Изучение новейшего периода истории Русской Православной Церкви невозможно без обращения к деятельности Совета по делам Русской Православной Церкви при СНК (СМ) СССР. В сообщении, подготовленном аспирантом Общецерковной аспирантуры и докторантуры А.Б. Онищенко, представлен обзор деятельности уполномоченного по Одесской области в первые годы работы Совета по делам РПЦ.

Уполномоченный Совета по делам Русской Православной Церкви при СНК (СМ) СССР по Одесской области был назначен в ноябре 1945 г. Одесская область была «проблемной» с точки зрения Совета по делам РПЦ, так как в годы немецко-румынской оккупации на этой территории разрешили открыть монастыри и храмы, которые были закрыты прежде. Была восстановлена религиозная жизнь, функционировала духовная школа.

Новые отношения власти и Церкви не позволяли полностью закрыть все или большинство храмов и монастырей, открытых оккупантами, поскольку это противоречило бы изменившейся политике отношений. Поэтому уполномоченные по делам РПЦ должны были избрать иную тактику работы с верующими в этом регионе. Как представляется, такая тактика была вскоре найдена и проявлялась как позиция временной терпимости к Церкви. Впоследствии под благовидными предлогами большинство монастырей и часть храмов, открытых в годы войны, были закрыты, некоторые другие постройки (часовни, иконные и свечные лавки) – уничтожены.

Отдельного фонда уполномоченного Совета по делам РПЦ при Одесском областном исполнительном комитете депутатов трудящихся в Государственном архиве Одесской области (далее – ГАОО) нет. Но есть несколько дел уполномоченного Совета по делам Русской Православной церкви фонда Одесского областного исполнительного комитета депутатов трудящихся[i], которые позволяют оценить работу уполномоченного, характер его отношений с правящим архиереем, взаимоотношения с верующими. Благодаря четкому и строгому делопроизводству – а именно такого отношения к документам требовал Совет от своих сотрудников на местах – документы тех лет дошли до нашего времени и доступны исследователям.

Основной работой уполномоченных в послевоенные годы была выдача регистраций храмам и духовенству. Процесс регистрации приходов и духовенства происходил на территории страны в целом одинаково. Прихожане обращались к местному архиерею с просьбой об открытии приходов, последний, в свою очередь, пересылал письмо мирян уполномоченному с сопроводительной запиской, где приводил аргументы за открытие прихода. Чаще всего такими аргументами становились либо отдаленность от ближайшего храма, либо активность верующих и священника в годы войны, а также помощь прихода Советским войскам.

Интересной иллюстрацией к сказанному может служить история с регистрацией прихода села Кохановка Троицкого района Одесской области. Верующие просили архиепископа Херсонского и Одесского Сергия (Ларина) об открытии у них в селе храма или молитвенного дома и назначении священником бывшего псаломщика Константина Фёдоровича Травицкого. К данному прошению в качестве приложения имеется список подписей жителей деревни, желающих открытия храма (всего 62 подписи). Местный уполномоченный прошение прихожан отклонил, ссылаясь на то, что недалеко от села Кохановка (на расстоянии 12 км) находится храм, и верующие при желании могут удовлетворить свои религиозные потребности в этом приходе. Но верующие не пожелали ограничиться данным уклончивым ответом и продолжали подавать петиции, на этот раз уже Святейшему Патриарху Московскому и всея Руси Алексию (Симанскому). Это прошение было отправлено уполномоченному при Одесском облисполкоме и уполномоченному при СНК УССР Ходченко. Сопроводительную записку подписывал член Совета по делам РПЦ И.И. Иванов. На этом прошении подписалось уже 620 человек, были вписаны и неграмотные лица[ii].

В первую очередь уполномоченный при открытии церквей должен был руководствоваться инструкцией Совета по открытию церквей. Одним из пунктов этой инструкции было то, что, если храм по каким-то причинам не функционировал более года, общине может быть отказано в регистрации и в открытии прихода.

Порой, несмотря на настойчивые просьбы прихожан и на многочисленные заявления в органы церковной и светской власти, храмы закрывались и переоборудовались. Особенно часто такое случалось в сельской местности. Например, здание бывшего помещения молитвенного дома в селе Плоское Савранского района было передано властью под сельский ветеринарный пункт[iii].

Подобные прецеденты случались и в городе. Как свидетельствуют документы, получить разрешение на открытие храма в г. Одессе было гораздо труднее, чем в Одесской области. Примером этому могут служить документы о регистрации прихода церкви св. равноапостольной Марии Магдалины на 9-й станции Среднего Фонтана. Здание церкви находилось на территории дома отдыха ЦК профсоюза рабочих железнодорожных заводов и использовалось под клубное помещение. Совет по делам Русской Православной Церкви не возражал против открытия прихода. Об этом свидетельствует сохранившийся в архиве положительный отзыв члена Совета И. Иванова об открытии церкви. При этом уполномоченный Совета по делам РПЦ по УССР П. Ходченко дал отзыв совершенно противоположный: «Об открытии в нем (здании) церкви, конечно, не может быть и речи»[iv].

Большинство прошений и ходатайств об открытии храмов «под благовидным предлогом» отклонялись, а здания передавались под другие нужды (клуб, столовая, ветеринарный кабинет, АТС и др.). Подобное непонимание со стороны властей, заставляло верующих писать повторные обращения и петиции в вышестоящие инстанции: в Совет по делам РПЦ и Московскую Патриархию.

Бывали случаи того, что верующие могли во время оккупации восстановить за свои деньги храм или молитвенный дом, но это не служило гарантией того, что здание останется в их ведении и будет дальше использоваться общиной в религиозных целях. В ГАОО есть документы, свидетельствующие об изъятии храмов из ведения общины: даже тех, которые были восстановлены за деньги прихожан.

Большинство прошений уполномоченному поступало из сельской местности. Поражает количество подписей под прошениями: подписывались едва ли не все жители населенного пункта. Горожане не проявляли подобной активности в силу определенного ряда причин. В городе храмы, открытые во время оккупации не закрывались в отличие от деревень, где местное руководство испытывало острый недостаток в помещениях. Поэтому местные власти всячески пытались закрыть и переоборудовать храм.

Нужно полагать, что очень многие обращения верующих, которые поступали на имя Г.Г. Карпова в Совет по делам РПЦ, расписывались им члену Совета И. Иванову[v]. Какое-то время Карпов сам знакомился с обращениями граждан, отписывал их Иванову, который, в свою очередь, пересылал прошение местному уполномоченному. Вся корреспонденция проходила тщательную регистрацию. Прошение после сопроводительного документа Совета заносилось в особый журнал корреспонденции.

По этому журналу производился контроль за работой уполномоченного по каждому конкретному вопросу о регистрации. Интересным фактом является то, что Совет общался непосредственно с уполномоченными на местах, минуя республиканского уполномоченного. Например, такие вопросы, как регистрация храмов решались Советом непосредственно с уполномоченными по конкретной области.

В Одессе во время оккупации функционировала духовная школа для подготовки духовенства[vi], которая была легализирована (с изменениями в профессорско-преподавательском составе) после освобождения Одессы как богословско-пастырские курсы, а впоследствии как Духовная семинария.

Уполномоченному Совета по делам Русской Православной Церкви при СНК СССР по Одесской области вменялся в обязанность строгий надзор за воспитанниками духовных учебных заведений. Духовная семинария представляла уполномоченному списки воспитанников, в которых имелись сведения о дате рождении, социальном происхождении, трудовой либо учебной деятельности до поступления в духовную школу, о прописке по месту жительства, о судимости, о духовной либо светской учёной степени, об образовании и т. п. Администрация семинарии по требованию уполномоченного присылала характеристики на своих учащихся. Судя по всему, все эти сведения не отправлялись непосредственно в Совет, они оставались у уполномоченного. Подробный список преподавателей и служащих семинарии также ежегодно передавался уполномоченному.

Как становится известно из сведений о преподавателях одесских пастырско-богословских курсов, слушатели изучали следующие предметы: история русской религиозной мысли, догматическое богословие, основное богословие, Священное Писание, нравственное богословие, практическое руководство для пастырей, литургика, история христианской церкви, латинский язык, церковно-славянский язык, церковное учительство, история Русской Христианской Церкви и украинский язык, церковное пение, конституцию СССР, английский язык. Приписка в конце документа говорит о том, что преподаватели утверждены Московской Патриархией[viii]

Уполномоченный решал и вполне земные вопросы, а не ограничивался исключительно работой с документами. Например, в апреле 1947 г. епископ Сергий обратился к уполномоченному с просьбой походатайствовать о выпечке пасхального кулича для архиерейского дома весом в 10 кг. Епископ пишет в своем письме, что епархиальное управление обращалось непосредственно в пекарни, но они отказали, сославшись на то, что в праздничные дни никто не работает и они не имеют необходимых материалов (продукции) для изготовления кулича. Данное недоразумение благодаря заступничеству П. Благова, уполномоченного по делам РПЦ, было разрешено, и кондитерские согласились принять заказ на изготовление кулича.

Документы всех учащихся духовной школы и всех преподавателей, работавших в Семинарии начиная с 1947 г., направляются в Совет по делам Русской Православной Церкви. Там формируются материалы на каждого из них. Скорее всего, как можно предположить из копий, отправленных в Совет документов, Совет формировал что-то вроде досье.

Нужно отметить, что уполномоченный по Одесской области П.Я. Благов, занимавший этот пост с 1947 г., активно помогал духовной школе. Почти все просьбы учебного заведения были удовлетворены. В основном, семинария испытывала материальные трудности, связанные с завышенными тарифами на электроэнергию, закупкой товаров первой необходимости, поставкой продуктов для столовой, приобретением горючего для автомобилей и др. Послевоенная экономика не позволяла приобретать ни продуктов, ни необходимых книг, ни приобрести автомобиль без санкции властей. Но посредством обращений ректора семинарии к уполномоченному многие вопросы удавалось уладить.

В 1946 году Одессу посещает Г.Г. Карпов – Председатель Совета по делам Русской Православной Церкви. Как видно из архивных документов[ix] имела место встреча с духовенством города, на которой был поднят вопрос о передаче дубликатов книг богословского содержания Одесской научной библиотекой в распоряжение ОДС для пополнения её библиотеки. ОДС была отправлена заявка с указанием каталога книг, необходимых для семинарии, однако вопрос еще не был решен, несмотря на то, что в это же время Ленинградская духовная академия получила 57 тыс. книг богословского содержания из публичной библиотеки. Вскоре дубликаты духовной литературы были переданы в семинарскую библиотеку, хотя и в значительно меньшем количестве, чем запрашивалось.

Уполномоченный П. Благов пишет в Совет докладную записку от 4 ноября 1948 г. о том, что лиц, желающих обучаться в одесской семинарии, не отпускают с работы для получения духовного образования. Уполномоченный не знал, как реагировать, и просит указаний из центра[x]. Этот документ представляет особую ценность, поскольку свидетельствует о том глубоком разрыве, который образовался в результате десятилетий атеистической борьбы с Церковью. Молодые люди, которые работали на производствах или в колхозах просто не получали на руки необходимых документов для поступления на учебу. Все они обращались с устными просьбами к архиерею, который рекомендовал им обращаться с письменным заявлением к уполномоченному. Ответа на эту докладную записку в Архиве Одесской области нет. Многие документы Совета проходили под грифом «совершенно секретно» скорее всего, ответ из Совета поступил, но был вскоре уничтожен как секретный документ[xi].

Если в вопросах получения духовного образования Одесской епархии удалось найти общий язык с уполномоченным, то по вопросам монастырей никаких уступок со стороны властей не давалось. Наоборот, предпринимались всяческие попытки к закрытию монастырей, с ссылкой на то, что открыты они были оккупационными властями.

Наиболее интересным и наглядным примером является Одесский Архангело-Михайловский женский монастырь, которые возглавляла игумения Анатолия (Букач). В монастыре было большое количество насельниц, к 1948 году их число составляло 115 человек (для сравнения в Одесском Свято-Пантелеимоновском мужском монастыре в это же время было только 8 насельников). Игумения Анатолия вела активную переписку[xii] с уполномоченным П. Благовым, минуя местного архиерея. Эта переписка представляет определенный интерес в силу поднимаемых в ней тем. Это хозяйственные вопросы, вопросы прописки, нахождения и проживания на территории монастыря посторонних лиц, обеспечения продуктами, покупки автомобилей, функционирования монастырской мельницы и многие другие.

Игумения Архангело-Михайловского женского монастыря Анатолия (Букач) обращалась к уполномоченному с просьбой выделить для монастыря участок земли для того, чтобы монастырь мог поправить свое материальное положение и хотя бы частично обеспечить себя продуктами питания. С такой же просьбой обратился и епископ Одесский и Кировоградский Сергий (Ларин), который просил в целях улучшения довольно тяжелого материального положения сестер, а также принимая во внимание, что трудовое начало есть одно из основных начал монашеской жизни, выделить участок земли в соответствии с числом монашествующих для обработки их силами (желательно на Большом Фонтане)[xiii].

Игумения хотела, чтобы под скит монастыря была выделена упомянутая нами выше церковь Марии Магдалины, ссылаясь на то, что скит там по сути существовал в годы оккупации, а также на то, что на данном участке расположен храм. Но надеждам на получение участка земли не суждено было сбыться, не смотря на то, что епископ Сергий (Ларин) обращался с этой просьбой поддержать ходатайство матушки Анатолии перед Советом по делам РПЦ к Святейшему Патриарху Алексию.

В женском Архангело-Михайловском монастыре имелась мельница, которая также стала объектом пристального внимания уполномоченного. П. Благов направил Председателю Совета по делам РПЦ Карпову и уполномоченному Совета по Украинской ССР П. Ходченко просьбу дать разъяснения относительно тарифа электроэнергии, потребляемой монастырской мельницей. Вопрос был решен положительно: по ходатайству игумении Анатолии (Букач) Совет позволил рассчитывать тариф на электроэнергию не как для религиозных организаций, а как для предприятий (что было значительно ниже и выгоднее)[xiv].

Был ряд проблем, вызванных тем, что органы милиции отказывались регистрировать новых насельниц монастыря по месту жительства в монастыре. Об этом игуменья Одесского монастыря Анатолия писала Карпову в отдельном письме. Она говорила, что в вверенном ей монастыре насчитывается более 100 насельниц. Но большинство из них были монахинями престарелого возраста, а также больными, а молодых послушниц органы милиции отказывались прописывать в монастыре. Возможно, данной санкцией органы власти стремились уменьшить количество желающих поступать в монастырь. На это письмо имеется ответ уполномоченному П. Благову от члена Совета И.Иванова. В нем говорится о том, что вмешиваться в подобного рода вопросы уполномоченному не следует, поскольку права прописки или отказа в оной принадлежит исключительно органам внутренних дел.

В 1949 г. уполномоченный П. Благов и уполномоченный по УССР П. Ходченко совместно с епископом Никоном (Петиным) начинают заботиться об организации Патриаршей дачи на Большом Фонтане в Одессе. Правительство разрешило Патриарху Алексию, по его личной просьбе использовать здание бывшего архиерейского дома Успенского монастыря на Большом Фонтане для своей летней резиденции. Поскольку все хозяйственные вопросы нужно было также решать через уполномоченного, все документы надежно сохранены в Архиве.

Письмо о выделении лифтовой лебедки для фуникулера в Успенском монастыре, об изготовлении подъемного механизма, об отпуске рельс для фуникулера, а также об отпуске 0,5 тонны стального троса. О многом из этого ходатайствовал непосредственно Совет. Так как хозяйственная часть Одесской летней резиденции находилась на балансе союзных, а не местных и даже не республиканских властей.

Накануне первого визита Патриарха Алексия I уполномоченный проводит своего рода «инспекторскую проверку» дачи Патриарха на Большом Фонтане. Проверяется артезианский колодец, а также производится осмотр фуникулера (лица, обслуживающие фуникулер также подчинялись Союзным органом контроля, а не местным властям). Также при помощи уполномоченного решается ряд хозяйственных вопросов. Таких, например, как организация прачечной, а также установка насоса и мотора для бесперебойного обеспечения водой дачи Патриарха.

Особое внимание Советом уделялось насельникам монастырей. Ежегодно, а иногда и ежеквартально, местный уполномоченный должен был получать от наместников монастырей и настоятельницы женского монастыря сведений о насельниках и лицах, проживающих на территории монастыря (нужно было указать также, на каких основаниях они проживают в монастыре и прописаны ли в нем).

Местный уполномоченный регулярно отправлял сведения о монастырях, а также о составе монашествующих в Киев, республиканскому уполномоченному П. Ходченко, а тот, в свою очередь, отправлял их в Москву. Все лица, проживающие в монастырях, подвергались двойному контролю: со стороны уполномоченного и со стороны органов милиции. К контролировавшимся относились не только монашествующие, но и миряне, проживавшие в монастыре. Так, лица, ухаживающие за патриаршим садом, также попадали в милицейские списки. Епископ обращался к уполномоченному с просьбой в разрешении вопроса о регистрации данных лиц на территории монастыря. Монастырский сад нуждался в регулярном уходе, так как готовился принять Патриарха Алексия, с которым должны были приехать иностранные гости. Об этом Благов писал отдельным письмом в Совет. На что член Совета Иванов, как и прежде, рекомендовал не вмешиваться в дела прописки.

Большая часть документов, содержащихся в фонде уполномоченного по Одесской области, связана со сбором информации и отправке её в Совет. Из этих документов можно понять, что Совет стремился обладать всей информацией, связанной с деятельностью РПЦ в конкретном регионе.

Отдельными письмами Совет просил затребовал информацию у епархиального управления относительно количества автомашин, принадлежащих епархиальному управлению. Была предоставлена информация, что на тот момент Одесская епархия владела следующими автомашинами: Мерседес-Бенц, легковой Опель-Олимпия, грузовой машиной ЗИС, двумя грузовыми автомашинами марки «ГАЗ» 1946 г.

Совет просил П. Благова выслать фотографию епископа для личного дела, которое тогда формировалось в Совете. Желательным считалось ведение личных дел и на представителей активного духовенства епархии, а также на сотрудников семинарии.

В связи с двойным подчинением уполномоченного по делам РПЦ (непосредственно Совету по делам РПЦ, а также местным органам власти) случались казусные ситуации в отношении уполномоченных. Для большей наглядности можно привести один любопытный документ полностью:

 

4 февраля 1947 г.
Председателю Совета по делам РПЦ при Совете Министров Союза ССР
тов. Карпову

Сегодня, 4-го февраля 1947 года, мне было объявлено секретарем Исполкома облсовета о том, что должность секретаря уполномоченного Совета по делам русской православной церкви по Одесской области сокращается и что сегодня же последовало распоряжение о предупреждении секретаря за две недели о предстоящем увольнении по сокращению штатов.

Аппарат уполномоченного Совета по области – есть аппарат Совета по делам русской православной церкви, а не облисполкома. Он утвержден Государственной Штатной Комиссией для Совета, следовательно, право на его сокращение принадлежит только Совету или Государственной Штатной Комиссии, но никак не Облисполкому.

Доводя об изложенном до Вашего сведения прошу Ваших указаний, так как 18-го февраля сего года названная штатная единица вверенного Вам аппарата может быть сокращена без Вашего ведома и согласия.

 

Уполномоченный Совета по делам РПЦ
При Совете Министров Союза ССР по
Одесской области Благов
Подпись[xv]

 

Хотя подобные конфликты с властями и случались, однако благодаря личному авторитету и влиянию Г. Карпова их удавалось решись незамедлительно.

Как становится ясным из всего вышесказанного, изучение деятельность местного уполномоченного по делам РПЦ важно для понимания характера тех взаимоотношений между государством и церковью после появления Совета по делам РПЦ. Уполномоченный являлся не промежуточной фигурой между местным епископом и Советом, многие вопросы он решал сразу по мере их поступления, а позже просто докладывал о принятом решении в Совет. Основной задачей Совета в период с 1944 по 1949 гг., как представляется, является сбор информации о епископе и его окружении, духовной школе, епархиальном управлении и его сотрудниках, об имуществе епархии и монастырях. Уполномоченный относился к решению церковных проблем крайне лояльно и старался решать большинство из них, если это представлялось возможным.