Деятельность
епископа Гермогена (Долганова, 1858 - 1918), крупной церковной и
общественно-политической фигуры начала XX в., до недавнего времени оставалась почти неизученной. С
появлением в этом году монографии, принадлежащей перу автору этих строк[1],
ситуация, хочется верить, изменилась к лучшему, но в рамках одной работы невозможно
было осветить все аспекты деятельности преосвященного Гермогена, важные для понимания
его роли в истории России и Православной Церкви начала XX в. Так, в книге обстоятельно
рассмотрена общественно-политическая деятельность владыки, но недостаточно
обобщенно разобран вопрос об эволюции его политических взглядов. Этой теме
посвящен настоящий доклад.
Главный источник, позволяющий изучить взгляды епископа Гермогена - это его собственные речи, проповеди, «слова», высказывания, которые сохранились, главным образом, на страницах периодической печати той эпохи. «Прямых» публикаций владыки (то есть, подписанных его именем) не так много. Служа в 1898 - 1900 гг. ректором тифлисской семинарии и редактируя по должности «Духовный вестник Грузинского экзархата» (далее - ДВГЭ), он довольно часто помещал на страницах журнала свои речи и подписывал их «А.Г.» (архимандрит Гермоген). В период же служения Гермогена в архиерейском сане его подпись, если не считать официальных документов, появлялась в епархиальной печати лишь под отдельными, нечастыми публикациями, такими, как воззвания, обращения и послания к пастве или, например, отклик на проект реформы духовной школы 1908 г. В то же время выступления епископа (как гомилетические, так и внебогослужебные) фиксировались епархиальными хроникерами, причем особенно обстоятельно и подробно - в газете «Братский листок» (1904 - 1912 гг., в 1907 - 1908 гг. выходила под названием «Россиянин»), учредителем и неофициальным редактором которой был сам владыка[2]. Кроме того, интересные сведения, отражающие воззрения епископа, содержатся в отдельных сохранившихся бумагах Гермогена, которые хранятся в Государственном архиве Саратовской области (Ф. 1132).
О политических взглядах Гермогена вплоть до его назначения на должность ректора тифлисской семинарии в 1898 г. с возведением в сан архимандрита известно совсем мало. Очевидно, воспитанный в патриархальной священнической семье, он с детства был убежденным монархистом, как и большинство тех выходцев из духовного сословия, которые решили пойти по стопах своих предков, а не включиться в «освободительное» движение, полностью разорвав традиционные сословные связи. Таких его взглядов не изменило ни длительное пребывание в стенах университета, ни заграничные поездки. Показательно, что, когда еще не решивший встать на путь духовного служения Георгий Долганов вернулся в Россию из Женевы, где обучался на медицинском факультете университета, власти провели у него обыск с целью выявить его возможную «неблагонадежность», но ничего не нашли[3].
К периоду ректорства архимандрита Гермогена в Тифлисе относятся опубликованные в ДВГЭ тексты ярких монархических проповедей, таких, как пламенная речь над гробом скончавшегося в 1899 г. наследника российского престола великого князя Георгия Александровича[4]. Преданность монархии впоследствии останется идейной константой для епископа Гермогена - принципом, правильность которого не подвергалась сомнению даже тогда, когда монархия в стране уже пала.
Уже в грузинский период в речах Гермогена слышны также первые нотки антибюрократизма - такого подхода к оценке общественного устройства и политической системы в стране, который в системе взглядов владыки провозглашал приоритет нравственно-христианского над рутинно-бюрократическим[5]. Выступая осенью 1899 г. с отчетом о деятельности Тифлисского духовно-просветительного братства и говоря о запущенном в хозяйственном и нравственном отношениях районе грузинской столицы «Колючая Балка», архимандрит Гермоген с укоризной отмечал бездействие «местного гражданского неправославного муниципалитета», которому, «вероятно, хотелось держать неприкосновенной эту смрадную клоаку... для русского православного люда»[6]. Ясно, что еще до епископской хиротонии идеал политической системы для Гермогена ассоциировался с русской национальной и преданной царю властью. В то же время, претензии, высказывавшиеся в грузинский период в адрес «неправославных» властей, позднее, уже в Саратове, были перенесены владыкой и на «вполне» православные власти, в частности, на губернатора и городскую думу.
Курс на дружественные отношения с местной гражданской властью, взятый Гермогеном в период губернаторства в Саратове П.А. Столыпина (совпавший с началом архиерейского служения в городе владыки), не был неотъемлемой компонентой его политических взглядов, в отличие, скажем, от подавляющего большинства православных архиереев современной России, для которых на критику и обличение властей уровня губернатора и выше наложено табу. Это подтверждает история взаимоотношений Гермогена с преемником Столыпина С.С. Татищевым, подробно описанная в монографии[7].
Год 1905-й следует особо выделить в жизни Гермогена как период окончательного оформления его политической позиции, которая в это время приобретает самостоятельность и выходит за рамки простой, так сказать «нерефлексируемой» внутрикорпоративной убежденности в незыблемости монархии. Ее, монархию, он считал источником всех изменений и связей в обществе.
Епископ Гермоген чутко реагировал на революционные события 1905 г. После получения в Саратове известий о событиях 9 января владыка почти ежедневно совершал богослужения, завершавшиеся проповедями, в которых содержался призыв к умиротворению и народному смирению. Он неоднократно повторял в те январские и февральские дни, что «повиновение правительству угодно Богу, так как сущие власти все от Бога учинены суть; потому всякий, идущий против существующего государственного порядка, - несомненно, враг отечества и противник Божию велению»[8]. 6 февраля владыка служил панихиду по убитому накануне великому князю Сергею Александровичу. В своей речи после нее Гермоген отметил, что в смерти московского генерал-губернатора «повинно русское общество, многие члены которого мало веруют, не исполняют, даже отвергают уставы и постановления церкви Христовой, а также уставы и устои государственные»[9]. Итак, причины событий политических владыка искал в области нравственной. Поэтому можно думать, что его идеал политической системы имел, прежде всего, нравственную основу, гарантом которой в глазах епископа выступал самодержец.
В годы первой русской революции епископ Гермоген - убежденный противник революции - стал еще и активным борцом с ней. В дни грандиозных октябрьских митингов и погромов 1905 г. в Саратове он оказался единственным высшим должностным лицом губернского уровня, который противостоял этой стихии.
Причины революции Гермоген видел исключительно в сторонней агитации. 16 января 1905 г. он на проповеди в кафедральном соборе «разъяснял многочисленным слушателям, что рабочие вовлечены были в заблуждение злонамеренными лицами - врагами отечества и веры Христовой; он убеждал и умолял уклоняться от этих злодеев и не слушать их преступных речей»[10]. Никаких естественных, «объективных» причин революции, кроме падения нравов в народе, владыка не видел или не хотел видеть.
В годы первой русской революции и в последующие несколько лет коллективным выразителем воззрений саратовского духовенства во главе с епископом Гермогеном была газета «Братский листок». В первой половине 1906 г., в том числе и в период выборов в Первую Государственную думу, на ее страницах оказывалась всесторонняя поддержка Саратовской народно-монархической партии. Эта партия с самого начала своего существования получила благословение саратовского архиерея, а в конце 1906 г. была преобразована в местный отдел Союза русского народа (СРН).
В ряде научно-справочных и публицистических работ епископ Гермоген ассоциируется с СРН, называется чуть ли не одним из лидеров этой наиболее многочисленной партии России начала XX в.[11]. Такое упрощение противоречит исторической действительности. Сочувствуя первоначально идеям СРН и благословляя деятельность его местного отдела, владыка уже весной 1907 г. выступил с критикой ряда положений партии. В своем обращении к съезду русских людей, проходившему в конце апреля 1907 г. в Москве, Гермоген высказался против патриотизма, основанного только на партийности. Он подчеркивал, что «только чрез веру и церковь православную можно сохранить и защитить Россию от злобных, демонических происков врагов церкви»[12]. СРН - близкая к Церкви партия, но не более того. Епископ же желал, чтобы «она, эта чисто русская партия всецело вошла в ограду церкви, поставив на знамени своем - превыше других лозунгов своих - веру православную, которой уже второе тысячелетие живет и питается русский народ»[13]. Таким образом, Гермоген говорил о некоей церковной партии, которая фактически в своей деятельности должна была следовать традиционной триаде «православие, самодержавие, народность». Особенностью гермогеновского понимания этой формулы было подчинение православию (а не самодержавию) двух других компонент. Тем самым Церковь кроме духовного авторитета должна была, по Гермогену, обладать еще и политических авторитетом.
В то же время сам епископ неоднократно повторял, что не является политиком, что политика не входит «в сферу пастырского служения», а «Братский листок» чужд какой-либо партийности[14]. К этому тезису, однако, реже в теории, а чаще на практике прибавлялись разнообразные «но» и «однако», например, сформулированная владыкой обязанность каждого священника давать «ответ всякому вопрошающему не только по общественным, но и по другим (значит, в том числе, политическим. - А.М.) вопросам жизни»[15].
Из провозглашенного владыкой правила невмешательства в политику и «чуждости» всякой партийности возникло исключение, перечеркнувшее все правило. Им стал созданный весной 1907 г. Православный всероссийский братский союз русского народа (ПВБСРН) - организация, которая откололась от местного отдела СРН и которую возглавил сам епископ Гермоген. Несмотря на пышное название и огромные планы, эта организация осталась партией местного масштаба, все узлы деятельности которой были завязаны на одном единственном человеке. Итогом ее деятельности стал раскол в стане саратовских правых и мелочная вражда между ними, длившаяся довольно долго[16]. Между тем идея главенства церковного над государственным, нравственного над формально-бюрократическим все более захватывала сознание владыки.
Гермоген не был автором специальных трактатов об идеалах государственного устройства (как ряд его современников из числа архиереев), но его политическое мировоззрение было достаточно системным. Источниковый материал убеждает в том, что стержнем этой системы был монархизм (или так называемый «правый монархизм»), на который владыка «нанизывал» свои представления о патриотизме (по Гермогену, истинный патриотизм - русский и церковный[17]), об исключительной роли русского народа в развитии страны и недопущении к каким-либо политическим и общественно значимым делам евреев и некоторых других «инородцев» и т.п. Кроме того, епископ Гермоген резко критиковал левые партии, их идеологию, но не выступал против них столь же последовательно, как, например, против толстовства. В целом же все, что в духовной сфере противоречило православию (в «гермогеновском» понимании), а в политической - самодержавию, попадало в поле критики владыки.
В конце 1907 г. епископа Гермогена принимал у себя император Николай II. Через несколько дней после этой встречи владыка делился впечатлениями от нее со своей паствой после богослужения в кафедральном соборе. «По вынесенному мною чувству в его (Николая II-го. - А.М.) душе живет такое богатство нравственных сил, ясного пониманья задач нашей государственной жизни и устроения ее на началах порядка, законности и свободы»[18]. Епископ создавал в проповеди идеализированный образ монарха и постоянно, в течение всего своего служения в Саратове призывал паству к сплочению вокруг самодержавного монарха.
Важной гранью и в жизни, и в эволюции политической позиции епископа стал 1912 г., когда он был удален с саратовской кафедры[19]. На события, которые связаны с «делом» 1912 г., повлияло множество обстоятельств и факторов. Но для темы настоящего доклада важна политическая составляющая «дела». Существовала ли она вообще? Очевидно, да, ведь в произошедшем тогда конфликте налицо было не только и даже не столько столкновение Гермогена с членами Св. Синода по частным вопросам церковной жизни (о диакониссах и отпевании инославных). Фактически в январе 1912 г. владыка пошел на конфликт со всей синодальной системой, а значит - и с монархией, порождением которой была эта система. Возможно, Гермоген не понимал этого элементарного противоречия, но более вероятно другое. Он вполне мог рассчитывать на то, что его действия и заявления станут толчком к изменению существовавшего строя церковного управления, к созыву поместного собора, к восстановлению патриаршества[20], а это, в свою очередь, вызвало бы и перемены в политическом климате в стране в целом. Но при Николае II - стороннике сохранения политического и системного status quo во что бы то ни стало - такие расчеты имели мало общего с реальностью. Епископу Гермогену на практике мешал созданный им в системе собственных взглядов собирательный образ идеального монарха.
Еще с 1905 г. являясь последовательным критиком революционных преобразований, Гермоген не принял обеих революций 1917 г. Хотя владыка никогда не призывал к открытой борьбе с большевизмом, он стал убежденным противником новой системы, что позволяет объяснить, почему он оказался в числе первых архиереев Русской Церкви, с которыми расправились большевики.
Подводя итог сказанному, следует отметить, что епископ Гермоген облекал в форму церковной проповеди известный принцип народного монархизма «царь хороший, бояре плохие». Но этим дело не ограничивалось: возрождение в лице Гермогена в начале XX в. претензий Церкви на часть прерогатив светской власти (ярчайший выразитель в истории России - патриарх Никон) было в начале XX в. не таким уж анахронизмом: при слабом политике Николае II вполне естественными выглядели попытки разных общественных сил, в том числе и церковных лидеров, получить политическое влияние в той или иной сфере жизни государства.
Опубликовано: Платоновские чтения: материалы XII Всероссийской конференции молодых историков, г. Самара 10-11 ноября 2006 г. / отв. ред. П.С. Кабытов. Самара, 2006. С. 176 – 183.
[1] Мраморнов А.И. Церковная и общественно-политическая деятельность епископа Гермогена (Долганова, 1858 - 1918). Саратов: «Научная книга», 2006.
[2] Епархиальные хроники как источник более подробно рассмотрены автором этих строк, см.: Мраморнов А.И. Труды священника А.П. Мраморнова и их историческое значение // Мраморнов А.П., свящ. Сочинения: Записки, епархиальные хроники, публицистика. / Ред.-издатель А.И. Мраморнов. Саратов, 2005. С. 6 - 15.
[3] Из биографии еп. Гермогена // Саратовский листок. 1912. № 28. С. 2.
[4] См.: Г[ермоген], а[рхимандрит]. Слово, произнесенное в Абастуманском храме, у гроба Цесаревича, 6-го июля 1899 года // Прибавление к ДВГЭ. 1899. № 15. С. 4 - 7.
[5] Гермоген ни в Грузии, ни позже не затрагивал в своих речах чисто политической сферы, то есть не предлагал альтернативы правительственному курсу - курсу глубоко почитавшегося им Самодержавного Монарха (правда, если в отношении Николая II вообще можно говорить о каком-либо определенном «курсе»). Исполняя лишь долг пастыря, он призывал к усовершенствованию жизни на евангельских началах. В этом нет ничего удивительного. Удивительно другое - упорство, с которым выполнял свой долг Гермоген (особенно различимое на фоне типичного поведения церковного иерарха синодальной эпохи). Упрощая, можно сказать, что выделенная нами категория «рутинно-бюрократического» отождествлялась Гермогеном со злом в государстве. Не бюрократия как основа государственного управления, а именно бюрократизм как явление, при котором влияние бюрократии превосходило некую разумную черту, критиковался им.
[6] Прибавление к ДВГЭ. 1900. № 6. С. 9 - 10.
[7] См.: Мраморнов А.И. Церковная и общественно-политическая деятельность... С. 267 - 270.
[8] Пр. Р. Деятельность Преосвященнейшего Гермогена Епископа Саратовского и Царицынского и градского Саратовского духовенства в тяжелое время народных волнений // Саратовские епархиальные ведомости. 1905. № 11. С. 563.
[9] Там же. С. 562.
[10] Там же.
[11] Например, см.: Голостенов М.Е. Гермоген (Долганов Георгий Ефремович) // Политические деятели России. 1917. Биографический словарь. М., 1993. С. 79.
[12] ГАСО. Ф. 1132. Оп. 1. Д. 102. Л. 1 об.
[13] Там же. Л. 2.
[14] В то же время епископ Гермоген сразу после создания своей собственной партии в мае 1907 г. на одном из выступлений в г. Царицыне фактически отождествил ее (партию) с Церковью: «Дух Христов, дух истинной церковности редко теперь приходится видеть среди народа. Поэтому-то я и призываю всех, в ком еще не погас дух Христов, кто еще чувствует нужду в руководстве Церкви Православной: объединяйтесь во "Всероссийский Православный Братский Союз Русского Народа" и под руководством Церкви Православной станьте на защиту своего отечества от раздирающей его смуты» (Благовидов Л., свящ. Посещение Его Преосвященством, Преосвященнейшим Гермогеном, Епископом Саратовским и Царицынским, города Царицына 26, 27 и 28 мая 1907 года // Россиянин. 1907. № 5. С. 3).
[15] Отклик саратовской паствы своему Архипастырю // Братский листок. 1907. № 2.
[16] Епископ отказывался освящать знамена саратовского отдела СРН и благословлять его деятельность. В Св. Синод посыпались жалобы, но и они не могли разрешить этого во многом искусственного созданного конфликта.
[17] М[агдалин]ский А. Обновление почвы для всероссийского объединения русских людей. Речь Его Преосвященства Преосвященнейшего Гермогена, сказанная 23 декабря за литургией // Россиянин. 1908. № 1.
[18] Там же.
[19] Конфликт подробно описан, см.: Мраморнов А.И. Церковная и общественно-политическая деятельность... С. 276 - 307; Его же. «Дело» саратовского епископа Гермогена 1912 г. и синодальная система управления Русской Церковью в начале XX в. // Клио. Журнал для ученых. 2006. № 3 (34). С. 210 - 222.
[20] В начале 1912 г. как в Саратове, так и в столице ходили слухи о том, что епископ Гермоген сам «метил в патриархи». Сведения об этом неоднократно встречаются в прессе января - февраля 1912 г., однако достоверность их вызывает большие сомнения. Прямых высказываний об этом самого владыки не имеется.