Текст моего доклада будет посвящен рассмотрению неизданного и забытого трактата «Аскетические главы» митр. Матфея Эфесского. Вполне закономерно может возникнуть вопрос: по какой причине я обратил внимание на автора, которого до сей поры ошибочно считали антипаламитом? Ведь можно было бы заниматься изучением более исследованного автора, который в литургической традиции является святым. Ответ мой довольно прост. После того как я с моим другом случайно нашел хорошо сохранившуюся рукопись митр. Матфея Эфесского, содержащую неизданный, но, как оказалось при прочтении, довольно интересный и на первый взгляд полностью православный трактат «Аскетические главы», у меня возникло непреодолимое желание познакомиться поближе с биографией автора. Интерес к митр. Матфею и его рукописи подогревался и тем, что мне хотелось познакомиться с греческой палеографией и попробовать поупражняться в расшифровке текста, оказавшегося впоследствии уникальным памятником поздневизантийского периода. Собственно говоря, на протяжении всего периода изучения данного трактата и личности митр. Матфея на основании мыслей его «Аскетических глав» меня не покидала мысль о том, что митр. Матфей никак не мог быть убежденным антипаламитом, особенно же в последний период своей жизни, в который он и написал свои «Аскетические главы». Мое предположение, как вы в этом сами сможете убедиться, оказалось совершенно истинным.

Стоит отметить, что целью моей работы является не только подготовка текста «Аскетических глав» к издательскому виду, но также рассмотрение самых главных богословско-аскетических идей митр. Матфея Эфесского на основе его трактата.

Совершенно логично, как мне кажется, охарактеризовать личность митр. Матфея и привести основные биографические данные.

Об имени и личности митр. Матфея Эфесского (в миру Мануил Габала) русскому читателю известно мало, почти ничего. Однако, как оказалось, о Матфее Эфесском с большим уважением отзывается Никифор Григора, подчеркивающий его немаловажную роль в Соборе 1351 года. «Среди ни (т .е. отцов Собора) выделялся Ефесский архиерей, старец уже преклонных лет, хотя ему было 80 лет от роду, однако он имел ясный ум», – так отзывается о нем Никифор Григора. Чуть ниже византийский историк дополняет свою характеристику предстоятеля Филадельфийской митрополии еще более яркими штрихами: «Он имел благообразный вид и подкованный язык, философия им была приумножаема как во всяком эллине, так и в Божественном храме».

Представленная Григорой характеристика личности митр. Матфея подтверждается в ходе изучения и осмысления самих «Аскетических глав», которые представляют собой жанр сотниц.

Несомненно, именно благодаря точному свидетельству Григоры мы знаем, что Мануил Габала родился в Филадельфии в 1271 или 1272 году, т.е. в 6780 году от сотворения мира, поскольку он определенно указывает на его участие в соборе 1351 года в сане митрополита Эфеса (с мая по июнь). Что же касается сведений о его ранних годах жизни, родителях и семье – ничего не известно за исключением того факта, что у него был родной брат.

О более поздних годах жизни митр. Матфея нам известно гораздо больше. Он, несомненно, принадлежал к клирикам Филадельфийской Церкви, о чем свидетельствует сам, говоря, что с первых лет архипастырства Феолипта «он был у него под духовным руководством с юношеского возраста»[1]. Оплакивая его смерть, митр. Феолипт в 1324 году в монодии к Ирине Хумнине пишет: «И я, которого ты духовно возродил, еще не вчера поучавшего меня, но долгое время с первого возраста и тело и душу, и разум взрощенный, и в добродетели»[2]. В другом месте он называет Феолипта «священным мужем, который меня вскармливал»[3].

Начальное образование Мануил Габала получил в Филадельфии: в школе грамоты и элементарной математики ему было преподано «подготовительное знание» до 10-11-летнего возраста и «общее образование» – вплоть до 17-18-летнего возраста[4]. Ктитор монастыря Богородицы Скотейны в составленном им типиконе свидетельствует о рождении Габалы и о том, что он учился в элементарной школе в Филадельфии[5]. Если Мануил ходил в школу в «первом возрасте», то следует предположить, что он окончил ее в 11 лет; тогда же, вероятно, он и познакомился с Феолиптом, недавно вступившим на Филадельфийскую кафедру.

К сожалению, не существует других свидетельств о филадельфийском среднем образовании. Другие позднейшие сообщения об образовании Мануила и его духовном возрастании отсутствуют. Вероятно, только лишь в 1309 году он посетит Константинополь и будет там общаться с наставниками. Существует сведение о том, что он был женат и находился в церковном сане уже в 1309 году[6]. Из этого факта можно сделать вывод, что, по прибытии в Константинополь, он принял сан протонотария, а в скором времени его возвели в сан диакона и священника.

Будучи рукоположен в митрополиты Ефеса, Матфей был в положении свободных епископов в Константинополе, поскольку его кафедра была захвачена турками[7]. С такой ситуацией Вселенский Патриархат столкнулся с XI века, когда появились турки-сельджуки[8]. Ефес был захвачен турками Сасы и Эдиноглу в 1304 году[9], после смерти последнего митрополита Иоанна Хилы.

Окончательно митр. Матфей перебрался в Ефес с лета 1339 года. Хронологию его восшествия на митрополичью кафедру следует черпать из 87-го послания, согласно которому, он прибыл туда в «разгар лета»[10]. Именно по причине захвата кафедры в Эфесе, митр Матфей подписывался под титулом Филадельфийский. Далее биографические источники о митр. Матфее повествуют о нескольких переходах архиерея в стан паламитов и антипаламитов. Причины таких переходов митр. Матфея нам остаются неизвестными. Однако стоит отметить, что возвращение его к паламитам не было сознательным, потому как вскоре, когда преемником патр. Исидора был выбран Калллист I (1350 год), митр. Матфей снова перешел к антипаламитам, и больше документально нам ничего не известно о его новом покаянии. На Соборе 1351 года, церковью окончательно было разбито учение антипаламитов, что привело к новому осуждению и митрополита Матфея вместе с Никифором Григорой, митрополитом Ганским Иосифом, Тирским Арсением – главными противниками свт. Григория Паламы[11]. Что касается последних лет жизни и причины его смерти, то каких-либо подробностей не известно. Дату его кончины следует относить к периоду между 1359-1360 года, когда о его смерти упоминает патриарх КаллистΙ[12].

Вслед за обзорной биографией митр. Матфея Эфесского я хотел бы сказать несколько слов о рукописи Burney 114. ff.1-90. Она существует в единственном экземпляре и списков или же каких-либо редакций ее не имеется, тем не менее в других библиотеках мира существуют только ее фотокопии. Общий объем рукописи составляет 200 страниц, а число глав – 180. Я в своем исследовании осуществлял набор текста «Аскетических глав» исключительно с электронной версии рукописи, содержащейся на сайте Британской библиотеки Лондона[13].

Точное время происхождения и написания трактата данного сочинения невозможно определить. Несомненно, что датировку написания этого произведения следует относить ко второй половине XIV века. В пользу такого предположения свидетельствует тот факт, что это произведение, подписанное в начале митр. Матфеем, указывает на поздний период жизни святителя, когда он находился уже в сане.

Что касается авторства рукописи, то можно с уверенностью утверждать, что автором ее является митр. Матфей Эфесский. В пользу этого говорит не только отсутствие в эту эпоху других митрополитов с таким же именем, но и стиль «Аскетических глав». Этот труд являет собой пример греческой античной риторики и простоты мысли.

Общая оценка

Осуществляя общую оценку «Аскетических глав», которые посвящены теме духовного подвига и брани, важно подчеркнуть, что их можно назвать полемическими. Данное название может закрепиться за «Главами» в силу того, что в большинстве из них присутствует описание борьбы с каким-то пороком, используется слово «атлет» (в духовном плане). Автор пользуется математическими знаниями, что демонстрирует его высокую степень образованности и начитанности.

По преимуществу «Главы» не соединены друг с другом, тем не менее возможно выделить основные темы, пронизывающие весь трактат целиком.

Наряду с ярко выраженным иерархическим учением о душе, занимающим одно из главных мест в «Главах», митр. Матфей рассуждает и о воскресении души при жизни, повторяя учение аскетов-мистиков и авторов-паламитов. Помимо учения о душе, митр. Матфей рассуждает довольно много о наслаждении и печали, выдвигая, на мой взгляд, интересную идею о том, что печаль – начало наслаждения, а наслаждение – начало печали, поскольку одно переходит в другое.

Вслед за этим митр. Матфей размышляет о смысле искушений и скорбей, которые подаются Богом для нашего вразумления и исправления. Вышеперечисленные идеи являются, пожалуй, самыми основными и главными в «Аскетических Главах», однако, помимо них, в трактате присутствует довольно много и других, второстепенных, но не менее важных тем для сотериологии человека. Главная идея трактата – попытаться раскрыть внутреннее противоречие человеческой личности и его преодолеть. Митр. Матфей прямо не ссылается на отцов Церкви или же других авторов, но он пользуется мыслями отцов Церкви, по преимуществу пересказывая их идеи. К примеру, учение о воскресении души при жизни (его впервые сформулировал Симеон Новый Богослов), учение об ангельских силах (Ареопагит, Стифат).

Помимо оригинальных идей автора, которые требует тщательного исследования, стоит обратить внимание на язык трактата. Как оказалось, он – по преимуществу – оригинальный, в нем встречается довольно много редких слов.

 Суть учения митр. Матфея Эфесского о двух смертях

По мысли митр. Матфея, Адам умер двумя видами смерти. Первая смерть произошла в душе из-за того, что Адам себя посчитал равным Богу («ἰσοθείας»), а вторая приключилась у тела из-за наслаждения («τῆςἡδονῆς»). Как первая смерть была отделением от Бога, так вторая – погибель самого тела и разлучение (души от тела). Но Христос восстановил и тело и душу через воскресение из мертвых, потому как Он воспринял погубленные тело и душу (Адама).

Учение о воскресении души при жизни

Помимо всего сказанного ранее, нельзя обойти вниманием тот непререкаемый факт, что «Аскетические Главы» митр. Матфея явно или косвенно напоминают человеку о необходимости духовного воскресения («τὴν πνευματικὴν ἀνάστασιν») при жизни. Собственно говоря, само духовное восстановление, по мысли митр. Матфея, должно стать главной целью жизни человека, желающего воскреснуть в будущей жизни. Для достижения же этого, он обязан «умертвить свои постыдные наслаждения плоти и страсти, поскольку невозможно до тех пор, пока они в нас живут, восстать логосу добродетели». «Кαὶ τὰςτῆς σαρκὸςἡδονὰς καὶ τὰ πάθηὁλοσχερῶς θανατώσωμεν, ἀδύνατον γὰρἕωςἂνἐνἡμῖν ταῦτα ζῇ, ἀναστῆναι τὸντὴςἀρετὴςλόγον…» и « οὕτωςοὐδ’ ἡμεῖς ποτεἀναστησόμεθα τὴν πνευματικὴν ἀνάστασιν, ἂνμὴτὸν κατὰ προαίρεσιν ἀποθάνωμενθάνατον πρὸτοῦφυσικοῦτε καὶ ἀναγκαίου…» (91-я глава).

«Поэтому-то нам и необходимо по собственному выбору умереть для греха прежде физической и необходимой смерти тела».

Выводы и общий смысловой контекст

Тема духовного воскресения души при жизни является одной из трех ключевых в творчестве митр. Матфея Эфесского. Будучи прямым последователем аскетов-мистиков, и в большей степени прп. Симеона Нового Богослова, автор «Аскетических глав» рассуждает о духовном воскресении прямо, выходя за пределы традиционной догматики. Для этого он использует термин «духовное воскресение» (ἡ πνευματικὴ ἀνάστασις), исключительно применяя его к душе человека, а не только к ее отдельным частям. Однако нельзя не подчеркнуть, что учение митр. Матфея о воскресении души при жизни основывается на его разработанном учении о душе человека. Действительно, как можно будет проследить ниже, автор трактата уделяет достаточно много внимания изучению составных частей души человека – то есть, его ума, воли и сил. Митр. Матфей, вслед за прп. Иоанном Дамаскиным и прп. Никитой Стифатом, ставит акцент на самой душе и ее силах: разумной, то есть разуме, и неразумной, показывающей себя в гневе, пожелании и других пороках.

Последующая традиция

Ретроспективный обзор и рассмотрение учения о воскресении души на примере главных представителей аскетическо-мистического богословия наводит нас на мысль о том, что в византийском богословии смерть души всегда отвергалась как еретическая. Действительно, приняв противоположное состояние души, которая может в какой-то момент исчезнуть или погибнуть, мы тем самым делаем факт Воскресения Христа недействительным и ложным.

Впоследствии, в эпоху исихастких споров, когда сам митр. Матфей Эфесский становился в одно время паламитом, а в другое – антипаламитом, учение о прижизненном воскресении с наибольшей силой раскрылось у авторов исихасткого направления. К примеру, у современника и биографа св. Григория свт. Филофея Коккина мы находим формулировку, гораздо более отвечающую образу выражения св. Симеона. Св. Филофей называет прижизненное воскресение души у святых, достигших чистоты, «великим и первым воскресением»: «Так вот те, которые через чистоту жизни, здесь сделали себя достойными вселения Божественного Духа, имеют уже как отчасти залог начала грядущего обожения, воскреснув, я имею в виду великим и первым воскресением души ( ἀναστάντες, τὴντῆςψυχῆςφημιμεγάληνκαὶπρώτηνἀνάστασιν), прежде общего воскресения тел»[14].

На наш взгляд, вполне возможно сделать предположение о том, что митр. Матфей, вероятно, написавший свои «Аскетические главы» передсмертью, покаялся окончательно и остался паламитом, поскольку его взгляды в учении о воскресении души при жизни практически совпадают с учением не только аскетов-мистиков, но и исихастов. В самом деле, «Аскетические главы» митр. Матфея представляют собой одно из самых главных и ценных произведений этого автора, который во всем своем учении не отступил от догматического и аскетического учения Церкви. Для доказательства нашего предположения предлагаем вам следующую часть нашего исследования, посвященную иерархии души и рассмотрению взаимосвязей ее составных сил.

Иерархия души по мысли митр. Матфея

Иерархическое устроение души начинает раскрываться митр. Матфеем непосредственно с 59-й главы, в которой автор довольно мудро и точно замечает, что ум в душе является самодержцем души в том случае, если он будет отвращать человека от неразумных стремлений и изменять к Богом дарованной чести и достоинству. Благодаря управлению ума как правителя над страстями, человек способен не только избавляться от страстей, но и мудро рассуждать, даже предвидеть будущее. Как пример человека, который имел ум в качестве правителя над страстями, митр. Матфей приводит ветхозаветного царя Соломона, сперва жившего по заповедям Божиим и имевшего великий разум, но впоследствии оставившим Бога и потерявшим ум.

Само учение митр. Матфея об уме как самодержце заключается в следующих словах: «ὁ νοῦς… τῶντῆς σαρκὸς παθῶν αὐτοκράτωρὡςἀληθῶςγνωρίζεται… ὅταν τὰςἐμπαθεῖς καὶ ἀλόγουςτῆςψυχῆςὀρέξεις καὶ τὴνθορυβώδη τούτωνὀχλοκρατίαν καταδημαγωγήση καὶ πρὸς ἑαυτὸνμεταστήση νόμοις ὑποταγῆς».

Для митр. Матфея приоритетным является показать, что ум есть самодержец в душе именно над страстями плоти ( τῶντῆς σαρκὸς παθῶν), поскольку он должен повелевать пожеланиями души. Такое видение ума исключительно в виде правителя над страстями свойственно именно аскетическому складу самого митр. Матфея, для которого важнее всего – привести человека к духовному спасению.

Выводы

В заключение доклада хотелось бы отметить, что вышеприведенная часть моего изыскания является лишь наброском к полному и всеобъемлющему исследованию как содержания изучамоего трактата, так и связи его с предыдущей традицией. Однако уже после столь поверхностного анализа трактата я вправе причислить митр. Матфея к ортодоксальным авторам (то есть паламитам), поскольку его учение о воскресении души при жизни, а также иерархия души практически слово в слово повторяют мысли паламитов и аскетов-мистиков. Ранее же, как было ошибочно посчитано в библиографии исихазма, митр. Матфея считали антипаламитом по причине того, что в его жизнеописании известен лишь факт последнего отречения митр. Матфея от паламитского учения, но о покаянии его никто не упоминает.

Ввиду того, что «Аскетические главы» митр. Матфея были написаны им, вероятнее всего, в последний период его жизни, можно сделать предположение, что митр. Матфей перед своей смертью покаялся и остался верен ортодоксальному учению Церкви.

Прочтение текста «Аскетических глав» приводит меня к мысли о том, что митр. Матфей написал их, несомненно, в старческом возрасте, вспоминая свою жизнь, полную горести и утрат.

На мой взгляд, подробное изучение и издание текста митр. Матфея восполнит пробел в аскетической письменности поздневизантийского периода, покажет преемственность богословских идей, поможет проследить путь аскетического богословия с давних времен. А чтение самого трактата в доступном каждому переводе на русский язык принесет большую душевную помощь, помогая человеку обрести вечное спасение.