Сегодня не только в философии науки, но и в общественно-политической жизни всё увереннее заявляет о себе новое и одновременно старое, как этот мир, мировоззрение трансгуманизма.
Трансгуманизм («гуманизм» происходит от латинского «homo» — «человек», а приставка «trans» переводится с лат. как «через», «за»), как постгуманистическое видение будущего человека, – это одновременно и философская концепция, и международное движение, целью которого, по точному слову Френсиса Фукуямы, является «освобождение рода человеческого от присущих ему биологических ограничений»[1]. Конечной целью трансгуманизма является достижение бессмертия.
«Трансгуманизм» является продуктом секулярного гуманизма и Просвещения и утверждает не только возможность, но и целесообразность улучшения природы человека уже в ближайшем будущем в результате применения последних достижений научно-технического прогресса. По сути, он утверждает необходимость сознательной, научно-контролируемой эволюции человека как биологического вида с ближайшими целями: увеличить продолжительность здоровой жизни человека, расширить наши интеллектуальные и физические способности и предоставить нам всё возрастающий контроль над нашими собственными психическими состояниями. Для этого предлагается биоинженерия человека с использованием последних достижений в биомедицинских технологиях, генетике, нейронауке, нанотехнологиях, компьютерных технологиях и создании искусственного генома человека.
В определенной комбинации вышеупомянутой биоинженерии человека трансгуманистам видится новый век, в котором люди будут освобождены от того, что христианская антропология называет следствиями первородного греха, — страстности, тленности и смертности человеческой природы, — и что является причиной физических и психических заболеваний, старения и скоротечности человеческой жизни. В трансгуманистической перспективе её адептам видится не только возможность контролировать душевно-эмоциональные состояния и продолжительность своей жизни, но и произвольно выбирать свою «природу» и «природу» своих детей.
На первый взгляд всё это похоже на фантастику, но известный американский футуролог Фрэнсис Фукуяма называет такое трансгуманистическое видение будущего «самой опасной идеей в мире»[2]. Если темп научно-технологических преобразований в нашей жизни сохранится или, тем более, ускорится, то очень скоро мы можем оказаться био-нано-технологически изменённым видом в заметно изменённой биосфере нашей планеты и её ближайшего окружения. Идея неизменной человеческой природы, человеческой сущности, из которой мы получаем представления о человеческих достоинствах и о важнейших правах человека, будет больше неприменима в этом «дивном новом мире» свободной рыночной эволюции.
Достижения в области генной инженерии в ближайшей перспективе обещают людям не только возможность перепроектировать себя, но также и проектировать будущие поколения, и, тем самым, выйти из-под биологических ограничений собственной природы, и обрести над ней практически полный контроль. Таким образом, перед человечеством открывается соблазн достижения постчеловеческого псевдорайского состояния без Бога и тех духовно-нравственных ограничений, которые обусловлены Его образом, лежащим в фундаменте духовно-телесной природы человека. Но одновременно это обнажает и древний богоборческий дух, который лежит в основании трансгуманистического мировоззрения и который возбуждает в своих адептах жалкое стремление к перманентной реконструкции собственных «кожаных риз». По сути, трансгуманизм есть не что иное, как жалкая диавольская пародия на обожение, отрытое для человека в Богочеловеке Иисусе Христе.
* * *
Термин трансгуманизм был введен в 1957 Джулианом Хаксли (1887-1975), английским биологом, одним из создателей Синтетической теории эволюции, которая является синтезом генетики, дарвинизма и других научных дисциплин. Джулиан Сорелл Хаксли стоит у истоков создания Всемирного фонда дикой природы[3] и международной организации ЮНЕСКО[4], в которой был её первым генеральным директором[5]. Джулиан Хаксли является внуком известного учёного-дарвиниста Томаса Генри Хаксли, его родным братом был писатель Олдос Хаксли, а единокровным братом — нобелевский лауреат Эндрю Хаксли. Его дед Томас Хаксли за яркие полемические выступления в защиту эволюционной теории Чарльза Дарвина получил прозвище «Бульдог Дарвина», а для описания своего отношения к религии он ввёл термин «агностицизм». Олдос Хаксли был гуманистом, пацифистом и писателем, который семь раз номинировался на Нобелевскую премию. Он является автором известного романа-антиутопии «О дивный новый мир». Эндрю Хаксли стал лауреатом Нобелевской премии в области физиологии и медицины в 1963 году.
Джулиан Хаксли активно выступал за распространение гуманистических ценностей, был членом многих гуманистических организаций, в том числе членом Международного гуманистического и этического союза. Вместе с Альбертом Эйнштейном и Томасом Манном входил в руководство Первого гуманистического общества Нью-Йорка. Джулиан Хаксли выступал сторонником такого общества, которое придёт к полной реализации человеческого потенциала и заменит собой общество благоденствия. Для Хаксли трансгуманизм был другим названием его «эволюционного гуманизма», а именно, преднамеренного усилия человечества «преодолеть себя — не только спорадически… но в целом, как человечество… Человек, остающийся человеком, но превзошедший сам себя, благодаря осознанию новых возможностей своей человеческой природы»[6].
Хаксли рассматривает трансгуманизм как «ключевое понятие» с совершенно новой интеллектуальной структурой, как «новую идеологию», или «новую систему идей, соответствующих новому положению человека»[7]. Он считал трансгуманизм «новой позицией ума», к которой обратится человечество в состоянии кризиса, используя научное знание для того, чтобы построить лучший мир. Хаксли полагал, что «человеческий вид окажется на пороге нового существования, столь же отличающегося от нашего, как наше отличается от синантропа. Он будет осознанно осуществлять свою реальную судьбу»[8].
Нельзя не заметить, что трансгуманистическое видение мира весьма созвучно идеям Фридриха Ницше, который ещё в конце XIX века провозгласил «смерть Бога». А если «Бог умер», то кто может и должен занять его место? Только человекобог, точнее – сверхчеловек.
Ницше предлагает новую форму богоборчества. Обычное противопоставление Бога и человека заменяется, после провозглашённой «смерти Бога», антитезой «сверхчеловек – человек». Человек – это то, что должно быть преодолено[9]. Поэтому «смерть Бога» означает и «смерть человека», который преодолевается в сверхчеловека.
«Ни у кого, как у Ницше, — пишет исследователь его творчества Т. А. Кузьмина, — не выражено столько презрения и отвращения к человеку. Современные люди, по Ницше, поистине безобразны... Никакой любви к нему, никакого сочувствия к его немощи, никакого оправдания ошибок... Девиз Ницше – не улучшать человека, а именно преодолеть, превзойти»[10].
Таким образом, наивысшая цель человека после «смерти Бога» – это создание сверхчеловека. Только со «смертью Бога», как думает Ницше, человек впервые становится автором своих действий и может практиковать «божественный образ мыслей»[11]; только со «смертью Бога» возможно истинное величие человека[12].
«Перед нами ни больше, ни меньше как мироустроительные, а вернее даже сказать, миросозидательные претензии, заявленные человеком, оставшимся после «смерти Бога» единственным деятелем»[13].
Но со «смертью Бога» человек становится на почву иной реальности, логика которой приводит к ряду принципиально важных отказов от абсолютных онтологических оснований человеческой культуры. Прежде всего, это отказ от различения добра и зла, от понятия греха и от христианской морали в принципе. А главное, это отказ от заданного Богом как нравственной цели бытия человека – уподобления его Богу, т.е. богоподобия человека. На месте Бога теперь «сверхчеловек», причём «сверхчеловек» — это то, что создаётся, а человек – то, что преодолевается.
При этом, как справедливо замечает один из исследователей творчества Ф. Ницше, в стороне остаётся вопрос, «а почему, собственно, нужно что-то менять и в человеке и в его жизни, откуда вообще это стремление к лучшему (не говоря уже об императивности такого стремления, когда стремление к совершенству вменяется как долг и идеал), откуда, наконец (а этот вопрос можно ставить только после ответа на предыдущие), мы берём сам масштаб оценки, по какому критерию оцениваем наше стремление к лучшему?
И неслучайно, что все эти вопросы, законные и осмысленные в рамках теизма (от различий в последнем в данном случае можно отвлечься), в секулярной мысли мало-помалу повисают в воздухе (выступая по сути унаследованным от прошлого непрояснённым «пережитком»), а то и вовсе перестают вставать»[14].
Фридрих Ницше добавляет к идее социальной инженерии Карла Маркса метафизический лозунг преобразования самой природы человека. И, надо заметить, такая попытка преодолеть человека в человеке с целью получить «нового человека» уже предпринималась группой советских учёных в 1920-е годы, которые проводили практические опыты получения «новогибридного человека» путём скрещивания людей с антропоморфными обезьянами. В отчёте 1928 года, представленном в Совнарком председателю Комиссии по содействию работе Академии наук СССР т. Н. Горбунову, руководитель этих «исследований» профессор И. Иванов констатировал: «Только в самые последние годы наметилась возможность поставить наши опыты без особо значительных затрат и без опасений встретить запрет со стороны церкви. Серьёзным тормозом для постановки этой экспериментальной работы являлись также предрассудки религиозного и морального характера. В дореволюционной России было совершенно невозможно не только что-либо сделать, но и писать в этом направлении»[15].
К сожалению, история повторяется, и эти идеи, скомпрометировавшие себя в прошлом веке, на новом витке научно-технического прогресса снова выступают соблазном для секулярного мира.
* * *
Близкие к трансгуманизму взгляды разделяли и развивали русские космисты, такие как Николай Фёдорович Фёдоров (1829–1903), который определил парадигму русского космизма: весь мир есть закономерно эволюционирующая система, и глубинный смысл христианства заключается в воскрешении предков. Но воскрешение осуществит Бог нашими же руками через применение передового научного знания. Миллионами воскрешённых предков Н. Ф. Фёдоров предлагал заселить космическое пространство и, таким образом, освоить его.
Другой космист, Александр Васильевич Сухово-Кобылин (1817–1903), разработал «Учение Всемира», согласно которому человечество проходит в своём развитии три стадии — теллурическую, солярную (когда происходит расселение землян в пределах солнечной системы) и сидеральную (проникновение человечества в дальний космос)[16].
Основоположник современной космонавтики, Константин Эдуардович Циолковский (1857–1935), предлагал заселить космическое пространство с помощью орбитальных станций и считал, что развитие жизни, рано или поздно, достигнет возможности преодолевать силу тяжести и расселяться по Вселенной.
Владимир Иванович Вернадский (1863–1945), которого также можно отнести к русским космистам, разработал учение о биосфере, – совокупности живого вещества Земли, проявляющего себя как единый живой организм, который постепенно эволюционирует к ноосфере (сфере разума), когда человечество овладеет силами природы и научится управлять самой эволюцией живых существ.
Иван Антонович Eфремов (1908–1972) – учёный и писатель-фантаст – рассматривал эволюцию жизни от примитивных форм к человеку разумному вместе с эволюцией общественной жизни от примитивных сообществ до создания «гуманистического коммунистического общества» и неизбежного выхода человечества в межзвёздный космос как единый процесс восхождения, подчиняющийся универсальным диалектическим законам.
Надо заметить, что идеи русского космизма развивались параллельно с русской революцией и со временем космизм вполне интегрировался в советскую философию, так что вполне можно говорить не только о русском космизме, но и о феномене «советского космизма», который с завершением советского периода русской истории был предан временному забвению.
Но с каждой волной научно-технического прогресса возникает и новый интерес к идеям преодоления биологических ограничений человеческой природы, достижении бессмертия и рая собственными силами, объединённых вавилонской мечтой «сверхчеловеков».
* * *
Несмотря на библейские допотопные корни, современный трансгуманизм предстал субъектом международной общественно-политической жизни в 1998 году, когда философы Ник Бостром и Девид Пирс основали общественную неправительственную организацию – Всемирную ассоциацию трансгуманистов (World Transhumanist Association, WTA). В России WTA представляет Российское трансгуманистическое движение (РТД).
Для координации усилий трансгуманистических партий во всём мире в 2014 году была создана наднациональная организация The Transhumanist Party (Global) или TPG, главной целью которой является поддержка национальных трансгуманистических партий по всей Европе[17] и в мире[18].
В 2011 года инициативной группой российских учёных во главе с президентом холдинга New Media Stars миллиардером Дмитрием Ицковым было создано Стратегическое общественное движение «Россия 2045» (англ.: Strategic social initiative «Russia 2045»). По состоянию на 28 сентября 2016 года на сайте движения зарегистрировалось 42328 человек[19] из России, США, Европы и др. Штаб-квартира движения расположена в Москве.
Число 2045 в названии движения означает год наступления технологической сингулярности – того гипотетического момента, после которого, по мнению сторонников данной концепции, технический прогресс станет настолько быстрым и сложным, что окажется недоступным пониманию[20].
Представители движения считают, что не позднее этого года искусственное тело не только значительно превзойдёт по своим функциональным возможностям существующее, но и достигнет совершенства формы и сможет выглядеть не хуже человеческого[21].
По словам его основателя, движение «Россия 2045» ставит «две главные, взаимообусловленные цели: запуск мегапроекта по разработке антропотехнологических преобразований человека и его социальной среды, включая сверх-задачу переноса сознания и личности на небиологический носитель, и одновременно – разработку социогуманитарных проблем этого процесса, в том числе вопросов духовного преобразования человека и формирования нового социального субъекта, нового типа общества»[22].
Свой оптимизм авторы этого проекта питают результатами конвергентного развития нано-, био-, информационных, когнитивных и социальных технологий, или НБИКС-технологий[23]. «Взаимооплодотворяя друг друга эти мегатехнологии открывают небывалые возможности, – пишет Дмитрий Ильич Ицков, – в том числе в развитии андроидной робототехники, в создании таких самоорганизующихся систем, которые способны воспроизводить на небиологических субстратах функции жизни и психики. Тем самым они позволяют решать основные задачи трансгуманистических преобразований, перевоплощения разума и личности»[24].
Научный совет «России 2045» наполнен академиками РАН, докторами и кандидатами наук, профессорами ВУЗов[25].
Недавно Стратегическое общественное движение «Россия 2045» основало политическую партию «Эволюция 2045». В Манифесте партии в частности говорится: «Конвергентное развитие новейших технологий открывает возможности создания таких самоорганизующихся систем, которые способны воспроизводить функции жизни и психики на небиологических субстратах. Это путь трансгуманистических преобразований, замены биологической эволюции эволюцией кибернетической. Если биологическая эволюция предполагает смерть как необходимый фактор обновления и развития, то для кибернетической эволюции смерть перестает быть неизбежной, ключевым фактором становится бессмертие личности, которая получит неограниченные возможности для познания, творчества, саморазвития, освоения космоса»[26].
Профессор Самарского государственного аэрокосмического университета им. академика С. П. Королёва Александр Юрьевич Нестеров охарактеризовал новую партию следующими словами: «"Эволюция 2045" – это партия, которая, возможно, впервые в России выражает интересы научного сообщества. Партия, которая впервые ставит проблему целеполагания как научную проблему»[27].
Одним из наиболее последовательных современных критиков идей трансгуманизма можно назвать Френсиса Фукуяму, который предостерегает от широко распространённого насмешливо-пренебрежительного отношения к трансгуманизму. Фрэнсис Фукуяма называет трансгуманистическое видение «самой опасной идеей в мире»[28].
«Но действительно ли, – пишет он, – фундаментальный принцип трансгуманизма, согласно которому мы некогда применим биотехнологии, чтобы сделать себя сильнее, умнее, менее склонными к насилию и более долго живущими, так уж нелеп? Какие-то формы трансгуманизма неявно присутствуют в тематике исследований, проводимых в современной биомедицине. Новые процедуры и технологии, идущие из исследовательских лабораторий и больниц, такие как таблетки, изменяющие настроение, препараты для накачивания мышц или селективной очистки памяти, пренатальный генетический скрининг или генная терапия, могут быть использованы не только для облегчения или излечения болезни, но и для "улучшения" человеческого вида»[29].
Действительно, если это технологически возможно, почему бы нам не выйти за наши биологические видовые пределы?
«Эта кажущаяся разумность проекта, – говорит Ф. Фукуяма, – особенно когда мы воспринимаем только малые приращения, сама является опасной. Едва ли общество внезапно попадёт под чары трансгуманистического мировоззрения. Вполне возможно, однако, что мы будем понемногу отщипывать искусительные дары биотехнологий, не осознавая, что за них придётся платить ужасную моральную цену»[30].
Нельзя не видеть, что научно-технический прогресс в области медицины за последние два века значительно увеличил продолжительность жизни человека. При этом искусственное всё больше проникает в нашу телесность и ментальность. Мы пользуемся уже не только костылями, но и бионическими протезами, не только очками, но и искусственными хрусталиками глаза.
Миллионы людей во всём мире пользуются кардиостимуляторами, искусственными клапанами сердца, имплантатами зубов и другими видами различных протезов. Сотни миллионов людей пользуются ингибиторами обратного захвата серотонина для каждодневного повышения позитивного настроения. Оборонные ведомства США и Великобритании открыто заявляют о начале разработок имплантируемых нейроинтерфейсов для своих солдат для повышения их боеспособности.
Миллионы людей в мире уже родились посредством ЭКО. На сегодняшний день львиная доля научных статей по биомедицинским технологиям посвящена обсуждению полного переформатирования семейно-брачных отношений в связи с приближающимся завершением работ по созданию искусственных материнских утроб.
Не только молодёжь, но и старшее поколение сегодня уже не представляет своей жизни без Интернета и социальных сетей.
Всё это говорит о том, что трансгуманизм, как законнорожденное дитя научно-технического прогресса и безверия во всех его формах, от деизма и агностицизма до атеизма, прочно становится частью нашей повседневной жизни. Поэтому и отношение к нему не может быть примитивно однозначным, – по крайней мере, мы должны отделять научно-технический прогресс от безверия, следствием которого и является богоборческое и, как следствие, антигуманное применение его плодов. В противном случае нам надо будет прежде наступления Дня Господнего выйти из мира, – и тогда как мы сможем быть «солью» (Матф. 5:13) и «светом» (Матф. 5:14) его?
* * *
Современный научно-технический прогресс позволяет нам видеть три основных направления переформатирования человеческой природы, которые вслед за Дмитрием Анатольевичем Беляевым[31] можно сформулировать как:
1. Генетически модифицированный человек (Homo Genetically Transformed).
2. Нано-киборгизированный человек (Nano-Cybernetic Homo Organism).
3. Виртуально-цифровой человек (Homo Virtualis).
Виртуально-цифровой человек, который, по слову Дмитрия Ильича Ицкова, будет «способен воспроизводить на небиологических субстратах функции жизни и психики», представляется маловероятным, так как понятно, что воспроизведённая «функция жизни и психики» не есть сама жизнь и жизнь одушевленная, обладающего, по слову И. Канта, свободой самопроизвольно, от самого себя начинать новые состояния разумного субъекта[32].
На эту тему есть блестящая статья профессора Катасонова Владимира Николаевича «Новая эволюционная утопия: трансгуманизм», в которой он убедительно показывает, что «создание компьютерной программы, равномощной… человеческому сознанию, представляется в высшей степени утопичным. Не в смысле того, что программа могла бы моделировать какие-то отдельные функции человека, – некоторые из них эти программы уже и сегодня выполняют более совершенно, чем человек, – а в смысле того, что у сознания есть ресурсы, которые в принципе недоступны информационной технике»[33].
Сознание – одновременно и некое множество, но в то же время это множество пребывает в нераздельном единстве, в котором всё соединено... «Современные же информационные технологии игнорируют проблему непрерывности, они традиционно пытаются свести все к дискретности. Но,…если дискретность выражает оформленность мира, его определённость, то непрерывность выражает всеобщую связь и зависимость в мире»[34].
Проблема же непрерывности, нераздельного единства нашего сознания, так же как и проблема свободы, связана с понятием актуальной бесконечности[35], которую Владимир Николаевич Катасонов называет «научной иконой Божества». Но актуальная бесконечность принципиально неалгоритмизируема.
«Вычислительная же машина может быстро оперировать огромными числами, но все они – всегда конечны, какими бы большими они ни были, и у неё никогда нет и не может быть идеи бесконечности…»[36].
А значит присущее человеку сознание, свобода, творчество недоступны информационной технике. Поэтому виртуально-цифровой человек не сможет обладать высшими духовными способностями, такими как творчество, чувство красоты, любовь, вера, надежда. Соответственно и «эволюция» Homo Sapiens в Homo Virtualis «будет не развитием, а дегенерацией человека, утерей им тех божественных даров, которые невозможно моделировать в рамках информационных технологий»[37].
Нано-киборгизированный человек может появиться в результате конвергенции медицинских и нанотехнологий, вместе с робототехникой. Тело нано-киборгизированного человека будет представлять симбиотическое единство природного и технологического, как на обычном, так и на нано-уровне.
«Киборгизация человека, – как справедливо замечает Д.А. Беляев, – неизбежно вызовет целый ряд социокультурных и личностно-экзистенциальных сложностей/проблем. Так, у Nano-Cybernetic Homo Organism фактически произойдёт функциональная деконструкция человеческой телесности, в ходе которой будет утрачена унифицированная модель репрезентации человеческого… А это, в конечном счёте, создаст проблему родовой самоидентификации. Далее перспектива достижения бессмертия актуализирует вопросы экзистенциального порядка, заставит по-новому рефлексивно переживать собственное существование в модусе его смыслонаполненности. Также переход к нанокиборгизированному состоянию неизбежно породит переоценку ценностей, выработку новых поведенческих моделей социокультурного бытийствования»[38].
Наиболее близко к реальной возможности реконструирования человеческой природы научно-технический прогресс подошёл в области применения современных биомедицинских технологий, которые уже сегодня позволяют не только оказывать врачебную помощь в преодолении болезней и облегчении страданий, но и непосредственно управлять самой жизнью человека от её начала и до её завершения. Пренатальная диагностика даёт возможность прогнозировать качественные параметры будущей жизни, а генная терапия и транссексуальная хирургия изменять эти параметры. Репродуктивные технологии позволяют «давать» жизнь не только в тех случаях, где естественным путём она возникнуть не может, но и теми способами, которые человеку, как биологическому виду, не присущи. Поэтому именно в области применения современных биомедицинских технологий можно предполагать наличие реальной возможности переформатирования человеческой природы в попытке создания генетически модифицированного человека.
И как никакое другое направление прогресса «новейшие биомедицинские технологии обнажают связь между достижениями биомедицины и падением ценности человеческой жизни»[39].
* * *
Достижение цели переформатирования человеческой природы с помощью современных биомедицинских технологий невозможно без применения вспомогательных репродуктивных технологий которые в специальной литературе по данной тематике обозначаются аббревиатурой ART (Assisted Reproductive Technology), либо, в русскоязычных работах, ВРТ – вспомогательные репродуктивные технологии.
В России применение вспомогательных репродуктивных технологий регламентируется Федеральным законом № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» (глава 6, статья 55), вступившим в силу 1 января 2012 года[40]. В этом документе дано следующее определение ВРТ: «Вспомогательные репродуктивные технологии представляют собой методы лечения бесплодия, при применении которых отдельные или все этапы зачатия и раннего развития эмбрионов осуществляются вне материнского организма (в том числе с использованием донорских и (или) криоконсервированных половых клеток, тканей репродуктивных органов и эмбрионов, а также суррогатного материнства)»[41].
Перечень технологий, относимых к ВРТ, не является устоявшимся. Так, согласно Приказу № 67 Минздрава РФ от 26 февраля 2003 года «О применении вспомогательных репродуктивных технологий (ВРТ) в терапии женского и мужского бесплодия» вспомогательные репродуктивные технологии «включают: экстракорпоральное оплодотворение и перенос эмбрионов в полость матки, инъекцию сперматозоида в цитоплазму ооцита, донорство спермы, донорство ооцитов, суррогатное материнство, предимплантационную диагностику наследственных болезней, искусственную инсеминацию спермой мужа (донора)»[42].
Согласно «Справочнику терминологии ВРТ», изданному Всемирной организацией здравоохранения в 2009 году, к методам ВРТ также относят криоконсервацию гамет и эмбрионов, но не относят искусственную инсеминацию[43].
С точки зрения богословских и философских вопросов ВРТ вместе с применяющимися технологиями для получения человеческой беременности, обычно рассматривают и технологию клонирования, которая хотя сегодня и не применяется для репродукции человека, но вопрос её возможного применения остаётся открытым.
Таким образом, при всем разнообразии вспомогательных репродуктивных технологий, которое обусловлено различными патологиями, препятствующими естественному зачатию, а также исследовательскими и экспериментальными целями, их можно разделить на три главных группы:
Искусственное интракорпоральное оплодотворение (от лат. intra – внутри и лат. corpus – тело) заключается в искусственном введении мужского семени в детородные органы женщины с целью зачатия и в русском языке традиционно обозначается термином «искусственная инсеминация» (ИИ); на английском – аббревиатурой AI (Artificial Insemination).
Экстракорпоральное оплодотворение (от лат. extra – вне и лат. corpus – тело) представляет собой оплодотворение женской яйцеклетки мужским семенем вне тела и в русскоязычных источниках обычно обозначается сокращённым термином ЭКО или синонимом «оплодотворение in vitro»; в английском языке обозначается аббревиатурой IVF (In Vitro Fertilisation).
Клонирование (англ. cloning от др.-греч. κλών – веточка, побег, отпрыск) в общем значении этого слова означает точное воспроизведение какого-либо объекта любое требуемое количество раз. В процессе клонирования из яйцеклетки реципиента изымаются 23 хромосомы. Сходным образом ДНК, содержащая 46 хромосом, изымается из избранной клетки взрослого организма. Эти 46 хромосом помещаются в лишённую ядра яйцеклетку. В результате яйцеклетка будет содержать 46 хромосом клетки взрослого организма и, используя закодированную в ДНК информацию, создаст клон донора. Таким образом, при воспроизводстве методом клонирования мужские половые клетки не принимают никакого участия.
* * *
Таким же образом, видимо, мыслится и воспроизводство в случае успешного создания искусственного генома «человека».
10 мая 2016 года в Гарвардском университете (США) на эту тему прошло совещание. 130 человек – ученые, предприниматели и высокопоставленные должностные лица – провели собрание для узкого круга приглашенных, чтобы обсудить амбициозный план по созданию синтетического человеческого генома. Американский научный обозреватель издания «The New York Times» Эндрю Поллак пишет, что «первоначально встреча называлась "HGP2: проект синтеза генома человека", и, хотя в дальнейшем она была переименована на "Испытание крупных синтетических геномов в клетках", по данным журналиста, речь на совещании планировалось вести именно о создании полноценного синтетического генома "с нуля". Более того, в приглашении упоминалось, что достигнуть этого специалисты хотели бы уже через десять лет»[44].
Создать организм с геномом, полученным искусственным путём, учёным впервые удалось в 2010 году — тогда группа исследователей под руководством Крейга Вентера воспроизвела ДНК бактерии Mycoplasma mycoides. Хотя геном человека значительно сложнее, однако опыт по созданию синтетического генома бактерии показывает, что воспроизводство ДНК человека также возможно.
В книге «The Human Condition», изданной в 1958 году, известный философ Ханна Арендт (1906 – 1975) очень точно заметила: «Искусственное созидание мира человеком отделяет человеческое существование от всего животного окружения, но сама жизнь остается за пределами этого искусственного мира, и посредством жизни человек остается связанным со всеми другими живыми организмами. Теперь, на какое-то время, многие научные усилия направлены на создание жизни, также "искусственной", на разрыв последней связи, благодаря которой даже человек принадлежит к детям природы... Этот будущий человек, которого, как нам рассказывают ученые, они произведут на свет не более, чем через сто лет, кажется, одержим восстанием против человеческого существования, каким оно нам было дано как бесплатный дар из ниоткуда, который он желает поменять на что-то сделанное им самим»[45].
Трансгуманистическая мечта, которая впервые начала давать о себе знать лишь спустя несколько десятилетий после этой книги Ханны Арендт, окончательно противопоставляет себя не только нашему Творцу и Богу, но и самому факту нашей тварности. Восстание трансгуманизма против бытийной данности является чем-то более утонченным и менее очевидным, чем-то более фундаментальным, нежели восстанием против человеческой смертности, поскольку здесь отвергается само представление, что наша жизнь является для нас даром Божием.
«Люди стыдятся что они рождены, а не созданы» -- так немецкий философ Гюнтер Андерс охарактеризовал сущность восстания против экзистенциально-онтологических оснований человека в своей большой книге «Устарелость человека», изданной в 1956 году[46].
* * *
В связи с этим возникает вопрос об отношении к самому факту «конструирования» и «давания» жизни вне отношений супружеского соединения любви в «плоть едину» (Быт. 2:24). Ведь до недавнего времени лечение болезней подразумевало оказание помощи или устранение препятствий для протекания естественных процессов в человеческом организме. Современные же вспомогательные репродуктивные технологии фактически подменяют естественные процессы деторождения различными технологиями и сопряжены с различными манипуляциями в отношении будущей человеческой жизни.
К тому же, развитие антропогенетики уже сейчас позволяет вмешиваться в генетический код, что рано или поздно приведёт к различным изменениям в человеческой природе. Т.е., как пишет Дмитрий Анатольевич Беляев, «создаётся возможность генного программирования качеств человека через изменение структуры его ДНК, в ходе чего планируется исключение "вредных" генов и добавление "полезных". В итоге предполагается, что человек избавится от большинства врождённых заболеваний и "вредных" предрасположенностей; значительно увеличится продолжительность жизни; станет возможным на генном уровне биологически регенерировать и изменять свои гены, оказывая прямое влияние на общую морфологию, физиологию, обмен веществ и даже психологические особенности человека»[47].
Но вот вопрос: какие качества человеческой природы будут культивироваться, а какие купироваться? Ведь современная психологическая наука к ядру человеческой личности, помимо базовых физиологических и психологических потребностей, относит также следующие общие для всех людей компоненты: «характерологические и культурологические тенденции, и жизненные предназначения (или склонности)»[48].
Характерологические тенденции представляют собой «мотивационные компоненты черт темперамента и характера, которые, по данным психогенетических исследований, в значительной степени (от 30 до 60%, в зависимости от конкретной черты темперамента и характера) обусловлены генотипом»[49].
Длительное исследование, предпринятое Томасом Бушаром с группой сотрудников в Миннесотском университете, которые наблюдали за 350 парами однояйцевых разлученных в раннем детстве близнецов и с помощью тестирования и других принятых в психологии методик изучали корреляцию различных черт характера между ними, позволило прийти к общему выводу: «наследственность оказывает более сильное влияние на формирование характера ребенка, чем среда и воспитание. Было найдено, например, что стремление к лидерству на 61% определяется наследственностью, традиционализм или радикализм – на 60%, уязвимость стрессами, самоуглубленность и обидчивость – каждая из этих черт на 55%, оптимизм и жизнерадостность – на 54%, тенденция избегать неприятностей, риска – на 51%, агрессивность – на 48%, стремление к успеху – на 46%, самоконтроль – на 43%, потребность в общении – на 33%»[50].
Две другие программы, Луисвилльское исследование близнецов (Wilson, 1983) и Колорадский проект усыновления (Plomin, Pederson, McClearn, Ncsselroade & Bergeman, 1988), указывают не только на существенное влияние наследственности на коэффициент интеллектуальности, но и на то, что генетический вклад в коэффициент интеллектуальности с возрастом существенно увеличивается[51].
Спрашивается, какие черты характера будут генетически программироваться? Смирение, кротость, честность, щедрость, верность, или стремление к лидерству, успеху, амбициозность, приспособляемость, самоконтроль и т.д. Ведь уже сейчас вспомогательные репродуктивные технологии стали выгодным бизнесом. Репродуктивные клиники в конкурентной борьбе за клиента ищут способы повысить качество не только своих медицинских услуг, но и качество предлагаемого товара, которым в данном случае являются дети. Уже сегодня большинство репродуктивных клиник предлагает подбор доноров мужских и женских гамет по определённым физиологическим качествам[52], а также генодиагностику по десяткам позиций[53] и пренатальный скрининг.
* * *
Не сегодня – завтра человек получит сверхчеловеческую возможность трансформации человека с помощью генной инженерии. Некоторым образом, человек встанет на место своего Творца.
22 апреля 2015 года «группа учёных под руководством Цзюньцзю Хуана из Университета Сунь Ятсена в Гуанчжоу (Китай) впервые модифицировала геном человеческого эмбриона»[54], сообщает журнал Nature[55]. Результаты исследования были «без лишнего шума опубликованы в малоизвестном журнале под названием Protein & Cell», говорится в статье.
Уточняется, что изменения были внесены в так называемую зародышевую линию эмбриона, а именно в ген, ответственный за β-талассемию, потенциально смертельное заболевание крови.
Такие антропогенетические перспективы, как пишет Дмитрий Анатольевич Беляев, поднимают целый ряд сложных философских проблем. «Во-первых, в целом генетические исследования, направленные на улучшение природы человека, видятся как часть и продолжение евгеники, гуманистически скомпрометировавшей себя в ХХ веке… Во-вторых, проблематично отсутствие консенсусного единства относительно должных/позитивных качеств человека, которые необходимо генетически утверждать. В-третьих, возможность вмешательства в генную матрицу человека и перспективы клонирования актуализирует ряд биоэтических проблем…
Также… выявление генетических детерминант приводит к экзистенциально-онтологической десакрализации человека, который теряет ореол исключительности и оказывается в общественном сознании подобен "биологическому компьютеру". К тому же, возможность генетического прочтения человека по-новому ставит вопрос о его свободе, реальности/иллюзорности поведенчески-деятельного и экзистенциального выбора»[56].
* * *
В современном мире общественное благо оказалось неразрывно связанным с понятием «прогресса». Прогресс стал непререкаемым благом и, более того, предметом веры и надежды современного человека, противопоставив себя Новозаветному Откровению. Но, как очень верно подметил Иван Сергеевич Аксаков, «Прогресс, отрицающий Бога и Христа, в конце концов становится регрессом; цивилизация завершается одичанием; свобода – деспотизмом и рабством. Совлекши с себя образ Божий, человек неминуемо совлечёт… с себя и образ человеческий и возревнует об образе зверином»[57].
Уже сегодня современные технологии, «обеспечивающие воспроизводство человеческой жизни», как ни парадоксально, находятся в русле её девальвации. «Создание "запасных" зигот и их последующее уничтожение, – как пишет Екатерина Николаевна Гнатик, – является условием процедуры искусственного оплодотворения. Негативные результаты пренатальной диагностики – повод для искусственного прерывания жизни. Фетальная терапия превращает человеческие зародыши в… фармацевтическое «сырьё»… Разработка технологии клонирования человека также может создать угрозу человеческому достоинству… делая геном человека беззащитным перед посторонним вмешательством»[58].
Очевидно, что существует большая опасность, что вмешательство в геном человека, так называемая генетическая инженерия, приведёт «к угрозе трансформации не только человеческой телесности… но и черт личности, особенностей её индивидуального сознания, её эмоционального строя, духовного мира»[59]. В результате может получиться то, о чём предупреждает Ф. Фукуяма: «Мы перемешаем гены человека с генами стольких видов, что уже не будем ясно понимать, что же такое человек»[60].
Таким образом, при внимательном рассмотрении идеи трансгуманизма оборачиваются откровенной дегуманизацией жизни. Почему же так получилось? Представляется, что адекватный ответ на этот вопрос, помимо Ивана Сергеевича Аксакова, дал, только уже в философском ключе, Владимир Александрович Кутырев: «Принципиальным историческим поворотом, глубинным философским фундаментом для возникновения трансгуманизма является трансформация субстанциалистской парадигмы отношения к миру в функционалистскую, далее, что очень близко, в релятивистскую, а потом в конструктивистскую. Отказ от метафизики с её непременным онтологизмом и, начавшаяся с Канта, гносеологизация философии. Впервые открыто отказ от человека как субъекта и как сущего в середине ХХ века провозгласил структурализм. Это, однако, представлялось неким теоретическим приёмом. «Всерьёз и надолго» о смерти человека объявил философский постструктурализм, или, если брать шире, культурологически – постмодернизм. И ставил её достижение своей конечной целью. Трансгуманизм – составной элемент, состояние, результат, постмодернизма. Вытекающее из него следствие»[61].
Ортодоксальное христианство ни в коем разе не отвергает научное знание, но полагает «абсолютизму эмпирической науки»[62] естественные нравственные пределы, «признавая выше человека и внешней природы другой, безусловный, Божественный мир, бесконечно более действительный, богатый, живой, нежели этот мир призрачных поверхностных явлений»[63]. Поэтому в Основах социальной концепции РПЦ по отношению к вопросу применения вспомогательных репродуктивных технологий недвусмысленно заявляется, что «пути к деторождению, не согласные с замыслом Творца жизни, Церковь не может считать нравственно оправданными»[64].
[1] Fukuyama F. Transhumanism // Foreign Policy. 2004. 1 Sept. Цит. по: Б. Г. Юдин. Гуманистические ценности в контексте трансгуманизма // Глобальное будущее 2045: Антропологический кризис. Конвергентные технологии. Трансгуманистические проекты: Материалы Первой Всероссийской конференции, Белгород, 2013 год. Под ред. Д. И. Дубровского, С. М. Климовой // М.: «Канон+» РООИ «Реабилитация», 2014, с. 41.
[2] Fukuyama Francis. Transhumanism // Foreign Policy / Washingtonpost. Newsweek Interactive. LLC. No. 144 (Sep. – Oct., 2004). P. 42-43.
[3] WWF. http://wwf.panda.org/who_we_are/history/sixties/
[4] UNESCO — United Nations Educational, Scientific and Cultural Organization — специализированное учреждение Организации Объединённых Наций по вопросам образования, науки и культуры.
[5] UNESCO. http://www.unesco.org/new/en/unesco/about-us/who-we-are/director-general/the-organization/the-directors-general/julian-huxley/
[6] Huxley J. New Bottles for New Wine. London : Chatto & Windus, 1957. P. 17.
[7] Huxley J. New Bottles for New Wine. London : Chatto & Windus, 1957. P. 255.
[8] Huxley J. New Bottles for New Wine. London : Chatto & Windus, 1957. P. 17.
[9]Ницше Ф. Так говорил Заратустра. С.190, 192.
[10]Кузьмина Т. А. Бог Умер: личные судьбы и соблазны секулярной культуры // http://nietzsche.ru/look/xxc/etika/god-died/?curPos=1
[11]Ницше Ф. Воля к власти. С.40.
[12]Ницше Ф. Ecce Homo. C. 743, 766, 708.
[13]Кузьмина Т. А. Бог Умер: личные судьбы и соблазны секулярной культуры // http://nietzsche.ru/look/xxc/etika/god-died/?curPos=1
[14] Кузьмина Т. А. Бог Умер: личные судьбы и соблазны секулярной культуры // http://nietzsche.ru/look/xxc/etika/god-died/?curPos=1
[15]Силуянова, И.В. Пародия на бессмертие / И.В. Силуянова // Новый мир. – 1999. – № 4.
[16] Владимирский Б. М., Кисловский Л. Д. Путями русского космизма // М.: Либроком, 2011.
[17] http://transhumanistpartyglobal.org/europe/
[18] http://transhumanistpartyglobal.org
[19]Статистика пользователей их официального сайта // http://2045.ru/people
[20] Singularity Symposium. What is the best definition of Singularity? // http://www.singularitysymposium.com/definition-of-singularity.html
Рынки обваливают роботы. Иван Куликов // Газета.Ru, 21.02.12: технологическая сингулярность — стадия «развития цивилизации, когда человеческий разум перестанет контролировать, предсказывать и даже понимать артефакты и сигналы, порождаемые техносферой» //http://www.gazeta.ru/science/2012/02/21_a_4007981.shtml
[21] Деловая газета «Взгляд». Медведеву предложили изменить человечество // http://vz.ru/society/2011/2/24/470964.html
[22] Глобальное будущее 2045: Антропологический кризис. Конвергентные технологии. Трансгуманистические проекты: Материалы Первой Всероссийской конференции, Белгород, 2013 год. Под ред. Д. И. Дубровского, С. М. Климовой // М.: «Канон+» РООИ «Реабилитация», 2014, с. 9.
[23]НБИКС-технологии – нано-, био-, информационные, когнитивные, социальные технологии.
[24] Глобальное будущее 2045: Антропологический кризис. Конвергентные технологии. Трансгуманистические проекты: Материалы Первой Всероссийской конференции, Белгород, 2013 год. Под ред. Д. И. Дубровского, С. М. Климовой // М.: «Канон+» РООИ «Реабилитация», 2014, с. 9.
[25]http://2045.ru/scientific_council/31459.html
[26]«Эволюция 2045» – партия интеллектуального, технологического и духовного прорыва. Манифест // http://evolution.2045.ru
[27] http://evolution.2045.ru
[28] Fukuyama Francis. Transhumanism // Foreign Policy / Washingtonpost. Newsweek Interactive. LLC. No. 144 (Sep. – Oct., 2004). P. 42-43.
[29]Fukuyama F. Transhumanism // Foreign Policy. 2004. 1 Sept. Цит. по: Б. Г. Юдин. Гуманистические ценности в контексте трансгуманизма // Глобальное будущее 2045: Антропологический кризис. Конвергентные технологии. Трансгуманистические проекты: Материалы Первой Всероссийской конференции, Белгород, 2013 год. Под ред. Д. И. Дубровского, С. М. Климовой // М.: «Канон+» РООИ «Реабилитация», 2014, с. 41.
[30] Там же.
[31] Беляев Д. А. Перспективные антропологические модели постчеловека: трансформация человеческой природы и сверхчеловеческая атрибутика // Глобальное будущее 2045: Антропологический кризис. Конвергентные технологии. Трансгуманистические проекты: Материалы Первой Всероссийской конференции, Белгород, 2013 год. Под ред. Д. И. Дубровского, С. М. Климовой // М.: «Канон+» РООИ «Реабилитация», 2014, с. 47.
[32] Кант И. Сочинения : в 6 т : [пер. с нем.]. Т. 3. М., 1964.
[33] Катасонов В. Н. Новая эволюционная утопия: трансгуманизм // http://www.bogoslov.ru/text/4273940.html
[34] Катасонов В. Н. Новая эволюционная утопия: трансгуманизм // http://www.bogoslov.ru/text/4273940.html
[35] Актуальная бесконечность в отличие от потенциальной бесконечности подразумевает рассмотрение конечно неизмеримых объектов как данность, как реально существующих, но при этом как единых и целостных, с которыми возможно оперировать. При таком взгляде актуально бесконечное является прямым и полным отрицанием конечного. Декарт невозможность познания Бога из бытия сотворённого им мира аргументирует несоизмеримостью конечного и актуально бесконечного, непостижимость которого, по его представлению, заключена уже в самом формальном определении бесконечности. Соответственно, подлинно бесконечным Декарт признаёт лишь Всемогущего Бога, а такие проявления бесконечности, как «бесконечность человеческой воли», считает проявлениями образа Божия в человека (по материалам Википедии).
[36] Катасонов В. Н. Новая эволюционная утопия: трансгуманизм // http://www.bogoslov.ru/text/4273940.html
[37] Катасонов В. Н. Новая эволюционная утопия: трансгуманизм // http://www.bogoslov.ru/text/4273940.html
[38]Беляев Д. А. Перспективные антропологические модели постчеловека: трансформация человеческой природы и сверхчеловеческая атрибутика // Глобальное будущее 2045: Антропологический кризис. Конвергентные технологии. Трансгуманистические проекты: Материалы Первой Всероссийской конференции, Белгород, 2013 год. Под ред. Д. И. Дубровского, С. М. Климовой // М.: «Канон+» РООИ «Реабилитация», 2014, с. 49.
[39] Силуянова, И.В. Руководство по этико-правовым основам медицинской деятельности : Учебн. пособие. – М.: МЕДпресс-информ, 2008, с. 59.
[40] http://base.garant.ru/12191967/6/#block_160
[41] http://base.garant.ru/12191967/6/#block_160#ixzz34qFK04uo
[42]http://zaki.ru/pagesnew.php?id=6667
[43]http://www.who.int/reproductivehealth/publications/infertility/art_terminology2_ru.pdf
[44] Andrew Pollack. Scientists Talk Privately About Creating a Synthetic Human Genome.The New York Times. 13 May, 2016 // http://www.nytimes.com/2016/05/14/science/synthetic-human-genome.html?rref=collection%2Fbyline%2Fandrew-pollack&action=click&contentCollection=undefined®ion=stream&module=stream_unit&version=latest&contentPlacement=29&pgtype=collection&_r=0
[45] Arendt H. The Human Condition / Hannah Arendt. – 2nd edition. Chicago : University of Chicago Press, 1998. P. 2-3.
[46] Anders G. Die Antiquiertheit des Menschen : 2 bd. Bd. I : Über die Seele im Zeitalter der zweiten industriellen Revolution / Günter Anders. Munich : Beck, 1980.
[47] Беляев Д. А. Перспективные антропологические модели постчеловека: трансформация человеческой природы и сверхчеловеческая атрибутика // Глобальное будущее 2045: Антропологический кризис. Конвергентные технологии. Трансгуманистические проекты: Материалы Первой Всероссийской конференции, Белгород, 2013 год. Под ред. Д. И. Дубровского, С. М. Климовой // М.: «Канон+» РООИ «Реабилитация», 2014, с. 47.
[48] Мотков О. И. Как устроена личность. 2005, с. 15.
[49] Мотков О. И. Как устроена личность. 2005, с. 17.
[50] Бушар Т. Е. с соавт. Источники психологических различий: Миннесотское исследование близнецов, воспитывающихся порознь / Реферат. Ж. 95. Психология. 1991, № 10, с. 2.
[51] Детство идеальное и настоящее: сборник работ современных западных учёных. Отв. ред. Е. Р. Слободская. Новосибирск: Сибирский хронограф, 1994. Часть 2, с. 71-109.
[52] Например: http://www.spbivf.com
[53] Например: http://www.spbivf.com/ru/genetika/
[54] http://www.inopressa.ru/article/23Apr2015/wp/genomes.html
[55]http://www.nature.com/news/chinese-scientists-genetically-modify-human-embryos-1.17378
[56] Беляев Д. А. Перспективные антропологические модели постчеловека: трансформация человеческой природы и сверхчеловеческая атрибутика // Глобальное будущее 2045: Антропологический кризис. Конвергентные технологии. Трансгуманистические проекты: Материалы Первой Всероссийской конференции, Белгород, 2013 год. Под ред. Д. И. Дубровского, С. М. Климовой // М.: «Канон+» РООИ «Реабилитация», 2014, с. 48.
[57] Аксаков, И.С. Христианство и современный прогресс. Цит. по : Осипов, А.И. Путь разума в поисках истины. – М. : Сретенский монастырь, 2002, с. 236.
[58] Гнатик Е. Н. Роль ценностного подхода в антропогенетике и генетической инженерии // Вопросы философии. № 7, 2008, с. 71.
[59] Там же, с. 74 -75.
[60] Фукуяма Ф. Наше постчеловеческое будущее // М., 2004, с. 351.
[61] Кутырев В. А. Философия трансгуманизма // Нижний Новгород: Нижегородский университет, 2010, с. 8.
[62] Соловьёв, В. Три силы // Новый мир, №1, 1989, с. 203.
[63] Там же.
[64] Основы социальной концепции Русской Православной Церкви. Гл. XII.4.
What is the individual? From the scientific point of view, the individual is a material object – body. In Christian anthropology the individual is a created being, he is a material object – body, and he is a person – subject, transcending the material world of objects at the same time. Philosophy gives different definitions of individual but in the mid-twentieth century the rejection of the human being, as a subject and as an existing being, was openly proclaimed for the first time by structuralism – the founder of trans-humanism. The aim of the philosophical concept of trans-humanism is to liberate the human race from the inherent biological limitations. Modern scientific and technological progress with its opportunity to reformat the human nature almost reached this concept. The science came the most closely to the real opportunity of changing of the human nature in the area of application of modern biomedical technologies that today allow us not only to provide medical assistance in overcoming diseases and relieving suffering, but also directly control the human life from its beginning to its end. For example, modern assisted reproductive technologies in fact substitute the natural processes of child-bearing and are connected with different manipulations with a future life of an individual. Such anthropogenetic perspectives generate a range of social, ethical and theological issues. The same technological aspirations which are giving the chance to the person to influence on the world, reduce the person to the status of object which can be designed and generated at will; the concept of mind as machine is the same concept which allows us to imagine possibility to alter ourselves, and at the same time it interferes with that we fulfilled these new duties. So there is the question: could the ideas of trans-humanism turn out to be direct dehumanization of life?
The understanding of individual in modern science, philosophical and Christian anthropology
There exists an essential distinction in understanding the individual between modern science, philosophical and Christian anthropology. From the scientific point of view, the human being remains to be considered as a representative of the biological species Homo sapiens of the hominid family of mammal order, though a complexly organized social being, whose behavior is determined with both biological and non-biological factors.
Secularization of scientific knowledge of the human being led to the result summarized by the famous psychologist of the Soviet period A.N. Leont’ev in the following words: “We took the human being to pieces and learned to “compute” every one, but we are not able to collect the whole individual from them” (Leont’ev 1975, p. 43). The human being as an object of scientific research had lost its integrity.
According to I. Kant, the central question of philosophy is: “What is the individual and what is his particular place in the whole unity of the world?” (Popkova 2010, p. 4) – and that remains the main question. Every thinker and every philosophical trend gave his own definition of the man, but none of them become final because of not being universal.
N. V. Popkova whites: “Variety of human essence led to forming other notions, manifesting sides of his being. “Individual” is a human being, who possesses characteristics, common for the human race. “Individuality” is a human being, who possesses characteristics and capacities, differentiating him from the others; peculiarities of hereditary and acquired traits, character and mind, that bear a unique way of existence. “Person” is a human being, who influences actively upon the surrounding world according to his own individual capacities; self-consciousness and self-control is intrinsic to him. So, if “individual” is a product of anthropogenesis, and “individuality” is an individual, who assimilates social norms, then “person” is an active figure, who chooses his unique course of life consciously” (Popkova 2010, p. 5).
So, from the philosophical-anthropological point of view, the human being is born as an “individual” but only becomes a “person”. First of all, Orthodox anthropology perceives in the human being God’s creature, as Reverend John of Damascussaid: “created by the God from visible and invisible nature according the image and likeness of Himself, He made the body from the earth, He gave him soul, gifted with mind and intellect, created by Divine breath (Being. 2:7, 1:26-27)” (Damaskin 2012, p. 138). So, the individual is a created being, he is a material object – body, and he is a person – subject, transcending the material world of objects at the same time. In other words, “individual” is both “what” and “who”. “Corporeality of the human being is personalized and inspired… Body and flesh can’t consider out of spirit, without personality or only materialistically” (Bogoslovskaia Antropologiia 2013, p. 46). The ontological base of the existence of the individual underlies an act of creation of Trinitarian God according to the image and likeness of Him (Being.1:26).
Philosophical anthropology also distinguished body, soul and spirit in the individual. As N. V. Popkova writes: “ “body” is the object, which is common for people and animals; “soul” identifies the inner world of the individual, his own psyche; “spirit” is sometimes understood as an immortal kernel of personality, but in the secular understanding, “spirit” means stable foundations of the human personality, higher capacities of the individual” (Popkova 2010, p. 5).
As M. Y. Dvoretskaia writes: “Until secular psychology deals with the human being in his integrity, considering all his natures, necessity in the interdisciplinary attitude doesn’t arise. But as soon as physiologists have to resort to existential categories that require not only psychical, but also spiritual nature, insufficiency of materialistic understanding and empiric method of research become clearly apparent. It’s category of “spirit” and its semantic content that determine the construction of interactive knowledge about the human being. But doctrine of the patristic psychology first of all is based on the idea of the spiritual nature of the human being. Furthermore, in contrast to scientific psychology, wherein the body produces the psyche, saints taught that the spirit creates the body. The spirit comes first to this world in order to “weave” the corporal organism, which in full measure corresponds to the life goal, for which the individual is born. Normative for the sacred fathers was the person in the unity of three natures: spiritual, psychic and bodily” (Dvoretskaia 2015).
Indeed, our experience clearly shows us that the human being is both the subject and the object – the personality, and the nature. But, at the same time, we tend to perceive our personality as a part of our nature, as a rule, associated with our mental-bodily, so called cerebral activity. But, if it is so, then we will have to admit that the human personality is determined by its biochemical constitution, that heredity, that each of us receives from the first cells of our body - the zygote – which carries in the diploid set of chromosomes; all the genetic characteristics of both parent organisms, having developed male and female gametes.
And in that case, the combination of the 46 paired chromosomes, formed by the merge of two haploids – which have 23 unpaired chromosomes – of the male and female gametes, should be understood “not as the realization and manifestation of the hypostatic otherness of the human person, but as its cause and constituted base... In other words, – how the modern Greek theologian Khristos Iannaras says, – we have to admit that the biological beginnings and functions, lying in the basis of bodily human life, determine and exhaust the fact of human existence as a whole, the hypostasis of the human subject...” (Iannaras Kh.).
But, man was originally created according to the image of Trinitarian God, which first of all was depicted in a personal form of his life. And such a conformity of man to God implies that “the human person is not a part of being human, just as the Persons of the Holy Trinity – not a part of being Divine” (Losskii 1991, p. 91) . Moreover, the person, as a possessor of the image of the Creator must also possess transcendence, intrinsic to the Original imagein contrast to Nature, whereby the Divine image, or the human personality is not a part of his created spiritual-bodily or any other nature.
Thus, the human being as a whole doesn’t reduce to his physical nature. Аccording to the determination of V. N. Losskii, his personality “is irreducible to his naturе”. V. N. Losskii notices that our personality is “just irreducibility and isn’t “something irreducible” or “something that causes a person to be irreducible to his nature”, because we can't speak about something different, about “another nature”, but only about someone who is different from his own nature, and who, containing within itself his nature, surpasses it and by his superiority gives the existence to the true human nature and who nevertheless doesn’t exist by himself, beyond his nature” (Losskii 1995, p. 114).
“A man is born as a person but in the same time he is invoked to become a personality in its wholeness and perfection. The perfection of the individual is not seen in his nature” (Bogoslovskaia Antropologiia 2013, p. 47). In the theological understanding of the human personality, the personality “is irreducible to the nature, free, opened, unique and integral as indivisible and as having indestructible identity. Personality is the ontological basis of thehuman being, unknowable by objectified analytical methods, that creatively defines the image of being of his individualized nature and actualizes itself in communication, due to personal relationships” (Bogoslovskaia Antropologiia 2013, p. 71).
Modern biomedical technologies and possibility of changing human nature
As it has been already said, the scientific-technical progress came the most closely to the real opportunity of changing of the human nature and increasing of life duration in the area of application of modern biomedical technologies, which permit us to talk about a genetically modified individual (Homo Genetically Transformed) as a modern state of reality of the practical application of the achievements of the scientific-technical progress. It is directly possible to make changes in human nature through genetic manipulations over the human embryos, which, by using the extracorporeal fertilization or cloning, could continue and finish their biological pre-natal development in the natural mother's medium or in the imitation of uterus in perspective.
But due to the fact, that modern assisted reproductive technologies are involved not only in production of human embryos but in their destruction also, they inevitably set before us two conjugated questions. The answer to one of them is impossible without the answer to another. The question of the “beginning of life” logically withdraws us from the realm of “objective” world and puts us face to face with the “subjective” reality of the one who began to live. And the answer to the question, when an embryo becomes a person, brings us back to the “beginning of life” of the embryo, because, as a well-known axiom of Aristotle says, there is no nature without a hypostasis.
“In the Helsinki Declaration of the World Medical Association says: “Interests and welfare of the individual should prevail over the interests of society and science”. But how can we apply it to the research on human embryos, when the status of the embryo is not defined?” (Kurilo 2003) – as L. F. Kurilo rightly notices.Indeed, between all the variety of questions, arising during the consideration of assisted reproductive technology, the main question, both for the scientific and traditional Christian outlook, is one about the status of the human embryo. Who is he? Or what is it? Early embryo is composed of blastomeres – undifferentiated cells, possessing the property of totipotency, – is this the beginning of life itself or the beginning of life of a person with its unique personality? At what stage of embryo development can be described as a person, who has certain rights and first of all the right to life?
“Most of the experts participating in the discussion of this problem, - are sumed up by Kurilo L. F., - taking into account impossibility to solve the question about the status of the humanembryo at the present timeand about impossibilityto stop the use of assisted reproductive technology…, adhere to a moderate position. According to it, in the base of lives beginning lies a nature of consistent biological processes, and protection of the human embryo relates to the degree of its development” (Kurilo 1998).
Indeed, if the individual is reduced to his nature, then just its condition will determine the status of the human being. If the human being doesn’t reduce to his biologicalnature, but manifests itself as a subject, through its own nature in energies, then one has to see in the first fertilized cell not a new combination of 46 chromosomes, which appears as a result of fusion of two gametes, but the onewho is invoked from the nothingness into the being by the creative Word of God, with his own unique way to come.
However, when we claim the human dignity for an embryo , we still say nothing about the attitude to the fact of “construction” and “giving” life beyond relationships, the marital love conjugation in “one flesh”(Being, 2:24). Indeed, until recent time treatment of diseases meant rendering assistance or removing the barriers of the flow of natural processes inside the human organism. But modern assisted reproductive technologies in fact substitute the natural processes of child-bearing and are connected with different manipulations with a future life of an individual.
Theological, social and ethical issues of using modern assisted reproductive technologies
So, it causes a question about acceptability of th еse ways of “giving” life irrelatively to the destruction of “superfluous” embryos. Moreover, the development of the anthropogenesis already permits to intervene in the genetic code, whichsooner or later will lead to modifications in the human nature. In other words, as D. A. Beliaev writes, “there arises a possibility of genetic programming of human qualities through the modification of the structure of his DNA, in the course of which the exclusion of “harmful” genes and the adding of “helpful” genes are planned. As a result it is presumed, that the individual will get rid from the most of inherited illnesses and “harmful” predispositions; lifespan will appreciably increase; and it will be possible to modify genes in order to regenerate biologically, to exert a direct influence on general morphology, physiology, metabolism and even on psychological characteristics of the human being” (Beliaev 2014).
In the Christian anthropology the image of the human family was never seen as the only one of possible primary structures of the society which depends on its development level. Metropolitan Hilarion (Alfeev), speaking about the Divine image of the human being, refers to the point of view of St. Gregory of Nyssa in his article “Some approximately meaning “according to the Divine image” ”. In the first family of the first man, consisted of Adam, Eva and their son – St. Gregory of Nyssa saw the image of Father, Spirit and Father’s Son. “God creates not only one person, an individual, a lonely self-closed monad, but “the man and the woman” and ordered to them “to reproduce and propagate themselves” (see: Being 1:27-28). As God is united in three Hypostases, the man is created as a multi-hypostasis being” (Ilarion (Alfeev) 2012, p. 507).
Another challenge that arises relatively to assisted reproductive technology use, is the problem of significance of the interpersonal relationships in an act of marital conjunction while conception of a child, because assisted reproductive technologies mean the substitution of the dialogical form of the interpersonal communication, arising between two human hypostases in their bodily conjunction, by various technologies and technical means. The problem is enough difficult to deal with and substantiate, because modern science can’t tell anything about the metaphysics of conception, though knows much about its physical aspects. I tried to investigate this problem in the article “The Divine image of the human being and modern assisted reproductive technologies”. So here in order not to repeat and to deepen in the theology of this problem, I just cite the final document of the International Theological Commission in Rome 2000-2002: “…marriage constitutes an elevated form of the communion between human persons and one of the best analogies of the Trinitarian life. When a man and a woman unite their bodies and spirits in an attitude of total openness and self-giving, they form a new image of God. Their union as one flesh does not correspond simply to a biological necessity, but to the intention of the Creator in leading them to share the happiness of being made in his image. The Christian tradition speaks of marriage as an eminent way of sanctity” (Communion and Stewardship, paragraph 38). “Persons created in the image of God are bodily beings whose identity as male or female orders them to a special kind of communion with one another …, the nuptial meaning of the body finds its realization in the human intimacy and love that mirror the communion of the Blessed Trinity whose mutual love is poured out in creation and redemption” (Communion and Stewardship, paragraph 40).
Thus, even bodily wish to possess beauty and kindness of the other individual in interpersonal free and honest enjoyment in mutual self-sacrifices can’t help bearing the cordiality of love, arising from the presence of “eternal Thou” (Zavershinsky), which, according Martin Buber, “constitutes a mutuality, arising again and again, such as can subsist only between persons” (Zavershinsky) and together with I and Thou of beloved will originate being of a new personality.
According this, we are forced to recognize that any assisted reproductive technologies that don’t help to reach conception in the real act of matrimonial conjunction, but substitute its dialogical form of interpersonal communication in bodily unity by different technical means, falls short of personal relations of love according to the Divine image.
Such anthropogenetic perspectives, as D. A. Beliaev writes, causes a set of philosophical challenges. “First of all, genetic investigations directed to the improvement of the human nature are considered as a part of eugenics, having been compromised in the 20th century from the humanistic point of view. Secondly, the challenge is in the absence of consensus about the proper or positive qualities to approve genetically. Thirdly, the possibility of interference in the genetic matrix of the individual and perspectives of cloning actualizes a number of bioethical problems... Also,... the identification of genetic determinants leads to an existential-ontological desacralization of the person who loses the aura of exclusivity; destined to be likened to a “biological computer” in the public consciousness. Besides, the possibility of genetic decoding of the individual put in a new way the question about his freedom, reality/illusion of his behavior and existential choice” (Beliaev 2014).
In the modern world the social benefit turned to be closely connected with a notion of “progress”. The progress became to consider an indisputable benefit and, moreover, the subject of faith and esperance of the modern mankind, opposed to the New Testament. But, as I. S. Aksakov truly noticed: “Progress that negates God and Jesus Christ, finally became regress, civilization comes to wildness, freedom turns to despotism and slavery. Having lost his Divine image, an individual will inevitably lose… his human image, aspiring to his animal aspect” (Osipov 2014, p. 217).
Paradoxically, modern technologies providing reproduction of the human life is nowadays coming to a devaluation. As E. N. Gnatik writes, “the creation of the “additional” zygotes and their following annihilation is a condition of the artificial impregnation. Negative results of prenatal diagnostics is a reason for the artificial abortion of life. Fetal therapy reduce human embryos… to pharmaceutical “material”… The development of cloning technology also can cause a menace to a human dignity… depriving the human genome protection from the outside intervention” (Gnatik 2007, p. 71).
Obviously, a great danger exists that intervention into the human genome, so called genetic engineering, will come across “the threat of transformation not only human body,… but the features of personality, the peculiarities of individual consciousness, emotional mood and spiritual reality” (Gnatik 2007, p. 74-75). We can confront a result that F. Fukuiama warns us about: “We would mix the human genome with genes of so many different spices, that we won't clear understand what the man is” (Fukuiama 2004, p. 351).
Conclusion
Thus, attentively investigated, the ideas of trans-humanism turned out to be direct dehumanization of life. Why did it happen? Along with I. S. Aksakov, the adequate answer to this question V. A. Kutyrev gives: “Fundamental historical turn and the underlying philosophical foundation for the emergence of trans-humanism is the transformation of substantialist to a functionalistic worldview paradigm, and then to relativist progressing to a constructivist one. The rejection of metaphysics with its necessary ontologism and beginning from Kant gnoseologization of philosophy. The rejection of the human being, as a subject and as an existing being, was openly proclaimed for the first time by structuralism in the mid-twentieth century. However, it seemed some kind of theoretical ploy. Philosophical structuralism and, more broadly or culturologically, postmodernism declared “the long haul” about the death of a personality and put the ultimate goal in achieving it. Trans-humanism is a component, a condition and a result of postmodernism, its ensuing consequence” (Kutyrev 2010, p. 8).
Orthodox Christianity on no account rejects scientific knowledge, but suggests to “the absolutism of empirical sciences” (Solov’ev 1989, p. 203) natural moral boundaries, “recognizing that above the personality and external nature, there’s the other, unconditional, Divine world, infinitely more valid, rich, alive, than the world of illusory surface phenomena” (Solov’ev 1989, p. 203). Therefore, in the basic social concept of the Russian Orthodox Church in relation to the use of assisted reproductive technologies, it is explicitly stated: “the Church cannot regard as morally justified the ways to childbirth incompatible with the intention of the Creator of life” (Osnovy sotsial’noi kontseptsii Russkoi Pravoslavnoi Tserkvi).
References
Beliaev, D.A. The Perspective Anthropological Models of the Post-human: the Transformation of the Human Nature and Superhuman Attributes [Perspektivnye antropologicheskie modeli postcheloveka: transformatsiia chelovecheskoi prirody i sverkhchelovecheskaia atributika]. Global’noe budushchee 2045: Antropologicheskii krizis. Konvergentnye tekhnologii. Transgumanisticheskie proekty: Materialy Pervoi Vserossiiskoi konferentsii [Global future 2045: the Anthropological Crisis. Convergent Technologies. Trans-humanist Projects: the First all-Russian conference], Belgorod, 2013. Ed. by Dubrovskii, D.I., Klimova, S.M. Мoscow: “Kanon+” ROOI “Reabilitatsiia”, 2014.
Bogoslovskaia Antropologiia. Russko-pravoslavnyi – rimsko-katolicheskii slovar’ [Theological Anthropology. Russian-Orthodox – Roman-Catholic Dictionary]. Ed. by Archpriest Andrei Lorgus, Shtubenraukh, B. Moscow: Palomnik; Nikeia, 2013. 736 p.
Communion and Stewardship: Human Persons Created in the Image of God. International Theological Commission, Rome, 2000-2002. Available at: URL: http://www.philvaz.com/apologetics/p80.htm (accessed 2 November 2015)
Damaskin Ioann, prepodobnyi [Reverend John of Damascus]. Tochnoe izlozhenie Pravoslavnoi very [Exact Exposition of the Orthodox Faith]. Мoscow: Sibirskaia Blagozvonnitsa, 2012. 476 p.
Dvoretskaia, M.Ia. Religious-philosophical Teaching of the Holy Fathers about “the Spirit” as the Basis of Integrative Psychological Conception of the Individual [Religiozno-filosofskoe uchenie sviatykh ottsov o “dukhe”, kak osnovanie integrativnoi psikhologicheskoi kontseptsii cheloveka]. Sbornik dokladov 2013-2014. I i II Arkhangel’skie eparkhial’nye obrazovatel’nye chteniia [Collection of reports 2013-2014. Ist and IId Archangel Diocesan Educational Readings], Vyborg, 2013-2014. St.-Petersburg – Vyborg: Izdatel’stvo RKHGA, 2015. pp. 10-19.
Fukuiama, F. Nashe postchelovecheskoe budushchee [Our Post-human Future]. Moscow, 2004.
Gnatik, E.N. (2007). The Role of the Axiological Approach to Anthropogenesis and Genetic Engineering [Rol’ tsennostnogo podkhoda v antropogenetike i geneticheskoi inzhenerii]. Voprosy filosofii[Problems of Philosophy], 8, 70-78.
Iannaras, Kh. Vera Tserkvi. Chelovek. Iazyk nauki [The Faith of Church. The Human Being. Language of Science] Available at: http://azbyka.ru/vera-cerkvi.shtml#n39 (accessed 2 November 2015)
Ilarion (Alfeev), mitropolit [Metropolitan Hilarion (Alfeev)]. Pravoslavie: v 2 t.[ Orthodoxy: in 2 vol.]. Moscow: Izdatel’stvo Sretenskogo monastyria, 2012. 1 vol., 864 p.
Kurilo, L.F. (2003). Ethical and Legal Aspects of Using Human Stem Cells [Etiko-pravovye aspekty ispol’zovaniia stvolovykh kletok cheloveka]. Chelovek[The Individual], 3. Available at: http://vivovoco.astronet.ru/VV/PAPERS/MEN/CELLS.HTM (accessed 2 November 2015)
Kurilo, L.F. (1998). Development of the Human Embryo and some Moral and Ethical Problems of Auxiliary Reproduction Techniques [Razvitie embriona cheloveka i nekotorye moral’no-eticheskie problemy metodov vspomogatel’noi reproduktsii]. Problemy reproduktsii[Problems of Reproduction], 3. Available at: http://www.rusmedserv.com/problreprod/1998g/3/article_590.html (accessed 2 November 2015)
Kutyrev, V.A. Filosofiia transgumanizma [The Philosophy of Trans-humanism]. Nizhnii Novgorod: Nizhegorodskii Universitet, 2010. 84 p.
Leont’ev, A.N. Deiatel’nost’. Soznanie. Lichnost’[Activity. Consciousness. Individual]. Moscow: Politizdat, 1975. 304 p.
Losskii, V.N. Bogoslovskoe poniatie chelovecheskoi lichnosti. Po obrazu i podobiiu [The Theological Notion of the Human Personality. According the Divine Image and Likeness]. Moscow, 1995.
Losskii, V.N. Ocherk misticheskogo bogosloviia Vostochnoi Tserkvi [Essay about the Mystical Theology of the Eastern Church]. Moscow: Tsentr "SEI", 1991. 289 p.
Osipov, A.I. Put’ razuma v poiskakh istiny [The Path of Reason in the Searching of Truth]. Moscow: Izdatel’stvo Sretenskogo monastyria, 2014. 496 p.
Osnovy sotsial’noi kontseptsii Russkoi Pravoslavnoi Tserkvi: Gl. XII.4. [Bases of the Social Concept of the Russian Orthodox Church. CH. XII.4] Available at: http://www.patriarchia.ru/db/text/141422 (accessed 2 November 2015)
Popkova, N.V. Vvedenie v filosofskuiu antropologiiu [Leading into the philosophical anthropology]. Мoscow: Knizhnyi dom “LIBROCOM”, 2010. 344 p.
Solov’ev, V.S. (1989) Three Powers [Tri cily]. Novyi mir[New world], 1.