«Историческая справка», помещенная на сайте Ужгородской украинской богословской академии имени святых Кирилла и Мефодия:

2 февраля 1589 года в Московии, по благословению Константинопольской Православной Церкви, была основана Московская Патриархия, в ее состав вошли клирики и миряне Московского царства, ранее принадлежавшие к Киевской митрополии (Константинопольской Церкви), которая берет начало в 862(3) году во времена правления великого князя Киевского Аскольда. Патриаршее достоинство московским митрополитам было предоставлено Константинопольским Патриархом Иеремией II после полугодового его содержания в Москве в фактической неволе. Константинопольский Собор 1590 года такую постановку Московского Патриархата не признал и только через три года Московская Церковь добилась конечного своего признания. До этого, в 1448 году в Московском царстве была самопровозглашенная независимая Церковь, клирики и прихожане которой фактически откололись от Киевской митрополии (Константинопольской Церкви), в которую ранее входили, и в течение 141 года находились в каноническом разделении со Вселенской Православной Церковью. 

Вопреки «Исторической справке» не является фактом основание Киевской митрополии в 862(3) году. Некоторые нотиции (списки митрополий и епархий Константинопольского Патриархата) времен царствования императора Льва VI Мудрого (886-912 гг.) содержат на одном из последних мест (61-м) митрополию Русскую. Присутствует она, однако, не во всех списках. Митрополии в нотициях занимают положение по времени основания, что позволяет считать Русскую митрополию времен Льва Мудрого недавно основанной. После Льва Мудрого эта митрополия не существовала. Неизвестно, где находилась кафедра митрополии, какие иерархи ее возглавляли. Киев, как место кафедры митрополитов Русских, - всего лишь догадка. Не является бесспорным фактом и то, что княживший в Киеве Аскольд являлся когда-либо великим князем.

Новая митрополия на Руси основана после Крещения Руси в 988 году при святом равноапостольном князе Владимире. Возможно митрополит имел пребывание в Киеве. Первое свидетельство о том, что в Киеве был свой архиерей, принадлежит германскому хронисту Титмару Мерзебургскому. Он рассказывает о том, как в 1018 году бывший великий князь Киевский Святополк I и его тесть Болеслав Польский заняли Киев и «в соборе святой Софии, который в предыдущем году по несчастному случаю сгорел, прибывших (Болеслава и Святополка) с почестями, с мощами святых и с прочим всевозможным благолепием встретил архиепископ этого города».[1]

Судьба Киевской митрополии после нашествия Батыя

Разгром Киева в 1240 году в результате нашествия Батыя привел к упадку этого города, который лишился прежнего значения. Поэтому митрополиты Киевские стали пребывать в других городах митрополии. Причины, по которым митрополиты стали жить во Владимире, а затем в Москве. Первый митрополит, Киевский и всея Руси после нашествия Батыя уроженец Галицкой Руси Кирилл, рукоположенный в Никее[2], много путешествовал по своей митрополии, часто бывал в Северо-восточной Руси. Его преемник митрополит святой Максим (грек по национальности) обосновался во Владимире-на-Клязьме, продолжая титуловаться митрополитом Киевским и всея Руси. Следующим митрополитом стал святой Петр (уроженец Галицкой Руси), также выбравший местом своего пребывания Владимир-на-Клязьме. Он скончался в Москве, где, по его завещанию, и был погребен. Его преемник митрополит Феогност (присланный из Константинополя грек), посетив Киев, прибыл в Москву и там поселился. Лишь следующий митрополит святой Алексий, поставленный Константинополе, являлся уроженцем Москвы. В Москве проживали и митрополиты Киевские святители Киприан (болгарин) и Фотий (грек), присланные из Византии. Следует подчеркнуть, что все митрополиты, пребывавшие во Владимире и в Москве, продолжали титуловаться митрополитами Киевскими и всея Руси, посещали Киев, имели в Киеве своих наместников. Все митрополиты Киевские и всея Руси отстаивали единство своей митрополии, добиться разделения которой неоднократно пытались великие князья Литовские, объединившие под своей властью Западную Русь, в том числе и Киев.

Флорентийская церковная уния

В середине 20-х годов XV века византийский император Иоанн VII Палеолог по политическим причинам стал искать пути для восстановления единства между Константинопольской и Римской Церквами. С этой целью архиерейские кафедры стали замещаться преимущественно сторонниками церковной унии. Митрополитом Киевским и всея Руси был поставлен в 1436 году грек Исидор, бывший до этого игуменом монастыря великомученика Димитрия в Константинополе. Вскоре после поставления в митрополиты Исидор отбыл на Русь и приехал в Москву. Оттуда он отправился в Италию на собор, который заранее было решено считать VIII Вселенским. Тем временем, в Константинополь прибыл епископ Рязанский святой Иона, избранный ранее Собором епископов в Москве кандидатом на митрополичью кафедру. Святителя Иону приняли в Константинополе с честью, но сказали, что он опоздал. Патриарх Константинопольский Иосиф обнадежил святителя Иону тем, что его поставят митрополитом после Исидора. Видимо митрополит Исидор не собирался долго задерживаться на своей кафедре.

5 июля 1439 года во Флоренции представителями Константинопольского Патриархата была заключена церковная уния с папским престолом на условиях принятия греками вероучения Римо-Католической церкви. Виднейшими поборниками унии среди греческих иерархов были митрополит Виссарион Никейский и митрополит Киевский и всея Руси Исидор, возведенные Папой Евгением IV в сан кардинала. Исидор стал также папским легатом в Польше, Ливонии, Западной и Восточной Руси.

По пути в Москву кардинал Исидор разослал из венгерской столицы Буды такое послание: «Возрадуйтесь и возвеселитесь ныне все христиане: Церкви Восточная и Западная, столько времени разделенные и враждебные между собою, ныне соединились истинным, древним, изначальным единством и миром. Вы, христоименитые греки, и все, принадлежащие к святой Константинопольской Церкви: Русь, сербы, валахи и другие, примите это святое соединение с великою радостию и честию, и да не будет у вас никакого разделения с латинянами. Равно и вы, племена латинские, не чуждайтесь исповедующих греческую веру: и они крещены, и их крещение так же свято и истинно, как латинское. И если греки живут в земле латинской или в их земле есть латинские церкви, то пусть ходят они и в эти церкви к Божественной службе и воздают в них чествование Телу Христову, как в своих собственных церквах, пусть приносят покаяние и перед латинскими священниками и приемлют от них святое причастие. А латиняне также должны ходить в греческие церкви, слушать в них Божественные службы и с теплою верою поклоняться Телу Иисуса Христа, потому что таинство тела равно истинно, совершено ли оно греческим священником на квасном хлебе или латинским на опресночном. Вместе с тем пусть приходят латиняне и на покаяние к греческим священникам и приемлют от них святое причастие. Так постановил Собор Вселенский во Флоренции».[3]

11 марта 1441 года Исидор торжественно прибыл в Москву. В Успенском соборе на Литургии он благословил поминать за богослужением Римского папу. В Москве такое нововведение и вся церковная уния вызвали резкое неприятие. Через три дня Исидор был арестован. Для решения вопроса о митрополите Исидоре в Москве в том же 1441 году собрался Собор Русской Церкви. В Соборе приняли участие епископ Рязанский святитель Иона, епископ Коломенский Варлаам, епископ Сарайский Иов, епископ Пермский святитель Герасим, архимандриты, игумены. Собор признал деяния митрополита Исидора антиканоничными, но не осудил его как еретика и не вынес никакого определения об его судьбе. Решить его судьбу Московский Собор предоставил Патриарху и Собору Константинопольской Церкви. Осенью 1441 года митрополит Исидор бежал из Москвы. В итоге он оказался в Риме, где в награду за свои старания получил в управление несколько храмов. Примечательно, что митрополит кардинал Исидор не остался в Киеве или другом городе великого княжества Литовского. Участие Исидора в церковных делах Западной Руси проявлялось тем, что он, посетив Константинополь, рукоположил совместно с униатским Патриархом Константинопольским Григорием Маммой на Владимиро-Волынскую кафедру епископа Даниила. Отдельная униатская митрополия была учреждена для Галицкой Руси, входящей непосредственно в состав королевства Польского.

Уния вызвала широкое противодействие на Востоке. Активно боролся против нее святитель Марк Ефесский. Сопротивлялась унии даже константинопольская паства. Святая Гора Афон также не принимала унию. Кинот Святой Горы обратился к великому князю Московскому с посланием, в котором хвалил его стояние за православие против унии. Великий князь Московский Василий II послал письмо на Афон, в котором сообщал о низложении митрополита Исидора за отступление его от православия. В 1443 году патриархи Александрийский, Антиохийский и Иерусалимский осудили унию на Соборе в Иерусалиме. В 1448 году император  Иоанн VII скончался. Новый император Константин XI через некоторое время ликвидировал унию. Униатский патриарх Константинопольский Григорий Мамма в 1450 году вынужден был покинуть патриарший престол, и уехал в Рим. На патриарший престол был возведен православный патриарх. Таким образом, можно утверждать, что Патриархи Константинопольские около десяти лет находились вне единства с полнотой Вселенской Православной Церкви, и, напротив, находились в унии с Римо-католической церковью.

В Москве в 1441 году после ареста и бегства митрополита Исидора не знали, как поступить. Прежние митрополиты поставлялись в Константинополе, но там водворился патриарх-униат, униатом был и император Иоанн VII Палеолог. Законным митрополитом Киевским и всея Руси они признавали кардинала Исидора. В такой ситуации Русь никак не могла получить православного митрополита от Константинопольской Церкви. Кроме того решению вопроса о вакантной митрополичьей кафедре препятствовали политические нестроения в великом княжестве Московском.

Наконец, в декабре 1448 года в Москве состоялся Собор для поставления митрополита Киевского и всея Руси. Кандидат был один – епископ Иона Рязанский, как уже ранее предъизбранный митрополитом и одобренный Патриархом Иосифом. Поскольку Иона ставился митрополитом Киевским и всея Руси, его кандидатура была одобрена помимо великого князя Московского Василия II также королем Польским и великим князем Литовским Казимиром IV. В Соборе помимо епископов присутствовали множество архимандритов, игуменов и прочего духовенства. 5 декабря 1448 г. епископ Рязанский Иона поставлен был митрополитом Киевским и всея Руси.

Взойдя на митрополичью кафедру, святитель Иона направил окружную грамоту всем русским христианам, в которой объяснял причины своего поставления в митрополиты в Москве. Еще подробнее святитель Иона писал о своем поставлении в митрополиты в послании к киевскому князю Александру Владимировичу: «Ты сам знаешь, что сталось в Царьграде в царях и в патриаршестве... В великой соборной церкви и в палате царской начали поминать имя папы, тогда как ни в монастырях, ни в одной из церквей во всем Царьграде и во всей Святой горе нигде не поминается имя папино, а держат все по милости Божией добрую старину. Посему доселе в Русской митрополии не было митрополита — не к кому было посылать: царь не таков, и патриарх не таков; они иномудрствуют и приближаются к латинам». Затем Иона говорил, как великий князь Василий Васильевич, ревнуя об отечественной Церкви, многократно («во многия времена») совещался со всеми святителями и другими пастырями своей земли, сносился со всеми православными князьями, разыскивал старину, представившую примеры поставления митрополитов если не в Москве или Владимире, то в Киеве, и как наконец Собор русских иерархов поставил его, Иону, митрополитом по священным правилам и по прежнему благословению, данному ему еще в Царьграде от патриарха».[4] Эти же мысли святитель Иона повторял впоследствии в своих посланиях к западнорусским епископам.

Избрание святителя Ионы митрополитам вполне благожелательной было встречено в западнорусских епархиях. В 1449 году король Казимир IV прислал митрополиту Ионе «жалованье и поминки» и приглашение посетить Литву. Святитель Иона прибыл в великое княжество Литовское в 1451 году. В Вильне он встретился с Казимиром IV и получил от него грамоту, засвидетельствованную князем Киевским Александром Владимировичем, бывшим великим князем Литовским Свидригайло, вельможами великого княжества Литовского и даже католическим епископом Виленским. В грамоте говорилось: «Всякое дело благое и всякий совершенный дар исходят свыше – от Божественного изволения. Во имя Пресвятой, Животворящей, Нераздельной Троицы, желая утвердить по чести и справедливости прежде бывшее, как бывало при отце нашем, короле Владиславе и дяде нашем великом князе Витовте, и иных предках наших, мы, Казимир, Божиею милостию король польский и великий князь Литовский, по совещанию с братом нашим, великим князем Василием Васильевичем, и с нашими князьями и панами, и с нашею радою полюбили себе отцом митрополитом Иону, прежде бывшего епископа Муромского и Рязанского, и дали ему престол митрополии Киевской и всея Руси, как бывало прежде по установлению и обычаю русского христианства. А он имеет править свою митрополичью честь и долг по-старому, как правили прежде бывшие митрополиты по добрым обычаям предков наших и своего христианства. Посему князья наши, и епископы, и бояре, архимандриты и игумены, священники, диаконы и иноки, и весь причт церковный, и весь народ христианства русского, имейте его, отца нашего Иону, за митрополита, чтите его и будьте ему послушны в делах духовных, как чтили и слушались прежде бывших митрополитов».[5] Святитель Иона, по примеру своих предшественников, поставил своего наместника для заведования делами в Киеве, Вильно, Гродно и во всех западнорусских городах и селах, входивших в епархию самого митрополита. В дальнейшем митрополит святой Иона неоднократно посещал Западную Русь, в частности Киев, совершал там рукоположения.  

Западнорусские епископы без возражений приняли святителя Иону как своего митрополита. Узнав о том, что епископ Владимиро-Волынский Даниил поставлен в Константинополе униатами патриархом Григорием Маммой и кардиналом Исидором, святитель Иона вызвал епископа в Москву. Там епископ Даниил «торжественно пред Собором святителей отрекся от Исидора и латинства, произнес православное исповедание, какое обыкновенно произносили православные епископы перед своим рукоположением, и, получив о митрополита Ионы разрешительную грамоту, возвратился в свою епархию». Как отмечает Б.Н.Флоря «признание митрополита Ионы в православных епархиях Великого княжества Литовского стало крупным успехом противников Флорентийской унии в Европе».[6]

Таким образом, исторические факты никак не позволяют согласиться с тем, что с избранием в 1448 году в Москве митрополита Ионы произошло отделение Московской Руси от митрополии Киевской.        

31 октября 1448 года скончался поборник Флорентийской унии император Иоанн VII Палеолог. Новым императором сделался Константин XI – последний император Византии. Великий князь Московский Василий II направил новому императору послание, «в котором, высказав ему приветствие и благожелание по случаю вступления его на престол, изложил весь ход дела о посольстве Ионы в Царьград, о прибытии оттуда Исидора в Россию, о путешествии его во Флоренцию и измене и об отвержении его самого Россиею. «С того времени, —  продолжал князь, —  мы начали иметь попечение о своем православии и желали и искали, чтобы послать в Царьград наших послов и известить о состоянии нашей Церкви и о поставлении нам митрополита. Но хотя мы «многолетне» того искали и желали, однако ж не имели успеха не по лености нашей и небрежности, а по недостатку случая, ибо, как мы слышали, в ваших державах было разногласие в Церкви Божией, на пути к вам происходила всякая теснота для путешественников от разбойников и грабителей, а в наших странах было всякое нестроение: частию — от нашествия татар, а частию — от междоусобной брани. Вследствие такой-то великой нужды мы, созвав епископов своей земли, по правилам святых апостолов и отцов поставили себе митрополита Иону. Просим твое царское величество, да не молвишь об нас, будто мы совершили это дерзостно, не снесшись с вами, —  мы поступили так по великой нужде, а не по кичливости и дерзости. Мы остаемся в древнем благочестии и сохраним преданное нам православие до скончания века. Церковь наша Русская требует и ищет благословения от святой Вселенской Цареградской Церкви и во всем по древнему благочестию повинуется ей. Равно и митрополит наш Иона просит от нее благословения и единения с нею, за исключением вновь явившихся разногласий... Мы хотели писать о наших делах церковных и о нашем митрополите и к Вселенскому православному патриарху и просить его благословения, да не знаем, есть ли уже в царствующем граде патриарх или нет: мы о нем ни от кого не слышали. А как Бог даст — у вас будет в великой соборной церкви патриарх по древнему благочестию, наш долг писать к нему о положении наших дел и во всем просить его благословения».[7]

Неизвестно, была ли эта грамота отправлена в Константинополь. На одном из сохранившихся списков грамоты помечено, что она «не пошла», то есть не была отправлена в Константинополь. «Но, - рассуждает митрополит Макарий (Булгаков), - не будучи отправлена в одно время по каким-либо обстоятельствам, она могла быть отправлена в другое время, когда обстоятельства изменились. Или, быть может, наш князь и вовсе не отправлял ее, услышав, что и новый император Константин хотя притворно, но склонялся на сторону латинян, сносился с папою в надежде получить от него помощь против турок и с честию принял «кардинала Польши, прежде бывшего архиепископа России» Исидора, присланного папою (в ноябре 1452 г.) для восстановления в Царьграде Флорентийской унии. Как бы то ни было, впрочем, для нас важно собственно содержание грамоты, определяющее тот взгляд, какой имели тогда у нас на поставление митрополита Ионы: он поставлен был без сношения с Царьградом единственно по великой нужде; и русские вовсе не хотели чрез это отделиться от Церкви Константинопольской, напротив — желали оставаться в единении с нею и в повиновении».[8]

29 мая 1453 года Константинополь был взят турками. Император Константин XI погиб. Православная Византийская Империя прекратила свое существование. Константинопольский Патриархат сохранился, однако избрание замещение патриаршей кафедры стало зависеть от турецкого султана. Новым Патриархом в том же 1453 году стал ученик святителя Марка Ефесского святитель Геннадий (в миру Георгий) Схоларий, известный богослов. В 1454 году в Новгороде и Пскове побывал с целью сбора пожертвований митрополит «Цареградский» (то есть из Царьграда, от Патриарха Константинопольского) Игнатий. Возможно, митрополит Игнатий был и в Москве и представлялся великому князю и митрополиту. Представляется вероятным, что этот иерарх доставил в Москву грамоту Патриарха Геннадия Схолария, адресованную митрополиту Ионе. Она не сохранилась, но о содержании  грамоты известно из ответного послания митрополита Ионы Патриарху. Среди прочего святитель Иона писал Патриарху: «Благословения от твоей великой святыни мы требовать хочем, равно и ото всех, кто ни будет патриархом на патриаршестве, соблюдая Церковь Христову и держа истинное православие. И когда что у нас найдется, то за Христову любовь посылать к вам хочем. Ныне, господине, сын мой великий князь послал к твоей великой святыне своего посла, человека честного и близкого к нему, Ивана Владимировича, по твоему к нам приказу и писанию, и что, господине, у нас нашлось, то от веры, за духовную великую любовь мы послали к тебе с тем же великокняжеским послом. И ты за те наши малые поминки на нас не помолви, ибо и наша земля по грехам от поганства и междоусобных браней весьма истощала и истомилась».[9] Далее святитель Иона просил, «чтобы патриарх показал к нему свою совершенную духовную любовь и прислал ему чрез посла великого князя честное свое писание обо всем, в душевную пользу нашему православию и для святительской чести его, митрополита, прибавляя, что грамоты прежних патриархов погибли все от пожаров во время бывших земских нестроений, а в заключение просил, чтобы патриарх верил всему, что ни будет говорить ему посол великого князя от имени князя и от имени его, митрополита».[10] Так возобновились церковные сношения между Москвой и Константинополем, прерванные Флорентийской унией.

Помимо упомянутого в послании митрополита Ионы Патриарху Геннадию посла Ивана Владимировича в качестве посла от великого князя и митрополита Ионы в Константинополь дважды ездил «о церковном исправлении» игумен Кирилло-Белозерского монастыря Кассиан. Известно, что по возращении Кассиана великий князь «почтил его», и дал ему «довольная требования» для монастыря. По-видимому, Василий Васильевич был доволен результатами посольств Кассиана, признал их успешными. Комментируя этот эпизод, митрополит Макарий (Булгаков) вопрошает: «В чем же состоял этот успех?» Сам же он и отвечает на этот вопрос: «В том, что Царьградский патриарх, а с ним и прочие патриархи, принимая во внимание бедственное положение своего отечества под властию турок и трудность или даже невозможность для русских посещать Царьград по делам церковным, раз навсегда предоставили своею грамотою нашим Русским митрополитам право не ходить в Константинополь для поставления, но ставиться дома своими епископами и, кроме того, узаконили, чтобы Русский митрополит считался по чести выше всех прочих митрополитов и занимал место по Иерусалимском патриархе. Таким образом, оказывается, что как первое самостоятельное действие Русской Церкви в поставлении в митрополита Ионы без сношения с патриархом, так и последовавшая вообще затем ее самостоятельность, признанная самими патриархами, были вызваны и обусловлены «нуждою» или, иначе, историческим ходом событий и что эта самостоятельность нашей Церкви соединена была с возвышением ее на степень первой митрополии во всей Восточной православной Церкви».[11]

Разделение митрополии

В конце митрополичьего служения святителя Ионы произошло разделение возглавляемой им митрополии. Случилось это следующим образом.

Униатский митрополит Киевский и всея Руси кардинал Исидор проживал в Риме. Там же проживал патриарх-униат Григорий Мамма. В Риме Исидор считался законным митрополитом Киевским и всея Руси, а Иона – узурпатором. Патриарх-униат Григорий Мамма считался в Риме законным патриархом Константинопольским, а православный Патриарх в Константинополе – узурпатором. Римский папа Каллист III решил предпринять действия для насаждения унии на Руси, хотя бы западной. Он принял решение разделить униатскую Киевскую митрополию, существующую к тому времени лишь номинально. В 1458 году по повелению папы Каллиста униатский патриарх Григорий Мамма и митрополит Исидор рукоположили в Риме ученика Исидора, униата игумена Григория Болгарина, в сан митрополита с титулом «Киевский, Литовский и всей нижней России». Исидор остался формально униатским митрополитом Московским, но еще до отъезда Григория Болгарина из Рима передал ему права на свою  «Московскую» часть митрополии.

Еще до прибытия Григория Болгарина в великое княжество Литовское, в Москве уже знали о его назначении и выражали энергичные протесты. Великий князь Василий II писал к королю Казимиру IV: «Григория от Рима не принимай к себе на место общего нашего отца, митрополита Ионы, новизны не делай, старины нашей не нарушай. А старина наша — еще от прародителя нашего, великого князя Владимира, крестившего Русскую землю, и по этой старине взыскание и принятие митрополитов всегда зависело от великих князей русских, а не от князей литовских. Кто будет нам люб, тот и будет у нас митрополитом на всей Руси, а от Рима митрополиту у нас не быть: мне не надобен».[12]

Святитель Иона послал в Литву к епископам, князьям, боярам и всем православным христианам свои грамоты и игуменов Троице-Сергиева и Кирилло-Белозерского монастырей. В грамотах святитель хвалил великую веру и ревность о православии своей западнорусской паствы, убеждал стоять и впредь твердо за святую Церковь Божию и за православную веру. Митрополит Иона написал также королю, убеждая его не принимать Григория. Два князя киевские, Симеон и Михаил Александровичи со своей матерью, и князь Юрий Семенович Ольшанский решились стоять за митрополита Иону. Они прислали ему послание, в котором писали: «Мы в рассуждении своего православия смотрим во всем на Бога, и на Его Пречистую Матерь, и на своего господина, цветущего во благочестии православного великого князя Василия Васильевича, а отцом своим и учителем признаем господина нашего Иону, митрополита Киевского и всей России».

Король Казимир IV не последовал совету великого князя Московского Василия II и послушался папу Римского – принял Григория Болгарина в качестве нового митрополита. Новый папа Пий II прислал Казимиру IV свою буллу, в которой увещевал «не допускать к себе отщепенца Иону, отнять у него власть над духовенством и мирянами в пределах Литвы и Польши и, если он сам придет туда, то схватить его как отщепенца и противника и скованного заключить в темнице; напротив, принять со всею честию митрополита Григория, передать ему девять епархий, ему порученных, и подчинить ему все духовенство и мирян этих епархий».[13] Епископы Западной Руси сначала колебались, но вскоре приняли Григория и стали служить с ним. Узнав об этом, святитель Иона написал к западнорусским епископам новое послание. В этом послании он резко критиковал Григория Мамму и Исидора, называя их отступниками от веры и развратителями православии, и убеждал епископов встать на защиту православия, даже если бы пришлось пострадать за него. Отказался принять унию лишь епископ Черниговский Евфимий, вынужденный, в конце концов, из-за этого уехать в Москву.

Король Казимир IV, приняв Григория Болгарина в качестве митрополита, послал к великому князю Московскому Василию II просить о принятии Григория Болгарина в качестве митрополита и для Московской Руси, указывая на то, что Иона уже стар и немощен. Великий князь Московский решительно отверг это требование. В декабре 1459 года святитель Иона собрал епископов Северо-восточной Руси в Москву. В Успенском соборе у гроба святителя Петра они принесли присягу на верность митрополиту Ионе. Текст этой присяги гласил следующее: «Видя на самом деле, что по грехам нашим и по еретичеству отступника от православной веры Исидорова ученика Григория, называющего себя митрополитом Киевским, совершилось разделение Божиих Церквей Московской и Киевской и от этого разделения произошла великая пагуба для православия, мы как при нашем поставлении дали отцу нашему Ионе, так и теперь повторяем обещание — быть нам неотступными от святой Церкви Московской и от него и во всем повиноваться ему, а по отшествии его к Богу повиноваться нам тому митрополиту, который по правилам святых апостолов и отцов будет поставлен в соборной церкви на Москве у гроба святого чудотворца Петра. К отступнику же от православной веры Исидорову ученику Григорию, отлученному от святой соборной Церкви, нам, архиепископам и епископам Русской митрополии, не приступать, грамот от него никаких не принимать и совещаний с ним не иметь ни о чем».[14] Помимо этого епископы Северо-восточной Руси приняли воззвание к западнорусским епископам и прочим пастырям. В этом воззвании говорилось следующее: «Мы слышим, что к вам пришел из Рима ученик Исидоров Григорий, который называет себя митрополитом Киевским и всей России и, по словам его, принял поставление от патриарха Григория, прежде бывшего в Царьграде и обличенного там в латинской ереси. Этот лжемитрополит Григорий носит с собою листы от папы и от того ложного патриарха, в которых они именуют господина нашего Иону отщепенцем и отступником, тогда как сами они отступники от закона нашей православной веры. А наш митрополит Иона поставлен в митрополита по правилам святых апостолов и святых отцов Собором своих архиепископов и епископов. И вы бы, наши духовные братья, помнили свое исповедание и обещание, которое дали господину нашему Ионе, что вам не отступать от него и не принимать иного митрополита от латинян; вы бы не принимали того отступника, ученика Исидорова Григория, и не имели с ним общения, а братства с нами и единения во Христе не отлучались».[15]

Святитель Иона продолжал борьбу за единство митрополии и за Православие до своей кончины 31 марта 1461 года. Он написал еще несколько посланий, в которых призывал не принимать Григория Болгарина. Они адресованы: 1) князьям, боярам и всем православным мирянам Литовской земли, 2) всем епископам литовским, 3) каждому епископу земли Литовской отдельно.

Рассуждая о причинах разделения митрополии, митрополит Макарий (Булгаков) писал: «Половина древних русских православных епархий находилась в странах не русского государя, а литовского и польского. Литовский великий князь и вместе король польский не мог без опасений смотреть на подчинение своих подданных иноземному первосвятителю, действовавшему под влиянием своего великого князя, часто неприязненного Литве и Польше; не мог не желать, чтобы точно так же быть самостоятельным в своих владениях, даже по церковным делам, как был самостоятельным государь русский, а не зависеть от Москвы. Не мог тем более признавать духовную власть Русского митрополита и содействовать его видам, что сам был другого исповедания, римского, враждебного православию, и особенно тогда, когда из Рима прислано было повеление действовать совсем иначе. И король Казимир, исполняя волю папы, вопреки всем усилиям московского великого князя и митрополита, отнял у последнего все литовско-польские православные епархии и подчинил их особому митрополиту. Так состоялось окончательное разделение Русской Церкви на две митрополии: Восточнорусскую, или Московскую, и Западнорусскую, или Литовскую. В той и другой митрополии начался непрерывный ряд своих первосвятителей, и первосвятители первой начали называться митрополитами всея Руси, а первосвятители последней — митрополитами Киевскими и всея Руси».[16]

Таким образом, в 1459 году произошло отпадение западнорусских епархий от единства с каноническим главой Киевской митрополии святым митрополитом Ионой, и вообще временное отпадение от Православия в унию с Римо-Католической церковью.

Появление православной Киевской митрополии

Введение церковной унии в западнорусских епархиях вызвало недовольство православной паствы. В середине 60-х годов униатский митрополит Киевский Григорий Болгарин стал искать пути воссоединения с Православной Церковью. В 1467 году он вместе с подведомственными ему епископами воссоединился с православием, перейдя в юрисдикцию Константинопольского Патриархата. Патриарх Дионисий I принял Григория в сане митрополита и преподал ему свое благословение. Патриарх желал, чтобы власть митрополита Григория была распространена и на епархии Северо-восточной Руси, или хотя бы на Новгород. Эта позиция вызвала резкое неприятие в Москве. Патриаршее послание, посвященное этому вопросу, показывает неосведомленность патриарха о реальной ситуации на Руси. Так, он полагал здравствующим митрополита Иону, почившего еще в 1461 году. Митрополичий престол в это время в Москве занимал уже третий автокефальный митрополит – святитель Филипп I, по национальности грек. Отношения между Москвой и Константинопольским Патриархатом были нормализированы при преемниках Дионисия I. В 1472 году митрополит Григорий Болгарин скончался. После его смерти Киевская митрополия продолжала существовать как митрополия Константинопольского Патриархата. Митрополиты пребывали в Новогрудке, затем в Вильне, а в XVII веке – в Киеве.

Отношения между Москвой и Православным Востоком после разделения Киевской митрополии

После разделения митрополии Киевской и всея Руси отношения митрополии Московской с Вселенским Православием не прекратились. Особенно активно развивались отношения со Святой Горой Афон. Патриарх Иерусалимский Иоаким в начале 60-х годов XV века, ввиду тяжелого финансового положения Иерусалимской Церкви, решился отправиться на Русь за сбором пожертвований. По дороге он заболел и скончался в Кафе (в Крыму) в конце 1463 или в начале 1464 года. «Перед смертью он составил грамоту с описанием бедствий Иерусалимской Православной Церкви и просьбами о помощи».[17] Грамоту привез в Москву племянник почившего патриарха протосинкелл Иосиф. В привезенной им грамоте содержалась также просьба патриарха о хиротонии его в митрополиты Кесарии Филипповой. Сохранилась настольная грамота от 4 апреля 1464 года, данная Иосифу при поставлении в митрополиты митрополитом Московским Феодосием. В ней «говорится, что прежде своего поставления Иосиф произнес православное исповедание веры, что он всячески отрекся Флорентийского Собора, отверг вконец все его богоненавистные и нечестивые предания и что все учение Исидора и ученика его Григория «мерзостно ему вменися». «И того ради», говорит настольная грамота, «обретохом его православна и честна старца и разумна человека, могуща снабдети и устроити и украсити престол кесарийския церкви божественным учением, по преданию св. апостол, и исправляти все священное и Божие исполнение».[18] С богатыми дарами митрополит Иосиф был отправлен в Палестину.

В то же время мы имеем ряд фактов, позволяющие сделать вывод, что в период возглавления Московской митрополии автокефальными митрополитами поддерживались отношения между Москвой и Константинопольским Патриархатом. Еще во время патриаршества святителя Геннадия Схолария начали высылать Константинопольским патриархам ежегодное жалование. В 1447 году великий князь Московский Иоанн Васильевич венчался на царство, приняв царский титул. В конце 50-х годов он, желая возвысить значение московских государей в православной мире, решил испросить благословение на использование царского титула от патриарха и Собора Константинопольской Церкви. В 1558 году в Константинополь был послан царем архимандрит суздальского Спасо-Евфимиева монастыря преподобный Феодорит, известный миссионер, просветитель лопарей (саамов). Царь настоятельно требовал, чтобы архимандрит Феодорит настаивал, чтобы грамота о признании за ним царского титула была утверждена не только патриархом, но и Собором архиереев Константинопольской Церкви. Миссия преподобного Феодорита увенчалась успехом. В Москву в сентябре 1562 года прибыл представитель патриарха Константинопольского Иоасафа II митрополит Кизический и Евгрипский с благословенной патриаршей грамотой. В грамоте, в частности, говорилось: «реченному царю, господину Иоанну, быть и называться ему царем законным и благочестивейшим, увенчанным от нас правильно, вместе и церковно, так как он от рода происходит и от крови царской, как мы уже сказали, и сие полезно всему христианству, повсюду законно и справедливо для утверждения и пользы всей полноты христианства».[19] В особой, подписанной всеми членами Константинопольского Собора, грамоте патриарх извещал царя о том, что повелел во всех церквах молиться о его здравии.[20]

Помимо ежегодного жалования патриархам Константинопольским Московские государи и митрополиты оказывали помощь Патриархату для удовлетворения конкретных материальных нужд. Патриарх Иоасаф II извещал царя Иоанна Грозного о том, что на полученные от него деньги (с просьбой о помощи обратился в Москву еще предшественник Иоасафа патриарх Дионисий) соорудил у себя каменную ограду, каменные кельи и завел училище, в котором обучаются иноки и миряне риторике, пиитике и другим наукам. Узнав о том, что в Константинополе в течение пятидесяти лет не совершается из-за бедности патриаршей кафедры мироварение, Иоанн Грозный послал в 1571 году патриарху Митрофану на мироварение крупную по тем временам сумму в пятьсот рублей и еще сто рублей послал от себя митрополит Московский Кирилл. Царь Феодор Иоаннович послал деньги на выкуп у турок православного храма в Константинополе. Материальная помощь оказывалась Московскими государями и митрополитами и другим Православным Церквам. Нередко представители Православных Церквей (иерархи и клирики) посещали Москву для сбора милостыни, совершали там богослужения.

В 1587 году Москву посетил Патриарх Антиохийский Иоаким. Он совершал богослужения совместно с митрополитом Московским святым Иовом и другими архиереями Московской митрополии. Тогда был впервые поставлен вопрос об учреждении Патриаршества в Москве.

В 1588 году в Москву для сбора милостыни прибыл Патриарх Иеремия II. Он также совершал богослужения совместно с митрополитом Московским святым Иовом и другими архиереями Московской митрополии.

Известные исторические факты не позволяют сделать вывод, что с 1448 по 1591 год Русская Православная Церковь (Киевская, затем Московская митрополия) рассматривалась на Православном Востоке как находящаяся в каноническом разделении с Вселенской Православной Церковью.

Учреждение Московского Патриархата

Решение об учреждении патриаршества в Москве принято было на Московском Соборе 1589 года, состоявшемся 17 января 1589 года. До этого шли непростые переговоры с находящимся в Москве патриархом Константинопольским Иеремией II. В ходе переговоров было достигнуто соглашение о том, что Иеремия станет патриархом на Руси. Однако затем патриарх Иеремия отказался от этого проекта, ввиду того, что для проживания ему отводился город Владимир, а в Москве планировалось оставить митрополитом Иова. После своего отказа стать патриархом во Владимире Иеремия согласился на учреждение Патриаршества в Москве. Нет оснований считать, что патриарх Иеремия находился в Москве в «фактической неволе». В отношении него и сопровождающих его лиц соблюдались обычные правила по отношению к находящимся в Москве членам иностранных посольств и иностранным духовным лицам, которые исключали бесконтрольные контакты с местным населением. 26 января 1589 года митрополит Московский Иов был поставлен патриархом Московским.

В мае 1590 года в Константинополе состоялся Собор, который рассмотрел вопрос об утверждении Патриаршества в Москве. В Соборе приняли участие патриархи Константинопольский, Антиохийский и Иерусалимский, митрополиты, епископы. Патриарх Александрийский Сильвестр к началу Собора скончался. Вопреки информации, помещенной на сайте Ужгородской украинской богословской академии и Карпатского университета, Собор 1590 года утвердил учреждение Патриаршества в Москве, только отвел Патриарху Московскому пятое место в диптихе, а не третье, как ранее было решено на Московском Соборе 1589 года. Грамоту Собора отвез в Москву митрополит Тырновский Дионисий. В Москве были недовольны как местом Московского патриарха в диптихе, так и отсутствием в грамоте подписи Патриарха Александрийского. Поэтому царь Феодор Иоаннович потребовал нового рассмотрения вопроса. С таким же требованием выступил и новый патриарх Александрийский святитель Мелетий Пигас. В результате, в феврале 1593 года в Константинополе был собран новый Собор, значительно более представительный, с участием всех четырех восточных Патриархов. Собор подтвердил законность учреждения Патриаршества в Москве и право русских архиереев самостоятельно избирать Патриарха. В то же время, Собор вновь утвердил за Московскими Патриархами лишь пятое место в диптихе.