В Мартирологе Псевдо-Иеронима (составлен примерно во 2-ой половине V века) к 25 декабря (все даты приводятся по старому стилю) относится указание: «На Латинской дороге, в усыпальнице Апрониана, в Риме страдание (видимо, отмечается на месте гибели или захоронения — прим. П.Л.) святой Евгении-девственницы...» [1].
Сказание о мученичестве на латинском языке, как полагают некоторые исследователи, существовало уже в конце V века [2]. Вероятно, в Мартирологе Беды Достопочтенного (1-ая половина VIII века) представлены основные, если не все элементы этого сказания. Некоторые из этих элементов могли быть добавлены после составления изначального текста (в том числе и самим Бедой). Согласно изложению указанного Мартиролога, мученический подвиг святая Евгения совершила в правление императора Галлиена (260 — 268 годы правления). «Украсившись множеством добродетелей, она привела ко Христу Господу множество девственниц, и по приказу префекта Нуцетии (в Риме — П.Л.) была с камнем на шее брошена в Тибр, но не утонула. Затем была ввергнута в раскаленную печь, но осталась невредимой. После всего этого в день Рождения Господа, как и сам Спаситель ей заранее открыл (то есть в видении — П.Л.), была обезглавлена палачом в тюрьме. Тело ее было взято христианами и похоронено недалеко от города, в районе Латинской дороги, на принадлежавшем ей земельном участке, где она и сама прежде похоронила многих» [3]. Это небольшое житийное сказание восполняется подробностями, которые Беда приводит в описании мученичества святых Прота и Иакинфа (память их по Мартирологу 11 сентября). Они, согласно Беде, были евнухами Евгении (это предполагает ее знатное происхождение, на что, впрочем, может указывать и владение ею значительным участком земли в окрестностях Рима); обратившись ко Христу вместе со своей госпожой, они находились при ней вплоть до своей мученической кончины в Риме, куда «они вернулись с блаженной девственницей из Египта» [4]. В более поздних сказаниях мартирологов, а вместе и в латинских, и в греческих синаксарных и житийных повествованиях (греческие версии были, по мнению исследователей, переводами разных версий латинских житий [5]) появляется еще ряд подробностей, названий и имен, которых, по всей вероятности, не содержалось в изначальном тексте Мученичества. Так, Рабан Мавр (1-ая половина IX века) в своем Мартирологе приводит очень пространное сказание о жизни Евгении, в котором кроме подробностей ее происхождения, обращения, жизни в мужской монашеской общине (об этом чуть ниже), о чуде исцеления женщины по имени Меланция, об обращении ею своих родственников в христианство и прочего материала, взятого из Мартиролога Беды, он устанавливает (или, может быть, следует в этом за одним из своих источников) родственную связь между Евгенией и неким Филиппом, префектом Александрии, — последний «становится» отцом мученицы [6]. Слово «становится» я употребляю вот по какой причине. Дело в том, что «блаженный Филипп, епископ и мученик, бывший префектом, пока не освятился благодатью крещения и не воспринял епископского достоинства», как упоминается под датой 13 сентября у Беды [7]. По мнению Е.Г. Сапировой, Филипп «скорее всего — вымышленный персонаж: в древних источниках не содержится сведений об Александрийском епископе или мученике с именем Филипп» [8]. Однако свидетельство Беды (которое есть в Древнем Римском мартирологе, а также у Адона и Узуарда), а также вероятность того, что Филипп был не александрийским епископом, а предстоятелем христианской общины другого, более мелкого города Египта (в Мартирологах указывается однозначно только место кончины, а не происхождения или епископства), говорят об историчности данного лица. Другое дело, что родственная связь его с мученицей Евгенией была установлена позднее, и довольно искусственным, хотя и распространенным путем: время его мученической кончины Бедой относится к царствованию Валериана и Галлиена, и память его празднуется 13 сентября — рядом с памятью святых Прота и Иакинфа (напомню — 11 сентября); в добавок, всех упомянутых лиц объединяет их временная или постоянная локализация в Египте.
Остается непонятным, почему почти все латинские источники относят мученичество Евгении и ее соратников к царствованию Галлиена, ведь этот император, как известно, даже издал в самом начале своего правления специальный эдикт, запрещавший гонения на христиан [9]. Можно с осторожностью предположить, что не очень хорошо ориентировавшиеся в подробностях политики римских императоров составители Мученичества или его редакций подразумевали Валериана, спутали его, в свою очередь, с Галерием и в результате получился Галлиен (аргументом в пользу этого может служить приписывание Бедой времени мученической кончины святого Филиппа к периоду правления Валериана и Галлиена). Отнесение в Синаксаре Константинопольской Церкви X века времени жизни Евгении к царствованию Коммода [10] помещает ее мученическую кончину в чуть более подходящую для этого историческую обстановку, но не решает сложившейся проблемы, так как это хронологическое указание Синаксаря противоречит данным большинства более древних источников.
В заключение хотелось бы еще высказать некоторые соображения относительно двух моментов, присутствующих в житии святой мученицы Евгении. Первое — это ее деятельность в качестве главы монашеской, то ли мужской, то ли женской (в разных источниках по-разному), общины. С одной стороны, здесь невооруженным взглядом виден явный анахронизм: монашеских общин в середине III века не существовало. С другой стороны, в этом можно обнаружить и факт (если принять более древнюю версию о создании ею общины девственниц в Риме): Евгения могла быть просто сторонницей и проповедницей целибатного христианства (как, например, святая Анастасия Узорешительница, попав под влияние энкратизма, но скорее гностицизма, учитывая возможные связи святой Евгении с Египтом). Кстати, подобного рода радикально-аскетическое направление представлено в ряде апокрифических деяний апостолов [11].
Другой момент — это сцена, которая впервые приводится в Мартирологе Рабана Мавра: Евгению после ареста хотят принудить совершить жертвоприношение римской богине Диане и с этой целью ведут святую в храм богини, но в присутствии мученицы «статуи богини падают и разбиваются вдребезги» [12]. Трудно наверняка определить мотивы создания кем-то из составителей Мученичества этой сцены. Возможно, что здесь отразилось какое-то противостояние между христианами и почитателями Дианы, о котором знал или в котором участвовал кто-то из сочинителей. Этот сюжет мог быть приурочен к возведению базилики над склепом Евгении, совпавшем с разрушением статуй римской богини или с праздником Рождества Христова (близкого по времени с днем памяти святой), в который, возможно, были крещены бывшие адепты культа Дианы... Остается лишь гадать и придумывать разные версии. Однако будет наиболее достоверно, на мой взгляд, если интерпретировать этот фрагмент со сценой в святилище Дианы как желание сочинителя (может это был сам Рабан Мавр) противопоставить два представления о девственности и плодовитости (известно, что Диана была богиней-девственницей, и отождествлялась с греческой Артемидой, она одновременно была олицетворением плодородия и покровительницей родильниц, а также животных и всякой растительности) — девственность теперь осмыслялась не только как божественное, но и как человеческое свойство, которое становилось для человека путем всецелого служения Богу и одновременно средством преодоления ограниченности своего пола. Девственность, видимо, интерпретировалась как возможность для принесения плода, для рождения людей, но не во временную, а в вечную жизнь. Осуществлением этих идей и стала полная трудов, проповеднического служения, страданий, борьбы и героизма жизнь святой мученицы Евгении и ее соратников мучеников Прота и Иакинфа.
ПРИМЕЧАНИЯ:
[1] Martyrologium Vetustissimum Hieronymi Nomine Insignitum // PL 30. Col. 451.
[2] Е. Г. Сапирова. Евгения, прмц. Римская // Православная энциклопедия. Т. 17. М., 2001. С. 103-105. - http://www.pravenc.ru/text/187019.html
[3] Beda Venerabilis. Martyrologium // PL 94. Col. 1142.
[4] Ibid., col. 1041.
[5] Сапирова. Там же.
[6] Rabanus Maurus. Martyrologium // PL 110. Col. 1187-1188.
[7] Martyrologium // PL 94. Col. 1042-1043.
[8] Сапирова. Там же.
[9] См. В. В. Болотов. Лекции по истории Древней Церкви. Т. II. - М., 1994. - С. 133.
[10] Synaxarium Ecclesiae Constantinopolitanae // Propylaeum ad Acta Sanctorum. Novembris. Bruxellis, 1902. Col. 339.
[11] См. краткий обзор содержания указанных сочинений в: Д. Ауни. Новый Завет и его литературное окружение. СПб., 2000. С.140-157.
[12] Martyrologium // PL 110. Col. 1188.