Статья заведующей филиалом Сергиево-Посадского государственного историко-художественного музея-заповедника «Ризница Троице-Сергиевой лавры» Людмилы Воронцовой, написанная специально для «Православной энциклопедии», рассказывает о возникновении и развитии иконографии преподобного Сергия Радонежского — с древнейших образов до наших дней.

Основные иконографические изводы c изображением прп. Сергия возникли и получили распространение в небольшой период времени — с момента обретения мощей преподобного в 1422 г. до его общерусского прославления к 1448 г.

Многие исследователи предполагают, что древнейший, не дошедший до настоящего времени иконный образ преподобного мог быть создан к моменту или вскоре после обретения мощей преподобного[1]. В Сказании об иконописцах[2] содержится упоминание, что первые иконы с изображением прп. Сергия Радонежского были созданы его племянником свт. Феодором, архиепископом Ростовским: в бытность архимандритом московского Симонова монастыря он «написа образ дяди своего, св. Сергия чюдотворца зело чудно»[3]. Не исключено, что в Троицком монастыре существовали иконы, сохранившие черты портретного сходства Сергия и повлиявшие в дальнейшем на «иконизацию» святого[4].

Наиболее ранние сохранившиеся произведения принадлежат к художественной культуре Москвы: на протяжении столетий центрами осмысления и интерпретации образа троицкого игумена оставались основанный им монастырь и Московская митрополичья кафедра. Древнейший надгробный покров (20-е гг. XV в. (?), СПГИАХМЗ) с фронтальным ростовым изображением прп. Сергия был выполнен вскоре после обретения мощей святого по заказу великого князя Василия I Димитриевича или его брата, князя Георгия (Юрия) Димитриевича Звенигородского[5]. Исторически фронтальные ростовые изображения восходят к образам на крышках гробниц и в большинстве случаев являются первой фиксацией облика святого. Прп. Сергий представлен старцем с округлой бородой, с непокрытой головой, в монашеском облачении; правая рука находится на уровне груди в молитвенном жесте, в левой руке почти вертикально сжат свиток.

Примечательной особенностью облика является контур волос над челом в форме «мысика»[6]; эта характерная черта будет встречаться лишь в некоторых средневековых памятниках (например, на шитом иконостасе второй четверти XV в., ГИМ; на житийных иконах прп. Сергия письма монаха Евстафия (Головкина) 1591 г. (СПГИАХМЗ) и 80–90-х гг. XVI в. (ПЗИХМЗ[7]). Покров иногда называют «портретным»[8]: тип лика довольно заметно отличается от лика Сергия на других памятниках и является достаточно индивидуальным вариантом «портретирования», передающим реальные черты исторической личности. С достаточной степенью осторожности можно предположить, что покров шился «по памяти», то есть знаменщик, делавший рисунок для шитья, и вышивальщица могли помнить облик основателя монастыря. В образе преподобного на покрове не только запечатлены характерные черты лика, но и отражено духовное состояние, созвучное идеалу иноческого подвига того времени: святой предстает в сосредоточенном молитвенном делании. Причем глубина содержания образа достигнута с помощью простых материалов, преимущественно шелковых нитей скупой цветовой палитры. Этот покров можно назвать совершенным воплощением образа христианского подвижника. Специалисты единодушны в признании уникальных художественных достоинств этого произведения. Исследователи связывают его происхождение с мастерами круга прп. Андрея Рублёва[9]. Вместе с тем образ на покрове трудно поставить в ряд классических и общепризнанных памятников художественной культуры Москвы рублёвской эпохи: он занимает особое место среди произведений своего времени.

С общерусским прославлением прп. Сергия в середине XV в. было связано создание второго по времени покрова с его изображением (середина — последняя треть XV в., СПГИАХМЗ[10]). Шитый шелками покров относят к работе великокняжеской светлицы времени правления великого князя Василия II Васильевича Тёмного (некоторые исследователи считают покров вкладом князя в Троице-Сергиев монастырь[11]). По сравнению с первым покровом в этом памятнике намечается стремление к большей идеализации, сглаженности и смягченности образа; положение рук практически не изменилось. С точки зрения художественного развития данный покров можно рассматривать как явление переходной эпохи «между» творческим наследием прп. Андрея Рублёва и искусством мастера Дионисия[12].

Иконографический вариант, представленный на этом покрове, стал прототипом для многих последующих изображений прп. Сергия Радонежского и позже был зафиксирован в иконописных подлинниках и руководствах. В наиболее раннем, датируемом второй четвертью XVII в. Софийском списке подлинника Новгородской редакции отмечена память преставления прп. Сергия Радонежского — 25 сентября, достаточно подробно описана картина погребения святого, но о его облике не сказано ничего, кроме упоминания цвета ризы: «Лежит во гробе; исподняя риза дымчата; гроб багор с белилом. У главы Сергиевы стоит святитель, сед, плешив, ризы кресчаты, брада Афонасьева и поуже. За ним диякон млад а на стране, посреде гроба, игумен стоит, брада аки Сергиева, сед, в клобуке, а риза празелень, а испод дымчат; а за ним старцы стоят, у двух брады седы а долгы; на едином риза празелень, посветлее игумновы въдика, ряска, вохра с белилом. A подле их иных много»[13].

Уже в подлиннике последней четверти XVII в.[14] текст о погребении прп. Сергия предварен краткой характеристикой его облика с уподоблением прп. Афанасию (Афонскому? — его память приходится на тот же день, что и память Сергия Радонежского — 5 июля, облик уподобляется облику Сергия), которое в последующем утвердится как единственное: «…сед брада поуже Афонасьевы, власы с ушей, лежит во гробе»[15]. Варианты без уподобления также встречаются[16]. В иконописных подлинниках сводной редакции XVIII в. (из собраний Г. Д. Филимонова и С. Т. Большакова) появляется описание места действия, отражающее эпизод Жития Сергия Радонежского, согласно которому преподобный не разрешил ученикам «в церкви положить себя, но вне церкви скромно повелел похоронить»: «Церковь стоит бела, с сторону полата, а с другую (ограда), гроб стоит, во гробе лежит Сергий чудотворец, подобием сед, брада Афанасиева подоле, на главе схима празелень, риза преподобническая, испод дичь»[17]. В этих подлинниках сводной редакции память прп. Сергия Радонежского под 5 июля также дополнена описанием его облика со сценой погребения (с незначительными разночтениями относительно описания под 25 сентября[18]). Под 4 мая, днем памяти прп. Михея Радонежского, есть комментарий, согласно которому «в видении Пресвятыя Богородицы преподобному Сергию пишется Михей»[19].

К составу и текстам сводных иконописных подлинников XVIII в. близок Перетцевский иконописный подлинник старообрядческой редакции 30-х гг. XIX в. (ИРЛИ (ПД). Перетц. № 524. Л. 65 об. (25 сент.), Л. 181 (5 июля)[20]. Академик В. Д. Фартусов при составлении опубликованного в 1910 г. руководства для иконописцев отказался от «формулы подобий» святых и с учетом известных ему памятников житийных, с привлечением изобразительного материала и подлинников, создал следующее описание облика прп. Сергия Радонежского: «Старец 78 лет, из боярского русского рода, среднего роста, худой, с седой жидковатой бородой средней величины и жидковатыми волосами на голове; лоб у него — открытый, брови — поднятые, нос — средний. Одежда на нем — подрясник, перепоясанный парамантом, присланным Константинопольским патриархом, мантия, схима на плечах и епитрахиль, как у пресвитера». Далее рекомендовано писать в руках святого свиток («хартию») и предложено 6 вариантов текста в нем[21].

В XV–XVI вв. сложилось несколько основных вариантов ростовых прямоличных изображений прп. Сергия.

Первый — правая рука в молитвенном жесте на уровне груди, в левой руке свернутый свиток:

• первый и второй покровы;
• фрагмент шитого походного иконостаса из собрания гр. А. С. Уварова[22].

Второй вариант — правая рука на уровне груди в благословляющем жесте (чаще двуперстном), в левой руке cвернутый свиток:

• покров 1524/25 г. (СПГИАХМЗ) — вклад в Троице-Сергиев монастырь великого князя Василия III Иоанновича и его жены Соломонии Сабуровой;
• пелена «Прп. Сергий Радонежский и свт. Николай Чудотворец» первой четверти или середины XVI в. (ГИМ);
• покров второй четверти XVI в. (до 1542) (СПГИАХМЗ) — вклад великой княгини Соломонии Сабуровой;
• покров 1581 г. (СПГИАХМЗ) — вклад царя Иоанна IV Васильевича Грозного и его жены Марии Нагой;
• покров 60–80-х гг. XVI в. (СПГИАХМЗ) — происходит из светлицы Ирины Феодоровны Годуновой;
• покров середины XVII в. (СПГИАХМЗ) — вклад боярина и оружничьего Григория Гавриловича Пушкина;
• покров 1666 г. (СПГИАХМЗ) — привезен в монастырь царем Алексеем Михайловичем в 1668 г.[23].

Реже встречается изображение с благословляющим жестом правой руки и развернутым свитком в левой руке. Вариант со свернутым свитком, очень лаконичный и компактный, часто используется в миниатюрных изображениях икон-миней, на шитых пеленах, священнических облачениях, дробницах, резных иконах и наперсных крестах из дерева, камня и кости[24]. В минейных циклах, где святые и праздники расположены в соответствии с богослужебным циклом, прп. Сергий Радонежский изображен дважды: под 5 июля и под 25 сентября. В минее на сентябрь (начало XVII в., ЦАК МДА[25]) миниатюрная фигура преподобного со свернутым свитком в руке предельно типизирована, равно как и на меднолитых крестах-энколпионах и тельниках XV–XVI вв.[26].

Третий вариант — руки отведены в стороны на уровне груди, правая — в благословляющем жесте, в левой — развернутый свиток:

• икона-пядница в серебряном позолоченном окладе (ок. 1560, СПГИАХМЗ) — вклад В. К. Воронцова-Вельяминова;
• икона из Никольской церкви с. Сидоровского Красносельского р-на Костромской области (кон. XVI — нач. XVII в., ЦИАМ);
• икона из Ярославля (нач. XVII в., ЯХМ)[27];
• дробница золотого оклада иконы «Прп. Кирилл Белозерский» (2-я пол. XVI в., ГММК)[28].

На пядничной иконе вклада Воронцова-Вельяминова в развернутом свитке помещены слова завещания прп. Сергия из Жития («Внимаите/себе брате/все(х) молю/преж(д)е име/страх Б(о)жии/и ч(ис)тоту д(у)ше/вную и любо/въ нелице(мерную)…»).

Особенностью многих произведений является изображение Святой Троицы над нимбом прп. Сергия. Изображение Св. Троицы в варианте «Гостеприимство Авраама» помещено на упомянутом покрове 1524/25 г. — вкладе великого князя Василия III и великой княгини Соломонии Сабуровой (или 007), позже встречается в великокняжеских и царских вкладах в Троице-Сергиев монастырь на протяжении XVI в. (упомянутые покровы 60–80-х гг. XVI в. и 1581 и последующих столетий). Возможно, изображение Св. Троицы помещалось и на более ранних шитых покровах, которые утратили свой первоначальный фон и кайму. В качестве гипотезы можно допустить, что Св. Троица венчала образ преподобного на надгробной иконе 1585 г., написанной для серебряной золоченой гробницы с его мощами. Работы по созданию серебряной раки вместо старого, деревянного гроба были начаты в 1558 г., при царе Иоанне IV Васильевиче Грозном, и завершены в 1585 г., во «второе лето» царствования его сына Феодора Иоанновича. Как указывается в Александро-Невской летописи, 14 августа 1585 г. при торжественном внесении в Троицкий собор новой, серебряной раки и переложении чудотворных мощей из старой раки в новую гробницу присутствовали царь Феодор Иоаннович, царица Ирина и боярин Борис Годунов. Крышкой гробницы служила икона с изображением Сергия в золотом окладе. Живопись иконы неоднократно поновлялась и находится под записью XIX в. (1892?), по-видимому повторяющей первоначальную иконографию. При переложении мощей прп. Сергия в новую гробницу первоначальная деревянная рака не была утрачена: на досках от чудотворного гроба были написаны иконы с образом преподобного («Древяную раку повеле государь царь розняти на образы»)[29].

Всеобщее почитание Радонежского чудотворца во многом предопределило включение его изображений наряду с другими прославленными подвижниками в состав местных и деисусных чинов храмовых и походных иконостасов. Один из ранних примеров — походный иконостас третьей четверти XV в. из собрания графа Уварова, отдельные части которого хранятся в разных музейных собраниях — ГИМ, ГММК, ГРМ[30]. В настоящее время высказано мнение о датировке иконостаса 20–30-ми гг. XV в.[31]. Прямоличное изображение прп. Сергия с абрисом волос в виде «мысика» восходит к древнейшему покрову 20-х гг. XV в. (?), при этом святой изображен более хрупким, силуэт смягчен, волосы и борода аккуратно приглажены. На фрагменте иконостаса из собрания ГИМ прп. Сергий представлен вместе с преподобными Пахомием Великим, Варлаамом и царевичем Индийским Иоасафом, Кириллом (Белозерским?). Еще один тканый иконостас с изображением прп. Сергия находится в собрании ГИМ и датируется концом XV в.[32].

К XV–XVI вв. относится ряд икон и шитых пелен с изображением избранных святых, среди которых прп. Сергий занимает одно из ведущих мест. В серии новгородских икон-святцев, где преобладают Вселенские святые, из русских святых также представлены равноапостольный князь Владимир, князья страстотерпцы Борис и Глеб, прп. Варлаам Хутынский, свт. Леонтий, еп. Ростовский, свт. Петр, митрополит Московский. Преподобный Сергий Радонежский вместе с преподобными Харитоном Исповедником и Варлаамом Хутынским помещен на оборотной стороне иконы с композицией «Воздвижение Креста Господня» (НГОМЗ)[33]. На двухрядной иконе новгородского происхождения ростовое изображение Сергия показано в верхнем ряду, третье слева (1498, ГРМ)[34]. Образ преподобного встречается на иконах в составе изображений Московских и Ростовских святых: например, на иконе из церкви Богоявления с. Уславцева Ростовского уезда Ярославской губернии (ныне Борисоглебского р-на Ярославской обл.) прп. Сергий изображен вместе с Ростовскими святителями Леонтием, Исаией, Игнатием, прп. Авраамием Ростовским и с блаженными Исидором Ростовским и Максимом Московским на полях (сер. XVI в., ГМЗРК)[35]. К ростовской традиции относится икона с образами Сергия Радонежского, свт. Николая Чудотворца и вмц. Екатерины (кон. XV– нач. XVI в., собрание М. Б. Миндлина) с характерными мягкими выражениями ликов, с вытянутыми пропорциями фигур. Икона отличается высветленной прозрачной живописью и стремлением к орнаментальному заполнению поверхности[36]. Со свт. Николаем Чудотворцем, а также в ряду русских и общехристианских святых Сергий Радонежский изображен на шитых пеленах первой половины XVI в. из собрания ГИМ[37].

Одно из наиболее ранних наряду с древней плащаницей изображений Радонежского чудотворца сохранилось на боковой серебряной пластине-«застенке» драгоценного оклада Евангелия боярина Федора Андреевича Кошки (РГБ. Ф. 304. III. № 4/М. 8654), которое было вложено в монастырь вскоре после обретения мощей его основателя. Оклад был выполнен на рубеже XIV и XV вв., а в 20–30-х гг. XV в. дополнен пластиной, закрывающей обрез[38]. Гравированное прямоличное поясное изображение прп. Сергия находится в одном ряду с фигурами святителей Леонтия, еп. Ростовского, и Петра, митр. Московского. На парной пластине представлены великие пустынники — преподобные Ефрем Сирин, Савва Освященный, Евфимий Великий. Лик Сергия близок к лику на древнем покрове, но имеет более обобщенный и схематичный характер, что можно объяснить спецификой материала. Однако некоторые отличающиеся детали: благословляющий жест правой руки, иной характер одеяния и его драпировки — свидетельствуют о том, что образ на серебряной пластине может восходить к иному иконографическому прототипу. Предположительно таким прототипом являлась несохранившаяся надгробная икона, написанная после смерти или обретения мощей прп. Сергия Радонежского, иконографическая схема которой вполне соответствовала традиционной: поясной образ святого, он благословляет правой рукой и держит свернутый свиток в левой. Черты раннего поясного изображения прп. Сергия, в частности жест благословения, повторены в произведениях круга Дионисия: на житийной иконе Сергия Радонежского из иконостаса Троицкого собора Троице-Сергиевой лавры (ТСЛ), 80–90-е гг. XV в.; на фреске с изображением прп. Сергия в росписи собора Рождества Пресвятой Богородицы Ферапонтова монастыря, 1502 г.; на иконе-пяднице XVI в. (СПГИАХМЗ)[39]. Наиболее распространенными являются изводы: правая рука на уровне груди с раскрытой внутрь ладонью, в левой руке свернутый свиток; правая рука на уровне груди в благословляющем жесте, в левой руке свернутый или развернутый свиток: оклад Евангелия из Благовещенского собора Московского Кремля (1568, ГММК)[40].

Поясное (или оплечное) прямоличное изображение преподобного в виде отдельных произведений или в составе различных вариантов избранных святых встречается на протяжении второй половины XV–XVI вв. Свои варианты состава избранных святых сложились в крупных художественных центрах — Троице-Сергиевом и Кирилловом Белозерском монастырях, в Москве, Ростове, Новгороде. В памятниках, связанных происхождением с Троице-Сергиевым монастырем, особое место занимают многочисленные изводы с изображением прп. Сергия и его учеников. В произведениях из Кириллова Белозерского монастыря прп. Сергий Радонежский — с преподобными Кириллом Белозерским, Димитрием Прилуцким. В росписи собора Рождества Пресвятой Богородицы Ферапонтова монастыря (1502) медальоны с образами прп. Сергия и прп. Кирилла Белозерского помещены на западном склоне северной подпружной арки. Прямоличные гравированные или черневые изображения Радонежского чудотворца часто дополняют иконные оклады и предметы церковной утвари. Особенно это характерно для золотых и серебряных изделий, выполнявшихся по заказам царского дома или митрополичьего двора. Изображения прп. Сергия помещали на напрестольных и запрестольных крестах (например, на напрестольном кресте начала XVI в. (КБМЗ); на поклонном кресте второй половины XVI в. (ГММК)[41]. Прямоличные изображения святого часто встречаются на миниатюрных складнях-иконостасах, составленных из рельефно обработанных пластин дерева или кости. Характерные образцы — складни XVI в. из собраний ГММК, ГРМ, СПГИАХМЗ, ЦАК и др., где образ преподобного размещен в нижнем ряду среди избранных святых[42]. При Троицком монастыре изготавливали паломнические реликвии с образом основателя обители — небольшие резные иконки и наперсные кресты, на последних изображение обычно помещалось на обратной стороне креста в сопровождении именующей надписи[43].

Самым древним сохранившимся (частично) и в том числе единственным житийным циклом прп. Сергия в монументальной живописи вне ТСЛ является роспись в домовом храме Новгородских владык, освященном во имя Сергия и украшенном фресками при архиеп. Ионе (Отенском; 1459–1462)[44]. Наиболее сохранившиеся сюжеты: «Чудо во время литургии» (причащение Сергия Божественным огнем) и «Погребение прп. Сергия Радонежского». В 1888 г. во время ремонтных работ в храме фрески были демонтированы, перенесены на деревянные щиты с невысокими стенками; некоторые композиции, в том числе наиболее сохранившиеся «Чудо во время литургии» и «Погребение прп. Сергия Радонежского», были смонтированы на один щит. Житийные сцены не имеют аналогов в современной им и последующей традиции. Многогранность трактовки образа Сергия Радонежского — насельника Града Божия, труженика-пустынника, аскета и чудотворца — позволяет предполагать, что цикл создавался не только по особому архиерейскому заказу, но и, вероятно, при участии автора расширенной редакции Жития преподобного Пахомия Логофета. Близость писателя и Новгородского архиеп. Ионы, по приглашению которого Пахомий находился в Великом Новгороде в 1459–1461 гг., делает допустимым предположение о его привлечении к разработке изобразительной версии Жития Сергия[45].

На житийных иконах прп. Сергия Радонежского распространенным является извод с поясным изображением в среднике: правая рука на уровне груди в благословляющем жесте, в левой руке свернутый свиток. Самые ранние из сохранившихся житийных икон преподобного были созданы в период княжения Иоанна III Васильевича: одна икона — с полуфигурой преподобного в среднике — была написана для иконостаса Троицкого храма Троице-Сергиева монастыря, другая — с ростовым изображением — для Успенского собора Московского Кремля[46]. Обе иконы были созданы по заказу либо митрополичьей кафедры, либо великокняжеского дома и входят в круг произведений, связанных с именем Дионисия.

Появление в Троицком монастыре житийной иконы прп. Сергия, которая датируется 80–90-ми гг. XV в., обычно связывают с двумя событиями: с рождением в 1479 г. у великого князя Иоанна III сына и с празднованием в 1492 г. столетия со дня кончины преподобного. В 19 клеймах последовательно проиллюстрирован текст Жития Сергия Радонежского в Пахомиевской редакции, включающей описания посмертных чудес:

1. Рождество Варфоломея.
2. Благословение отрока Варфоломея старцем и получение дара разумения грамоты.
3. Приведение Варфоломеем старца в дом родителей.
4. Пострижение в монахи.
5. Изгнание бесов.
6. Поставление в игумены.
7. Чудо воскрешения отрока.
8. Изведение источника.
9. История о некоем земледельце.
10. Возвращение прп. Сергием Радонежским живого отрока отцу.
11. Явление Богоматери прп. Сергию.
12. Приход послов из Константинополя от патриарха Филофея Коккина.
13. Видение прп. Сергием Божественного огня на литургии.
14. Исцеление от слепоты греческого епископа.
15. Погребение прп. Сергия Радонежского.
16. Обретение мощей преподобного.
17. Исцеление Захарии Бороздина.
18. Явление прп. Сергия Радонежского и прп. Никона купцу Симеону Антонову.
19. Исцеление слепого у гроба прп. Сергия.

На иконе гармонично соединились воспоминание об облике преподобного, запечатленное в изображении в среднике, и его духовный портрет, выраженный через сюжетные клейма. Она послужила прототипом целого ряда произведений. Многие памятники XVI в., независимо от их размеров, а также от иконографии средника, повторяли (редко с небольшими разночтениями) количество клейм монастырского образа, их композицию, состав сюжетов и последовательность чтения. Например, почти идентичный образ находился в старообрядческой молельне в Токмаковом пер. в Москве[47].

В этой группе памятников особое место занимает подписная икона в драгоценном окладе келаря Троицкого монастыря мон. Евстафия (Головкина), созданная на доске от гроба Радонежского чудотворца как моление о царе Феодоре Иоанновиче и его жене Ирине Федоровне Годуновой (1591, СПГИАХМЗ)[48]. Подбор клейм, их композиционное построение свидетельствуют о знакомстве автора с ранним образцом. Созданная на столетие позже, икона обладает другими стилистическими качествами: подчеркнутая тонкость и графичность рисунка, строгость и приглушенность колорита характерны для памятников монастырского письма второй половины XVI в. В Троицком соборе икона была включена в местный ряд. Торжественное фронтальное изображение святого в среднике в то же время исполнено молитвенного сосредоточения, а эпизоды жития в повествовательной наглядной форме дают пример этического идеала христианства. Близкими репликами этой иконы являются житийный образ из Преображенской церкви урочища Спас близ Переславля-Залесского (80–90-е гг. XVI в., ПЗИХМЗ)[49] и икона из церкви преподобных Зосимы и Савватия Соловецких (последняя четверть XVI в., СПГИАХМЗ)[50]. На последней иконе внизу имеется надставка конца XVIII в. с пятью клеймами чудес: «Исцеление тверского вельможи Захарии»; «Исцеление отрока»; «Избавление некоего воина от поганых»; «Исцеление беснующегося юноши»; «Исцеление сухорукого юноши».

Ряд житийных икон с ростовым изображением прп. Сергия Радонежского открывает икона из Успенского собора Московского Кремля (80–90-е гг. XV в., ГММК). Состав клейм на этой иконе тот же, что и на иконе из Троицкого собора. Некоторые разночтения касаются композиции сцен, что свидетельствует о причастности авторов обеих икон к одной группе. Житийный образ прп. Сергия из кремлевского собора написан легко, «акварельно», образ из Троицкого собора — многослойно, с обилием лессировок. Вслед за кремлевской иконой были созданы иконы из Успенского собора Дмитрова (ок. 1510)[51], из надвратной церкви во имя прп. Сергия Троице-Сергиева монастыря (ок. 1513)[52], из собора Зачатия Пресвятой Богородицы Высоцкого монастыря в Серпухове (первая треть XVI в., поновления XVIII–XIX вв., ГТГ)[53]. Все иконы отличает устойчивый набор сюжетных клейм, соответствующий (за редким исключением) Житию прп. Сергия в так называемой третьей редакции Пахомия Логофета. Состав и иконография клейм представляют основные события земного пути преподобного, следуя сложившимся в памятниках последних десятилетий XV в. Наиболее сохранной считается икона из Успенского собора Дмитрова с 17 клеймами жития. Утонченный по живописи и трактовке образ, по всей вероятности, был написан по заказу дмитровского кн. Георгия (Юрия) Иоанновича, тесно связанного с Троице-Сергиевым монастырем. В технике иконописца просматриваются традиции Дионисия, вполне возможна его связь и с мастерской Феодосия, сына и преемника Дионисия. Пропорции фигуры вытянутые, правая рука прп. Сергия сложена в жесте благословения, в левой — развернутый свиток с текстом, от которого сохранилось лишь несколько букв, что не позволяет реконструировать текст. В одном из клейм на этой иконе изображена редкая сцена прижизненного чуда святого — «Исцеление бесноватого вельможи»: преподобный выходит из церкви, неся в руке крест, бесноватый показан отскакивающим от него. Этот сюжет не встречается на житийных иконах XVI в. и известен лишь по раннему житийному циклу в домовой церкви во имя прп. Сергия в Новгородском кремле, где сцена исцеления бесноватого помещена на северной стене храма и в соответствии с текстом Жития следует за сценой исцеления младенца.

Подобно образцам с единоличной иконографией, на житийных иконах известны изображения с руками на уровне груди, когда правая в благословляющем жесте, а в левой свернутый или развернутый свиток (икона середины XVI в. из церкви во имя прп. Сергия Борисоглебского монастыря в Ростове)[54]. Этот извод восходит к иконографии наиболее древних шитых покровов, повторяя их пропорции и композицию. Другой вариант — с широко разведенными руками, подобно образу свт. Николая Чудотворца (Зарайского): иконы из Успенского собора Московского Кремля (последняя четверть XV в., ГММК) и Успенского собора Дмитрова (ок. 1510, ЦМиАР), из надвратной церкви во имя прп. Сергия Троице-Сергиева монастыря (ок. 1512, СПГИАХМЗ), из Троицкого собора Ипатиевского монастыря (1586, ЦИАМ), из церкви Казанской иконы Божией Матери в с. Маркове под Москвой (XVI в., МГОМЗ)[55], из Зачатьевского собора Высоцкого монастыря в Серпухове (первая треть XVI в., поновления XVIII–XIX вв., ГТГ)[56]. В дальнейшем количество житийных клейм могло увеличиваться или сокращаться. К числу последних относится икона первой трети XVI в. из Устюжны (?) (первая треть XVI в., собрание русских икон при поддержке Фонда ап. Андрея Первозванного, Москва)[57], предположительно северных писем, представляющая яркий пример трогательного, наивного прочтения образа Радонежского чудотворца.

Первое иллюминированное Житие прп. Сергия вошло в состав Лицевого летописного свода, работа над которым велась в царских книгописных мастерских в 1568–1576 гг. Житие содержится во втором томе так называемого Древнего летописца под 6900 (1392) г., где занимает 66 листов (БАН. 31.7.30. Т. 2. Л. 379 об.— 435), и украшено 77 миниатюрами. Еще два лицевых списка Жития (РГБ. Ф. 304/III, собрание ризницы ТСЛ. № 21) и его копия (БАН. Р I А № 38) были созданы с интервалом примерно в столетие: первый — в конце XVI в., второй — в конце XVII в. Список из собрания ризницы ТСЛ является уникальным по полноте состава житийных иллюстраций — 652 миниатюры, заставки и инициалы (Житие. 2010.). Такого количества миниатюр нет ни в одном иллюстрированном списке житий русских святых. Этот список был создан в 1592 г. в связи с 200-летием со дня кончины преподобного, а также в связи с гибелью в 1591 г. царевича св. Димитрия Угличского[58]. Миниатюры помещены на обеих сторонах листа и, таким образом, предваряют иллюстрируемый текст, отличаются исторической точностью и определенной достоверностью[59]. Лицевое Житие представляет уникальное произведение, в котором личность преподобного раскрывается одновременно в рамках литературного и изобразительного текстов, дополняющих друг друга. В 1853 г. вышло литографированное издание рукописи (Житие. 1853).

Уже в раннем тексте Епифания Премудрого присутствует тема «Явление святыя Богородица с двемя апостолама святому Сергию», или «Сергиево видение». Как свидетельствует Житие, явление Богоматери в сопровождении апостолов Петра и Иоанна произошло незадолго до кончины прп. Сергия. В ответ на молитву троицкого первоигумена Богоматерь обещала Свое покровительство устроенной им обители и небесное благословение. Посох в руке Богоматери неслучаен: Ее явление воспринималось как божественное «посещение»[60]. В память об этом чудесном событии в Троицком монастыре была установлена особая служба и создан иконографический сюжет, который в ранних памятниках именовался «Явися еси Богородица Сергию». Иконам «Сергиево видение» придавали особое значение, сведения об их чудотворной силе нашли отражение в летописных источниках. В летописях под 1446 г. в Троицком соборе упоминается «икона, иже на гробе святаго Сергия, явление святыя Богородица с двемя апостолома». В 1446 г., в период обострения междоусобной борьбы за московский престол между великим князем Василием II Васильевичем Тёмным и сыновьями Георгия (Юрия) Звенигородского, скрывавшийся в Троицком монастыре великий князь взял икону «Явление Богоматери прп. Сергию» «у чудотворцева гроба» и вышел с ней к своим врагам[61].

«Явление Богоматери прп. Сергию» — единственный из эпизодов Жития преподобного, который сложился как самостоятельный иконографический сюжет. Обычно выделяют два основных извода — с коленопреклоненным (иногда падающим ниц) перед Богородицей или со стоящим перед Ней прп. Сергием Радонежским. Некоторые исследователи считают, что композиция с падающим ниц преподобным восходит к более древнему изводу[62], но большинство склонны считать, что оба извода сложились одновременно[63]. Первый вариант встречается чаще на житийных иконах, извод со стоящим прп. Сергием преимущественен для отдельных икон или для предметов шитья. Богоматерь изображена в сопровождении апостолов Петра и Иоанна, апостолы стоят или прямо, или повернувшись друг к другу, или слегка склонившись, за Богоматерью. Преподобный изображен со своим учеником прп. Михеем (так называемый исторический вариант), который или стоит рядом, или выглядывает из кельи, или изображен коленопреклоненным справа от своего учителя:

• крест запрестольный из Троице-Сергиева монастыря (вторая половина XV в., 1649, XIX в., СПГИАХМЗ)[64];
• пелена великой княгини Марии (Марфы) Ярославны (последняя четверть XV в., ГММК)[65];
• пелена с избранными святыми и праздниками великой княгини Софии Палеолог (1499, СПГИАХМЗ)[66];
• покров с Голгофским крестом в центре композиции, вклад Матрены Вепревой (ок. 1523/24, СПГИАХМЗ)[67];
• икона-складень (сер. XVI в., СПГИАХМЗ)[68];

• сударь (покровец) княгини Евфросинии (Евдокии) Старицкой (ок. 1560, СПГИАХМЗ)[69];
• наперсный крест (XVI в., ГРМ)[70] и др.

Редким является краткий извод с изображением Богоматери и коленопреклоненного прп. Сергия (например, покров боярыни Марии Григорьевны Годуновой, 1587 (?), СПГИАХМЗ)[71]. На прориси мастера Е. И. Козмина из посада Клинцы (ГИМ) сцена явления Божией Матери дополнена дополнительный сюжетом молитвы преподобных Сергия и Михея внутри кельи.

Композиция, где прп. Сергий Радонежский изображен со своим учеником и последователем прп. Никоном Радонежским, который не был свидетелем чуда, получила наименование символической[72]. Исследователи отмечают, что иконы этого извода, как правило, писали иконописцы Троице-Сергиева монастыря. К числу таких произведений относятся:

• крест напрестольный мастера инока Амвросия (?) (вторая половина XV в., СПГИАХМЗ)[73];
• пелена со Св. Троицей, избранными праздниками и святыми, вклад великого князя Василия III Иоанновича и великой княгини Соломонии Сабуровой (1524/25, СПГИАХМЗ)[74];
• резная икона (первая половина XVI в., ГРМ)[75];
• палица с избранными святыми (конец XV — первая половина XVII в., СПГИАХМЗ)[76];
• икона-складень, написанная на «гробовой доске» прп. Сергия иеромонахом Евстафием (Головкиным) (1588, СПГИАХМЗ)[77];
• икона середины XVI в. (ГММК)[78];
• икона (XVI в., частное собрание)[79].

К периоду правления великого князя Василия II Васильевича Тёмного (1425–1462) относятся наиболее древние сохранившиеся памятники с изображением «Явления Богоматери прп. Сергию Радонежскому». Это произведения троицкого резчика-инока Амвросия: упомянутый напрестольный палисандровый крест в золотой оправе и ряд миниатюр запрестольного креста середины — второй половины XV в., вошедшие в состав более позднего креста — 1649 г. (СПГИАХМЗ)[80]. Обе стороны напрестольного креста дополнены прямоугольными ковчежцами с тонкими пластинами золота и накладными резными изображениями праздников. С лицевой стороны композиции — «Св. Троица», «Сретение», «Крещение», «Преображение», «Благовещение» и «Рождество Христово»; с оборотной — «Воскрешение Лазаря», «Вход в Иерусалим», «Воскресение», «Сошествие Св. Духа на апостолов», «Успение Богоматери», «Явление Богоматери прп. Сергию», «Усекновение главы св. Иоанна Предтечи». Композиция «Сергиево видение» следует одному из традиционных изводов, где прп. Сергий изображен в преклонении перед Богоматерью и ап. Иоанном, за ним видна фигура прп. Никона.

На запрестольном кресте к работе Амвросия исследователи относят миниатюры, выполненные резьбой по моржовой кости, среди них — «Явление Богоматери прп. Сергию». Преподобный изображен перед Богоматерью и апостолами коленопреклоненным, его ученик выглядывает из кельи. Заказчиком первоначального креста, по-видимому, был тесно связанный с московским великокняжеским домом троицкий игумен Вассиан I (Рыло; 1455–1466, впоследствии архиепископ Ростовский, Ярославский и Белоезерский (1467–1481).

Во второй половине XV–XVI вв. сюжет «Сергиево видение» активно разрабатывался в иконописи, монументальной живописи, прикладном искусстве. Один из ранних и ярких памятников шитья — шитая золотыми и серебряными нитями упомянутая пелена «Явление Богоматери прп. Сергию Радонежскому, Деисус и избранные святые», вышедшая из мастерской великой княгини Марии Ярославны. Сюжет с явлением занимает центральное место в шитых пеленах либо входит в состав обрамляющих основную композицию клейм, как, например, на упомянутой пелене «Явление Богоматери прп. Сергию. Избранные святые и праздники», вложенной в Троице-Сергиев монастырь великой княгиней Софией Палеолог. В первой четверти XVI в. в памятниках главным образом лицевого шитья появляется иконографическая схема, связавшая в единую композицию «Явление Богоматери прп. Сергию Радонежскому» и «Крест на Голгофе»[81]. Большая часть этих произведений связана со столичными великокняжескими, а затем и царскими мастерскими. В верхней части иконных и шитых композиций, как правило, помещается изображение Св. Троицы в сегменте неба. Иконам с изображением «Явления Богоматери прп. Сергию» придавалось большое значение, особенно во время правления царя Иоанна IV Грозного. В летописи сообщается, что в 1552 г. в связи с походом на Казань троицкие монахи вручили князю «аки некое непобедимое оружие, пламенное и некрадомое сокровище <…> образ Видение Сергиево <…> златом и бисером украшен»[82]. В «Казанской истории», восходящей к «Летописцу начала царства царя и великого князя Ивана Васильевича», содержится фрагмент о приходе «двух иноков» из Троице-Сергиева монастыря, «посланны игуменом к благочестивому царю и носяще святую икону, на ней же написан образ живоначалные Троицы и пресвятыя богородица со двема апостолы — видение Сергия чюдотворца»[83].

На протяжении столетий «подносные» иконы «Сергиево видение», часто в драгоценных окладах, троицкие иконописцы создавали для именитых гостей и знатных паломников. В феврале 1589 г. монастырь посетил патриарх Константинопольский Иеремия (Транос), «а с ним монавасийский митрополит Ерофей да еласонский архиепископ Арсений» со свитой, которым по приказанию царя Феодора Иоанновича были сделаны богатые подношения: «Роспись, что велено дати у Троицы в Сергиевом монастыре цареградскому патриарху Иеремию вселенскому: образ Спасов или Пречистые Богородицы чеканные с пеленою, который чудней ис старых образов, образ Сергиево виденье, обложен серебром … Митрополиту Ерофею: образ Сергиево виденье, обложен серебром… Архиепископу Арсенью: образ Сергиево виденье, обложен серебром… Архимандриту дати тож, что и архиепископу… Племяннику патриаршу да протодъкону: по образу обложену… Двем священником, да певчему дияку, да трем старцом: по образу Сергиево виденье, не обложенные… Да конюхом: по образу да по рублю денег»[84]. Так называемые раздаточные иконы для подношений и продажи писали не только в монастырских мастерских, но и в других иконописных центрах (Мстёра, Холуй), что способствовало привнесению новых мотивов и деталей в канонические сюжеты.

Отдельной темой является изображение русских святых с прп. Сергием Радонежским в житийных клеймах. Образ троицкого игумена появляется словно внутри русской истории, связывая между собой события и личности. Уже на рубеже XV и XVI вв. на житийных иконах свт. Алексия, митрополита Московского, преподобных Кирилла Белозерского и Димитрия Прилуцкого образ прп. Сергия является воплощением общерусской святости — безупречной смиренности, мудрости и кротости. Такие иконы помещали на раках с мощами святых (надгробные образы) и рядом с ними или в правой части местного ряда иконостаса, где обычно располагались храмовые и чтимые иконы.

При великом князе Иоанне III Васильевиче, с именем которого связывают начало формирования единого общерусского государства, житийные образы имели большое значение в творчестве ведущего столичного иконописца Дионисия и художников его круга, создавших ряд изображений русских подвижников в циклах жития. На иконе работы Дионисия «Прп. Димитрий Прилуцкий, с житием» (ок. 1503, ВГИАХМЗ) из Спасского собора Спасо-Прилуцкого монастыря клеймо «Беседа преподобного Димитрия с преподобным Сергием Радонежским» восходит к композиции ранней житийной иконы Радонежского чудотворца «Святый Сергий уверяет некоего земледельца»[85]. Древнейшая икона прп. Кирилла Белозерского со сценами жития работы Дионисия и мастерской (начало XVI в., ГРМ), в основу иконографии которой положена пространная редакция Жития прп. Кирилла Белозерского, также содержит сцену «Прп. Сергий Радонежский беседует с прп. Кириллом Белозерским»[86]. Предназначавшаяся для иконы одноименная шитая пелена вклада великого князя Василия III и великой княгини Соломонии в Успенский собор Кириллова Белозерского монастыря (?) в 1514–1525 гг. имеет аналогичную сцену[87]. Как вариант рассматриваемого сюжета можно назвать композицию «Прп. Сергий Радонежский беседует с прп. Кириллом Белозерским в хлебне Симонова монастыря» (клеймо 7) на иконе «Преподобные Кирилл Белозерский и Кирилл Александрийский, с житием прп. Кирилла Белозерского» (вторая половина XVI в., ГТГ)[88]. На житийных иконах свт. Алексия, митрополита Московского, близкий по композиции сюжет носит наименование «Митр. Алексий просит прп. Сергия отпустить его ученика Андроника на игуменство в основанный митрополитом Спасский монастырь» (икона ок. 1481 г. из Успенского собора Московского Кремля (ГТГ)[89]; икона конца XVI в., вклад Семена Аникеевича и Максима Яковлевича Строгановых в Благовещенский собор Сольвычегодска[90].

Тема молитвенного предстояния святого — один из известнейших сюжетов христианской иконографии. Иконографический тип с прп. Сергием Радонежским — молитвенником и предстателем перед Богородицей, Спасителем или Св. Троицей — сложился достаточно рано. На иконе «Богоматерь на престоле, с ангелом и предстоящим прп. Сергием» (первые десятилетия XV в. (живопись с поздними прописями), ГИМ) прп. Сергий изображен в молении перед Богоматерью с Младенцем, руки молитвенно сложены крест-накрест на груди; вверху медальон с поясным образом архангела Гавриила с протянутыми в молении руками, он показан в развороте к Пресвятой Богородице[91]. Это одно из первых дошедших до нас изображений прп. Сергия в иконописи, где в соответствии со стилистикой и с духом рублёвского времени святой предстает в образе кроткого и смиренного молитвенника. Фигура прп. Сергия Радонежского в композиции по пропорциям значительно меньше, чем фигуры Богородицы и Христа, а также архангела. Икона имеет большой размер, она являлась храмовым образом Троицкого собора Стефанова Махрищского монастыря, основанного учеником прп. Сергия прп. Стефаном Махрищским. Однако исследователи высказывали предположение о первоначальном происхождении иконы из Троицкого собора Троице-Сергиева монастыря[92]. Более поздний вариант изображения прп. Сергия в предстоянии Богоматери — храмовая икона «Богоматерь на троне, с предстоящими святителями Петром и Алексием, митрополитами Московскими, преподобными Сергием и Никоном Радонежскими», которая находилась в Никоновском приделе Троицкого собора над ракой прп. Никона Радонежского (1-я треть XVII в., СПГИАХМЗ)[93].

В деисусных рядах иконостасов образ Радонежского чудотворца помещался, как правило, в левой части — одесную Иисуса Христа. Среди ранних примеров — деисусный чин из Преображенской церкви Спасо-Преображенского Гуслицкого монастыря (рубеж XV и XVI вв., ГРМ)[94]. Сохранившиеся семь икон входили в состав большого деисусного чина (из 21 иконы), возможно принадлежавшего московской церкви свт. Алексия, митрополита Московского, освященной в 1483 г. Помимо прп. Сергия Радонежского в состав чина включены ап. Петр, святители Петр, митрополит Московский, и Леонтий Ростовский, вмч. Димитрий Солунский, преподобные Алексий, человек Божий, и Кирилл Белозерский. На пелене «Богоматерь “Неопалимая Купина” и избранные святые» из Кириллова Белозерского монастыря (конец XV в., ГРМ)[95] в среднике под изображением Богоматери представлены в молении русские святые: святители Петр и Алексей, митрополиты Московские, свт. Леонтий Ростовский и прп. Сергий, преподобные Кирилл Белозерский и Варлаам Хутынский. Пелена использовалась в монастыре не только как подвесная, но и выносилась с крестным ходом, поэтому в монастырских переписных книгах называется плащаницей. В трехстворчатом складне (конец XV — начало XVI в., ГРМ)[96] из Кириллова Белозерского монастыря прп Сергий представлен наряду с апостолами Петром и Павлом, со свт. Николаем Чудотворцем, с мч. Никифором, архангелами Михаилом и Гавриилом, прп. Варлаамом Хутынским.

Не ранее 1521 г. возник иконографический тип «Господь Вседержитель, с припадающими преподобными Сергием Радонежским и Варлаамом Хутынским», который иллюстрирует видение слепой старице Вознесенского монастыря в Московском Кремле при нашествии крымского хана Мухаммед-Гирея I. Фреска с конца XVII — первой половины XVIII в., восходящая к первой трети XVI в., помещена над воротами Спасской (Фроловской) башни Московского Кремля. Икона «Спас Смоленский, с припадающими преподобными Сергием Радонежским и Варлаамом Хутынским, с евангельскими притчами» (1550–1560) хранится в ГММК[97]. В композиции на индитии «Предста царица одесную Тебе», изготовленной «собственными трудами» и пожалованной в Троицкий монастырь царевной Ксенией Годуновой в 1602 г., прп. Сергий и Никон Радонежские изображены коленопреклоненными у престола Спасителя[98].

Во второй половине XV — середине XVI в. формируется несколько изводов иконографии прп. Сергия:

• ростовое или поясное изображение вполоборота (влево или вправо) с легким наклоном (поза молитвенного предстояния), с крест-накрест сложенными на уровне груди руками[99];
• ростовое или поясное изображение в молитвенном предстоянии, с приподнятыми на уровне груди и со слегка вытянутыми руками с раскрытыми ладонями (жест моления)[100];
• в позе преклонения с молитвенным жестом (как на плащанице «Положение во гроб», 1561, СПГИАХМЗ)[101];
• в коленопреклоненном молении (напр., на иконе «Спас Смоленский, с припадающими преподобными Сергием Радонежским и Варлаамом Хутынским», 1550–1560, ГММК).

Такие изображения часто помещаются на полях шитых пелен и плащаниц, небольших моленных иконах-пядницах или их драгоценных окладах. Один из ранних образцов — происходящая из ризницы Троице-Сергиева монастыря икона «Богоматерь Одигитрия, со Св. Троицей и избранными святыми на полях» (посл. треть XV в., ГТГ)[102]. Для своего времени икона уникальна представленным на ней подбором святых. На боковых полях помещены ростовые изображения прп. Евфимия Великого и прп. Сергия Радонежского в молении. На нижнем поле — фронтальные полуфигуры прп. Евфимия Суздальского, Варлаама Хутынского, Димитрия Прилуцкого, Кирилла Белозерского, Павла Обнорского. Верхнее поле занимает изображение Св. Троицы, в предстоянии Которой изображен прп. Сергий. Близкие по иконографии ростовые изображения прп. Кирилла Белозерского и прп. Сергия помещены на боковых полях Смоленской иконы Божией Матери «Одигитрия» из собрания Н. П. Лихачёва (XVI в., ГРМ)[103].

На протяжении XVI в. молитвенные образы прп. Сергия занимают исключительное место на моленных и вкладных иконах царской семьи. Изображения на дробницах роскошных золотых окладов царей Иоанна IV Грозного и Бориса Феодоровича Годунова на икону «Св. Троица» письма прп. Андрея Рублёва в Троицком соборе монастыря соответствуют именам, которые наиболее часто упоминаются в программных документах грозненского времени (например, перечень святых, в том числе прп. Сергия, в документах Стоглавого Собора, на которых возлагается упование). Изображение преподобного, оплакивающего Спасителя, включено в основную композицию плащаницы (1561, СПГИАХМЗ)[104], подаренной в Троицкий монастырь «повелением благоверного государя князя Владимира Андреевича Старицкого». Иконография «Положение во гроб» дополнена фигурой молящегося прп. Сергия, помещенной в правом нижнем углу. Изображение преподобного в медальоне шито на катапетасме — вкладе царя Иоанна IV и царицы Анастасии Романовны в Хиландарский монастырь на Афоне 20 ноября 1553 г.[105]. В молении представлены прп. Сергий Радонежский и свт. Иоанн Златоуст в медальоне на боковом поле плащаницы «Положение во гроб», являющейся вкладом Ивана Ивановича Голицына в Троице-Сергиев монастырь (1595–1598, СПГИАХМЗ)[106].

Как варианты иконографии прп. Сергия в молении можно рассматривать его изображения с учеником прп. Никоном Радонежским или с другими учениками. Изображения Радонежских чудотворцев занимают ведущее место в среднике трехчастной иконы «Праздники и избранные святые» (вторая половина XVI в., СПГИАХМЗ)[107], на золотом фоне которой в среднике по сторонам перламутровой раковины с резными изображениями помещены образы прп. Сергия и Никона Радонежских в молении. Редким по композиции памятником шитья является так называемый двойной покров (1569–1592, СПГИАХМЗ)[108] с изображением в молитвенном предстоянии Св. Троице вверху прп. Сергия и Никона Радонежских. Сохранившаяся надпись повествует о вкладе покрова в 1592 г. царем Феодором Иоанновичем, однако при реставрации произведения были обнаружены фрагменты более ранней надписи — с именем царя Иоанна IV Васильевича и датой 1569 г. Нетипичная для надгробных покровов иконография с изображением в молитвенных позах двух святых позволяет предположить, что это произведение является шитой иконой, возможно из царской походной церкви. На фреске западной наружной стены Троицкого собора второй половины XVI в. (поновлена в 1643 г.) прп. Сергий показан с прп. Саввой Сторожевским.

На протяжении XVII в. продолжали развиваться основные варианты ростовых прямоличных изображений — торжественный, с разведенными в стороны руками, и более камерный, с руками на уровне груди. Первый вариант, где прп. Сергий Радонежский предстает как Вселенский святой, благословляющий и наставляющий христиан, характерен для храмовых икон. Весомость таким иконам придают развернутая именующая надпись: «Святой Преподобный Отец Сергий Игумен Радонежский Чудотворец», а также тексты из Жития в свитке. Храмовой является большая икона с прямоличным изображением прп. Сергия в рост, написанная Тихоном Феодоровым Штанниковым для Троицкой церкви с. Новая Шурма Сергиево-Посадского р-на Московской обл. (1677, СПГИАХМЗ)[109]. Преподобный благословляет отведенной в сторону правой рукой, держит развернутый свиток в отведенной же левой руке, изображен на фоне «райских кущ» — характерного для XVII в. позема в виде дуги с насаждениями — «райскими кущами». На таком же, скругленном поземе с горкой лещадками в центре прп. Сергий представлен в молении с прп. Антонием Сийским на иконе кон. XVII в (АМИИ)[110]. Различные варианты ростовых и поясных изображений прп. Сергия Радонежского встречаются во фресковой живописи храмов Москвы, Ростова, Ярославля последней трети XVII в., где в циклах изображений преподобных объединены подвижники всех эпох и стран[111].

В этот же период появляется вариант с изображением прп. Сергия, нимб которого написан на верхнем поле поверх сегмента со Св. Троицей (икона из церкви с. Новая Шурма — 1677, СПГИАХМЗ). Благословляющие жесты однотипны, чаще всего персты десницы сложены именословно, а ладонь раскрыта вверх. Большим разнообразием отличаются форма и положение свитка в левой руке. Свиток может быть свернут или развернут с вариантами: поднят, опущен, прямоугольной или S-образной формы. На иконе из родового княжеского Никольского храма Ф. И. Мстиславского (кон. XVI — нач. XVII в., ЦИАМ)[112] надпись на развернутом вверх свитке нетрадиционна — из Ис. 26. 9: «Наоучите/ся правъ/де живу/сщеи на з/емли». На иконе начала XVII в. (ЯХМЗ)[113] вытянутые пропорции фигуры подчеркнуты длинным, вертикальным, развернутым вниз свитком с текстом: «Братие мои/духовны/е подвиги и /тесни имей/те страх Б(о)жи(й)/в сердцы своем/чистоту». Изображения со свернутым свитком характерны для ряда произведений строгановских мастеров. В мастерской А. И. Строгановой в 1666 и 1671 гг. было вышито два лицевых покрова на мощи преподобного[114]. Оба произведения относятся к камерному варианту изображения святого, отличающемуся лаконичностью и компактностью силуэта. Изображения близки и по композиции, и по типу лика: повторена, например, такая характерная деталь, как гуменец. Ростовое изображение с завернутым свитком часто встречается на церковных тканях и священнических облачениях работы строгановских мастериц. Фигуры однотипны и схематичны, что продиктовано небольшими размерами клейм различных очертаний. Важный этап в развитии поясного камерного извода связан с именем Симона (Пимена) Ушакова, в частности с написанной им по заказу боярина и главы Оружейной палаты Б. М. Хитрово иконой прп. Сергия (1669, ГТГ)[115].

Поясные изображения прп. Сергия часто встречаются в произведениях богослужебного и церковного назначения: на крестах и литургических сосудах, церковных тканях, священнических облачениях и митрах, основная часть которых была изготовлена для Троице-Сергиева монастыря. Несмотря на общую однотипность, изображения на драгоценных дробницах имеют особенности, что позволяет говорить о наличии разных иконографических источников. На золотых дробницах «Жемчужной пелены» 1599 г. (СПГИАХМЗ), вклада царя Бориса Годунова, и надгробного покрова «Крест на Голгофе» (первая четверть XVII в., СПГИАХМЗ)[116], вклада царевича Феодора Борисовича у преподобного крупные черты лика, объемные волосы. На дробнице золотого напрестольного креста-мощевика (ок. 1637 (?), СПГИАХМЗ)[117], изготовленного московским серебряником Андреем Маловым, указательный палец левой руки со свитком спрямлен, что встречается в памятниках начала XVI в., черты лика мелкие. На золотой с финифтью дробнице архимандричьей шапки (1647–1822, СПГИАХМЗ)[118], вложенной в Троицкий монастырь боярином И. Б. Репниным, правая рука прп. Сергия с раскрытой вовне ладонью находится на уровне груди.

Для житийных икон XVII в. характерно усиление нарративности, обилие подробностей. На рубеже XVI и XVII вв. был создан первый русский свод прорисей — Строгановский лицевой иконописный подлинник, который содержал сюжеты на тему Жития прп. Сергия Радонежского. На развитие иконографии большое влияние оказали Лицевое житие 1592 г., а также опубликованный в 1646 и 1653 гг. текст Жития в редакции Симона (Азарьина) с рассказом о совершившихся в XVI–XVII вв. посмертных чудесах преподобного. Во второй половине XVII в. появляются житийные иконы с большим количеством клейм, включающих эпизоды осады Троице-Сергиева монастыря поляками в 1608–1609 гг. Редкие сюжеты представлены на иконе из придела во имя прп. Сергия Троицкой церкви череповецкого Воскресенского монастыря (первая половина XVII в., ЧерМО)[119]: «Отказ младенца Варфоломея от вкушения молока в среду и пятницу», «Чудо о зачатии великого князя Василия Ивановича», «Поклонение великой княгини Софии мощам прп. Сергия Радонежского».

Один из наиболее традиционных наборов клейм представлен на иконе из собора ростовского Троице-Варницкого монастыря (вторая половина XVII в., ГМЗРК)[120], где лишь 3 клейма из 16 нехарактерны для более ранних памятников: «Крещение», «Исцеление свт. Алексием и прп. Сергием старца», «Явление прп. Сергия архиеп. Арсению Элассонскому с вестью об освобождении Москвы от поляков». На иконе из московской церкви свт. Николая Чудотворца на Щепах (вторая половина XVII в., МГОМЗ)[121] 12 клейм, из них 4 иллюстрируют сюжет о чудесном научении отрока Варфоломея грамоте и о «получении дара разумения».

Уникален единственный в своем роде надгробный покров (1671, СПГИАХМЗ)[122] с 19 житийными клеймами. Доличное и фон шиты пряденым золотом и серебром «в прикреп», контуры и надписи низаны жемчугом. Нимб преподобного украшен пятью крупными золотыми запонами с рубинами и изумрудами, со шпинелями. Количество, подбор и расположение клейм восходят к памятникам столичного круга, ближайший аналог — икона 1591 г. письма монаха Евстафия (Головкина), однако подбор клейм несколько отличается от привычного для Троице-Сергиева монастыря. К традиционным 19 сюжетам добавлена сцена «Крещение Варфоломея». Сюжет «Видение прп. Сергию божественного огня на литургии» заменен сценой «Причащение прп. Сергия» — последним клеймом устойчивых циклов XVI в., а сюжет «Исцеление слепого у гроба прп. Сергия» заменен сценой «Явление прп. Сергия архим. Иоасафу». Два сюжета с посмертными чудесами — «Исцеление Захарии Бороздина» и «Явление преподобных Сергия и Никона купцу Семену Антонову» — объединены в одно клеймо.

Редчайший образец соединения житийного повествования с двумя историческими сказаниями — икона «Прп. Сергий Радонежский, с житием и “Сказанием о Мамаевом побоище”» из церкви Троицы Власьевского прихода в Ярославле (первая половина, середина и последняя четверть XVII в., ЯХМ)[123]. Центральная фигура и клейма жития относятся к 40-м гг. XVII в. и, по-видимому, происходят из Троице-Сергиева монастыря, сцены «Сказания о Мамаевом побоище» на надставке написаны в 80-х гг. XVII в., сюжетные композиции средника — в 90-х гг. XVII в. ярославскими мастерами. Прп. Сергий Радонежский, благословляющий жестом правой руки и держащий развернутый свиток в левой, запечатлен в окружении сцен из русской истории конца XV — начала XVII в., раскрывающих через прижизненные деяния и посмертные чудеса святого его непрестанное заступничество за Русское государство. Среди 26 сюжетов — «Приезд Софии Палеолог на моление в Троице-Сергиев монастырь» («Явление прп. Сергия Софии Палеолог»), «Осада города Опочки», «Явление прп. Сергия на месте строительства города Свияжска и присоединение горных черемисов», «Взятие Казани» («Прп. Сергий кропит св. водой стены Казани»), «Осада Троице-Сергиева монастыря и Москвы поляками». Нижняя надставка, написанная к 300-летней годовщине Куликовской победы, разделена на два регистра. В верхнем, широком регистре показаны: слева — сбор ратников со всей Руси в Москве (сцена, как и в среднике иконы, выделяется документальным изображением памятников); в центре — Куликовское сражение и поединок Пересвета с Челубеем; справа — ставка хана Мамая и шествие татар к Куликову полю. В нижнем, узком регистре помещены сюжеты: возвращение русских ратников домой, погребение погибших, бегство и гибель Мамая в Кафе. На этой иконе, как и в некоторых других житийных циклах с изображением учеников и современников Сергия — преподобных Димитрия Прилуцкого, Авраамия Галичского, Чухломского, Саввы Сторожевского, свт. Стефана Пермского, воплотилась идея значимости святого как учителя и наставника.

На иконе «Прп. Авраамий Галичский, с житием» (вторая половина XVII в., поновлена в XIX в., СИХМ)[124] из старообрядческой Покровской церкви Серпухова подробно представлено начало иноческого пути святого, где образ прп. Сергия присутствует в трех клеймах: «Прп. Авраамий просит прп. Сергия Радонежского о постриге», «Прп. Сергий совершает постриг прп. Авраамия», «Прп. Авраамий просит прп. Сергия отпустить его в пустынь». Уникальный сюжет представлен на шитом надгробном покрове «Прп. Савва Сторожевский, с житием и чудесами» (1647–1648, ИАХМНИ)[125] из Саввинова Сторожевского монастыря, знаменщиком которой был Симон (Пимен) Ушаков: прп. Савва Сторожевский вместе с прп. Никоном Радонежским показан свидетелем явления прп. Сергию Божией Матери в соответствующем клейме.

В XVII в. сюжет «Явление Богоматери прп. Сергию» становится наиболее распространенным для «раздаточных» икон. Опись Троице-Сергиева монастыря 1641 г. указывает на наличие в монастырском хранилище «тысеча сто шестьдесят три образа Сергеева видения, писаны на золоте и красках» (СПГИАХМЗ. Инв. 289 рук. Л. 365). Встречаются варианты с двумя или тремя коленопреклоненными или предстоящими Богородице преподобными. Своеобразные варианты иконографии заключаются в следовании старым образцам с применением новшеств на уровне стилистики, решения архитектурного фона, более сложной техники письма. Редким остается извод с Голгофским крестом — как правило, сюжеты с такой композицией встречаются в произведениях царских мастеров. Таковы двухсторонние хоругви с вкладными надписями середины XVII в., шитые шелковыми и золотными нитями, которые являются подношениями в Троицкий монастырь царя Алексея Михайловича (1649/50, СПГИАХМЗ)[126].

Образ прп. Сергия Радонежского в молении сохраняет традиционные черты «деисусного» извода и представлен главным образом храмовыми иконами: святой изображен в рост, в развороте к центру, с поднятыми перед грудью руками в жесте моления. Это иконы из Рождественского собора Саввинова Сторожевского монастыря (1649–1650; ЗИАХМ), из церкви ап. Иоанна Богослова новгородской Троице-Благовещенской Синозерской пустыни (вторая половина XVII в., ЧерМО), из Благовещенского собора г. Сольвычегодска (XVII в., ПГХГ)[127]. Миниатюрный вариант изображения представлен на походном иконостасе-складне — вкладе в Троицкий монастырь думного дьяка И. Т. Грамотина (мон. Иоиля; † 1638) (первая треть XVII в., СПГИАХМЗ)[128]. Деисус насчитывает 26 фигур. С целью указать на значимость троицкого игумена использован художественный прием: фигура прп. Сергия, расположенная в левой части складня («одесную» Христа), на противоположной стороне уравновешивается тремя фигурами преподобных.

Более редкими являются моленные изображения, на которых святой благословляет или держит развернутый свиток[129]. На иконах Богоматери прп. Сергий предстает в числе святых на полях икон. В позе моления преподобные Сергий и Никон Радонежские, Онуфрий Великий изображены на кайме пелены «Богоматерь Одигитрия», вложенной в Троицкий монастырь Евдокией Скуратовой в 30–40-х гг. XVII в. (СПГИАХМЗ)[130] предположительно, для подвешивания к одноименной келейной иконе прп. Сергия Радонежского.

Группа памятников с изображением прп. Сергия в молитвенном предстоянии Спасителю, Пресвятой Богородице, Св. Троице отличается большим многообразием[131]. Как «гимнографическое» можно определить изображение преподобного на иконе царского изографа Симона (Пимена) Ушакова «Древо государства Российского» (Похвала Владимирской иконе Богоматери) (1668, ГТГ)[132], где прп. Сергий представлен в круглом клейме в правой ветви древа в числе основателей и настоятелей близких к Москве монастырей. На иконе «Христос Великий Архиерей, с припадающими преподобными Сергием Радонежским и Евфимием Суздальским» (1681, ВСМЗ)[133], написанной в Оружейной палате Кремля Георгием Зиновьевым по заказу Суздальского митрополита св. Илариона (Ананьева) для церкви Рождества Пресвятой Богородицы: прп. Сергий Радонежский и прп. Евфимий изображены не припадающими ниц к стопам Христа, как в более ранних вариантах иконографии, а коленопреклоненными, в молении.

Еще одна линия развития иконографии святого в молении — парные изображения прп. Сергия и его преемника прп. Никона Радонежского, изображения прп. Сергия с избранными святыми или учениками, а также в Соборах Ростовских и Радонежских святых[134]; позже — в разных вариантах «Собора всех святых»: например, на иконах «София Премудрость Божия. Преломление хлеба. Похвала Богоматери и собор избранных святых» (кон. XVI — первая четв. XVIII в., ЦМиАР), «Всякое дыхание да хвалит Господа» (кон. XIX в., Мстёра, собрание В. М. Федотова), «Собор всех святых» (вторая четв. XIX в., собрание В. Н. Пухова, Саров), «Собор русских святых» (первая треть XIX в., собрание А. М. Иванова, Москва), «Собор Московских и избранных святых, с Владимирской иконой Божией Матери» (1900-е гг., ГИМ)[135].

В Новое время на развитие иконографии большое влияние оказали смена стилевых направлений, а также особенности материала и способа производства. Торжественный тип прямоличного изображения прп. Сергия Радонежского, на котором он с широко отведенными в стороны руками держит свиток с текстом завещания в нем, предстает и на иконах XVIII в., и на литографированных листах лаврской мастерской XIX в. [136]. Иногда благословляющая десница поднята до уровня плеча[137]. На литографиях персты прп. Сергия имеют преимущественно именословное сложение, редко встречается двуперстие, как, например, на иконе из церкви с. Купань Переславского р-на Ярославской обл. (XVIII в., ПЗИХМЗ)[138], или неопределенное сложение перстов.

К традиционному изводу в молении относятся изображения на шитых покровах и скрижалях архиерейских мантий. Грамотой 1701 г. троицким архимандритам было предоставлено право носить на мантии нашивные «иконы Преподобных Сергия и Никона»[139]. На скрижалях мантии (1758–1759, СПГИАХМЗ) шитый шелковыми нитками, с жемчугом образ прп. Сергия (парный образ — прп. Никона Радонежского) заключен в шитый жемчугом картуш с императорской короной и монограммой имп. Елисаветы Петровны[140]. Сергий Радонежский представлен в рост, правая, благословляющая рука отведена в сторону, в левой руке святой держит два традиционных атрибута — посох (в данном случае в виде архиерейского жезла) и развернутый свиток с надписью-заветом: «Терпите, братие, скорби».

В XVIII–XIX вв. сохраняется фронтальный вариант образа первоигумена, когда он прижимает к груди правую руку и держит свернутый свиток в левой, восходящий к древнему прототипу, однако образный строй и живописные особенности имеют новые черты. На иконе 1866 г., написанной для местного ряда Духовской церкви ТСЛ иеромонахом Симеоном с учениками, образ благословляющего преподобного Сергия с хорошо читаемым текстом в свитке («Внимайте себе бр(а) тие всехъ молю прежде имейте страхъ Божий, чистоту душевн(у) ю и телесную») предстает на фоне реалистического пейзажа с высоким небом и лесными далями[141].

Для рубежа XIX и XX вв. образцовым становится изображение прп. Сергия, где темные монашеские одежды контрастно выделяются на золотом «нетварном» фоне и достигнуто определенное художественное единство академически трактованного лика с иконописной условностью образа в целом (икона рубежа XIX и XX вв., СПГИАХМЗ)[142]. На покрове 1858 г., вкладе в Троицкий монастырь купца Г. И. Миндовского (СПГИАХМЗ)[143], одежды преподобного шиты золотыми и серебряными нитями по рельефному подкладу, что имитирует драгоценную чеканную ризу; прп. Сергий изображен с венцом и цатой, очертания которых повторяют драгоценный убор надгробной иконы из Троицкого собора. Новшеством здесь является «живоподобное» изображение лежащей на груди правой руки святого с двуперстным сложением.

На покровах 1761–1789 гг. из ТСЛ и 1789 г. из Покровского монастыря в Хотькове Сергиево-Посадского р-на преподобный изображен с куколем на голове, вместо свитка у него четки (оба в СПГИАХМЗ)[144]. На покрове 1800 г. написанный масляными красками лик с закрытыми очами контрастирует с «живоподобной» благословляющей десницей (СПГИАХМЗ)[145]. На покрове 1797 г. на древний деревянный гроб прп. Сергия в Спасо-Вифанском монастыре, вышитом по замыслу Московского митр. Платона (Левшина), каноничный текст тропаря или кондака на кайме заменен памятной надписи: «от роду Баскакова»[146]. Помимо традиционного изображения Св. Троицы над головой прп. Сергия, как на покрове 1797 г., встречается изображение Св. Троицы в виде треугольника с заключенным в нем оком и надписью: «БОГ» (Всевидящее око Господне) (упомянутый покров 1798 г., СПГИАХМЗ) — или с ликом херувима (покров 2-й XIX в., СПГИАХМЗ)[147].

Особенности расположения фигуры святого, его жестов, примечательных деталей на ростовых изображениях имеют аналоги в поясных и поколенных вариантах. На иконе конца XVII — начала XVIII в. (СПГИАХМЗ)[148] светотенью подчеркнуты черты лика прп. Сергия, волнистые волосы, борода с отсветами седины[149]. Индивидуальной характеристикой отличается образ святого на гравюре И. Ф. Зубова 1717 г. (217) (СПГИАХМЗ): удлиненный овал лица, припухлые веки, морщины на лбу, форма ушных раковин, тонко прорисованные руки[150].

На житийных иконах сохраняется многообразие вариантов подбора клейм, сюжетов, исторических деталей, художественных и стилистических приемов. Полные или сокращенные реплики нашли широкое отражение в изданиях лаврской типографии, где в выборе сюжетов преобладают «чудотворные» мотивы. На литографии 1865 г. И. И. Старченкова по рис. И. С. Болдырева (СПГИАХМЗ)[151] между центральным изображением прп. Сергия и клеймами жития помещены четыре клейма с образами учеников и последователей святого: в более крупном масштабе в отдельных клеймах — прп. Никона и прп. Михея, в меньшем масштабе, попарно — свт. Серапиона Новгородского со сщмч. архим. Иоасафом и прп. Дионисия (Зобниновского) с прп. Максимом Греком. На резном по слоновой кости складне «Прп. Сергий Радонежский, со сценами жития» (1866, СПГИАХМЗ)[152] работы троицкого инока Ионы (Ивана Ильина) в среднике под изображением Св. Троицы помещена поясная фигура прп. Сергия; на створках четыре сюжетных клейма: «Явление Пресв. Богородицы», «Сослужение с Ангелом», «Воскрешение отрока», «Отказ от Московской кафедры». В особом решении лика прп. Сергия Радонежского в центральной части, где в фактуре достигается эффект легкого внутреннего свечения, удачно используются природные свойства материала.

Одним из наиболее распространенных изводов остается изображение прп. Сергия в молитвенном предстоянии Св. Троице, Спасителю, Пресв. Богородице. На многофигурных иконах пре. Сергий Радонежский предстает среди своих учеников и последователей, а также среди избранных святых. Появляется новая форма композиционного расположения: троицкие первоигумены запечатлены в диалоге, в общении под сенью Св. Троицы (икона «Преподобные Сергий и Никон Радонежские в молении Св. Троице», ПЗИХМЗ)[153]. На небольшой пелене (покровце) 1892 г. из Покровского монастыря в Хотькове прп. Сергий и Никон Радонежские изображены в совместной молитве под «Покровом Пресв. Богородицы» (СПГИАХМЗ)[154].

Несколько идеализированные, но вполне узнаваемые виды русских монастырей и  городов появляются в XVII  в. Изображения прп. Сергия на подобных иконах встречаются нечасто. На иконе первой трети XVIII в. архитектурный ансамбль Троице-Сергиева монастыря сильно сокращен: показаны всего два храма, двое ворот и надвратная башня[155]. На гравюре И. Ф. Зубова 1734 г. величественные фигуры прп. Сергия и прп. Никона Радонежских помещены на фоне реалистично прописанных сооружений Троице-Сергиева монастыря[156]. Хорошо читается архитектура лавры с Успенским собором и колокольней на иконе начала XIХ в. из Николо-Перервинского монастыря (МГОМЗ)[157]. В различных вариантах этой композиции последней трети XIX в. прп. Сергий с прп. Никоном Радонежским или сонм Радонежских чудотворцев изображены с образом Св. Троицы (литография «Радонежские чудотворцы с иконой Св. Троицы», 1845, СПГИАХМЗ; литографии «Преподобные Сергий и Никон Радонежские с иконой Св. Троицы», 70–80-е и 80–90-е гг. XIХ в., обе в СПГИАХМЗ)[158].

На иконах «Сергиево видение» композиционное ядро с течением времени почти не изменялось, однако фон («палатное письмо») трансформировался весьма динамично — от простых прямоугольных башен с двускатными кровлями в академическом стиле написанных интерьеров. В конце XVII в. получили распространение композиции, где прп. Сергий изображен дважды: выходящим в сени из кельи и падающим на колени перед Царицей Небесной. К этому типу относятся обе иконы из собрания Н. С. Паниткова[159].

На протяжении XVIII–XIX вв. постепенно исчезает торжественная статичность, композиция насыщается цветовыми и световыми эффектами, усложняется пластика фигур, становится разнообразной жестикуляция. Икона начала XVIII в. из ТСЛ (СПГИАХМЗ)[160], где встреча Царицы Небесной с апостолами происходит на фоне роскошных палат с пышными занавесами и полом «в шахмат», является первым и типичным образцом барочной живописи. В композиционном построении, эмоциональности образов, цветовых эффектах икон и на дереве и на холсте с середины XVIII в. заметно влияние светской живописи эпохи рококо, как, например, на иконе письма иером. Павла (Казановича?) (1747–1764, СПГИАХМЗ)[161]. Среди произведений XIX в. значительное место занимают копийные образцы чудотворной иконы «Явление Богоматери прп. Сергию» 1588 г. В 1836 г. в лаврской иконописной мастерской для Троицкого собора была выполнена запрестольная двухсторонняя икона, средник которой является копией древнего образа (МГОМЗ)[162]. В 1849 г. древняя икона была литографирована и стала каноничным образцом для троицких живописцев и резчиков [163].

В XIX в. была продолжена разработка иконографических сюжетов. Один из них — «Прп. Сергий у гроба родителей» (например, икона второй половины XIX в., СПГИАХМЗ)[164] — связан с Покровским монастырем в Хотькове, где были похоронены преподобные Кирилл и Мария. Литографированные листы с сюжетом отпевания родителей, которые печатали сотнями экземпляров, служили паломнической продукцией[165].

Отдельные сцены, первоначально входившие в развернутые житийные циклы, становятся сюжетами для отдельных икон. Темами таких икон становятся сюжеты церковного служения преподобного с Ангелом, моление в келье [166]. Известны более редкие композиции. На южном столбе Успенского собора в лавре находится икона «Явление прп. Никону Радонежскому прп. Сергия Радонежского с Московскими святителями Алексием и Петром», написанная московским худож. М. А. Рогожкиным в 1881 г.[167]. Эта большемерная икона создавалась во время масштабной реставрации собора накануне 500-летия Явления Пресвятой Богородицы прп. Сергию. К редким образцам относится деревянная резная икона «Благословение прп. Сергием великого князя Димитрия Донского», созданная сергиевопосадским мастером И. С. Хрустачёвым «В память Священного Коронования» имп. мч. Николая II (1896, ГМИР)[168]. Редкими сюжетами последней трети XIX в. являются «Обретение мощей прп. Сергия Радонежского»[169], «Моление перед мощами прп. Сергия Радонежского» (икона кон. XIX в., ГМИР)[170].

Иконография прп. Сергия Радонежского продолжала разрабатываться с середины ХХ в. трудами монахини Иулиании (Соколовой). Одной из первых ее работ была роспись Серапионовой палаты ТСЛ в 1949 г., посвященная прп. Сергию. В композициях «Труды прп. Сергия», «Видение прп. Сергию птиц», «Благословение кн. Димитрия Донского», «Беседа прп. Сергия со свт. Алексием» и др. изображены события из Жития прп. Сергия Радонежского[171]. Для Серапионовой палаты была написана большая икона «Явление Пресвятой Богородицы прп. Сергию»[172], а для Никоновского придела Троицкого собора — икона «Прп. Сергий Радонежский». В композиционном, стилистическом и цветовом решениях мон. Иулиания (Соколова) опиралась на выполненные ею копии фресок Дионисия в Рождественском соборе Ферапонтова монастыря. В 1950 г. при реставрации Троицкого собора ТСЛ мон. Иулиания (Соколова) сделала копии икон праздничного ряда иконостаса работы прп. Андрея Рублёва и мастеров его круга, тогда же написала образ прп. Сергия с 19 клеймами жития — список иконы XV в. круга Дионисия (икона находится в местном ряду иконостаса Троицкого собора, у раки с мощами преподобного). В то же время для Никоновского придела был создан образ «Видение прп. Никону Радонежскому Богоматери, с предстоящими святителями Алексием и Петром, митрополитами Московскими, и прп. Сергием Радонежским», сложная иконографическая программа которого восходит к иконе Рогожкина из Успенского собора Московского Кремля[173]. Мон. Иулиания (Соколова) является автором ряда программных композиций с изображением прп. Сергия. На иконе «Все святые, в земле Русской просиявшие» (1934, ТСЛ) и ее повторениях (ТСЛ, СДМ) прп. Сергий Радонежский изображен в группе Радонежских святых, рядом с Успенским собором Московского Кремля, на фоне Троице-Сергиева монастыря. На иконе «Всея России чудотворцы» (1952–1953, церковь прор. Илии в Обыденном пер., Москва) прп. Сергий показан в группе преподобных, а на иконе «Радонежские чудотворцы» — стоящим слева и держащим вместе с прп. Никоном икону «Св. Троица» (фотография иконы из альбома игум. Марка (Лозинского) 1970 г.)[174].

В современной иконописи представлены все типы изображений прп. Сергия, известные в иконографии русских святых. На крупноформатных храмовых иконах преобладает академическое направление, при этом не исключается использование образцов традиционного стиля. Актуальными сюжетами в иконописи, монументальной живописи, шитье остается «Явление Богоматери прп. Сергию Радонежскому», а также так называемые иконы основания, где прп. Сергий Радонежский предстает на  фоне созданной им обители. Такие иконы по сей день используются как паломнические реликвии. Современная иконография прп. Сергия в значительной степени развивается в стенах иконописной школы при МДА, основанной в 1990 г.: при сохранении всех традиционных единоличных изводов большое внимание уделяется созданию новых сложных многофигурных композиций, таких как «Богоматерь с Младенцем, с Радонежскими чудотворцами» (А. Солдатов, 1997, церковь преподобных Зосимы и Савватия Соловецких, ТСЛ), «Прп. Сергий, Никон и Антоний Радонежские» (2008), икона «Собор святых, в земле Радонежской просиявших» (Е. В. Комарова, 2013).

 

Литература

Сахаров И. П. Исследование о русском иконописании. СПб., 1849. Кн. 2. Прилож. V. С. 12–14;

Лихачёв Н. П. Две иконы с летописью // Археол. известия и заметки. СПб., 1894. Т. 2. № 12. С. 391–394;

он же. Материалы для истории русского иконописания: Атлас снимков. СПб., 1906. Ч. 1;

Лукомский Г. К. Вологда в ее старине. СПб., 1914;

Щербаков Н. А., Свирин А. Н. К вопросу о творчестве Андрея Рублева. Сергиев Посад, 1929. С. 15–16;

Некрасов А. И. Древнерусское изобразительное искусство. М., 1937;

Арциховский А. В. Древнерусские миниатюры как исторический источник. М., 1944;

Лазарев В. Н. Дионисий и его школа // История русского искусства. М., 1955. Т. 3. С. 482–541;

он же. Живопись и скульптура великокняжеской Москвы // Там же. С. 71–214;

он же. Страницы истории новгородской живописи: Двусторонние таблетки из собора св. Софии в Новгороде. М., 1977;

Овчинникова Е. С. Новый памятник станковой живописи XV в. круга Андрея Рублева // Древнерусское искусство XV — нач. XVI в. М., 1963. С. 94–118;

Постникова-Лосева М. М., Протасьева Т. Н. Лицевое Евангелие Успенского собора как памятник древнерусского искусства 1-й трети XV в. // Там же. С. 177–183;

Свирин А. Н. Древнерусское шитье. М., 1963;

Николаева Т. В. Троицкий живописец XVI в. Евстафий Головкин // Культура Древней Руси. М., 1966. С. 177–183;

она же. Собрание древнерусского искусства в Загорском музее. Л., 1968;

она же. Прикладное искусство Московской Руси. М., 1976;

она же. Древнерусская живопись в собрании Загорского музея. М., 1977;

Белоброва О. А. Живопись XVI–XVII вв. // Троице-Сергиева лавра: Худож. памятники. 1968. С. 94–107;

Данилова И. Е. Житийные иконы митр. Петра и Алексея из Успенского собора в Кремле в связи с рус. агиографией // ТОДРЛ. 1968. Т. 23. С. 199–216;

Маясова Н. А. Художественное шитье // Троице-Сергиева лавра: Худож. памятники. 1968. С. 112–139;

она же. Древнерусское шитье. М., 1971;

она же. Образ прп. Сергия Радонежского в древнерусском шитье: К вопросу об иконографии // ДРИ. 1998. [Вып.:] Сергий Радонежский и худож. культура Москвы XIV–XV вв. С. 40–53;

она же. Древнерус. лицевое шитье в Музеях Московского Кремля: Кат. М., 2004;

Троице-Сергиева лавра: Художественные памятники. М., 1968;

Масленицын С. И. Кострома. Л., 1969;

Флоренский П. А. Моленные иконы прп. Сергия // ЖМП. 1969. № 9. С. 80–90;

Розанова Н. В. Вновь открытая икона Сергия Радонежского из собрания ГТГ // Вопросы русского и советского искусства. М., 1974. Вып. 3. С. 51–66;

Логинова А. Музей древнерусского искусства им. Андрея Рублева // Худож. сокровища музеев Москвы: Альбом. М., 1975. С. 7–19;

Попов Г. В. Живопись и миниатюра Москвы сер. XV — нач. XVI в. М., 1975;

он же. Евангелие апракос боярина Федора Андреевича Кошки: Соображения о судьбе рукописи (1392–1428/1432 гг.) // Хризограф: Сб. ст. к юбилею Г. З. Быковой. М., 2003. С. 154–164;

он же. Житийный образ прп. Сергия Радонежского в Троицком соборе Троице-Сергиевой лавры: Вновь открытое творение худож. Дионисия, кон. XV в. // Троицкий образ прп. Сергия Радонежского. М., 2010. С. 8–61;

он же. Прп. Сергий Радонежский и образ Св. Троицы в древнерус. искусстве // Прп. Сергий Радонежский и образ Св. Троицы в древнерус. искусстве: Кат. выст. М., 2013. С. 9–27, здесь 12;

Ромашкевич Т. А. Роспись церкви Сергия Радонежского в Новгородском детинце // ПКНО. М., 1977. С. 225–236;

Древнерус. шитье XV — нач. XVIII в. в собр. ГРМ: Кат. выст. / Авт. и сост.: Л. Д. Лихачёва. Л., 1980;

Зонова В. А. Вновь открытая икона «Сергий Радонежский» из Успенского собора Моск. Кремля // ГММК: Материалы и исслед. М., 1980. Вып. 3. С. 42–55;

Кочетков И. А. Житийная икона Сергия Радонежского из собр. ЦМиАР // Древнерус. искусство XV– XVI вв.: Сб. ст. М., 1981. С. 97–107;

Плешанова И. И. Древнерус. декоративно-прикладное искусство в собр. ГРМ. М., 1985;

Вздорнов Г. И. Неизвестная статья А. И. Анисимова «Иконизация Кирилла Белозерского» // ПКНО, 1987. М., 1988. С. 184–201;

он же. Иконы-таблетки Вел. Новгорода: Софийские святцы / Авт. прилож. О. В. Лелекова, М. М. Наумова. М., 2007;

Посольская книга по связям России с Грецией (православными иерархами и мон-рями), 1588–1594 гг. М., 1988;

Смирнова Э. С. Моск. икона XIV–XVII вв. Л., 1988;

она же. Роспись подпружных арок собора Ферапонтова мон-ря: Состав фигур и замысел // Древнерус. и поствизант. Искусство, 2-я пол. ХV — нач. ХVI в.: К 500-летию росписи собора Рождества Богородицы Ферапонтова мон-ря. М., 2005. С. 219–228;

1000-летие рус. худож. культуры: Кат. М., 1988;

Украинская Т. Н. Житие Димитрия Прилуцкого // СККДР. 1988. Вып. 2. Ч. 1. С. 259–262;

Малкин М. Г. Два живописных ансамбля круга Дионисия и его преемников // Древнерус. искусство: Худож. памятники Рус. Севера. М., 1989. С. 123-142;

Прохоров Г. М. Пахомий Серб // СККДР. 1989. Вып. 2. Ч. 2. С. 167–177;

Успенский Л. А. Богословие иконы Правосл. Церкви. М., 1989;

Прп. Сергий Радонежский в произведениях рус. искусства XV–XIX вв. Кат. / Сост.: Л. М. Воронцова и др. М., 1992;

Прп. Сергий Радонежский: Альбом / Авт.-сост.: Н. Н. Чугреева. М., 1992;

Гусева Э. К. Об иконе прп. Сергия Радонежского в житии круга Дионисия из Троицкого собора // Искусство Древней Руси: Проблемы иконографии. М., 1994. С. 91–116;

она же. Особенности сложения иконографии «Сергиева видения» («Явления Богоматери прп. Сергию») // ГММК: Мат-лы и исслед. 1999. Вып. 12: Искусство средневек. Руси. С. 120–138;

она же. О моленных иконах прп. Сергия: Письменный источник и иконогр. традиция // ИХМ. 2002. Вып. 6. С. 146–153;

она же. Значение нагробного «портретного» покрова прп. Сергия Радонежского в сложении иконографии святого // Рус. искусство. М., 2014. № 2 (42). С. 22-31;

«Пречистому образу Твоему поклоняемся…»: Образ Богоматери в произведениях из собр. Русского музея. СПб., 1995;

Балдин В. И., Манушина Т. Н. Троице-Сергиева Лавра: Архит. ансамбль и худож. коллекции древнерус. искусства XIV–XVII вв. М., 1996;

Вахрина А. Л. Об иконе «Сергий Радонежский и ростовские чудотворцы» из собр. Ростовского музея-заповедника // ИКРЗ, 1995. Ростов, 1996. С. 63–71;

Клосс Б. М. Избр. труды. М., 1998. Т. 1: Житие Сергия Радонежского;

Лифшиц Л. И. Иконография Явления Богоматери прп. Сергию Радонежскому и мотивы теофании в искусстве кон. XIV — нач. XV в. // ДРИ. 1998. [Вып.]: Сергий Радонежский и худож. культура Москвы XIV–XV вв. С. 79–94;

Нарциссов В. В. Проблемы иконографии прп. Сергия Радонежского // Там же. С. 54–62;

Озерская Е. А. Образ Града Божьего в сценах Жития Сергия Радонежского из Сергиевской церкви Новгородского Детинца // Там же. С. 95–107;

Попова О. С. Рус. иконы эпохи св. Сергия Радонежского и его учеников: Православная духовность XIV в. и ее рус. вариант // Там же. С. 27–39;

Icone russe / Gallerie di Palazzo L. Montanari. Mil., 1999;

Вздорнов Г. И., Тарасов О. Ю. Святая гора и рус. древности // Наше Наследие. М., 2000. № 52. С. 58–73;

Алдошина Н. Е. Благословенный труд. М., 2001;

Дионисий «Живописец пресловущий»: К 500-летию росписи Дионисия в соборе Рождества Богородицы Ферапонтова мон-ря: Кат. выст. М., 2002;

Нерсесян Л. В. Дионисий. М., 2002;

Силкин А. В. Строгановское лицевое шитье. М., 2002;

Троицкий собор Троице-Сергиевой Лавры / Авт.-сост.: Б. М. Клосс и др. Серг. П., 2003;

Костромская икона XIII–XIX вв.: Свод рус. иконописи / Авт.-сост.: Н. И. Комашко, С. С. Каткова. М., 2004;

Прп. Димитрий Прилуцкий, Вологодский чудотворец: К 500-летию Сретения чудотворного образа 3 июня 1503 г. М., 2004;

Прп. Сергий — великий подвижник Земли русской. М., 2004;

Сорокатый В. М. Никола Чудотворец, Сергий Радонежский и вмц. Екатерина // Иконы из частных собр.: Рус. иконопись XIV — нач. XX в.: Кат. выст. М., 2004. С. 230–231;

Царевская Т. Ю. Новгородская монументальная живопись 1-й четв. XV в. // Древнерус. и поствизант. искусство, 2-я пол. XV — нач. XVI в. М., 2005. С. 26–39;

Вахрина В. И. Иконы Ростова Великого. М., 20062;

Лифшиц Л. И., Попов Г. В. Дионисий. М., 2006;

Вера и власть: Эпоха Ивана Грозного: Кат. выст. М., 2007;

Голубинский Е. Е. Прп. Сергий Радонежский и созданная им Троицкая Лавра. СПб., 2007;

Евсеева Л. М. К вопросу о датировке иконы «Сергий Радонежский с клеймами жития» из надвратной церкви Троице-Сергиева мон-ря // Троице-Сергиева Лавра в истории, культуре и духовной жизни России: Мат-лы IV междунар. конф. 29 cент. — 1 окт. 2004 г. М., 2007. С. 161–169;

Комашко Н. И., Саенкова Е. М. Рус. житийная икона. М., 2007;

Чугреева Н. Н. Прп. Сергий Радонежский: Житие в иконе. М., 2007;

она же. Преподобный Сергий Радонежский. СПб., 2014;

Шалина И. А. Икона-мощевик «Прп. Сергий Радонежский с житием» 1-й трети XVI в. из собр. В. А. Бондаренко // Троице-Сергиева Лавра в истории, культуре и духовной жизни России: Мат-лы IV междунар. конф. 2007. С. 173–189;

она же. «Яко имея дерзновение ко Святей Троице»: Изображения Сергия Радонежского в собр. Музея Русской иконы // Русское искусство. 2014. № 2 (42). С. 173–189;

Лука (Головков), игум. Новый сводный иконописный подлинник: [Электр. ресурс] / Иконописная школа при МДА. Серг. П., 2008. CD-Rom;

Шитова Л. А. Образ прп. Сергия Радонежского на драгоценных произведениях богослуж. практики // Антиквариат. М., 2008. № 11 (62) С. 28–35;

она же. Образ прп. Сергия Радонежского: Новации в XVIII — нач. XX в. / Прп. Сергий Радонежский: образ простоты, правды, святости. 2014. С. 280–291;

Иконы Ярославля XIII — сер. XVII в.: Шедевры древнерус. живописи в музеях Ярославля. М., 2009. Т. 1;

Житие преподобного и богоносного отца нашего игум. Сергия, чудотворца, написанное премудревшим Епифанием: Факс. изд. [Серг. П.], 2010. 2 т.;

Святая Русь: Кат. выст. П., 2010 (то же. СПб., 2011);

Святые земли Русской: Кат. выст. / ГРМ. СПб., 2010;

Сокровища Сольвычегодска: Древнерус. живопись и декоративно-прикладное искусство. М., 2010;

Троицкий образ прп. Сергия Радонежского. М., 2010;

Иконописец мон. Иулиания: Посвящ. 30-летию со дня кончины / Авт.-сост. Н. Е. и А. Е. Алдошина. М., 2012;

Прп. Cавва Сторожевский: Иконография XV — нач. XX в. М., 2013;

Прп. Сергий Радонежский и образ Св. Троицы в древнерус. искусстве: Кат. выст. / Сост.: Г. В. Попов, Н. И. Комашко. М., 2013;

Армеева Л. А. Иконописная школа в Троице-Сергиевой лавре: История и современность. М., 2014;

Воронцова Л. М. Образ прп. Сергия: Формирование традиции в XV–XVI вв. // Прп. Сергий Радонежский: образ простоты, правды, святости: Иконография XV — нач. XX в. М., 2014. С. 52–181;

Гнутова С. В. Образ прп. Сергия Радонежского на рус. меднолитых крестах XV–XVI вв. // Русское искусство. 2014. № 2 (42). С. 105–109;

«И свеча не угасла…»: Произв. изобразительного и декоративно-прикладного искусства XV — нач. XXI в., памятники истории и археологии: Кат. выст. М., 2014;

Игошев В. Ранее неизвестные изображения прп. Сергия Радонежского на древнерус. литургической утвари и деревянной резьбе // Там же. С. 96–103;

Полякова О. А. Прп. Сергий Радонежский: Кат. выст. М., 2014;

Прп. Сергий Радонежский: образ простоты, правды, святости: Иконография XV — нач. XX в. М., 2014;

Ризница Св.-Троицкой Сергиевой лавры / Авт.-сост.: Л. М. Воронцова, Г. П. Черкашина, Л. А. Шитова. Серг. П., 2014;

Черкашина Г. П. Образ прп. Сергия: Развитие традиции в XVII в. // Прп. Сергий Радонежский: образ простоты, правды, святости. 2014. С. 182–279;

Образы рус. святых в собр. ГИМ / Авт.-сост.: Л. П. Тарасенко. М., 2015;

Преображенский А. С. О времени создания житийной иконы прп. Сергия Радонежского из собр. ЯХМ // XIX науч. чт. памяти И. П. Болотцевой (1944–1995): Сб. ст. Ярославль, 2015. С. 12–26;

Церковь небесная: Изображение соборов святых в рус. иконописи XVI — нач. ХХ в. М., 2020.

 

[1] Маясова. 1998. С. 40; Нарциссов. 1998. С. 54.

[2] Текст по 2 спискам см.: Сахаров. 1849.

[3] Там же. С. 14. № 14.

[4] Вздорнов. 1988. С. 184–201.

[5] Прп. Сергий. 2014. С. 62.

[6] Маясова. 1998. С. 41, 43.

[7] См.: Прп. Сергий. 2014. С. 114–115, 116–117.

[8] Щербаков, Свирин. 1929.

[9] Лазарев. 1955. С. 195–198; Свирин. 1963. С. 42–45; Маясова. 1968. С. 53–54; Она же. 1998. С. 40–53; Гусева. 1994. С. 96–97; Нарциссов. 1998. С. 54–62.

[10] См.: Прп. Сергий. 2014. С. 63. Кат. 2.

[11] Гусева. 2014. С. 28.

[12] Попов. 2010. С. 16.

[13] РНБ. Соф. № 1523. Л. 9; опубл.: Иконописный подлинник Новгородской редакции по Софийскому списку кон. XVI в. М., 1873. С. 14.

[14] БАН. Арханг. 205. Л. 72 об.

[15] То же уподобление см., напр., в подлинниках: ИРЛИ (ПД). Бобк. № 4. Л. 13, посл. четв. XVII в.; БАН. Дружин. № 975. Л. 36 об.

[16] См., напр.: Большаков. Подлинник иконописный. С. 33.

[17] Филимонов. Иконописный подлинник. С. 159; ср. то же: Большаков. Подлинник иконописный. С. 33.

[18] См.: Филимонов. Иконописный подлинник. С. 381; Большаков. Подлинник иконописный. С. 113.

[19] См.: Филимонов. Иконописный подлинник. С. 53; Большаков. Подлинник иконописный. С. 95.

[20] Маркелов. Святые Др. Руси. Т. 1. № 433. С. 213–216.

[21] Фартусов. Руководство к писанию икон. 1910. С. 25–26.

[22] См.: Маясова. 2004. С. 88–89. Кат. 6; Попов. 2013. С. 13.

[23] См.: Прп. Сергий. 2014. С. 65, 68, 69, 72, 73, 197, 213.

[24] См.: Прп. Сергий. 2014. С. 78, 210–211, 212, 194, 74–77, 80, 81, 98.

[25] См.: там же. С. 194–195.

[26] Гнутова. 2014. С. 104–109.

[27] См.: Прп. Сергий. 2014. С. 67, 192, 193.

[28] См.: Вера и власть. 2007. С. 186–187. Кат. 79.

[29] Прп. Сергий. 2014. С. 114–115, 148–149.

[30] Древнерус. шитье. 1980. С. 17. Кат. 2; Нарциссов. 1998. С. 56–57; Маясова. 2004. С. 88–89. Кат. 6.

[31] Попов. 2013. С. 13; Шалина. 2014. С. 81.

[32] Нарциссов. 1998. С. 57.

[33] См.: Вздорнов. 2007. С. 185. Ил. 3.

[34] См.: Прп. Сергий. 2014. С. 70.

[35] См.: Там же. С. 79.

[36] Сорокатый. 2004. С. 230–231. Кат. 111.

[37] Прп. Сергий. 2014. С. 72; Маясова. 2004. С. 33.

[38] Попов. 2013. С. 12–13.

[39] См.: Прп. Сергий. 2014. С. 84, 85, 102–103.

[40] См.: Вера и власть. 2007. С. 42, 50–51. Кат. 5, 9.

[41] См.: Прп. Сергий. 2014. С. 80, 98.

[42] См.: Прп. Сергий. 2014. С. 91, 92, 93.

[43] См.: Там же. С. 94, 95, 96, 97, 99.

[44] Попов. 2010. С. 14–15.

[45] Клосс. 1988. С. 160–212.

[46] Зонова. 1980. С. 42–55; Попов. 2010. С. 35.

[47] См.: 1000-летие рус. худож. культуры. 1988. С. 341–342. Кат. 93.

[48] См.: Прп. Сергий. 2014. С. 114–115.

[49] См.: Прп. Сергий. 1992. Табл. 39. 40; Прп. Сергий. 2014. С. 116–117.

[50] См.: Прп. Сергий. 2014. С. 118–119.

[51] См.: Дионисий «Живописец пресловущий». 2002. С. 195–199. Кат. 50.

[52] См.: Прп. Сергий Радонежский в произведениях. 1992. С. 5.

[53] См.: Прп. Сергий. 2013. Кат. 11. С. 52–53.

[54] См.: Вахрина В. И. Иконы Ростова Великого. М., 2003, 2006. С. 190–193. Кат. 56; Прп. Сергий. 2014. С. 110–111.

[55] См.: Прп. Сергий 2014. С. 104–105, 106–107, 108–109, 120, 121.

[56] См.: Прп. Сергий Радонежский. 2013. С. 52–53. Кат. 11.

[57] См.: Там же. С. 110–111.

[58] Там же. Т. 2. С. 34.

[59] Арциховский. 1944. С. 186, 194.

[60] Лифшиц. 1998. С. 81.

[61] ПСРЛ. Т. 25. С. 265, 266; Т. 11. С. 145–146.

[62] Шалина. 2014. С. 85.

[63] Лифшиц. 1998; Гусева. 1999; Маясова. 2004. С. 101.

[64] См.: Прп. Сергий. 2014. С. 135.

[65] См.: Там же. С. 137.

[66] См.: Там же. С. 139.

[67] См.: Там же. С. 140.

[68] См.: Там же. С. 141.

[69] См.: Там же. С. 145.

[70] См.: Там же. С. 136.

[71] См.: Там же. С. 150–151.

[72] Прп. Сергий. 2013. С. 46. Кат. 8.

[73] См.: Прп. Сергий. 2014. С. 134.

[74] См.: Прп. Сергий. 2014. С. 142–143.

[75] См.: Там же. С. 144.

[76] См.: Там же. С. 147.

[77] См.: Там же. С. 148.

[78] См.: Вера и власть. 2007. С. 182–183. Кат. 77.

[79] См.: Icone russe. 1999. Р. 192–193. № 48.

[80] См.: Прп. Сергий. 2014. С. 135.

[81] Прп. Сергий. 2014. С. 140, 143, 150–151.

[82] ПСРЛ. Т. 6. С. 312.

[83] Казанская история. М.; Л., 1954. С. 139.

[84] Посольская книга по связям России с Грецией. 1988. С. 41–42.

[85] Дионисий «Живописец пресловущий». 2002. С. 152–154. Кат. 35.

[86] Там же. С. 160–162. Кат. 38.

[87] Маясова. 2004. С. 29.

[88] См.: 1000-летие рус. худож. культуры. 1988. С. 343. Кат. 98.

[89] См.: Дионисий «Живописец пресловущий». 2002. С. 88–91. Кат. 3.

[90] Сокровища Сольвычегодска. 2010. С. 29.

[91] Попова. 1998. С. 32.

[92] Овчинникова. 1963. С. 94–118; Грабарь И Э. О древнерус. искусстве. М., 1966. С. 90.

[93] См.: Николаева. 1977. С. 124–125. № 200.

[94] См.: 1000-летие рус. худож. культуры. 1988. С. 336–337. Кат. 73–79.

[95] См.: Прп. Сергий. 2014. С. 157.

[96] См.: Там же. С. 158–159.

[97] Вера и власть. 2007. С. 210–211. Кат. 95.

[98] Прп. Сергий. 2014. С. 179.

[99] См.: Там же. С. 155, 160, 174, 180.

[100] Прп. Сергий Радонежский. 2014. С. 156, 157, 161, 165, 177, 181.

[101] См.: Там же. С. 171.

[102] Попов. 1975. С. 35–36. Ил. 30; Он же. 2013. С. 38–39. Кат. 1; Дионисий «Живописец пресловущий». 2002. С. 169–171. Кат. 41.

[103] См.: «Пречистому образу твоему поклоняемся…». 1995. С. 190. Кат. 114.

[104] См.: Прп. Сергий. 2014. С. 171.

[105] Вздорнов, Тарасов. 2000. С. 68.

[106] См.: Прп. Сергий. 2014. С. 172–173.

[107] См.: Там же. С. 162–163.

[108] См.: Там же. С. 174.

[109] См.: Там же. С. 214.

[110] См.: Там же. С. 271.

[111] Никитина Т. Л. Русск. церк. стенные росписи 1670–1680 гг. М., 2015. С. 89, 254.

[112] См.: Прп. Сергий. 2014. С. 192.

[113] См.: Там же. С. 193.

[114] Силкин. 2002. С. 239; Прп. Сергий. 2014. С. 238–239.

[115] См.: Прп. Сергий. 2014. С. 230.

[116] См.: Там же. С. 217.

[117] См.: Там же. С. 218–219.

[118] См.: Там же. С. 228–229.

[119] См.: Там же. С. 232–233.

[120] См.: Там же. С. 234–235.

[121] См.: Там же. С. 236–237.

[122] См.: Там же. С. 238–239.

[123] См.: Там же. С. 240–241.

[124] См.: Там же. С. 244–245.

[125] См.: Прп. Савва Сторожевский. 2013. С. 68–69.

[126] См.: Прп. Сергий. 2014. С. 247.

[127] См.: Прп. Сергий. 2014. С. 254, 263, 265.

[128] См.: Там же. С. 258–259.

[129] Там же. С. 267, 269, 274–275.

[130] См.: Там же. С. 260.

[131] Там же. С. 255, 259, 261, 264, 266, 268, 271.

[132] Иконопись из собр. Третьяковской галереи / Авт.-сост.: Н. Г. Бекенева. М., 2006. С. 368–373.

[133] См.: Иконы Владимира и Суздаля. М., 2006. С. 396–401. № 90.

[134] Прп. Сергий. 2014. С. 264, 266, 268, 269, 271.

[135] Церковь небесная. 2020. № 57, 87, 111, 115, 125.

[136] Прп. Сергий. 2014. С. 303, 326–327, 328–329.

[137] Там же. С. 334–335.

[138] См.: Там же. С. 317.

[139] Там же. С. 281.

[140] Там же. С. 298.

[141] Там же. С. 307. Кат. 22.

[142] См.: Там же. С. 310. Кат. 26.

[143] См.: Там же. С. 304.

[144] См.: Там же. С. 300. Кат. 9, 10.

[145] См.: Там же. С. 302.

[146] Там же. С. 301.

[147] См.: Там же. С. 305.

[148] См.: Там же. С. 315.

[149] Там же. С. 301.

[150] Там же. С. 316.

[151] См.: Там же. С. 337.

[152] См.: Там же. С. 338.

[153] См.: Там же. С. 378.

[154] См.: Там же. С. 396. Кат. 133.

[155] Дорогами Св. Руси: Иконы рус. святых из собр. Н. Паниткова. М., 2020. Кат. 3.

[156] Прп. Сергий. 2014. Кат. 369.

[157] См.: Там же. С. 376.

[158] См.: Там же. С. 390. Кат. 124; С. 391. Кат. 126; С. 392.

[159] Дорогами Св. Руси: Иконы рус. святых из собр. Н. Паниткова. М., 2020. Кат. 5, 6.

[160] См.: Прп. Сергий. 2014. С. 343.

[161] См.: Там же. С. 346.

[162] См.: Там же. С. 354.

[163] Там же. С. 362. Кат. 88; С. 363. Кат. 89, 90; С. 364. Кат. 92.

[164] См.: Там же. С. 404.

[165] См.: Там же. С. 406–407. Кат. 151, 152, 155.

[166] См.: Там же. С. 390. Кат. 125; С. 402. Кат. 140; С. 411. Кат. 161.

[167] См.: Там же. С. 394.

[168] См.: Там же. С. 408.

[169] Русские святые: Избр. иконы из колл. Ф. Комарова. М., 2016. С. 164–169; Кат. 29.

[170] См.: Прп. Сергий. 2014. С. 413.

[171] См.: Алдошина. 2001. С. 102–108.

[172] См.: Там же. С. 100–101.

[173] Там же. 2001. С. 97, 110.

[174] См.: Там же. 2001. С. 227.

 

Источник: Православная энциклопедия. Т. 63