Сергей Арутюнов: – Пётр Юрьевич, как сын замечательного поэта и катехизатора, диакона Георгия (Ю.Г.) Малкова ответьте, пожалуйста, на следующий вопрос: ограничивается ли династия Малковых им и вами или у вас в роду были другие священники? Если были, то где они служили, а если ваш отец – первый, вставший на путь церковного служения, какое значение имел для вас его выбор в пользу веры? Легко ли вам было идти по стопам отца? Как совершился ваш выбор после Историко-архивного института (ныне – РГГУ)?
Пётр Малков: – Мои родители обратились к вере уже в сознательном возрасте. Оба они воспитывались не в церковных семьях. В то же время, именно благодаря им (за это я им очень благодарен), сам я с детства принадлежал православию. Отец мне в мои ранние детские годы читал вслух первые книги о вере, о Церкви, причем не только Евангелие или жития святых, но и русскую классику – например, «Соборян» Лескова, «Лето Господне» Шмелева. Я с самых ранних лет часто бывал в храме и всегда хотел, насколько хватит моих слабых сил, послужить Церкви – тем или иным образом. Слава Богу, хотя бы немножко мне это удается. Я преподаю богословские дисциплины в Православном Свято-Тихоновском гуманитарном университете, помогаю за богослужением в алтаре, потихоньку пишу книги и статьи.
Часть книг как раз и была написана в соавторстве с моим отцом – диаконом Георгием. Книги эти посвящены истории старчества в Псково-Печерском монастыре в ХХ столетии. Этот монастырь очень дорог отцу Георгию, во многом именно благодаря Печорам он и стал православным христианином (он регулярно приезжает туда, начиная с 1957 года, хорошо помнит, например, знаменитого наместника Печор архимандрита Алипия, с которым у него были очень добрые отношения). Не менее, чем отцу Георгию, дороги Печоры и мне. В Печорах я бывал с детства – конечно же, тоже вместе с родителями. По милости Божией, я застал там последних удивительных старцев: о. Иоанна (Крестьянкина), о. Серафима (Розенберга), о. Феофана (Молявко), о. Александра (Васильева) и других, теперь уже отошедших ко Господу...
Все хорошо знают имя о. Иоанна (Крестьянкина). Мне довелось у него не один раз бывать. И именно он благословил мне поступать учиться в Историко-архивный институт. Я тогда хотел идти учиться в Московскую духовную семинарию, а он мне сказал: «Нет, сначала получи светское образование». И именно о. Иоанн уже потом, после окончания мной РГГУ, благословил меня поступать именно в Свято-Тихоновский институт, в котором по окончании учебы там я и стал преподавателем богословских дисциплин.
Конечно же, мои родители – о. Георгий и моя мама поддержали этот мой выбор.
С.А.: – Вы автор многих книг, посвящённых жизнеописанию великих подвижников Церкви, церковным праздникам и иным предметам, составляющим основы русской духовной жизни. Как вы избираете темы для своих книг? Следуете за «летучим движением сердца» или путём кропотливого изучения материалов понимаете, что где-то в бескрайнем море отечественной патристики и патрологии, например, имеются пробелы, нуждающиеся в вашем пристальном участии?
П.М.: – Что касается книг о Псково-Печерских старцах, которые мы пишем вместе с о. Георгием, то тут дело в том, что милостью Божией у нас – порой неожиданно для нас самих – оказывались интереснейшие материалы к их жизнеописанию.
Конечно, многое мы искали сами, встречались со свидетелями замечательных случаев из жизни печерских подвижников, записывали рассказы и их самих и тех, кто их помнит, на магнитофон. Но многое посылалось нам и очень неожиданно, по милости Божией. Для себя я через написание книг о печерских старцах стремлюсь отдать дань моей любви к Печорам и выразить свое чувство благодарности за тот замечательный опыт, который мне дало пребывание в этой обители.
Какие-то из моих книг появились в результате чтения курсов лекций в Свято-Тихоновском университете – например, книга о православных таинствах «Введение в литургическое Предание». В свое время, когда я еще учился в Богословском институте, нам читал свой замечательный курс на эту тему наш ректор о. Владимир Воробьев. Его лекции по литургическому Преданию были тогда моими самыми любимыми. И когда я потом начал преподавать эту дисциплину, то стал стараться, с одной стороны, рассказывать студентам о Таинствах в русле того, о чем говорил нам о. Владимир (его священнический опыт и мысли на эту тему для меня были всегда непреходяще важны, актуальны), а с другой стороны, попытался суммировать именно святоотеческое учение о Таинствах: выявить для себя и понять, каково же учение о Таинствах древних и новых святых отцов. Так появился этот мой курс, который затем облекся в форму книги.
Очень важной темой – в русле моего особого интереса к святоотеческим толкованиям на Священное Писание – для меня всегда был богословский и нравственный смысл библейской книги Иова. Она для меня была величайшей загадкой, подлинный ее смысл даже при многократном прочтении постоянно от меня ускользал, оставался неясным. Я решил разобраться во всем этом подробнее и, опять же, взялся за чтение святых отцов – толкователей книги Иова. И тогда все вдруг встало на свои места. Конечно же, тайна Иова по-прежнему во многом осталось для меня тайной, иначе при чтении Библии и быть не может. Но в то же время очень многое – благодаря святым отцам – вдруг сделалось мне понятным. Я обрадовался этому и решил поделиться этой своей радостью с другими: так появилась книга о библейском Иове «Возлюбивший Христа».
Из многих святых отцов мне особенно дорого имя преподобного Максима Исповедника. Я очень люблю читать его творения, посвященные ему богословские и патристические работы современных православных ученых. Я часто бываю в Грузии, в городке Цагери, где находятся святые мощи преподобного Максима. Ну и еще пишу о нем статьи, делаю доклады на конференциях – все это есть моя попытка выразить мою особую любовь к преподобному.
Сейчас я начал осуществлять новый, очень интересный для меня проект в издательстве «Никея». Намечено 13 книг святоотеческих проповедей на важнейшие церковные праздники: на Пасху и на двунадесятые. Пока что вышла всего одна из этих книг, но я готовлю к печати сразу еще несколько последующих томов серии. Каждый том предваряется обширной статьей, призванной помочь современному читателю органично соприкоснуться с древними и не всегда простыми для понимания святоотеческими текстами. А уже потом, вслед за статьей, в каждом томе публикуются (некоторые – даже впервые на русском языке) сами проповеди святых отцов: на Пасху и на Преображение, на Рождество Богородицы и на Вход Господень в Иерусалим, то есть на все главные праздники нашей святой Православной Церкви. При этом здесь печатаются не только проповеди древних святых отцов, но и отцов нового времени, почти что наших современников: свт. Филарета Московского и свт. Феофана Затворника, сщмч. о. Сергия Мечева и свт. Иоанна (Максимовича). Ведь в них, как и в древних отцах, действовал все тот же Святой Дух, благодатью и силой Которого они точно так же, как отцы древних столетий, вдохновенно проповедовали. Я получаю огромное удовольствие от этой работы сегодня.
С.А: – Пётр Юрьевич, даже по названиям ваших книг заметно, какое определяющее место занимает в вашей жизни святоотеческое наследие. Можно ли описать это место лично для вас, минуя расхожие и мало что объясняющие выражения вроде «животворный источник вечной мудрости» и тому подобное? Можно ли в XXI столетии дышать святыми отцами, приближаться к ним, постигать их, следовать им, смотреть на мир отчасти их глазами и чувствовать, что приближаешься?
П.М.: – Святые Отцы всегда отнюдь не позади нас, не в «глубине веков», не в древности. Они впереди нас, как яркие и указывающие нам дорогу маячки на путях нашего спасения. В свое время отец Георгий Флоровский, наш замечательный русский патролог и богослов, провозгласил важнейший принцип: «Вперед к Отцам!» Не назад, к какой-то «архаике» мы стремимся, когда погружаемся в их творчество; мы идем вперед, следуя их мысли, всегда современной и устремленной в будущее, в вечность, в бесконечную и непреходящую жизнь во Христе. Отцы – это совсем не древность, не ветхость и старость нашего богословия, совсем наоборот.
Потому-то и наше обращение к ним рождает в нас юность нашей души, детский благодарный взгляд на смысл нашей веры, дает новую молодость чистого и незамутненного восхищенного сердца, благодарного Богу за даруемую Им надежду непреходящей жизни в Нем.
С.А.: – В одной из своих книг вы тщательно исследовали церковные праздники. Открываются ли сегодняшнему исследователю церковной традиции некие тайны, не могущие быть постигнутыми беглым взглядом? Что стало очевидным вам при соприкосновении с этими, казалось бы, обычными и всем известными датами церковного календаря?
П.М.: – Все эти праздники свидетельствуют нам об одной и той же единой Тайне. Той Тайне, о которой писал еще апостол Павел: «И беспрекословно – великая благочестия тайна: Бог явился во плоти, оправдал Себя в Духе, показал Себя Ангелам, проповедан в народах, принят верою в мире, вознесся во славе» (1 Тим. 3, 16). Все праздники как раз об этом – о Тайне Спасения, которое совершил пришедший мир и за этот мир умерший Христос.
Что касается самой моей книги «Православные церковные праздники», то она скорее миссионерская, чем исследовательская. Здесь я ставил перед собой очень простую, но в то же время на самом деле очень не простую для меня задачу: как можно проще, яснее и доступнее рассказать неподготовленному читателю, только еще начинающему интересоваться вопросами православной веры, о духовном значении и некоторых особенностях богослужения наших церковных праздников. Просто говорить о сложном – это очень трудно. Но я попытался... Насколько мне это удалось, судить читателям этой книги.
Кстати говоря, ту же самую задачу я ставлю перед собой, когда пишу вводные статьи к томам для серии святоотеческих проповедей на церковные праздники в издательстве «Никея»: как можно проще, понятней и доступней рассказать о самом сложном, трудном для понимания современного читателя.
Ну, а сами праздники – это та естественная среда, в которой существует всякий православный христианин. Они – реальность нашей церковной жизни, нашей молитвы. Мы посещаем эти богослужения, причащаемся за ними. Я бы очень хотел, чтобы люди, прочитавшие ту или иную мою книгу о церковных праздниках, не просто поставили ее затем на полку, а пошли в день этого праздника в храм.
С.А.: – Наверно, рассказать о литургическом Предании в двух словах невозможно, и всё же позвольте задать вам, его исследователю и толкователю, следующий вопрос – каков его, если так можно выразиться, «удельный вес» в Литургии, то есть и роль, и значение одновременно?
П.М.: – Ну, что тут сказать... Без участия в Литургии, без частого причащения человек не может считаться христианином. Литургия – «ось» жизни Церкви, и потому должна стать также и «осью» духовной жизни каждого из нас. Впрочем, понятие «литургическое Предание» включает в себя не только Литургию, Евхаристию, но и охватывает собой все церковные Таинства, шире – духовный смысл и спасительное значение православного богослужения в целом. Ну а без нашей церковной жизни, без постоянного молитвенного предстояния в храме, без спасительных Таинств мы никакие не христиане. Мы даже как люди без Таинств, по большому счёту, также не состоимся, потому что человек только тогда человек в полном смысле этого слова, когда он един со своим Творцом, создавшим нас для Себя и для вечной жизни в Себе. А ведь именно Таинства меняют и обновляют падшего человека, пожигают в нем спасительной благодатью грех, вводят его в жизнь божественную, соединяют его со Христом. И прежде всего такое соединение происходит, конечно же, как раз в Таинстве Евхаристии, в котором человек принимает в себя истинные Тело и Кровь ставшего человеком Сына Божия.
С.А.: – Ваша книга «Рождество Пресвятой Богородицы», вышедшая совсем недавно в издательстве «Никея», уже обрела своих первых читателей. Я задаю вопрос о ней как раз 21 сентября, в Рождество. От собрания древних и новых текстов, как мне удалось убедиться, исходит свет не только смиренномудрия, но и почти не сдерживаемый восторг святых отцов, проистекающий от соприкосновения с Новой Евой. Что вы испытывали, собирая лучшие проповеди о Богоматери за более чем десять веков?
П.М.: – Слава Богоматери – эта та максимальная слава, к которой и был изначала призван сотворенный Богом человек. Она – «Честнейшая херувим». И стала Она таковой благодаря тому, что сделалась Матерью воплотившегося Бога, оказавшись началом нашего Спасения, ведь именно от Нее родился Спаситель мира. Потому-то и посвященные Ей святоотеческие проповеди всегда наполняют два главных чувства – радость о Ней и благодарность к Ней. Радость о достигшей предельной доступной для людей святости Матери Бога-Слова, о Пречистой Деве, в Которой в максимальной степени исполнилось призвание тварного человека к обожению. Благодарность за то, что она сделалась для нас источником Спасения, родила нашего Господа. И еще за то, что Она стала матерью не только для Христа, но и для каждого из живущих на земле христиан. Ведь каждый верующий обретает Её любовь и материнскую заботу именно как подлинное усыновление, таким образом делаясь «братом» не только каждому другому такому же христианину, но и Самому Христу, по слову Господа, некогда указавшего на Своих учеников и провозгласившего: «вот... братья Мои» (Мф. 12, 49).
Читающий все эти замечательные проповеди о Рождестве Богородицы не может не испытывать точно таких же чувств, что испытывали и некогда произносившие их святые отцы.
С.А.: – Какой предмет увлекает вас сегодня? Иными словами, чему будет посвящена следующая ваша книга? Есть ли у вас план работ на ближайшие годы, или – Божьим промыслом – каждый следующий шаг будет подсказан вам свыше, как, может быть, были подсказаны и шаги предыдущие?
П.М.: – Сейчас я потихоньку вместе с о. Георгием продолжаю работу над серией книг о псково-печерских старцах. Следующий том будет посвящен очень доброму и любвеобильному архимандриту Никите (Чеснокову). Готовлю новый доклад и новую статью о богословии преподобного Максима Исповедника.
Однако основные силы прилагаю сейчас к подготовке очередных томов святоотеческих проповедей на церковные праздники для издательства «Никея». Можно сказать так: святоотеческое учение о церковных праздниках можно уподобить некоему драгоценному алмазу, где каждая грань мерцает своим особым, не похожим на свечение других граней, удивительным светом, оттенком. Каждый такой оттенок – неповторим и уникален, как неповторим и уникален богословский и нравственный смысл любого из церковных праздников. Вместе же, в полноте и в сосложении выраженного здесь святоотеческого богословия, подобного единству совместного свечения всех граней этого алмаза, драгоценный камень этот сияет ровным, не дробным и прекрасным блистанием освящающей и спасающей славы Христовой.
Беседовал Сергей Арутюнов