О служении архимандрита Вениамина (Федченкова) в Твери сохранилось мало сведений. Фонд Тверской духовной семинарии в Государственном архиве Тверской области практически отсутствует. Фонды Тверского краеведческого музея, где вполне могли бы сохраниться документы личного происхождения, связанные с Тверской семинарией, закрыты для исследователей. Некоторые сведения дают нам лишь доступные для изучения номера «Тверских епархиальных ведомостей», а дополняют их собственные воспоминания митрополита Вениамина (Федченкова)[1].

Будущий святитель был назначен в Тверь указом Св. Синода от 27 августа 1913 г. переводом из Таврической духовной семинарии. На указе о его перемещении епископом Таврическим и Симферопольским Димитрием (Абашидзе) была положена следующая резолюция: «С глубочайшим сожалением расстаюсь с дорогим о. ректором Вениамином. В продолжении целого года был моим неустанным помощником архимандрит Вениамин[2]. Будучи прекраснейшим священнослужителем-иноком, о. архимандрит Вениамин принимал живое участие в устраивании церковных торжеств. Даровитый, талантливый, проповедник слова Божия о. Вениамин, не зная усталости, оглашал городские храмы Божии и иные собрания православных христиан назидательной, трогательной проповедью, произнося иногда по 3–4 проповеди в день. Стоя с подобающей честью и осязательной пользой во главе многих епархиальных учреждений, о. ректор нашел время и возможность основать и особый религиозно-философский кружок и много, много поработал для его осуществления. Кипучая церковная деятельность о. ректора в г. Симферополе, я уверен, никогда не изгладится из памяти лиц, имевших возможность так или иначе знать его. Талантливое же педагогическое административное служение о. ректора, исполненное энергии, мужества, сердечности, мягкости и снисходительности, надеюсь, навсегда сохранит в сердцах его бывших воспитанников и сослуживцев благодарную молитвенную память о нем. Да поможет ему Господь и на новом месте служения его быть столь же трудолюбивым, плодотворным, непостыдным Христовым воином, каким знал я его в г. Симферополе. Тверская духовная семинария — одно из многолюдных наших духовных учебных заведений, и призван туда от нас о. ректор высшим священноначалием, вне всякого сомнения, как талантливый молодой энергичный педагог-администратор, заслуживающий всякого поощрения. Глубоко почитая о. ректора, не могу молитвенно не пожелать ему и скорого архиерейства ради вящей славы Христовой Церкви»[3].

Данная характеристика вполне может быть приложима и к Тверскому периоду служения архимандрита Вениамина. Здесь он устроил при семинарии «богословский кружок», куда приглашались все желающие. Основал православное религиозно-философское общество, в состав которого входило значительное количество как духовных, так и светских лиц. Состоял членом Тверского братства св. блгв. кн. Михаила Ярославича и Тверского епархиального миссионерского совета. В отличие от Таврической епархии, главным редактором местного церковного печатного органа он назначен не был. Возможно, именно поэтому проповеди архимандрита Вениамина в «Тверских епархиальных ведомостях» не публиковались. Исключением стало «Слово по поводу неожиданной смерти Высокопреосвященнейшего архиепископа Антония [Каржавина], сказанное в Тверском кафедральном соборе за Литургией при отпевании усопшего» в марте 1914 года[4].

Несомненно, одним из главных аспектов служения архимандрита Вениамина в Твери, помимо литургического служения и управления семинарией, было проповедничество. Охватить всех воспитанников Тверской семинарии своим вниманием новый ректор не мог ввиду ее многочисленности. Если в Таврической духовной школе обучалось около 300 учеников, то здесь, к примеру, в учебный 1914/1915 год насчитывалось 883 ученика[5]. Поэтому архимандрит Вениамин всячески старался воздействовать на своих подопечных живым словом с церковного амвона. Нам известно, что 1 ноября 1913 г., в торжественный «Тихонов день», посвященный памяти святителя Тихона Задонского, покровителя Тверской семинарии, архимандрит Вениамин говорил семинаристам о «счастье веры». Именно о том, что было так необходимо сохранять в духовной школе молодым, неокрепшим сердцам. Касаясь современных пессимистических воззрений на цель и смысл жизни, доводящих человека вплоть до самоубийства, архимандрит Вениамин делал вывод, что основной причиной этого бича современности является отсутствие живой религиозной веры, «единственной умиротворяющей силы во встречающихся тяжелых душевных переживаниях и страданиях человека в жизни». «Эту мысль, — сообщал очевидец, — о. ректор аргументировал выдержками из сочинений Толстого и описанием его кончины, во время которой Толстой признал необходимость живой религиозной веры. Вообще вера, по глубокому убеждению о. ректора, является великой силой в истории человеческой жизни: она сообщает смысл жизни, утешает человека в страданиях, душевных и телесных, освобождает его от греховных мук и является на помощь человеку в последние минуты жизни, даруя ему спокойную и тихую смерть»[6]. В этой проповеди будущего святителя мы видим «наброски» того, что он впоследствии систематизировал в своем труде «О вере, неверии и сомнении»[7].

Большая эрудиция, близкое знание современной общественной жизни и молодость нового ректора не могла не привлечь к нему внимание учащихся. По примеру своего обучения в Санкт-Петербургской духовной академии и по опыту Таврической семинарии архимандрит Вениамин устроил в Тверской семинарии «богословский кружок», собрания которого проходили обычно еженедельно в вечернее время в учительской комнате, актовом зале семинарии либо в квартире самого ректора. Кроме воспитанников в собрании принимали участие и некоторые лица из духовенства. Иногда присутствовали здесь и преподаватели семинарии. В начале собрания кем-либо из участников зачитывался доклад-реферат, после чего начиналось его обсуждение. Нетрудно представить, какое здесь царило оживление и непринужденность, о чем свидетельствовал и один из участников собраний. «Да и как тут не быть живому интересу, — писал он, — когда каждый имел возможность сказать “свое” слово, высказать свои мысли, давнишние думы о тех вопросах, которые так близки уму и сердцу семинариста-богослова, будущего кандидата пастырства»[8]. Чтобы представить, о чем говорили участники «кружка», достаточно перечислить темы докладов: «Почему семинаристы не идут в священники?», «Желательно ли назначение жалованья духовенству?», «Позволительны ли удовольствия для духовенства» и т.д. Как видим, темы эти были весьма практическими и важными для будущих пастырей.

Нередко и сам архимандрит Вениамин готовил выступление на собрании. Так, в докладе «Брак и пастырство» он затрагивал вопрос о предпочтительности брака или безбрачия для духовенства. Архимандрит Вениамин обращал внимание на то, что сторонники реформы церковной «брачной» практики порой забывают о светлых, положительных сторонах семейной жизни пастыря. «Прежде всего, самый подвиг девства разве может быть удобоносим для большинства рядовых сельских пастырей? — задавался вопросом о. ректор. — «Не вси вмещают словесе сего (закона девства), но им же дано есть» (Мф. 19, 11). Требования природного инстинкта, — продолжал он, — при вынужденном безбрачии часто склоняют пастыря-целибата, как мы видим на примере многих католических ксендзов, к внебрачному нарушению девства, или же приводят пастыря к мучительному, внутреннему «разжению» (1 Кор. 7, 9), заставляя его терять самое важное качество пастыря — внутреннее спокойствие духа. И брак в этом отношении есть спасительное «восполнение человеческого естества» для пастыря. Затем, в семейной жизни даруется и избавление от того мучительного чувства одиночества, которое почти неизбежно должно появиться в душе безбрачного одинокого пастыря. В семье пастырь находит поддержку в своем деле, советы, ласковое слово, утешение… Самая семья пастыря есть малая церковь (Ефес. 5, 32) — образец для прихожан в их семейной жизни… Да и семейные труды, волнения, заботы имеют не одни только отрицательные стороны, — они воспитывают волю пастыря, приучают его к борьбе, смирению, труду по жизни»[9]. Воспитывая и наставляя таким образом будущих священнослужителей, ректор подводил слушающих к выводу, что «действительно, права Православная Церковь, предписывая пастырю достойно проходить свое высокое служение не в блестящем, правда, и не выдающемся, а в скромном незаметном, но все же «подвиге» мирной брачной жизни»[10].

Другой доклад архимандрита Вениамина на тему «Мировоззрение и жизнь» затрагивал вопрос о взаимосвязи и взаимовлиянии жизни человека и его мировоззрения. Практическим выводом всех примеров и рассуждений о. ректора являлась мысль о важности в жизни людей воспитания, так как именно в воспитании преимущественно вырабатывается жизненный облик «внутреннего человека»[11].

В докладе «Общественное значение христианства» он различал «два великих служения христианства обществу — служение социальное, в обычном узком смысле этого слова, и служение высшее, духовно-общественное». «Неоценимая заслуга христианства для общества, — говорил он, — заключается в том, что оно внесло новые высшие понятия о характере повиновения общественной власти. Вместо внешнего принудительного “рабского” соподчинения членов общества “ради пользы”, христианство вносит в это повиновение обществу принцип “свободы”. Христианин воздает “кесарево кесареви” “не за страх”, не из-за боязни и не ради “железной” внешней дисциплины “общественного блага”, а “за совесть” — по внутреннему свободному акту своего произволения, в основе которого — “любовь к Богу”, свободное признание высшего авторитета, а не принудительно действующее сознание “пользы” общественности»[12]. Здесь мы видим сформировавшееся представление будущего святителя о христианском отношении к власти. И этот вопрос он считал очень важным и всю свою последующую жизнь[13].

Эти мысли о. ректора следовали во многом из его духовной практики. В этот период архимандрит Вениамин продолжает во время отпусков совершать паломничества по святым местам. Он вспоминал: «Уже не помню, почему и как я, будучи ректором Таврической семинарии, решил к концу летних каникул посетить Оптину. На следующий год или через два я вторично побывал там, будучи ректором Тверской семинарии. Жил недолго — не больше двух недель»[14].  Паломничества становились для отца Вениамина школой молитвы, послушания и смирения. Старцы Оптиной пустыни, Зосимовой пустыни, скитов Троице-Сергиевой Лавры были для него примером не только пастырского служения, но и монашеского делания. Свои впечатления от этих встреч он подробно описал в книге «Божьи люди», в записках «Промысел Божий в моей жизни» и в других своих воспоминаниях и заметках.

Помимо этого архимандрит Вениамин продолжал следить за всеми общественными движениями в России. После исключения В. В. Розанова из членов Петербургского религиозно-философского общества за выступления в печати по поводу дела Бейлиса, он писал философу: «Теперь Вы еще более убедились, вероятно, что, действительно, в “мире” — мало любви; и если еще сохраняется где-то теплота, то именно в Христовой Церкви, или точнее — во Христе, а через Него и в живущих Им. Чрез ”отлучение“ Вы стали нам ближе <…>. Не скорбите: Вы не одиноки, и именно ”душевно“ … не один, а с Церковью Христовой»[15].

Местом собраний местного Тверского православного религиозно-философского общества, в котором архимандрит Вениамин состоял председателем, служили зал и гостинная его квартиры. Здесь, также как и в семинарском «богословском кружке», на собраниях заслушивались и обсуждались доклады-рефераты на различные темы религиозно-философского и нравственно-практического характера. Большинство тем предлагалось самим «неутомимым о. архимандритом». Со временем интерес к обществу укрепился, привлекая все новых и новых членов. Тематика докладов здесь несколько отличалась от семинарских. Так, на собрании 6 октября 1916 г. был заслушан доклад архимандрита Вениамина на тему: «Что такое духовная жизнь?» И, как бы вторя известному труду святителя Феофана (Затворника)[16], после заслушания этого доклада собрание пожелало выслушать и ответ на вопрос: «Как начать и настроиться на духовную жизнь?» Ответом для собравшихся послужил доклад, прочитанный архимандритом на следующем заседании 12 октября, где он указывал «общие пути к возгреванию в себе духа ревности ко спасению: таинства, молитвы, скорби»[17].

Деятельность архимандрита Вениамина в Твери не ограничивалась собраниями и проповедничеством. Он ходатайствует перед обер-прокурором В.К. Саблером об открытии семинарского храма и уже в 1916 г. с помощью собранных воспитанниками через подписные листы средств начинает его роспись[18]. Организует семинаристов во время летних каникул оказывать помощь в сельскохозяйственных работах нуждающимся семьям ушедших на войну крестьян. Причем, вместе с воспитанниками желание принять участие в этих работах выражали и некоторые из преподавателей семинарии[19]. Ввиду удорожания продуктов архимандрит Вениамин в 1916 г. хлопочет об открытии столовой, «где бы воспитанники за плату, не превышающую обычного расхода на стол на квартирах, могли бы получать обеды и ужины»[20]. Он возобновляет для выпускников семинарии «прощальный чай», устраиваемый после молебна в актовом зале семинарии. По свидетельству очевидца, на воспитанников это редкое торжество производило сильное впечатление[21]. Каждый раз, напутствуя выпускников, архимандрит Вениамин, неизменно говорил о будущем пути своих воспитанников. В 1914 г. слово ректора было сказано на текст Апостола, читаемого на благодарственном молебне: «яко чада света ходите» (Еф. 5, 8). В нем он говорил о глубоком значении этих выразительных и назидательных слов апостола Павла, об истинном свете (свете Христова учения) и ложном (различных современных учениях), о пастырстве и пастырях, как носителях истинного света, об историческом значении пастырства в русской Церкви и современных его задачах. «При этом оратор, — сообщалось в «Тверских епархиальных ведомостях», — в горячих и искренних словах выразил пожелание, чтобы оканчивающие курс не избегали пастырства, на которое они призваны по своему положению и образованию и которое по своим целям и смыслу является самым высоким и светлым служением на земле. Человек, удостоившийся благодати священнического служения, по словам о. ректора, должен почитать себя самым счастливым из всех, ибо это служение — истинное и самое высокое счастье, выпадающее на долю немногих избранных»[22].

Революция 1917-го года застала архимандрита Вениамина в Твери. 17 марта 1917 г. в кафедральном соборе за всенощной в преддверии Крестопоклонной седмицы Великого Поста он совершал вынос креста. А в конце всенощной в своем слове призывал верующих к спокойствию и к признанию новой власти. «Эта власть, — говорил архимандрит, — явилась вполне законно, ибо Сам Государь счел своим долгом для блага Родины отречься от престола в пользу брата — Михаила Александровича, а последний, сознавая особую тяжесть переживаемого времени, отказался в пользу Временного Правительства, составившегося из членов Государственной Думы до Учредительного Собрания, которое и установит образ правления Россией. Единственной властью сейчас является Временное правительство, которому и следует повиноваться. Сам Господь велел воздавать кесарю кесарево (Мф. 22, 21), а апостолы учили признавать существующую власть (Рим. 13, 1–5)»[23]. В заключение о. ректор призывал верующих поклониться св. Кресту, чтобы распятый на нем Христос молитвами Богородицы и  российских защитников — святых угодников Божиих — помог всем жить и делать все только для блага дорогой Родины. Сегодня можно сказать, что для всех православных христиан в России начинался путь крестоношения.

Ввиду обострения туберкулеза, архимандрит Вениамин с 15 апреля 1917 г. был в отпуске, который продлил еще до 5 августа[24]. Таким образом, он почти все лето провел на излечении и отдыхе в Крыму, в Севастопольском Георгиевском монастыре. Но и в этот период он не оставлял своих забот о Тверской семинарии. 17 июля 1917 г. на педагогическом собрании был заслушан его доклад о поездке в Петроград в Учебный комитет и хозяйственное управление при Св. Синоде с прошением о получении дополнительных ассигнований для Тверской семинарии. Ответ был неудовлетворительный. Ввиду этого собрание постановило начать занятия в Тверской семинарии только со 2 октября[25].

В сентябре 1917 г. постановлением преподавательской корпорации Таврической духовной семинарии и по благословению архиепископа Таврического Димитрия (Абашидзе) архимандрит Вениамин повторно занял пост ректора этой семинарии (до 1919 года)[26]. 6 октября 1917 г., уже как член Поместного Собора Православной Российской Церкви, он пишет на имя митрополита Московского Тихона (Беллавина) прошение «отправиться в г. Симферополь, чтобы вступить в определение должности»[27]. Вскоре, 10 октября, он посылает из Симферополя телеграмму с ходатайством о продлении отпуска еще на неделю по «обстоятельствам семинарии»[28].

В «Тверских епархиальных ведомостях» в это время сообщалось: «Ректор семинарии архим[андрит] Вениамин покидает тверскую семинарию; он, возвращается на место прежнего своего служения — ректора Таврической духовной семинарии, согласно избранию учительской корпорации последней. Оставить Тверь о. ректора побудило нездоровье и неподходящий для него тверской климат. Тверская паства очень сожалеет об уходе уважаемого о. архимандрита Вениамина. Она любила его, как хорошего и неутомимого проповедника слова Божия, как инициатора и душу местных религиозно-просветительских и благотворительных обществ. Тверякам хорошо известно, с какой любовью и интересом посещались всегда и духовными, и светскими лицами беседы основанного о. ректором религиозно-философского кружка»[29].

Тверской период служения архимандрита Вениамина подошел к концу, и он снова возвратился в Крым, где ему было суждено еще много потрудиться и где, согласно давнему чаянию архиепископа Димитрия (Абашидзе), он был возведен в святительский сан[30], а впоследствии и возглавил духовенство армии и флота вооруженных сил Юга России[31].

Служение архимандрита Вениамина в Твери пришлось на трудное военное и революционное время. За этот период на Тверской кафедре сменилось два архиерея. Из Тверской семинарии была выделена Кашинская духовная семинария. Произошла смена гражданской власти. Все эти волнения внешнего мира не поколебали будущего святителя, твердо стоявшего на камне веры. Характеристики, данные архимандриту Вениамину разными лицами и приведенные в этой статье, не были простыми дежурными фразами. Они действительно отражали подлинный дух его служения, результатом которого стало его избрание от нижних чинов Тверской епархии на Поместный Собор Российской Православной Церкви 1917–1918 гг.[32]

Фотографии из личной коллекции Лукьянчука Александра Валерьевича (г. Тверь).