Краткая предыстория
После начала гражданской войны в 1918 г. части Русской Церкви оказались на разных территориях, подконтрольных большевикам или антикоммунистическим воинским формированиям, и поэтому начал складываться различный опыт и мифология[1], обусловленная местом их пребывания.
В первый год своего предстоятельства в Русской Церкви курс патриарха Тихона в отношении коммунистического режима характеризуется как антисоветский[2]. В обращении к архипастырям Русской Церкви от 25 сентября / 8 октября 1919 года патриарх Тихон переходит к следующей фазе своих отношений с советской властью – аполитичной: «Мы с решительностью заявляем, что <…> установление той или иной формы правления не дело Церкви, а самого народа. Церковь не связывает себя ни с каким определенным образом правления, ибо таковое имеет лишь относительное историческое значение»[3]. Послание выходит в период активного продвижения к Москве Вооруженных сил юга России (ВСЮР). 13 октября 1919 года Корниловским ударным полком был взят Орел, затем 14-го – Мценск. Казалось бы, не логичнее было выждать время, когда «христолюбивое воинство» находится в четырехстах километрах от Москвы? Однако патриарх не желает в случае победы Белого движения пролития крови и тех крещенных в православие людей, которые находятся в стане большевиков[4].
Другим подобным документом, имеющим адресатов по обе линии фронта гражданской войны, стало постановление Святейшего Патриарха, Священного Синода и Высшего Церковного Совета от 7/20 ноября 1920 года, обосновывающее временную автокефалию епархий в период чрезвычайных обстоятельств. Опять возникает вопрос о времени появления постановления. Когда в ночь с 7 на 8 ноября 1920 года группа Шестой красной армии вместе с Революционной повстанческой армией Украины прорвала оборону Крымского полуострова, стало ясно, что гражданская война на территории европейской России закончилась победой вооруженных сил Российской Советской Федеративной Социалистической Республики (РСФСР). Поэтому появление постановления от 7/20 ноября можно считать, во-первых, фиксацией удачного опыта церковной самоорганизации на территориях, контролируемых белыми армиями[5], а во-вторых, представлением права на подобную самоорганизацию тем русским церковным беженцам, которые 13-16 ноября эвакуировались из Крыма. Косвенное подтверждение этому содержится в следующем факте. В обвинительном заключении по делу патриарха Тихона (не позднее 17 апреля 1923 г.[6]) есть ссылка на показания патриарха от 30 января 1923 г. о том, что он «дал свое благословение Высшему Церковному Управлению, организованному Антонием [Храповицким] в Константинополе»[7].
Указ №349 Святейшего Патриарха Тихона и соединенного присутствия Священного Синода и Высшего Церковного Совета на имя председателя Высшего Церковного Управления Заграницей митрополита Антония
Этот документ нуждается в подробном рассмотрении, будучи единственный конкретным дисциплинарным актом, предпринятым святейшим патриархом против Русской Зарубежной Церкви. Здесь я привожу текст указа, а затем подробно рассмотрю содержание.
«По благословению Святейшего Патриарха Священный Синод и Высший Церковный Совет в соединенном присутствии слушали: предложение Святейшего Патриарха, от 28 марта – 10 апреля с.г. следующего содержания:
“Прилагаю при сем №№ “Нового Времени” от 3 и 4 декабря 1921 года и 1 марта 1922 г. В них напечатаны послание Карловацкого Собора и обращение к мировой Конференции. Акты эти носят характер политический, и, как таковые, они противоречат моему посланию от 25 сентября 1919 года. Посему:
1) Я признаю Карловацкий Собор заграничного русского духовенства и мирян не имеющим канонического значения и послание его о восстановлении династии Романовых и обращение к Генуэзской Конференции не выражающими официального голоса Русской Православной Церкви.
2) Ввиду того, что Заграничное Русское Церковное Управление увлекается в область политических выступлений, а, с другой стороны, заграничные русские приходы уже поручены попечению проживающего в Германии Преосвященного митрополита Евлогия, Высшее Церковное Управление упразднить.
3) Священному Синоду иметь суждение о церковной ответственности некоторых духовных лиц заграницей за их политические от имени Церкви выступления”.
По обсуждении изложенного предложения Святейшего Патриарха постановлено:
1) Признать “Послание Всезаграничного Церковного Собора чадам Русской Православной Церкви, в рассеянии и изгнании сущим” о восстановлении в России монархии с царем из дома Романовых, напечатанное в “Новом Времени” от 3 декабря 1921 года за № 184, и “Послание мировой Конференции от имени Русского Всезаграничного Церковного Собора”, напечатанное в том же “Новом Времени” от 1 марта сего года за № 254 за подписью Вашего Преосвященства, актами, не выражающими официального голоса Русской Православной Церкви и, ввиду их политического характера, не имеющими церковно-канонического значения;
2) Ввиду допущенных Высшим Русским Церковным Управлением заграницей означенных политических от имени Церкви выступлений и принимая во внимание, что за назначением тем же Управлением Преосвященного Митрополита Евлогия заведывающим [так в документе – д. А.П.] русскими православным церквами заграницей собственно для Высшего Церковного Управления там не остается уже области, в которой оно могло бы проявить свою деятельность, означенное Высшее Церковное Управление упразднить, сохранив временно управление русскими заграничными приходами за митрополитом Евлогием, и поручить ему представить соображения о порядке управления названными церквами;
3) Для суждения о церковной ответственности некоторых духовных лиц заграницей за их политические от имени Церкви выступления озаботиться получением необходимых для сего материалов и самое суждение, ввиду принадлежности некоторых из указанных лиц к епископату, иметь, по возобновлении нормальной деятельности Священного Синода, при полном, указанном в соборных правилах, числе его членов. О чем для зависящих по предмету данного постановления распоряжений уведомить Ваше Первосвященство.
Член Священного Синода Архиепископ Фаддей. Делопроизводитель Н. Нумеров»[8].
«Признать послания не имеющими церковно-канонического значения»
Вначале рассмотрим отношение патриарха, представленное Священному Синоду и Высшему Церковному Совету, на основании которого этим органами было принято постановление о роспуске Высшего Церковного Управления Заграницей (ВЦУЗ).
Нет оснований считать неискренним отмежевание патриарха Тихона от монархических симпатий Первого Всезарубежного собора, проходившего в Сремских Карловцах 21 ноября – 3 декабря 1921 г. Святейший Патриарх, находившийся в это время в столице РСФСР, не имел оснований питать иллюзии о восстановлении монархии, наличие которых было вполне объяснимо в среде эмиграции, анализирующей причины «крушения империи». В отношении к Священному Синоду и Высшему Церковному Совету патриарх Тихон продолжает свой аполитичный курс, следуя вышеуказанному обращению от 25 сен. / 8 окт. 1919 года. Отсюда вполне логично было признать обращения Всезарубежного собора о восстановлении в России монархии и призыв к мировым державам поддержать вооруженную борьбу русских антикоммунистов «не выражающими официального голоса Русской Православной Церкви». При этом патриарх Тихон был заранее информирован митрополитом Антонием о созыве собора в письме от 30 мая 1921 г. и осенью 1921-го – архиепископом Евлогием. Последний переслал патриарху все резолюции собора[9]. 3/16 марта 1922 г. патриарх Тихон в своем обращении к Сербскому Патриарху Димитрию выражал благодарность за помощь «по отношению к русским изгнанникам-епископам, клирикам и мирянам, которые, силою обстоятельств оказавшись за пределами родины, нашли себе радушие и приют в пределах Сербской Патриархии»[10]. Несмотря на несогласие с двумя обозначенными документами Всезарубежного собора, патриарх не предпринял никаких действий по отмежеванию от него до 18/31 марта, когда по требованию ГПУ он написал объяснительную записку, необходимую после политических заявлений собора в Карловцах[11].
23 марта / 5 апреля 1922 г. В этот день патриарх был призван по повестке в созданное взамен ЧК[12] ГПУ[13]. Там ему было предъявлено требование в течение трех дней определиться в отношении состоящих в его «иерархической подчиненности»[14]. В своей записке ГПУ от 24 марта / 6 апреля Святейший Патриарх указывает на ненормальность своего положения в связи с тем, что власти ограничивают допуск к нему посетителей[15].
5/18 апреля 1922 г. патриарх Тихон сообщил в заявлении ГПУ об осуждении «Послания Карловацкого Собора о восстановлении династии Романовых» как политического акта несогласного с обращением патриарха от 25 сентября 1919 г.[16]
В тексте патриарха содержится фраза: «Я признаю Карловацкий Собор заграничного русского духовенства и мирян не имеющим канонического значения». Однако в определение Синода слова эти не вошли. Священный Синод и Высший Церковный Совет признали не весь собор, а только два его послания – 1) с молитвенным пожеланием о восстановлении в России Дома Романовых и 2) обращение к мировой Конференции – актами, не выражающими официального голоса РПЦ и, ввиду их чисто политического характера, не имеющими церковно-канонического значения[17].
«За назначением тем же Управлением Преосвященного Митрополита Евлогия»
Более противоречивой является следующая рекомендация для упразднения ВЦУЗ: «Принимая во внимание, что за назначением тем же Управлением Преосвященного Митрополита Евлогия заведывающим [так в документе – д. А.П.] русскими православными церквами заграницей собственно для Высшего Церковного Управления там не остается уже области, в которой оно могло бы проявить свою деятельность, означенное Высшее Церковное Управление упразднить, сохранив временно управление русскими заграничными приходами за митрополитом Евлогием, и поручить ему представить соображения о порядке управления названными церквами».
В реальности архиепископ Волынский Евлогий (Георгиевский) был назначен не заведующими русскими православными церквами заграницей, а только церквами в Западной Европе. Причем это назначение было сделано еще 2 октября 1920 года, притом именно Временным Высшим Церковным Управлением на юго-востоке России[18]. Затем оно было подтверждено в Константинополе, и 2/15 апреля 1921 г. архиепископ Евлогий получил указ митрополита Антония об управлении «всеми западноевропейскими русским церквами на правах епархиального архиерея»[19]. Поскольку прежде церквами в Западной Европе ведал епископ Кронштадтский, викарий Санкт-Петербургского митрополита, священник парижской церкви Иаков Смирнов обратился к патриарху Тихону с запросом о правах архиепископа Евлогия. 8 апреля 1921 г. Святейший Патриарх Тихон и Священный Синод издали указ №424 на имя Финляндского архиепископа Серафима (Лукьянова), представившего запрос о. Иакова, в котором передавалось решение:
«[В]виду состоявшегося постановления ВЦУ заграницей, [полагалось] считать Православные Русские Церкви в Западной Европе находящимися временно, впредь до правильных и беспрепятственных сношений означенных церквей в Петроградом, под управлением Преосвященного Волынского Евлогия, имя которого должно возноситься за богослужением»[20]. В письме от 12 июня 1921 г. патриарх Тихон подтвердил назначение «временно заведовать Западно-Европ[ейскими] церквами»[21].
Патриарх Тихон сознавал, что архиепископ Евлогий был назначен заведовать именно церквами в Западной Европе. Важно это понимать для рассмотрения следующего противоречия в указе – архиепископу Евлогию никогда не поручалось для окормления все русское рассеяние («заграничные русские приходы уже поручены попечению проживающего в Германии Преосвященного Митрополита Евлогия»). В ведении ВЦУЗ, помимо приходов в Западной Европе, были приходы в Африке, Азии, Аргентине, миссии в Иране, Палестине, епархии в Китае[22] и США[23]. Архиепископ Евлогий никогда не был назначен «всемирным русским первоиерархом».
«По возобновлении нормальной деятельности»
Решение о закрытии ВЦУЗ надо рассматривать в контексте борьбы против единственного института царской России, сохранившегося в РСФСР, к тому же представлявшего конкурирующую мировоззренческую систему. Известное письмо Ленина членам политбюро от 19 марта 1922 года объясняет возможность подавления Церкви под предлогом изъятия церковных ценностей для голодающих центральных областей России[24]. Аналогичная роль для ослабления Церкви уделялась поддержке обновленческого движения в письме Л.Д. Троцкого членам ЦК РКП (б) от 30 марта 1922 г[25].
3 мая 1922 г. состоялось секретное заседание президиума ГПУ по организации суда над патриархом Тихоном. Президиум, в который входили Ушинский, В.Р Менжинский, Г.Г. Ягода, Т.П. Самсонов и П.А Красиков, постановил следующее:
«2. ТИХОНА вызвать и затребовать от него в 24 часа публикации, отлучения от церкви, лишения сана и отречения от должности вышеуказанного духовенства, а также потребовать от него издания специального послания заграничному православному духовенству и выдаче представителям Соввласти ценностей, находящихся в заграничных церквах[26]. В случае, если ТИХОН откажется от исполнения вышеуказанных требований, такового немедленно арестовать, предъявив ему все обвинения совершенного им против Советской Власти по совокупности»[27].
В тот же день, 3 мая, в беседе с прибывшими из Америки протоиереем Феодором Пашковским и представителем ИМКИ г. Колтоном, патриарх отказался дать указ о назначении в Северную Америку митр. Платону (Рождественскому), но только рекомендацию ВЦУЗ[28]. Ни слова не было сказано о закрытии ВЦУЗ[29].
5 мая, в день, когда был принят указ о роспуске ВЦУЗ, протоиерей Пашковский хотел проститься с патриархом, но не смог к нему проникнуть, ибо резиденция его была оцеплена ГПУ[30]. Вечером этого дня на допросе патриарха в ГПУ его спрашивают, собирается ли он лишить сана или отлучить от Церкви митрополита Антония и других членов Всезарубежного собора?[31] Читая ответ Святейшего на вопрос о призыве зарубежных архиереев для суда в Москву, так и видишь его мягкую улыбку: «Разве они поедут сюда? [выделено мною – д. А.П.]»[32]
Менжинский, Красиков и Самсонов сочли позицию патриарха по отношению к РПЦЗ недостаточно ясной и определенной, как и в вопросе выдачи имущества зарубежных церквей; от патриарха требовали «категорически отмежеваться» от заграничного духовенства, вызвать в Москву Евлогия (Георгиевского) и Антония (Храповицкого), осудить «реакционное духовенство» не «платонически», а «юридически»[33]. Характер уступок, на которые шел патриарх в отношении требований большевиков, явствует из следующей, весьма общей фразы в постановлении: «Для суждения о церковной ответственности некоторых (выделено мной – д. А.П.) духовных лиц заграницей за их политические от имени Церкви выступления, озаботиться получением необходимых для сего материалов»[34].
В то же день, 5 мая, когда был принят Указ №348 (349) об упразднении ВЦУЗ, Московский ревтрибунал постановил привлечь патриарха Тихона к судебной ответственности, и он был вызван в ГПУ. На допросе Святейший говорит о роспуске ВЦУЗ, а так же – в общих словах о предании церковному суду виновных архиереев РПЦЗ. Патриарх предполагает возможным рассмотреть вместе с Высшим Церковным Советом вопрос о передаче российского церковного имущества заграницей представителям советской власти[35].
В самом определении, в параграфе 3 говорится, что суждение о деятельности заграничных епископов надо иметь «по возобновлении нормальной деятельности Синода». Иначе говоря, определение вынесено при малом числе членов и в ненормальных условиях[36]. А.А. Шишкин пишет, что в это время «[и]з всех членов тихоновского св. Синода и ВЦС в Москве находилось только три человека»[37]. Когда 12 мая к находящемуся под домашним арестом патриарху явилась делегация обновленцев, то в качестве основания для передачи ей дел она указывала на фактическое отсутствие уже всякого церковного управления[38]. В обвинительном заключении по делу патриарха Тихона сами чекисты пишут: «Соединенное же собрание, приняв эту резолюцию Тихона (о Карловацком Соборе) к сведению, вынесло постановление войти в обсуждение деятельности церковников Собора с преданием их церковному суду по восстановлении нормальной жизни Российского Синода. Фактически это означало отказ от всякого расследования и лицемерную отписку, вызванную официальным сообщением правительства»[39].
9 мая патриарх Тихон помещается под домашний арест и в тот же день дает показания ГПУ[40]. Митрополита Антония «врагом трудового народа» он согласен считать только с 1922 г., когда митр. Антоний выступил в печати, призвав к борьбе против СССР[41]. При этом митрополит Антоний ex officio оставался постоянный членом Священного Синода с сохранением за ним титула «митрополита Киевского и Галицкого». Последнее видно из назначения в конце 1921-го митрополита Михаила (Ермакова) «Патриаршим экзархом на Украине, с возведением его в сан Митрополита и предоставлением ему прав, принадлежащих Митрополиту Киевскому»[42].
Как указ был воспринят за границей?
Указ от 22 апр. / 5 мая 1922 года был получен митрополитами Антонием и возведенным 30 января 1922 года в сан митрополита Евлогием, временным управляющим Западноевропейскими русскими приходами. Неудивительно, что в силу противоречивости содержания указа митрополит Евлогий не смог его выполнить. (Хотя и жалел впоследствии об этом[43].) Вот что он писал митрополиту Антонию 3/16 июля 1922 года: «Указ этот коробит меня своей неожиданностью и прямо ошеломляет представлением той страшной смуты, которую он может внести в нашу церковную жизнь. Несомненно, он дан был под давлением большевиков»[44]. Сравнивая два указа, №362 и №348 (349), зарубежный исследователь истории Русской Церкви в ХХ веке приходит к следующему заключению: «Документ 1922 года пропитан мимикрией, которая была навязана требованиями тоталитарной власти. Наивное прочтение второго документа бессмысленно: наступила эпоха двоящихся слов и подтекстов»[45]. Эта лингвистическая экспертиза – еще одно яркое свидетельство о различии опыта, переживаемого двумя частями разделенной Русской Церкви.
Вопрос о выполнении указа №348 (349) рассматривался на Архиерейском Соборе РПЦЗ, проходившем в Сремских Карловцах с 31 августа по 13 сентября 1922 г. По этому вопросу было принято первоначально иное решение, однако прибывший днем спустя архиепископ Кишиневский и Хотинский Анастасий (Грибановский) обратил внимание на то, что указ давал возможность для дальнейшего выяснения вопроса: «…сохранив временно управление русскими заграничными приходами за митрополитом Евлогием, и поручить ему представить соображения (выделено мною – д. А.П.) о порядке управления названными церквами». В результате 2 сентября 1922 года собор постановил следующее:
«1. Во исполнение Указа Его Святейшества Святейшего Тихона, Патриарха Московского и всея России и Священного при нем Синода, от 22 апреля – 5 мая сего года за №348, существующее Высшее Русское Церковное Управление заграницей упразднить.
2. Для организации новой Высшей Церковной власти созвать РусскийВсезаграничныйЦерковный Собор 21 ноября (ст[арого] стиля) 1922 года.
3. В целях сохранения правопреемства Высшей Церковной власти образовать Временный заграничный Архиерейский Синод, с обязательным участием митрополита Евлогия, каковому Синоду и передать все права и полномочия Высшего Русского Церковного Управления заграницей.
4. СоставВр[еменного] заграничного Архиерейского Синода определить в 5 членов оного.
5. Названному Синоду принять зависящие меры к созывуРусск[ого]Всезагр[аничного] Церк[овного] Собора»[46].
Заключение
В силу отсутствия прямых свидетельств предположения о связи послания патриарха Тихона 1919 года и постановления 1920-го с политическими событиям носят спекулятивный характер. Так же в качестве гипотезы можно предположить, что патриарх Тихон внутренне сочувствовал монархическим воззрениям Первого Всезарубежного собора и осудил его решения исключительно под нажимом большевиков[47]. Независимо от этого очевидно, что заявления Первого Всезарубежного собора об изменении политического строя в России не учитывали мнения самих россиян, которые в случае продолжения гражданской войны снова бы подверглись многочисленным тяжелым испытаниям.
Директивные письма о кампании по уничтожению Церкви председателя Совета народных комиссаров РСФСР Ленина и председателя Революционного военного совета РСФСР Троцкого определяют контекст жесткого давления на Церковь в отечестве и опосредовано заграницей весной 1922 года. То, что, патриарх Тихон, человек, не имеющий опыта общения с большевиками, не выполнил все их требования по уничтожению эмигрантской церкви, является еще одним свидетельством того, что свят. Тихон не желал быть орудием коммунистического режима по разрушению Русской Церкви.
Указ о роспуске ВЦУЗ принимался в чрезвычайных обстоятельствах и в этом отношении был адекватно воспринят зарубежными архиереями. Противоречие в отношении назначения митрополита Евлогия нуждалось в уточнении. Однако в силу этих самых чрезвычайных обстоятельств получить его не представлялось возможным. Патриарх Тихон с 9 мая 1922 г. находился под арестом и был освобожден только 25 июня 1923 г. Единственная церковная организация, имевшая санкцию от большевиков действовать за границей, была обновленческая церковь, и от ее посягательств, в частности, отстаивала российское дореволюционное имущество Русская Зарубежная Церковь[48].
С одной стороны, при вынесении решения об отношении к указу о роспуске ВЦУЗ раскольнические тенденции не возобладали в руководстве РПЦЗ[49]. С другой – факт формального исполнения воли Святейшего свидетельствует об уважении и понимании «чрезвычайных обстоятельств»[50], в которых находился «Великий Господин и Отец» как «белой», так и «красной» России.
[1] Под мифологией я понимаю избирательную совокупность понятий, традиций и преданий, присущих самосознанию определенной группы лиц.
[2] См. например, Обращение Святейшего Патриарха Тихона к Совету Народных Комиссаров в связи с первой годовщиной Октябрьской Революции от 25 окт. / 7 ноя. 1918. Акты Святейшего Тихона патриарха московского и всея Руси, позднейшие документы и переписка о каноническом преемстве высшей церковной власти. М., 1994. С. 151-152.
[3] Акты. С. 163-164.
[4] Акты. С. 163-164. Послание было воспринято большевиками в положительном ключе по сравнению с предыдущими актами, поскольку имело целью снять с Церкви обвинение в участии в контрреволюции. Доклад агента ВЧК Александра Филиппова. Русская Православная Церковь и коммунистическое государство. М., 1996. С. 48-49. Тот факт, что ВЦУ на юге России посчитало послание относящимся только к территориям РСФСР, иллюстрирует мой довод о формировании различной мифологии в разделенных частях Русской Церкви. Кострюков А.А. Русская Зарубежная Церковь в первой половине 1920-х годов: организация церковного управления в эмиграции. М., 2007. С. 102.
[5] Артемов Н. протоиерей. Постановление №362 от 7/20 ноября 1920 г. и закрытие зарубежного ВВЦУ в мае 1922 г. // История Русской Православной Церкви в ХХ веке (1917-1933). Мюнхен, 2002. С. 146.
[6] Дело. С. 998.
[7] Акты. С. 261. Остается неясным, как патриарх мог дать свое благословение на церковную деятельность другой поместной церкви.
[8] Протокол заседания Высшего Русского Церковного Управления Заграницей в Сремских Карловцах 19 авг. / 1 сен. 1922 г. «Церковные ведомости». 12-13. 1922. С. 6-7.
[9] Шишкин А.А. Сущность и критическая оценка обновленческого раскола РПЦ. Казань, 1970 г. С. 317.
[10] Грамота Его Святейшества, Святейшего Тихона, Патриарха Московского и всея России Святейшему Димитрию Патриарху Сербскому. Никон (Рклицкий), архиеп. Жизнеописание блаженнейшего Антония, митрополита Киевского и Галицкого. Нью-Йорк, 1960. С. 42-45.
[11] Следственное дело Патриарха Тихона. М., 2000. С. 122.
[12] Всероссийская чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией и саботажем.
[13] Государственное политическое управление.
[14] Следственное дело Патриарха Тихона. М., 2000. С. 118.
[15] Дело. С. 123
[16] Политбюро и Церковь. Т.1. С. 513. Следственное дело Патриарха Тихона. М., 2000. С. 122.
[17] Артемов Н., протоиерей. Постановление № 362 от 7/20 ноября 1920 г. и закрытие зарубежного ВВЦУ в мае 1922 г. // История Русской Православной Церкви в ХХ веке (1917-1933). С. 171.
[18] Евлогий (Георгиевский), митрополит. Путь моей жизни. М., 1994. С. 344.
[19] Там же.
[20] Указ Преосвященному Серафиму, Архиепископу Финляндскому и Выборгскому. // «Церковные ведомости». 1. 1922. С. 2.
[21] Кострюков. Русская Зарубежная Церковь. С. 43.
[22] Так же в 1921 году он одобрил проставление ВЦУЗ о выделении Харбинской епархии из Владивостокской. Артемов. Постановление № 362. С. 159.
[23] Патриарх Тихон, будучи преосвященным в США с 1898 по 1907 гг., не мог не помнить о своей североамериканской пастве. Еще 22 фев./7 марта 1922 года он направил пасхальное поздравление «святителям, духовенству и мирянам Американской Православной Руси». Пасхальный привет от святейшего патриарха Тихона // Американский православный вестник. 1/14 апреля. Ном. 7. 1922. С. 1.
[24] Политбюро и Церковь. Т. 1. С. 140-144.
[25] Политбюро и Церковь. Т. 1. С. 164.
[26] В РСФР шла кампания по изъятию ценностей в связи с голодом 1921 г.
[27] Политбюро и Церковь. Т. 1. С. 252-253; Следственное дело патриарха Тихона. С. 154-157. Прот. Николай Артемов полагает, что эта беседа могла иметь место 4-го числа. Постановление ном. 362. С. 168.
[28] Ранее 14/27 апреля патриарх постановил, чтобы его хиротония была совершена в США. Акты. С. 730.
[29] Артемов. Постановление ном. 362 от 7/20 ноя. С. 166-167.
[30] Григорий Граббе, еп. К истории русских церковных разделений заграницей. Джорданвилль. Н.Й., 1999. С. 29.
[31] Следственное дело патриарха Тихона. С. 154.
[32] Следственное дело патриарха Тихона. С. 156.
[33] Вострышев М.И. Патриарх Тихон. С. 217-219.
[34] Эта мысль об ответственности усиливается в первом послании патриарха, выпущенном им после освобождения из заключения 18 июня/1 июля 1923 г., где митр. Антоний (Храповицкий) уже именуется по имени: «Исходя из этих соображений, Мы в апреле месяце 1922 года на соединенном заседании Священного Синода и Высшего Церковного Совета уже осудили заграничный церковный собор Карловацкий за попытку восстановить в России монархию из дома Романовых. Мы могли бы ограничиться этим осуждением владык, бывших на Соборе, во главе с Высокопреосвященным Антонием, митрополитом Киевским, если бы они раскаялись в своих поступках и прекратили дальнейшую деятельность в этом направлении, но Нам сообщают, что они не только не прекратили, а еще более ввергают Православную Церковь в политическую борьбу совместно с проживающими в России и за границей злоумными противниками Советской власти, принесшими немало несчастий Родине Нашей. Пусть хотя теперь они сознают это, смирятся и покаются, а иначе придется звать Преосвященных владык в Москву для ответа перед церковным судом и просить власть о разрешении их прибыть сюда». Акты. С. 287.
[35] Дело. С. 155.
[36] Согласно определению о Священном Синоде и Высшем Церковном Совете от 7/20 декабря 1917 г., «Собрание Священного Синода и Высшего Церковного Совета, каждого в отдельности, равно как и соединенное их заседание, считаются состоявшимися, когда присутствуют, кроме председателя, не менее половины членов каждого учреждения». Деяния Священного Собора Православной Российской Церкви. М., 1996. 5.327.
[37] Шишкин. Сущность. С. 89.
[38] Шишкин. Сущность. С. 86. Григорий Граббе, еп. Русская Церковь перед лицом господствующего зла. Джорданвилль. Н.Й., 1991. С. 33.
[39] Акты. С. 250.
[40] Дело. С. 162-163.
[41] Политбюро и Церковь. ч. 1-я. С. 257.
[42] Веденеев. Д. «…Тормозит работу по расколу духовенства». Судьба Патриаршего Экзарха Украины митрополита Михаила (Ермакова). Православие в Украине. [Электронный ресурс]: http://orthodoxy.org.ua/data/tormozit-rabotu-po-raskolu-duhovenstva-sudba-patriarshego-ekzarha-ukrainy-mitropolita-mihaila (Дата обращения 10 июня 2019 г.)
[43] Путь моей жизни. С. 367-371.
[44] Кострюков. Русская Зарубежная Церковь. С. 243.
[45] Артемов. Постановление ном. 362. С. 161.
[46] Протокол № 1 заседания Собора Русских православных архиереев заграницей в Сремских Карловцах с обсуждением Указа Святейшего Патриарха Тихона. Цит. по Кострюков. Русская Зарубежная Церковь. С. 294-295.
[47] Попытка проникнуть в образ мышления патриарха Тихона в отношении советской власти весьма затруднительна, так как основана на субъективной мемуаристке, а не на фактах. Например протопр. Василий Виноградов рисует образ патриарха Тихона-«антисоветчика»: «Но все, кто, как и я, имели счастье часто вести с патриархом личные, интимные беседы по разным церковно-общественным вопросам, могут свидетельствовать, что патриарх никогда ни единым словом не высказывал ни малейшего осуждения заграничным иерархам и духовенству, равно как не проявлял ни малейшей тени симпатии к советской власти или хотя какого-либо одобрения какого-нибудь из ее мероприятий. При всех беседах с патриархом до последнего дня его жизни патриарх исходил всегда из молчаливого, но совершенно определенного и нескрываемого представления, что советская власть есть чуждая для русского народа». О некоторых важнейших моментах последнего периода жизни и деятельности Св. Патриарха Тихона (1923-1925). Мюнхен, 1959. С. 41. С другой стороны, кн. Г.Н. Трубецкой, получив отказ от Святейшего передать благословение одному из вождей Белого движения, рисует образ человека, хранящего лояльность властям предержащим не за страх, а за совесть: «Патриарх в самой деликатной и в тоже время твердой форме сказал мне, что не считает возможным это сделать, ибо, оставаясь в России, он хочет не только наружно, но и по существу избегнуть упрека в каком-либо вмешательстве Церкви в политику». Трубецкой Г., кн. Памяти св. патриарха Тихона. Путь 1. 1925. С. 117.
[48] Псарев А.В. Владение Русской Зарубежной Церковью церковным имуществом: исторический и моральный аспект. «Православная Русь», 18. 2000. С. 6-12. [Электронный ресурс]: http://www.rocorstudies.org/2012/02/22/a-v-psarev-vladenie-russkoj-zarubezhnoj-cerkovyu-dorevolyucionnym-cerkovnym-imushhestvom-yuridicheskij-i-moralnyj-aspekt/
(Дата обращения 10 июня 2019 г.).
[49] Например, во время заседания ВЦУЗ его секретарь Махароблидзе предлагал ВЦУЗу принять на себя «функции Всероссийской Церковной власти». Кострюков. Русская Зарубежная Церковь. С. 104.
[50] Таковое понимание ярко видно в статье митрополита Антония «Не надо смущаться!», убеждавшей паству РПЦЗ не обращать внимание на просоветское заявление патриарха, Тихона сделанное после его освобождения из-под ареста. «Церковные ведомости». 13-14. 1923. С. 9-10.