Разумеется, в этом есть и духовная составляющая – своего рода единство с предшествующими поколениями. Но непосредственную практическую пользу приносит именно анализ произошедшего с целью улучшения будущего. Мне кажется довольно очевидным, что предки были бы рады, если их ошибки были бы учтены. Возможно, менее очевидно отношение к понесенным предками жертвам. И, на мой взгляд, предки были бы рады, если бы их жертвы воспринимались в том числе как просьба любой ценой не повторять прошлого.
В начале Года памяти и славы, объявленного в связи с 75-летием победы в Великой Отечественной войне, хотелось бы сказать несколько слов на эту тему. Массовая культура, как кажется, повернула куда-то не туда, когда начала снимать фильмы о Великой Отечественной войне в стиле боевика. На мой взгляд, любой фильм о войне должен пугать и обескураживать, как пугает и обескураживает сама война. Если показывается подвиг, предполагающий насилие, то необходимо показать вынужденность этого насилия. Если насилие совершается не вынужденно, а исключительно вследствие собственного волеизъявления героев, то тогда непонятно, чем оно отличается от насилия, которое мы порицаем в обыденной жизни. Когда же война романтизируется и превращается исключительно в борьбу Света и Тьмы, мы становимся на скользкую дорожку. «А чем мы хуже Голливуда?» – предвижу я вопрос. Действительно, именно там романтизация войны стала конвейерной нормой. Тут, однако, есть несколько возражений. Во-первых, память о конкретной войне, а именно Великой Отечественной, играет в нашей культуре значительную роль. Во-вторых, ориентироваться на индустрию развлечений, создавая патриотическое кино – это, несомненно, более легкий путь, но не более правильный. Есть кино о войне, которое равносильное игре в солдатики, детской забаве, в которой никто не ассоциирует героев с реальностью. А есть кино, которое ориентировано на ассоциацию с реальными событиями. И в этом случае лихой приключенческий настрой выглядит попросту неуважительно. Разве не хотели бы наши предки, чтобы мы относились к войне более серьезно? Ответ, я думаю, очевиден.
Однако это всего лишь кино. Давайте вспомним, как война отображается в общественном сознании: ежегодно проходят концерты, посвященные войне, поются песни, на День Победы сотни и тысячи людей одевают военную форму времен ВОВ, к годовщине победы снимают очередной фильм про войну… Если в этом описании вас ничего не покоробило, то, возможно, мне сложнее будет донести свою мысль. Надеюсь, дальнейшее разъяснение все же поможет понять, что здесь не так. Предположим, что какой-то человек столкнулся с беспрецедентным насилием. На протяжении нескольких лет он терпит притеснения, мучения и бесконечный страх, видя кругом страшные события и теряя близких. После окончания этого ужаса он собирает свою жизнь по кускам заново, строит заново разрушенный дом и начинает жить, воспитывать детей, а затем и внуков. В какой-то момент внуки и правнуки начинают отмечать ежегодную годовщину окончания этого ужаса примерно следующим образом: наряжаются в костюмы, которые носил их предок, наряжают в них детей, поют песни, которые пел их предок, пьют так, что половина страны на целые сутки становится небоеспособна, и как оголтелые кричат: «Ура!» и «Победа!». При этом на улицах продают воздушные шары, сладкую вату, игрушки, проводят конкурсы и со всех сторон звучит музыка. Особая сфера развлечений – это костюмы, фотографии с танками и многочисленные фильмы и компьютерные игры, спекулирующие на этой тематике. А вечером они дружно идут смотреть непомерно дорогой салют и, расходясь по домам, причитают, что в этом году он был не такой уж и красочный. Да что говорить! Своими глазами видел магазины, которые делают скидку в размере количества лет со Дня Победы. На фоне всего этого цирка очень символично…
Сами ветераны вряд ли когда-либо так отмечали победу, как отмечают ее сейчас. Для ветеранов это было событие как радостное, так и печальное, поскольку они-то помнили, через что прошли. Разумеется, они гордились победой, и эта гордость отражалась в культуре. Со временем повод гордиться должен был ослабевать, ведь уходили те, кто принес эту победу. Радость должна была затихать вместе с гордостью, вместо них должна была остаться лишь благодарность. Другое чувство, которое должно было сохраниться, дабы нести память об этом событии – это печаль. Печаль о том, что такое событие вообще могло произойти и произошло. Однако вместо этого осталась неуемная и несвоевременная радость, какая-то слишком уж общая гордость и менее всего – благодарность. Пора признать, что дело здесь не в памяти, а попытках построить на этом событии свою идентичность. В попытках вырастить из одного этого события дерево патриотизма, на которое можно будет повесить все прочие аспекты общественной жизни. Да и происходит это путем повторения внешних образов, в суть событий никто особенно не вникает. Фотографии в военной форме на фоне танка вполне достаточно. Это не празднование памятной даты, а историческая реконструкция отдельных эпизодов. Причем в какой-то совершенно неуважительной форме.
Сама по себе инициатива целый год посвятить данному юбилею – это благое дело. Однако я бы предложил все же вернуться к смиренной благодарности. Пора понять, что победа в войне не была какой-то желанной самоцелью, будто авантюра в нелепом боевике. Герои спасали мирную жизнь, они воевали за свою жизнь и за жизни своих семей, друзей и всех будущих поколений. За жизнь, в которой не будет войны. А если уж так хочется покричать за просмотром очередного салюта, то кричать следует не: «Мы победили», а «Они победили», а про себя самого кричать уже только в том случае, если вы сделали что-либо для того, чтобы ужасы войны не повторились. Попробуйте найти хотя бы еще один повод для гордости, ведь их действительно много в истории нашей страны. А потом найдите ваш личный повод для гордости. Если вы тут надолго задумались, лучше об этом не знать ветеранам. Я думаю, что это жутко страшно – узнать, что спустя столько лет после героической победы в страшной войне и после всех понесенных жертв кто-то не может вспомнить ничего о своем народе и о себе, чем он хотел бы гордиться. Ничего, кроме войны, которая закончилась 75 лет назад.