему приводит то или иное применение человеком своей свободы, к чему приводит употребление ее во зло?
Первым по-настоящему большим произведением Ф. М. Достоевского после освобождения из острога стал роман «Преступление и наказание» (1866). Из внешних побуждений к написанию романа можно назвать развивающееся в России социалистическое революционное движение: «Появились прокламации с призывом к вооруженному восстанию... В мае 1862 г. начались пожары, наводившие ужас на жителей Петербурга... Достоевский был так потрясен, что отправился к Чернышевскому побеседовать о пожарах и прокламациях»[1]. Одной из целей при написании произведения для автора было исследование внутреннего состояния отдельного человека, зараженного идеей своеволия и ставшего на путь свободы без Бога.
В России в указанное время, как было сказано, все больше распространялись идеи нигилизма и революции. В рамках этих идей свобода является самоцелью. Своеволие же и бунт рассматриваются как условие, необходимое для достижения цели. Ф. М. Достоевский реагирует на происходящее в стране, исследуя духовные причины явления.
В данном романе он также разрабатывает темы, начатые им в «Записках из подполья». Писатель ведет линию от подпольного героя дальше и показывает, что будет, если человек, лишенный почвы, встанет на путь утверждения своей воли не только в теории, но и на практике. Прп. Иустин (Попович) замечает: «Раскольников — “человек как воля”. Он являет собою ответ, первый ответ на вопрос антигероя: “Что есть воля? От чего она зависит?”»[2].
Ф. М. Достоевский показывает, к чему приводит своеволие — свобода воли, реализующаяся в отрыве от Божиих заповедей. Писатель сигнализирует об опасности. Свобода важна для человека, но когда она становится идолом, результат обратный: помимо внешне творимого хаоса и преступлений, человек сам становится рабом.
В романе «Преступление и наказание» преобладает христианский взгляд на свободу, грех. Это первое произведение Ф. М. Достоевского, в котором настолько силен уклон в православную антропологию, православное учение о нравственности. Поэтому роман можно назвать духовным исследованием. Главный герой произведения — Родион Романович Раскольников — желает испытать свою волю. По его теории, люди делятся на две категории — высшую и низшую. Человек из высшей категории знает только свою волю и способен перешагнуть через все нормы: «Свободу и власть, а главное власть! Над всею дрожащею тварью и над всем муравейником!.. Вот цель!»[3]. «Все в руках человека»[4], — говорит Раскольников и тем самым отрицает промысел и волю Божию и устанавливает свою. Целью своеволия для него является обретение власти. Ф. М. Достоевский замечает, что там, где своеволие, там и тирания.
Раскольников еще не стал «бесом», еще не стал революционером или нигилистом, он только едва прикоснулся к стихии своеволия и бунта, но и от этого соприкосновения глубоко и болезненно пострадал.
Н. А. Бердяев говорит: «Когда пошел человек путем свободы, перед ним стал вопрос, существуют ли нравственные границы его природы, на все ли он может дерзнуть. Свобода, переходящая в своеволие, не хочет уже знать никаких святынь, никаких ограничений. Если нет Бога, если сам человек бог, то все дозволено»[5]. Для Раскольникова преступление становится именно средством исследования границ своей природы, сил своей личности.
В данном романе чрезвычайно точно исследуется свобода внутреннего мира человека. Глубоко раскрыты внутренние движения героя, его рефлексия, борьба, которая происходит внутри личности: «Ну зачем я теперь иду? Разве я способен на это? Разве это серьезно? Совсем не серьезно. Так, ради фантазии сам себя тешу; игрушки! Да, пожалуй, что и игрушки!»[6].
Несмотря на возможность героя рассуждать и мыслить, Ф. М. Достоевский с самого начала романа изображает и внутреннюю несвободу личности Раскольникова, подверженной греховной страсти. Герой находится в страстном пленении. Желание почувствовать себя сверхчеловеком, человеко-богом, утвердить свою волю заставляет его идти по пути греховного намерения. И герой движется к реализации замысла несмотря на то, что в его душе всегда слышен внутренний протест против преступления. Таким образом Раскольников, например, чувствует себя, когда еще только идет делать пробу, до преступления: «Чувство бесконечного отвращения, начинавшее давить и мутить его сердце еще в то время, как он только шел к старухе, достигло теперь такого размера и так ярко выяснилось, что он не знал, куда деться от тоски своей»[7].
В этом романе развивается и антропологическая линия, начатая писателем еще в «Записках из подполья». Герой высчитал необходимость задуманного, разложил все нравственные нормы, но, несмотря на это, его душа постоянно испытывает отвращение к преступлению. Ф. М. Достоевский показывает этим, что человек многосоставен, сложен. У него есть не только один ум. Самое сильное сопротивление своему намерению герой встречает именно со стороны своей сущности, внутреннего нравственного закона, но против него восстает и идея, действующая в уме, и его подполье — страсть, желание доказать свою избранность и властвовать. Подполье настолько сильно, что герою сложно ему противостоять.
Фамилия Раскольников не случайна: вся его природа, все силы его души находятся в расколотом состоянии, борются друг с другом. Из этого следует, что и свободу нужно рассматривать разносторонне, как понятие, затрагивающее разные силы души и стороны жизни человека.
Свобода ума Раскольникова также находится в ограниченном состоянии. Идея мучает его ум, который не может освободиться и непрестанно перемалывает мысли. Герой пытается разрешить загадку, уравнение: возможно ли преступление по совести, которое разрешается не в сфере интеллекта, а в сфере веры, нравственности, духовности. Поэтому Раскольников не может прекратить думать. Можно вспомнить слова Христа: «И познаете истину, и истина сделает вас свободными» (Ин. 8:32). Освобождение ума и через него всего состава человека заключается в познании истины, тогда как ложь и безбожные идеи порабощают ум.
Освобождение-покаяние Раскольникова началось с освобождения его ума, когда в диалогах с Соней он услышал разрушительную критику своего мировоззрения. Направление свободной воли прямым образом влияет на внутреннее состояние личности. Чем более воля индивида соотносится с волей Божией, тем большей внутренней и внешней свободой он обладает. В этом произведении автор ярко показывает, что, если воля человека противоречит воле Божией, широта его свободы ограничивается, его нравственные и духовные силы иссякают, и он становится рабом дьявола. Так говорит Раскольникову верующая Соня: «От Бога вы отошли, и вас Бог поразил, дьяволу предал!»[8].
Помимо внутреннего рабства, с героем и во внешнем мире начинают происходить события, подталкивающие его к преступлению, которые он сам замечает: «И во всем этом деле он всегда потом наклонен был видеть некоторую как бы странность, таинственность, как будто присутствие каких-то особых влияний и совпадений»[9]. Говоря о внутренних и внешних влияниях на героя, архимандрит Платон (Игумнов) замечает: «В его душе явилось то слабое место, в котором его воля и ум как бы спаялись с волею злого духа и стали послушно следовать за ним, подстрекаемые к тому же всею совокупностью внешних впечатлений, как бы услужливо подсовываемых какою-то невидимою рукою»[10].
Ф. М. Достоевский показывает, как, помимо развития внутренней страсти, герой и во внешнем мире попадает во власть дьявола. Он злокозненно выстраивает ситуации во внешней жизни героя, которые все более убеждают Раскольникова в некоей фатальной необходимости преступления. Внутреннее состояние персонажа становится настолько мрачным, что он по-настоящему страдает. Мгновение просветления, когда он еще до преступления склоняется к мысли не убивать старуху, воспринимается им как освобождение: «Проходя чрез мост, он тихо и спокойно смотрел на Неву... Точно нарыв на сердце его, нарывавший весь месяц, вдруг прорвался. Свобода, свобода! Он свободен теперь от этих чар, от колдовства, обаяния, от наваждения!»[11].
О тотальной несвободе Раскольникова говорит и Н. А. Бердяев: «Он совсем не производит впечатления свободного человека... У него нет нравственной автономии, ибо нравственная автономия дается самоочищением и самоосвобождением»[12].
Нужно заметить, что писатель показывает, как Раскольников практически до самого последнего момента сохраняет способность рассуждать и имеет возможность отказаться от замысла. Однако перед самым преступлением наступает такой момент, когда страсть настолько охватывает героя, что он уже не может остановиться и свободно склоняется в сторону убийства: «Ни о чем он не рассуждал и совершенно не мог рассуждать; но всем существом своим вдруг почувствовал, что нет у него более ни свободы рассудка, ни воли и что все вдруг решено окончательно»[13]. При этом данное решение не внешнее, но сам Раскольников уже не может побороть ни страсть, ни сложившуюся в его уме цепь необходимостей.
Преступление совершено. Ф. М. Достоевский со всей художественной силой показывает, к чему приводит свобода без Бога. Она оборачивается полнейшим порабощением и разрушении личности. Достоевский на примере Раскольникова иллюстрирует одну из основных мыслей православного богословия относительно свободы: человек, желающий вседозволенности, вместо ожидаемой свободы становится рабом греха. Мир создан Богом, и все в мире подчиняется Его законам. Если человек нарушает заповедь, от греха страдает в первую очередь он сам, что и происходит с Раскольниковым.
Наибольшее разрушение природы героя происходит, естественно, после преступления. Красочно и убедительно об этом говорит прп. Иустин Попович: «Его личность утратила свой центр, и он не может ни на чем сконцентрироваться. Постепенно происходит дезинтеграция его личности. Его душа рассыпалась в легион мелких душ, его дух — в легион духов, его “я” — в легион “я”»[14].
Роман «Преступление и наказание» многогранен. По сути, это произведение — сложное переплетение множества тем, смыслов, идей писателя. Практически все темы в романе взаимосвязаны, поэтому их непросто отделить друг от друга.
Второй важный аспект, связанный с темой свободы в этом произведении и выделяемый особо, — свобода нравственного выбора. Это отражено уже в самом названии. Слово «преступление» обозначает не просто нарушение закона[15]. В него вложен смысл перехода через черту: «Русский народ <…> ясно понимал, что есть невидимая черта в душе человека. Черта эта не человеком устанавливается, иначе он мог бы ее отодвинуть, убрать... Черта незыблема, а вот человек свободен ее переступать или оставаться на этой стороне»[16]. Черта эта — нравственный закон, вложенный в человеческую душу Богом. По большому счету, в романе изображено именно преступление главным героем нравственных законов — и внешних (заповедей Божиих), и внутренних (совести). Протоиерей Димитрий Григорьев замечает, что Раскольников один из первых героев в творчестве Ф. М. Достоевского, перед которым во всей полноте встает свободный выбор между добром и злом[17].
Писатель показывает, что происходит за чертой нравственного закона. Это изображено в эпизоде с убийством сестры старухи — блаженной Елизаветы. Раскольников совершает второе убийство, практически не задумываясь. Для него нужны были теория и усилия, чтобы совершить только первое преступление. В результате он перешел черту, и там за чертой уже совершенно другие законы — там он уже не человек, а практически животное, борющееся за свое существование.
Ф. М. Достоевский глубоко исследует внутренние и внешние влияния на выбор и приходит к выводу, что нравственное самоопределение человека — свободный акт, который в самой большей степени зависит от актуального нравственного его состояния и направленности ума. Писатель также открывает, что самоопределение может свободно произойти в любую сторону даже и в самый последний момент жизни человека, то есть потенция самоопределения сохраняется для человека до самого последнего момента.
Для Ф. М. Достоевского тема выбора в этом романе становится одной из главнейших. Помимо Раскольникова, практически все герои романа (Семен Мармеладов, Екатерина Ивановна, Соня Мармеладова, Свидригайлов, Лужин, Авдотья Раскольникова) стоят перед важным для себя нравственным выбором, от которого зависит вся их участь, жизнь их души. Любой из героев может в каждую секунду качнуться в неожиданную даже для себя самого сторону. Этим автор в очередной раз подчеркивает глубину свободы человека, значимость свободного нравственного самоопределения.
Необходимо сказать, что во многом на примере Семена Мармеладова и Екатерины Ивановны автор показывает важность свободы нравственного выбора и всю его решающую значимость. Мармеладов, смиренный своей ужасно развившейся страстью пьянства и уповающий на милость Христа, перед смертью сам просит позвать священника, сподобляется исповеди и причастия, которые и принимает. В то время как его супруга, измученная различными тяжелыми жизненными обстоятельствами, перед смертью отвергает попытки позвать к ее одру священника, говоря такие слова: «Что? Священника?.. Не надо... Где у вас лишний целковый?.. На мне нет грехов!.. Бог и без того должен простить... Сам знает, как я страдала!.. А не простит, так и не надо!»[18].
Здесь писатель показывает зависимость посмертной участи от нравственного выбора и то, что самой страшной страстью, разрушающей отношения с Богом (по собственному желанию человека), является гордыня. Она страшнее страсти пьянства (и любой другой страсти) потому, что может привести к свободному отвержению Бога. Один человек, страдая, смиряется, другой, страдая, приходит в озлобление. Проанализированные персонажи напоминают двух евангельских разбойников, страдавших по левую и правую сторону от Спасителя. Решающим в участи обоих стало их свободное самоопределение.
Свобода нравственного выбора человека также подчеркивается автором и художественными средствами. Например, Ф. М. Достоевский сознательно опускает подробности из прошлой жизни персонажей — герой весь находится в настоящем моменте, на котором сконцентрирован фокус зрения. В актуальном времени происходит акт свободного самоопределения, описать который для писателя чрезвычайно.
Заключая роман, Ф. М. Достоевский показывает, что даже такой тяжелый грех, как у Раскольникова, не лишает человека свободного выбора. Писатель художественно изображает, как его герой, природа которого глубоко повреждена грехом, благодаря свободе личностного выбора (которая может реализовываться, несмотря на актуальное состояние природы), свободно выбирает возвращение к Богу и покаяние.
Мысль автора заключается в том, что человек, на своем пути совершивший ошибку в свободном выборе, прочувствовав последствия греха, может свободно избрать добро и вернуться в человеческое состояние. Как замечает С. Фудель, именно с решения признаться в преступлении началось обращение героя к Богу: «В искусстве Достоевского это “предчувствие Бога” началось с Раскольникова, когда он пришел на Сенную, чтобы стать на колени и принести покаяние земле»[19]. Иными словами, писатель художественно показывает силу покаяния.
Раскольников приходит к покаянию во многом благодаря любви Сони Мармеладовой. Это одна из главных мыслей автора в произведении — свобода без любви оборачивается разрушением и саморазрушением, в то время как любовь, вера приводят к возрождению и освобождению.
В романе Ф. М. Достоевского «Бесы» (1872) показана глубокая нравственная деградация уже группы личностей, идущих по пути своеволия. Писатель реагирует на проявляющуюся в России массовость революционного движения.
Фабула данного произведения взята автором из реальной жизни. В 1869 году произошло громкое преступление — убийство студента Ивана Иванова студентом Сергеем Нечаевым, лидером революционного общества «Народная расправа». Последний стал прообразом главного антагониста романа — Петра Степановича Верховенского. Н. А. Бердяев пишет: «В П. Верховенском, одном из самых безобразных образов у Достоевского, человеческая совесть, которая была еще у Раскольникова, совершенно уже разрушена»[20]. Достоевский показывает, что происходит с людьми, находящимися постоянно за чертой нравственного закона. Для них нет никаких нравственных ценностей. Главной ценностью и смыслом для героев становится сама свобода, своеволие, человекобожие, революция, поэтому все их действия обусловлены стремлением к ним: «Все создатели человеко-бога опьянены своеволием как единственной творческой и всемогущей силой. Они кружат около нее <...> пред ней бьют поклоны и себя приносят в жертву всесожжения. Через своеволие они тщатся достичь наивысшей свободы личности»[21]. Они находятся как бы в некоей стихии хаоса, в вихре беспредела и своеволия. Достижение революции мыслится самой главной целью, ради которой можно перейти все грани, поэтому и преступление в их мировосприятии является благом уже в рамках государства: «Они <…> используют все средства, не спрашивая ничьей санкции... Само злодеяние, само преступление для них — “здравый-то смысл и есть, почти долг, по крайней мере благородный протест”»[22].
Герои «Бесов», наверное, самый яркий пример во всей русской классической литературе того, к чему приводит свобода без Бога, — к полному беспределу и разрушению человеческой личности.
В образах Николая Ставрогина и Алексея Кириллова показана идея своеволия, доведенная до крайней формы. Для Ставрогина уже не существует ни добра, ни зла. Он перестает чувствовать нравственное безобразие зла, своеволие становится для него формой жизни. Для Кириллова же, одержимого идеей человеко-божия, высшей формой своеволия и утверждения себя выступает самоубийство. Им кончают жизнь оба героя. Таким образом, Ф. М. Достоевский показывает нежизнеспособность героев и их мировосприятия, являющегося тупиковым.
Здесь можно привести обобщающее замечание прп. Иустина: «Все творцы человеко-бога достигают наивысшего проявления и полноты своего существа в полном распаде личности»[23]. И если Ф. М. Достоевский оставляет для Раскольникова возможность покаяния, героям произведения «Бесы» он такой возможности не предлагает.
В рассматриваемом произведении также раскрывается мысль о причинах появления в России революционного движения. Писатель видит причины в западничестве. Он начинает свой роман с жизнеописания Степана Трофимовича Верховенского, человека, кичащегося своим западничеством: «Одно время <…> его имя многими тогдашними торопившимися людьми произносилось чуть не наряду с именами Чаадаева, Белинского, Грановского и только что начинавшего тогда за границей Герцена»[24]. Конечно, такой исходный ход неслучаен, как и то, что Степан Верховенский является отцом и учителем двух главных антагонистов романа — отцом для Петра Верховенского и учителем для Николая Ставрогина[25]. Ф. М. Достоевский замечает: именно деятельность некоторых западников повлияла на последующее поколение, которое пошло дальше своих учителей и стало уже петрами верховенскими и ставрогиными — людьми неверующими, нигилистами, революционерами. Это автор художественно изображает в романе.
Помимо личного, духовного плана, в произведении сильна политическая составляющая (в отличие от «Преступления и наказания», где личный компонент преобладает). Писатель в очередной раз подтверждает мысль, что своеволие в рамках общества приводит к тирании, поскольку Верховенский, борющийся за революцию, проявляет себя как жестокий тиран по отношению к другим членам тайного общества.
Помимо этого, Ф. М. Достоевский в очередной раз показывает сущность и деструктивный размах социалистических идей. Герой романа Шигалев становится автором плана по устройству нового общества. Так о его плане (хоть и насмешливо) говорит один из персонажей: «Одна десятая доля получает свободу личности и безграничное право над остальными девятью десятыми. Те же должны потерять личность и обратиться вроде как в стадо и при безграничном повиновении достигнуть рядом перерождений первобытной невинности, вроде как бы первобытного рая, хотя, впрочем, и будут работать»[26]. Социалисты не предполагали для своих подопечных свободы личности. То есть в очередной раз автор доказывает, что свобода без рамок заканчивается деспотизмом.
Ф. М. Достоевский в своем творчестве ярко и однозначно показывает, что путь своеволия и свободы без Бога губителен и деструктивен в первую очередь для самого человека. Писатель делает предостережение и своим современникам, и всем будущим поколениям — свобода без Бога разрушает человеческую природу. Он осуждает и идею беспредела ради достижения политического блага. По его мысли, убийство даже одного человеческого существа является страшным злом, на котором не может строиться ни личное благополучие, ни общественное.
Писатель исследует, к чему приводят крайние формы борьбы за социальную справедливость. Вместе с этим он демонстрирует огромную значимость нравственного выбора в жизни человека, исследует его причины, свойства. Ф. М. Достоевский художественно показывает, что для человека покаяние и нравственное самоопределение в сторону Бога возможны до самого последнего момента жизни.
Источники и литература
- Бердяев Н.А. Миросозерцание Достоевского // Бердяев Н.А. Русская идея. Миросозерцание Достоевского. М.: Изд-во Э, 2016. С. 311-510.
- Григорьев Д., прот. Достоевский и Церковь. М.: Изд-во ПСТБИ, 2002. 175 с.
- Достоевский Ф. М. Полное собрание сочинений в 30 томах. Л.: Наука, 1972-1990.
- Иустин (Попович), прп. Философия и религия Ф. М. Достоевского. Мн.: Издатель Д. В. Харченко, 2007. 311 с.
- Лобастов Н.А. Записки сельского учителя. Часть III. М.: Региональный общественный фонд изучения наследия П. А. Столыпина, 2014. 422 с.
- Лосский Н. Достоевский и его христианское миропонимание. Нью-Йорк: Изд-во им. Чехова, 1953. 408 с.
- Платон (Игумнов), архим. Православное нравственное богословие. Сергиев Посад: СТСЛ, 1994. 240 с.
- Тарасов Б.Н. Достоевский Ф. М. // Православная энциклопедия. Том XVI. М.: Православная энциклопедия, 2007. С. 88-100.
- Фудель С.И. Наследство Достоевского // Фудель С.И. Собрание сочинений: в трех томах. Том III. — М.: Русский путь, 2005. С. 5-176.
[1] Лосский Н.О. Достоевский и его христианское миропонимание. Нью-Йорк, 1953. С. 80.
[2] Иустин (Попович), прп. Философия и религия Ф. М. Достоевского. Мн., 2007. С. 85.
[3] Достоевский Ф. М. Преступление и наказание // Достоевский Ф. М. Полное собрание сочинений в 30 томах. Том 6. Л., 1973. С. 253.
[4] Там же. С. 6.
[5] Бердяев Н. А. Миросозерцание Достоевского // Бердяев Н. А. Русская идея. Миросозерцание Достоевского. М., 2016. С. 388.
[6] Достоевский Ф. М. Преступление и наказание // Достоевский Ф. М. Полное собрание сочинений в 30 томах. Том 6. Л., 1973. С. 6.
[7] Там же. С. 10.
[8] Достоевский Ф. М. Преступление и наказание // Достоевский Ф. М. Полное собрание сочинений в 30 томах. Том 6. Л., 1973. С. 321.
[9] Там же. С. 52.
[10] Платон (Игумнов), архим. Православное нравственное богословие. Сергиев Посад, 1994. С. 130.
[11] Достоевский Ф. М. Преступление и наказание // Достоевский Ф. М. Полное собрание сочинений в 30 томах. Том 6. Л., 1973. С. 50.
[12] Бердяев Н. А. Миросозерцание Достоевского // Бердяев Н. А. Русская идея. Миросозерцание Достоевского. М., 2016. С. 388.
[13] Достоевский Ф. М. Преступление и наказание // Достоевский Ф. М. Полное собрание сочинений в 30 томах. Том 6. Л., 1973. С. 52.
[14] Иустин (Попович), прп. Философия и религия Ф. М. Достоевского. Мн., 2007. С. 90.
[15] Лобастов Н. А. Записки сельского учителя. Часть III. М., 2014. С. 135.
[16] Там же.
[17] Григорьев Дмитрий, прот. Достоевский и Церковь. М., 2002. С. 22.
[18] Достоевский Ф. М. Преступление и наказание // Достоевский Ф. М. Полное собрание сочинений в 30 томах. Том 6. Л., 1973. С. 333.
[19] Фудель С.И. Наследство Достоевского // Фудель С.И. Собрание сочинений: в трех томах. Том III. М.: Русский путь, 2005. С. 49.
[20] Цит. по: Григорьев Д., прот. Достоевский и Церковь. М., 2002. С. 26.
[21] Иустин (Попович), прп. Философия и религия Ф. М. Достоевского. Мн., 2007. С. 85.
[22] Там же. С. 84.
[23] Иустин (Попович), прп. Философия и религия Ф. М. Достоевского. Мн., 2007. С. 92.
[24] Достоевский Ф. М. Бесы // Достоевский Ф. М. Полное собрание сочинений в 30 томах. Том 10. Л., 1974. С. 8.
[25] Тарасов Б. Н. Достоевский Ф. М. // Православная энциклопедия. Том XVI. М., 2007. С. 95-96.
[26] Достоевский Ф. М. Бесы // Достоевский Ф. М. Полное собрание сочинений в 30 томах. Том 10. Л., 1974. С. 312.
Источник: Талимончук М.В. Тема своеволия и нравственного выбора в творчестве Ф. М. Достоевского // Труды Перервинской духовной семинарии. 2023. Вып. 25. С. 106–117.