Приближение Поместного Собора Русской Православной Церкви вызвало новую волну споров об украинском церковном вопросе. Какой курс изберет новый Патриарх? Продолжит ли он избранный Святейшим Патриархом Алексием II курс на сохранение единства Русской Православной Церкви или будет способствовать постепенной «автокефализации» Украинской Церкви?
В начале 1990-х годов украинский церковный вопрос обострился из-за раскольничьей деятельности бывшего митрополита Киевского Филарета (Денисенко). Не добившись избрания на пост патриарха Московского в 1990-м году, Филарет возымел намерение стать «патриархом Киевским» и сосредоточил свои усилия на идее отторжения украинской паствы от Матери-Церкви, в чем ему активно помогал тогдашний президент Украины Леонид Кравчук.
Здесь следует пояснить, что сама по себе идея автокефалии не является крамольной. Исторически автокефальными становились те Церкви, которые ранее входили в состав той или иной Поместной Церкви. Но для предоставления автокефалии необходимо единодушное мнение епископата, клира и народа, а такого единодушия сегодня нет. Напротив, абсолютное большинство верующих выступает за сохранение единства Московского Патриархата в его нынешних канонических границах.
Уместно вспомнить слова Святейшего Патриарха Алексия II на Архиерейском Соборе 1992 года: «Для того чтобы говорить об автокефалии, нужна спокойная обстановка. Но в наше время - время разрушения экономических, национальных, человеческих связей, разделения и противостояния, от которых так устал народ, желание сохранить единство является гласом Божиим». Эти слова Первосвятителя сегодня звучат как его завещание, оставленное всем нам.
Некоторые спрашивают: почему судьба Киева должна решаться в Москве? Ответ на этот вопрос почивший Святейший дал в том же историческом выступлении 1992 года: «Все мы в ответе за то, что происходит на Украине». Сегодня мы можем сказать: судьбу Украинской Церкви будет решать сама Украинская Церковь. Но все мы несем ответственность за то, что происходит в нашей Церкви. Все мы - в России, на Украине, в Белоруссии, Молдавии, ближнем и дальнем зарубежье - являемся членами одного церковного тела. А, по словам апостола Павла, «страдает ли один член, страдают с ним все члены; славится ли один член, с ним радуются все члены» (1 Кор. 12:26).
Существует два проекта решения украинского церковного вопроса, одинаково опасные и чреватые непредсказуемыми последствиями. Первый принадлежит нынешней украинской власти и сводится к тому, что на независимой Украине должна быть создана независимая Православная Церковь, в которую вошли бы все «ветви» украинского Православия: каноническая Церковь Московского Патриархата, филаретовский раскол («Киевский патриархат») и «автокефалисты» (УАПЦ). Этот проект основан на политической конъюнктуре и никоим образом не учитывает реалии церковной жизни. Невозможно одним росчерком пера объединить в одну Церковь каноническую и неканоническую структуры, легитимную и нелегитимную.
Другой проект принадлежит Константинопольскому Патриархату, активно пытающемуся внедриться на Украину. Константинополь, в отличие от украинских властей, отнюдь не заинтересован в предоставлении автокефалии Украинской Церкви. Но он разделяет заинтересованность украинских властей в том, чтобы разорвать церковную связь между Москвой и Киевом, дабы подчинить Украинскую Церковь себе. Начать предлагается с обеих групп украинских раскольников, которым Константинополь придал бы легитимность, создав на их базе архиепископию по подобию Критской, то есть даже не автономную (глава этой структуры и избирался, и утверждался бы в Стамбуле, а не в Киеве).
Этот проект нигде официально не озвучивался, но его детали стали известны благодаря утечкам из Фанара накануне празднования 1020-летия Крещения Руси. Само это празднование было устроено украинскими властями с целью продвижения данного проекта, и патриарх Варфоломей был приглашен в Киев с той же целью. Накануне киевских торжеств митрополиту Кириллу в контакте со Священным Синодом Украинской Церкви пришлось предпринять значительные усилия, чтобы предотвратить осуществление константинопольского сценария. Святейший Патриарх Алексий поехал в Киев вопреки настоянию врачей - в значительной степени именно потому, что ситуация требовала его личного присутствия, его личного авторитета.
Дальнейшие события хорошо известны: и то, как украинские власти обставили визит патриарха Варфоломея, принимая его на уровне папы Римского, а патриарха Алексия - на уровне обычного архиерея из соседней страны, и то, как паства встречала главу Русской Церкви, скандируя: «Алексий - наш патриарх!». Единство Церкви было сохранено и укреплено, но по возвращении в Москву Святейшему пришлось более месяца провести на лечении.
Почему Константинополь проявляет такой интерес к Украине? Прежде всего, потому, что надеется за счет украинских приходов существенно укрепить свои собственные позиции. Ни для кого не секрет, что в Турции у Константинопольского Патриархата практически не осталось паствы, а в диаспоре количество подчиняющихся ему приходов вряд ли превышает одну тысячу. Между тем, на Украине одних только раскольничьих приходов, по разным подсчетам, около четырех тысяч; количество же канонических приходов Украинской Церкви Московского Патриархата составляет более 11 тысяч. Обзавестись реальной паствой и увеличить количество своих приходов в пятнадцать или хотя бы в пять раз - весьма привлекательная перспектива.
Нужен ли такой проект самой Украинской Церкви? Что, кроме дальнейшего напряжения и, возможно, новых расколов, он может принести? Ведь очевидно, что при любом раскладе основная часть епископата, клира и паствы канонической Украинской Церкви сохранит единство с Матерью-Церковью - Московским Патриархатом. Ни одна новая структура, создадут ли ее украинские политики или стратеги из Фанара, не сумеет сегодня объединить всех православных Украины. Скорее всего, она станет лишь новым, дополнительным препятствием к единству.
Украинская Церковь должна сама решать свою судьбу. Она не нуждается в посторонней помощи для того, чтобы определять свое будущее. Константинополь жалуется на «промедление» в решении украинского вопроса, настаивает на необходимости «скорейшего» преодоления раскола. Ему вторит украинская светская власть. Однако нельзя забывать о том, что светская власть несет прямую ответственность за распространение раскола: именно она поддержала Филарета, когда тот вопреки канонам самовольно провозгласил автокефалию; именно она передавала филаретовцам храмы и монастыри, которые по праву должны были бы принадлежать канонической Церкви.
Три условия представляются необходимыми для решения «украинского церковного вопроса».
Во-первых, требуется время. Пока активно действует главный раскольник, пока именно он определяет курс своей церковной структуры, вряд ли можно рассчитывать на возвращение раскольников в лоно канонической Церкви. Поддержка раскола светскими властями лишь отдаляет, а отнюдь не приближает чаемое единство украинского Православия.
Во-вторых, нужен мудрый церковный лидер в Киеве - человек, пользующийся неоспоримым авторитетом, способный сплотить вокруг себя паству. Такой человек есть: это Блаженнейший митрополит Владимир. Пока он стоит у руля церковного корабля, за правильный курс этого корабля можно быть спокойным.
В-третьих же, необходим такой церковный лидер в Москве, который в тесном союзе с руководством Украинской Церкви продолжит усилия Святейшего Патриарха Алексия по укреплению церковного единства. Голосование на Архиерейском и Поместном Соборе покажет, кому отдадут предпочтение архиереи, клирики, монашествующие и миряне, представляющие различные епархии. Одно очевидно: преемственность курса сохранится, если Патриархом станет один из ближайших соратников Святейшего. В этом случае сохранение единства и целостности Московского Патриархата будет оставаться главным приоритетом внешнецерковной деятельности.
Некоторые говорят: «Нам нужен патриарх-молитвенник, а не дипломат или политик». Сегодня патриарх не может быть только молитвенником. Он должен быть воином, способным мобилизовать свое войско; должен быть сильной личностью, способной сплотить вокруг себя здоровые церковные силы; должен быть и пастырем, и молитвенником, и миссионером, и дипломатом, и политиком. Таким был приснопамятный Святейший Патриарх Алексий. Таким должен быть и его преемник.