«Приимите, ядите, сие есть Тело Мое…» (Мф.XXVI,26)

Перед Своими страданиями Господь наш Иисус Христос на Тайной вечери преподал апостолам под видом хлеба и вина Свои истинные Тело и Кровь. Это Таинство явилось определяющим при установлении Нового Завета[1] и всей последующей исторической жизни Церкви[2]. Но может возникнуть вопрос: каким образом Господь, находясь в тот момент в еще непрославленном и тленном Теле[3] (так как установление Таинства Евхаристии происходило до крестных страданий и светлого Воскресения для удостоверения добровольного характера оных), мог причастить учеников Своим Телом? Как Тело Христово могло одновременно(!) и во всей своей полноте находиться и в Самом Христе, и на руках апостолов? Или как возможно, что во все времена существования Церкви на всех алтарях находились и находятся истинные Тело и Кровь Христа, а верные в каждой маленькой частице Святых Даров причащаются всей Его телесности и всей Его Крови[4], тогда как Господь вместе с Пречистой Своей Плотью вознесся на небо? Разве Тело Христово бесконечно и не иждивается (не кончается, не истощается) от вкушения? Не преложилось ли оно, таким образом, в само Божество, или не растворилось ли в Божестве, если приобрело такие иррациональные свойства?!

Архимандрит Киприан (Керн) в своей работе «Евхаристия» пишет: «Диакон, войдя в алтарь и став справа от иерея, обращается к нему со словами: "Раздроби, владыко, Святый Хлеб". Священник отвечает: "Раздробляется и разделяется Агнец Божий, раздробляемый и неразделяемый, всегда ядомый и никогдаже иждиваемый, но причащающыяся освящаяй". В этих словах антиномически исповедуется богословие об Агнце, закланном за грехи мира, и о Его неограниченности временем и местом, о пοстоянности причащения Тела и Крови Христовых во все времена. Этими словами показывается, что, несмотря на разделяемость, необходимую для причащения многих, Агнец остается неповрежденным и неделимым. Это непостигаемое для ума свойство евхаристического Жертвоприношения позволяет совершать ежедневно Литургию на многих престолах по лицу Вселенной, и Тело Христово остается неповрежденным и неиждиваемым. Это неиссякаемый источник вечной жизни. При этом в причастии подается верующим не какая-то часть Тела Христова, а всецелая Его телесность, и мы причащаемся не части Его пречистого Тела, а именно этой телесности. Мы причащаемся, несмотря на реальное преложение Святых Даров, не реально физическому Телу, страдавшему на Голгофе, а Телу, прославленному и вознесенному на небо, то есть не ограниченному какими-то размерами и местом, а пребывающему в полноте прославленного и преображенного человечества. Весь Христос в интегральности Своего прославленного Тела преподается в наименьшей частице евхаристических Даров всем верующим»[5].

Неиждиваемость (неистощаемость) Плоти Христовой непосредственно связана с христологическим учением Церкви «об общении свойств» (περιχώρησις). В силу ипостасного соединения в обоих естествах Христа происходит взаимное проникновение энергий этих естеств – тварных и нетварных, соответственно естествам. Святые отцы учат, что «обе природы во Христе, не смешиваясь, обладают некоторой взаимопроникновенностью. Божественные энергии излучаются Божеством Христа и пронизывают Его человечество, отчего оно и обожено с самого момента воплощения; как раскаленное железо становится огнем, и все же остается по своей природе железом. Преображение отчасти открывает апостолам это пылание Божественных энергий, озаряющих человеческую природу Учителя. Это взаимопроникновение двух природ, проникновение Божества в плоть, и, отныне, навсегда приобретенная возможность для плоти проникновения в Божество, называется “перихорезой”»[6]. «Плоть, не утеряв того, чем обладала, стала Словом, отождествившись со Словом по Ипостаси»[7].

То есть Плоть Христа с момента воплощения полностью и окончательно обожена, но это обожение не есть приобретение качественно новых свойств чуждых человеческой природе, иначе бы тогда приобретение новых свойств привело бы к утрате самотождественности и изменению самой природы – преложению (изменению) человечества в Божество. Но даже в полном и совершеннейшем обожении Плоть Христа остается тварной человеческой Плотью, не растворяясь в Божестве, но возвышаясь в своих пределах совершенствования под воздействием божественной благодати, приобретая свойства человеческой природы в состоянии ипостасного соединения, такие как, например, святость, животворность, неиждиваемость. «Обожение не есть ни растворение человечества в Божестве, ни просто образ выражения, но реальное возвышение человечества в его совершенствах через усвоение им Божественных действований вследствие ипостасного соединения»[8]. «Обоженное человечество не преложилось в Божество, но оставшись в своих естественных пределах, восприняло столько совершенств, сколько оно способно вместить»[9].

Таким образом, неиждеваемость и неограниченность временем и местом (но только границами Церкви, так как Церковь и представляет собой мистическое Тело Христово[10]) есть предельные свойства человеческого естества в состоянии обожения и ипостасного соединения, но отнюдь не свойства божественного естества, перешедшие на человечество. Вот почему по Его славном телесном Вознесении Святая Церковь во все времена причащает верных тем же самым Телом Христовым, воплотившимся от Девы, претерпевшим спасительные Страдания и животворную Смерть, славное Воскресение, божественное Вознесение и одесную Бога-Отца седение. Неиждиваемость и неделимость –  свойства обоженных Тела и Крови Христа в ипостасном соединении, но так как ипостасное соединение обеих природ во Христе единственное и неповторимое, то один только Христос по Своему человечеству обладает всей полнотой даров Святого Духа[11]. Святые же достигают обожения не через ипостасное соединение, а через личное усвоение благодати Святого Духа в Церкви Христовой посредством Таинств, и только частично, в меру христианского подвига и совершенствования. Обожение святых продолжится и в будущем веке и будет заключаться в непрерывном и бесконечном познании Бога в Его нетварных энергиях, недосягаемым пределом которого является Христос[12].