Лицевое шитье – это иконописание иглой и нитью. Поэтому вышитые святые образы должны соответствовать общему учению Церкви об иконе. В статье кандидата богословия, настоятеля храма Рождества Богородицы с. Колодозеро Пудожского района Республики Карелия священника Алексия Кнутова и религиоведа, главного редактора сайта «Православная традиция», члена Межвузовского иконописного совета Владимира Ивановича Немыченкова предпринята попытка рассмотреть использование священных изображений для украшения богослужебных облачений в свете святоотеческого богословия иконы и принципов благочестивого размещения святых образов. С этой целью кратко изложена история лицевого шитья на богослужебных облачениях православного духовенства. Приведены примеры современных облачений с лицевым шитьем. Православное учение об иконе изложено в виде тезисов богословия иконы святых отцов иконопочитателей. Введено понятие нормы иконопочитания, изложены принципы благочестивого размещения священных изображений на облачениях. На основе анализа истории и современной практики использования лицевого шитья сформулированы предложения по его регламентации для украшения облачений архиереев, священников и дьяконов.

Предисловие

И в древности, и в наше время на богослужебных облачениях использовалось и продолжает широко использоваться лицевое шитье. Первое наше обращение к теме священных изображений на богослужебных облачениях духовенства состоялось несколько лет назад[1]. Еще тогда авторы обратили внимание на часто неблагочестивый способ размещений святых образов и сделали предложения по исправлению ситуации. В настоящее время представляется полезным вернуться к той же проблематике с тем, чтобы более основательно разобраться, насколько такая практика соответствует учению Церкви об иконопочитании.

Специалисты утверждают, что вышитая икона – это «живопись иглой». А значит вышитую икону, каковой является и лицевое шитье на облачении, следует рассматривать с позиций богословия иконы и в первую очередь – догмата иконопочитания, а также святоотеческого учения о чести и бесчестии образа, переходящих на первообраз.

Вначале сделаем обзор истории появления и развития лицевого шитья на богослужебных облачениях и современной практики его применения, затем тезисно изложим святоотеческое богословие иконы, рассмотрим принципы благочестивого размещения священных изображений исходя из общих норм благочестия, а также принципов, применяемых в монументальном церковном искусстве. В заключении сделаем обобщающие выводы и сформулируем предложения по регламентации использования лицевого шитья в современных условиях.

1. Лицевое шитье на древних облачениях духовенства

Как пишут специалисты, богослужебные облачения эволюционировали в течение всех 2000 лет существования христианской Церкви[2]. В ранний период церковной истории элементы светской одежды античного времени со временем стали частью облачений священнослужителей (хитон–туника–стихарь, фелонь, саккос и т. п.). Начало формирования одежды духовенства произошло в Византии в IV в. с христианизацией империи. Светский плащ фелонь стал облачением епископов (до XI в.) и священников. Отличительными знаками в облачении духовенства первоначально были предметы лентообразной формы (омофор, орарь, епитрахиль и др.). Омофор в виде узкой белой ленты украшался крестами.

В ранневизантийский период (до VII в.) церковные облачения были вполне скромными. Как видно из мозаичных изображений, «богослужебные одежды времен Вселенских церковных соборов были простыми, и помимо продольных параллельных полос на туниках, отделкой по краю рукавов и крестов на омофоре никак не украшались». Облачения были белого цвета: нижняя туника из льна; верхняя одежда – окрашенная шерсть. Фелонь была цветной, но без дополнительных отделок[3].

В VI в. в одежде высшей знати «в орнаментике ткани помимо растительных и геометрических орнаментов появляется христианская символика». «Основным мотивом византийских орнаментов становится равноконечный крест, вписанный в геометрические формы»[4]. В доиконоборческий период в отделке одежд встречаются священные изображения[5]. Примером богослужебных одежд ранневизантийского периода может служить «фрагмент ораря с вышитыми изображениями святого воина и серафима VI–VII вв.[6] из музея Бенаки»[7].

В ранневизантийский период христианские сюжеты использовались в отделке и светской одежды. За это критиковал мирян епископ Астерий Амазийский (кон. IV – нач. V вв.)[8]. Иллюстрацией может служить мозаика Церкви Сан-Витале в Равенне, где императрица Феодора облачена в плащ, подол которого украшен композицией «Поклонение волхвов».

Супруга императора Юстиниана императрица Феодора со свитой. Мозаика, 546 – 547 гг. Базилика Сан-Витале (Basilica di San Vitale). Равенна, Италия. Нимб вокруг головы императрицы выделяет ее как царствующую особу, а не как святую. Феодора приносит в дар храму Потир (евхаристическую Чащу). Подол ее плаща украшает сцена «Поклонения волхвов» (эпизод Рождества Христова), что является намеком на подношение самой Феодоры

Подол плаща императрицы Феодоры со сценой «Поклонения волхвов». Фрагмент мозаики. 546 – 547 гг. Базилика Сан-Витале. Равенна, Италия

В средневизантийский период (сер. VII – кон. XII в.) в богослужебном облачении произошли изменения. На Западе в X в. богослужебные одежды декорируют вышивкой, в том числе и лицевыми изображениями (на ораре св. Кутберта, датируемом 909–916 гг., вышитые изображения святых располагаются по всей длине)[9].

«Изображение епитрахили с простейшим орнаментом появилось в портретных образах святителей в XI в. <...> С XII в. на изображениях Епитрахили появляются золотые узоры»[10].

В этот период в составе облачения появляется палица (от греч. ἐπιγονάτιον – епигонатий, букв. «наколенник), плат в форме ромба, привешиваемый на правое бедро архиерея или иерея. Происходит от небольшого полотенца (энхириона), которое епископ крепил к поясу». «С XI в. изобразительные памятники отображают палицу в составе епископского облачения. Из письменных источников об использовании палицы за богослужением впервые известно только с XII в.»[11].

На Руси палица впервые упоминается в конце XII в. «В древнерусских источниках палица чаще называется “полица”, т. е. небольшой кусок ткани или то, что находится возле полы платья; созвучие с палицей, т. е. “дубинкой”, вероятно, появилось под влиянием образа “меча духовного”»[12].

В Византии в течение XI–XII вв. происходят важные изменения в облачении патриарха: фелонь по всему фону украшается крестами и получает наименование полиставрион (полиставрий). «К концу XI в. из императорского костюма к облачению патриарха добавились саккос и поручи»[13]. При этом Константинопольский патриарх обычно служил в полиставрии, а в саккосе – только на великие Господские праздники. Впервые саккос упоминается в конце XII в.[14] Поручи надевал только Константинопольский патриарх[15].

Судя по памятникам изобразительного искусства, «в состав епископских одежд Восточной Церкви к XII в. входили омофор, фелонь-полиставрий, стихарь, палица, поручи и епитрахиль». «Храмовые росписи этого времени не передают памятники с лицевым шитьем, хотя от XII в. в единичном варианте сохранились поручи и епитрахили с вышитыми лицевыми изображениями, что и подтверждает их наличие в то время. Фелонь, помимо крестов, не имела дополнительных украшений, а стихарь епископа по-прежнему декорирован только вертикальными полосами – клавами»[16].

Святительский чин. Мозаика греческих мастеров. София Киевская, XI век. Лицевое шитье на облачениях отсутствует

Таким образом, в Византии лицевое шитье (вышитые священные изображения) на богослужебных облачениях до XII в. встречались редко, хотя иконоборческий кризис (который не мог не повлиять на отделку облачений) был преодолен к середине IX в. (Константинопольский собор в 843 г. провозгласил окончательную победу иконопочитания в Византии). В течение почти 350 лет восстановленного иконопочитания (сер. IX–XII вв.), когда не было противодействия еретиков и государственной власти, самым употребляемым христианским знаком на церковном облачении был крест (на омофоре, ораре, фелони), а священные изображения в виде образов Христа, Богородицы, Ангелов и святых – единичной редкостью.

В поздневизантийский период (XIII – 1-я пол. XV в.) завершается формирование церковного облачения. В правление Палеологовской династии византийская культура испытала последний расцвет. Судя по памятникам монументального искусства, в этот период «традиционным способом декорирования облачения являлся орнамент, но уже встречаются и изображения предстоятелей Церквей в саккосе или палице с лицевым шитьем». Примером может служить фреска работы греческих мастеров около 1307–1313 гг. из церкви Богородицы Левишки в Призрене (Косово), на которой изображен свт. Савва, архиепископ Сербский, облаченный в саккос, по фону которого расположена лицевая композиция[17].

Свт. Савва, архиепископ Сербский, в саккосе со святыми образами. Церковь Богородицы Левишки, г. Призрен (Косово). Фреска, 1307–1313 гг.

С XIV в. привилегию ношения саккосов получили все первенствующие архиереи. В иконописи и монументальной живописи святители изображены в крестчатых фелонях и крестчатых саккосах[18]. В той же церкви в Призрене кроме свт. Саввы, все святители изображены в крестчатых облачениях.

 

Два святителя в крестчатых фелонях, епитрахили украшены орнаментом. Церковь Богородицы Левишки, г. Призрен (Косово). Фреска, 1307–1313 гг.

«С XIII в. встречаются епитрахили с контрастными цветовыми сочетаниями красной и белой материи, с жемчугом и золотым шитьем». С XIV в. на облачениях святителей епитрахили изображаются подробно, часто со сложными узорами. «Кресты на епитрахилях могли быть шитыми или составленными из нашивных деталей, например, металлических дробниц. Растительный орнамент (“священное древо”) символизировал райский сад»[19]. «Сохранившиеся лицевые епитрахили с золотым шитьем относятся уже к поздневизантийскому и поствизантийскому времени, русскому позднему средневековью»[20].

Епитрахиль. Кон. XV в., Греция (?). Государственный русский музей. С.-Петербург. На епитрахили представлены два св. серафима и шесть святителей: Василий Великий и Иоанн Златоуст, Антоний и Григорий Богослов, Николай и Спиридон.

Система святых образов и сюжетов на епитрахили как сложная иконографическая программа сложилась до XV в. Были приняты следующие сочетания святых образов: Господь Вседержитель (в центре иордани – выреза для шеи) и тема «Страшного Суда»; Христос Великий Архиерей и литургия; Спас Еммануил и тема воплощения Христа; «Благовещение»; «Рождество Христово»; Св. Троица вместо образа Христа; Деисус. Под Деисусом в нижней части епитрахили располагаются образы трех основных типов: «отцы Церкви и святители; пророки, предрекшие воплощение Христа; апостолы и евангелисты». Наиболее распространены были лицевые епитрахили с образами святых. «Лицевые епитрахили по... подбору лицевых композиций часто составляли единый комплект с поручами, что влияло на выбор изображений на них (Благовещение, Деисус или святые)»[21].

«Большой саккос митрополита Фотия». Лицевая сторона. Нач. XV в. (поновления XV–XVI вв.). Музей Московского Кремля

Важное замечание Т. В. Адамовой о значении образов на лицевом шитье в поздний период византийской истории: «...декорирование лицевым шитьем в Византии не допускало случайностей... были тщательно продуманы иконографические программы, осмыслена символика предмета облачения. Подчеркивался не столько исторический, сколько догматический смысл вышитых изображений»[22]. О форме и иконографической программе древних саккосов можно судить по так называемым Большому и Малому саккосам «митрополита Фотия из собрания Музеев Московского Кремля[23] с изображениями ветхозаветных сюжетов, православных праздников, избранных святых и текстом Символа веры»[24].

Насколько сложной была иконографическая программа не только Большого, но и Малого саккоса видно из фотографии и схемы лицевой стороны, а также списка изображенных сюжетов и лиц.

«Малый саккос митрополита Фотия». Лицевая сторона. Датировка по А. Г. Баркову: кон. XIV – нач. XV в. (средняя часть лицевой стороны); кон. XV – нач. XVI в. (боковые части лицевой стороны, рукава и оборотная сторона)

Схема расположения изображений на лицевой стороне «Малого саккоса митрополита Фотия»[25]

1. Распятие с предстоящими,
2. пророк Исаия,
3. пророк Иеремия,
4. пророк Моисей,
5. пророк Софония,
6. Сошествие во ад,
7. пророк Иезекииль,
8. Иисус Навин,
9. Иона,
10. Елисей,
11. Василий Великий,
12. Николай Мирликийский,
13. Афанасий Александрийский,
14. Спиридон Тримифунтский,
15. Иоанн Златоуст,
16. Григорий Богослов,
17. митрополит Петр,
18. Кирилл Александрийский,
19. апостол Петр,
20. евангелист Иоанн Богослов,
21. евангелист Матфей,
22. мученик Георгий,
23. мученик Феодор Стратилат,
24. апостол Павел,
25. евангелист Марк,
26. евангелист Лука,
27. мученик Димитрий Солунский,
28. мученик Феодор Тирон,
29. Иоанн Лествичник,
30. Савва Освященный,
31. Антоний Великий,
32. Евфимий Солунский,
33. Ефрем Сирин,
34. Вход в Иерусалим,
35. Сошествие Святого Духа.

Впечатляет обилие святых образов и на епитрахили митрополита Фотия (кон. XIV – нач. XV в.): «помимо изображений в рост Богоматери и св. Иоанна Предтечи, молящихся Христу, вышито 88 медальонов с полуфигурами святых»[26].

По сохранившимся облачениям поздневизантийского периода известно, что стихари и фелони лицевым шитьем не украшались. На епитрахилях вышивались «Деисусные (реже праздничные) композиции», которые покрывали всю ее поверхность по вертикали в виде клейм, подтверждает Т. В. Адамова. Сохранились омофоры XIV в. «со сплошной зашивкой фона. Но уже в то время сложилась традиция вышивать сюжетные композиции на омофорах в крестах и медальонах». В это же время для архиерейских поручей характерна иконография «Евхаристия» и «Благовещение», для палицы – «Сошествие во ад». «Вышитые изображения отражали символическое значение предмета или молитвы при его надевании». Митры в этот период по-прежнему не входили в число богослужебных одежд. «Патриарх стал носить митру, подобную царскому головному убору, только в поствизантийское время»[27].

На Руси источником формирования богослужебных одежд были византийские облачения, пишет Т. В. Адамова. Формы предметов богослужебного облачения, как и вышитые на них иконографические программы, отличались собственной спецификой. «Именно на Руси установился обычай украшать оплечье и зарукавья шитьем с сюжетными композициями или орнаментом либо просто выделять их другой тканью... К XV–XVI вв. искусство лицевого шитья достигло здесь своей вершины»[28].

В XVI–XVII вв. на русских епитрахилях «использовали тканые полосы с лицевыми изображениями святых и Господских праздников, распространенные в церковном шитье Западной Европы XV–XVI вв.». Епитрахиль «западноевропейской работы с изображениями апостолов и святителей принадлежала патриарху Московскому Никону (2-я четв. XVII в.)»[29].

Из исторического обзора развития богослужебных облачений, проделанного Т. В. Адамовой, видно, что наибольшее применение лицевое шитье получило в поздневизантийский и поствизантийский период (обзор тенденций на христианском Западе в статье Т. В. Адамовой мы опустили) и достигло своего апогея в иконографических программах архиерейских саккосов, которые превратились в своего рода вышитые двухсторонние «иконостасы».

2. Лицевое шитье на современных богослужебных облачениях

Т. В. Адамова отмечает, что после Второго Ватиканского собора 1962 г. «вышли из употребления некоторые предметы облачения на Западе, упростился их внешний вид, приближаясь по покрою к древним образцам». В современной России «литургические облачения создаются на основе исторических образцов, сохранившихся в храмовой декорации... Работы современных мастеров свидетельствуют о том, что история облачений не остановилась в своем развитии, но имеет продолжение»[30].

Действительно, многие швейные мастерские и в России, и в Греции предлагают приобрести у них облачения с лицевым шитьем. Как правило, вышивка на них машинная. Новая технология значительно ускоряет и удешевляет производство, а также позволяет удовлетворить любые пожелания заказчика.

В статье, посвященной вышивальной мастерской Свято-Александро-Невского Ново-Тихвинского женского монастыря (г. Екатеринбург, Россия) говорится: «Каждое облачение… это миниатюрное изображение духовного мира». В процессе подготовки к работе мастерицы «просматривают множество различных узоров, орнаментов и икон… Источниками служат книги с древнерусскими и византийскими орнаментами, с афонскими и другими греческими миниатюрами, альбомы с репродукциями икон XI–XV вв. – расцвета русской и византийской иконографии»[31].

Подготовленный вручную эскиз оцифровывается, а вышивка создается на вышивальной машине. В архиерейском комплекте облачений «Литургия ангелов» вышивальщицами решалась задача повторить древние фрески, а в «Кириопасхе» – создать пасхальное облачение. К настоящему времени мастерская уже наработала объемные каталоги, измеряемые многими десятками комплектов архиерейского и иерейского облачения[32].

Слева направо: архиерейские комплекты «Кириопасха» и «Литургия ангелов», иерейский комплект «Литургия ангелов» (г. Екатеринбург)

Золотошвейная мастерская храма святителя Тихона (г. Клин, Московская обл.) под руководством Ксении Коваленко создает ручные вышивки. Так, она изготовила для монастыря Мега Спилео (г. Калаврита, Греция) саккос в византийском стиле с лицевым шитьем[33].

Саккос. Ручное шитье (г. Клин)

Эта же мастерская изготовила епитрахиль по образцу епитрахили (XV–XVI вв.), которая выполнена греческими мастерами, хранится в монастыре Дионисиат (Св. Гора Афон, Греция) и имеет сходство с рядом сербских и греческих епитрахилей XV–XVII вв.[34]

Современная епитрахиль по образцу епитрахили XV–XVI вв. (г. Клин)

Изготавливает эта мастерская и палицы с лицевым шитьем[35].

Палица с иконой «Распятие с предстоящими» (г. Клин)

Отметим, что в общей церковной практике встречаются и набедренники со святыми образами.

Набедренник с иконой «Благовещение Пресв. Богородице» (Золотошвейная мастерская «Убрус»)

Греческие мастера также активно используют лицевое шитье для украшения облачения духовенства. Причем святой образ может быть расположен на саккосе так низко, что владыке придется или сидеть на нем, или приподнимать облачение.

Саккос на греческом архиерее с иконой «Вселенский собор» (слева – лицевая сторона, справа – оборотная сторона)

Изготавливаются также поручи с лицевым шитьем.

Поручи греческие «Тайная вечеря» и «Евхаристия»

Мастерская по пошиву церковных облачений «Порфира» (“Porfira”) изготавливает богослужебные облачения для духовенства в основном по индивидуальным заказам, используя машинную вышивку[36]. Сразу отметим, что на представленных на сайте образцах лицевое шитье встречается только на саккосе, фелони, стихаре, омофоре и ораре. Епитрахили, набедренники, палицы (за редким исключением), поручи не имеют святых образов – только крест и орнамент.

Среди образцов лицевым шитьем особо выделяются, как ни странно, дьяконские стихари. Оригинальностью и обилием отделки они даже иногда превосходят архиерейские саккосы. Например, стихарь «Рождественский» кроме вышитой иконы «Рождество Христово» на спине наделен сюжетными многофигурными вышивками «Волхвы, ведомые Ангелом» (в нижней части лицевой стороны) и «Пастухи» (в нижней части оборотной стороны). На передней части ораря – образ св. Иосифа Обручника, на оборотной – Ангел.

Стихарь и орарь «Рождественский». Мастерская «Порфира»

Некоторые фелони этой мастерской также украшены лицевым шитьем. Так мастерская предлагает два разных по цвету комплекта (золотой и фиолетовый) с иконой «Добрый пастырь». О фиолетовом комплекте сайт мастерской сообщает, что он был заказан прихожанками московского храма для своего настоятеля: «Оплечье фелони украшено иконой Добрый Пастырь, вокруг которой вышита фраза “Аз есмь пастырь добрый”, палица облачения также украшена этой иконой»[37].

Иерейский комплект облачения «Пастырь добрый». Мастерская «Порфира»

С иконой «Святая Троица» также предлагается два разных комплекта, отличающихся целями заказчика. В одном случае требовалось разместить на тыльной стороне фелони «максимально крупную икону» Святой Троицы[38], в результате чего святой образ с оплечья спустился гораздо ниже, что вряд ли благочестиво.

Иерейский комплект облачения «С иконой Святой Троицы». Мастерская «Порфира»

Заказчик другого комплекта поставил более сложную задачу, которую мастерицы выполнили: «В этом облачении символически отображено Сошествие Святого Духа на апостолов и ветхозаветное явление Трех Ангелов праотцу Аврааму. Поскольку облачение также одевается и на Вход Господень в Иерусалим, то мы добавили к вышивке осликов и пальмы с вербой»[39]. На оплечье фелони и набедреннике изображен голубь – символ Св. Духа.

Иерейский комплект облачения «Вход Господень в Иерусалим». Мастерская «Порфира»

Приведем в пример и комплект архиерейского облачения «Рождественское» работы той же мастерской. Облачение «выполнено по индивидуальному дизайну. Растительный орнамент и четырехконечный крест с трехлепестковыми концами взяты со старинного саккоса, предположительная датировка конец XVII – начало XVIII вв.»[40]. Единственное украшение в виде лицевого шитья – это икона Рождества Христова на оборотной стороне саккоса. Как и во всех других работах этой мастерской – вышивка машинная.

Архиерейский комплект облачения «Рождественское». Мастерская «Порфира»

При сравнении с дьяконским облачением той же тематики очевидно, что архиерейское выглядит гораздо скромнее. Притом что иконы «Рождества» на стихаре и саккосе идентичны по иконографии и размеру, стихарь дополнительно имеет сюжетную вышивку в своей нижней части (спереди и сзади). Орарь также украшен лицевым шитьем спереди и сзади. Вопросы тут не столько к мастерской (исполнителю), сколько к заказчику: почему представитель низшей степени священной иерархии по богатству художественной отделки своего облачения превосходит архиерея? В чем тут причина: отсутствие формальной регламентации, чувства меры и вкуса, христианского смирения?..

Облачение «Рождественское»: слева – дьяконское, справа – архиерейское. Мастерская «Порфира»

Такие вопросы становятся еще более очевидными при сравнении облачений с одинаковой иконографией вышивки. При беглом взгляде на фото ниже не сразу и разберешь, где дьяконский стихарь, а где саккос архиерея.

Элементы облачения духовенства с лицевым шитьем «Христос Лоза истинная» (оборотная сторона). Слева направо: стихарь, греческая фелонь, саккос. Стихарь и саккос изготовлены в мастерской «Порфира»

Когда же на одной службе стоят дьякон в стихаре, украшенном обильным лицевым шитьем, а рядом митрофорные протоиереи, архимандриты и архиереи в облачениях, отделанных неброской орнаментальной вышивкой, диссонанс особенно силен.

Дьякон в стихаре и ораре, расшитом образами св. Ангелов, на левом плече – воздух (Новый Херсонес, 2024 г. Фото: Герман Белоус)

 

На переднем плане слева направо: митрополит Симферопольский и Крымский Тихон; дьякон (стоит спиной в камилавке), митрополит Наро-Фоминский Никандр, викарий Святейшего Патриарха Московского и всея Руси (Новый Херсонес, 2024 г. Фото: Владимир Ходаков)

Архиерейское богослужение. В центре сидит митрополит Наро-Фоминский Никандр. Слева и справа от него стоят дьяконы. Новый Херсонес, 2024 г.

Заметим еще, что некоторые мастерские, к сожалению, размещают лицевое шитье слишком низко даже на тех предметах облачения, где места достаточно. Например, на фелонях самое заметное для паствы и достойное для святого образа место – это оплечье (воротник), а отнюдь не уровень спины ниже лопаток, а то и ниже пояса священника.

Слева: фелонь со св. образами на оплечье и нижней части спины. Справа: фелонь с образом Богородицы только на оплечье (воротнике)

То же самое относится и саккосам. Умеренность в количестве и месте расположения святых образов показывают не только художественный вкус, но и православное благочестие в отношении святых образов.

Слева: саккос со св. образами на всю высоту. Справа: саккос со св. образами только на оплечье; рукава и подол украшены орнаментом; палица – с Голгофским крестом (без лицевого литья)

Сейчас мы уже привыкли к тому, что из ткани с крестчатым узором шьются не только иерейские фелони, но и стихари для дьяконов и алтарников и даже аналойники. Однако стоит помнить, что полиставрий был когда-то привилегией только архиереев. Как правило на желтом или золотистом облачении кресты мало заметны, зато они хорошо видны в случае черно-белого исполнения облачения.

Полиставрий в истории: слева – свт. Иоанн Златоуст в фелони (фреска, 1307–1313 гг., церковь Богородицы Левишки, г. Призрен, Косово.); в центре – современный иерейский комплект с греческой фелонью (палица – цветная с лицевым шитьем); справа – накидка на аналой красная (отделка: крест – машинная вышивка).

Из приведенного обзора видно, что современные мастерские по изготовлению облачений для духовенства за образцы часто принимают, в том числе, сохранившиеся в музеях и ризницах церковные раритеты. Важно, по каким конкретно образцам и насколько оправданно (догматически, эстетически) создаются сейчас новые богослужебные одежды в нашей Церкви.

В порядке постановки проблемы сформулируем несколько вопросов, которые требуют ответа.

1. Какова мера в украшении церковного облачения лицевым шитьем? Что считать оптимальным, т. е. брать за исторический образец: использование только знака креста (как в ранневизантийский период), применение немногочисленных образов и сюжетов (как в средневизантийский период) или их изобилие по всему облачению сверху донизу (как в поздневизантийский период)? Известно, что чрезмерное и неправомерное использование священных изображений в древности было одной из причин возникновения иконоборчества в Византии.
2. Не будет ли более правильным в настоящее время исходить из принципа разумной достаточности и выверенной адресности при использовании лицевого шитья со святыми образами и сюжетами для украшения облачений? Не следует ли вернуться если не к предельной простоте ранневизантийского периода, то хотя бы к умеренности средневизантийского, что соответствует домонгольскому периоду русской истории (до XIII в.).
3. Насколько соответствует святоотеческому богословию иконы в части чести и бесчестия святых образов размещение лицевого шитья с ними на некоторых частях церковного облачения, например тех, которые расположены ниже пояса священнослужителя?
4. Все ли в византийском и русском наследии в церковном искусстве соответствует истинному учению Православной Церкви? Известно, например, что некоторые распространенные в прошлом иконографии (изображения Бога Отца в виде старца, «Саваоф», «Троица новозаветная» в виде «Сопрестолия» и «Отечества», аллегорические сюжеты, некоторые символические изображения и т. д.) запрещены решениями Вселенских и Поместных церковных соборов Русской Церкви, постановлениями Святейшего Синода Российской империи, но продолжают воспроизводиться до сих пор, хотя противоречат церковным канонам и православному вероучению. Из сказанного следует, что современные мастера должны критически относиться к культурному наследию православия, заимствовать и развивать только истинные образцы, а не старые заблуждения, хотя бы и оправдываемые обычаем (о чем подробнее см. ниже).
5. Правомерно ли сегодня переносить лицевое шитье, использовавшееся в древности только на патриаршем или архиерейском облачении, на иерейское и даже дьяконское? Не является ли это снижением значимости и выразительности, символическим обесцениванием святых образов по причине их распространенной обыденности и нивелированием различия между степенями священства?
6. Правомерно ли низводить значимость полиставрия с уровня архиерея до пономаря и накидки на аналой?

3. Догмат иконопочитания и учение святых отцов о святости иконы

Церковное искусство всегда имело и должно иметь догматический и литургический характер. В определении (оросе) Седьмого Вселенского собора (787 г.), утвердившего догмат иконопочитания, говорится: «И кратко сказать, мы храним ненововводно все церковные предания, установленные для нас письменно или без писания. Одно из них есть изображение иконной живописью, как согласное с рассказом о евангельской проповеди, служащее нам удостоверением подлинного, а не призрачного воплощения Бога-Слова...

Поэтому мы, шествуя как бы царским путем и следуя богоглаголивому учению святых отцов и преданию кафолической церкви и Духу Святому, в ней живущему, со всяким тщанием и осмотрительностью определяем: подобно изображению честного и животворящего Креста, полагать во святых Божиих церквах, на священных сосудах и одеждах, на стенах и на досках, в домах и на путях честные и святые иконы, написанные красками и сделанные из мозаики и из другого пригодного к этому вещества, иконы Господа и Бога и Спаса Нашего Иисуса Христа, непорочные Владычицы нашея Святыя Богородицы, также и честных ангелов и всех святых и преподобных мужей.

Ибо чем чаще через изображение на иконах они бывают видимы, тем более взирающие на них побуждаются к воспоминанию о самих первообразах и к любви к ним и к тому, чтобы чествовать их лобызанием и почитательным поклонением (τιμιτικην προσκυνησιν)… по тому же образцу, как оно воздается изображению честного и животворящего Креста и святому Евангелию, и прочим святыням, фимиамом и поставлением свечей, как делалось это по благочестивому обычаю и древними. Ибо честь, воздаваемая образу, восходит к Первообразу, и поклоняющийся иконе поклоняется ипостаси изображенного на ней. Вот таково учение святых отцов наших, т.е. предание кафолической Церкви, от конца до конца земли приявшей Евангелие. Осмеливающихся же иначе думать или учить… постановляем: если это будут епископы или клирики – извергать из сана, если же монахи или миряне – отлучать от общения»[41].

Святоотеческое богословие иконы отцов-иконопочитателей дособорного и послесоборного периода подробно изложено в предыдущих публикациях на порталах «Православие.ру»[42], «Богослов.ру»[43], а также «Азбука веры» (в общей подборке)[44]. Приведем здесь основные положения, сформулированные (в основном) по трудам прп. Феодора Студита (759–826 гг.), который защищал иконопочитание во второй период иконоборчества (после Седьмого Вселенского собора). Учение прп. Феодора наиболее полно отражает основные положения церковного учения об иконе. Отметим, что аналогичные богословские положения можно найти и у других отцов-иконопочитателей. Далее, если не указано иное, приводятся цитаты и ссылки на творения исповедника прп. Феодора Студита.

1. Первообраз содержит в себе образ: «Первообраз и образ (εἰκὼν) являются взаимосоотносительными... Первообраз, конечно, заключает в самом себе образ, по отношению к которому он и является первообразом…» (Antir. III: IV, 4–5).
2. Первообраз и образ связаны категорией отношение и имеют общие славу и силу: «Отношение бывает между относительными предметами; относительные же предметы – первообраз и изображение его, например, Христос и икона Его, ибо одно содержится в другом, а нераздельны они ни по силе, ни по славе» (Ep. II, 151, PG 99, col. 1472A).
3. Подобие является идеальной моделью внешнего вида первообраза и при воплощении в разных материалах остается одним и тем же, получая наименование «характир» (χαρακτήρ) (Antir. III: III, 14. PG 99, col. 428).
4. Природный образ одной сущности (природы) с первообразом, но отличается от него по ипостаси (Бог Сын в отношении Бога Отца). Искусственный образ (икона) тождествен первообразу по подобию, но отличается по сущности (природе). Поэтому возможно искусственное изображение Христа, с Которым оно имеет сходство по внешнему подобию, но отличается по сущности. (Antir. III: II, 2. PG 99, col. 417).
5. Искусственному образу, как и природному, подобает воздавать славу и поклонение, но не по единству божественной природы (как в случае Бога Сына и Отца), а по единству ипостаси изображенного и изображаемого (Ep. Platon. PG 99, col. 500–505).
6. Первообраз присутствует на иконе в силу тройного тождества – внешнего подобия, ипостаси и имени:

а) изображаемый присутствует по подобию (внешнему сходству) изображаемого с изображенным, т.е. вследствие единства характира образа и первообраза (Antir. III: III, 1–3. PG 99, col. 420–421);

б) тождество ипостаси изображаемого и изображенного следует из единства характира (внешнего сходства первообраза и образа)[45];

в) тождество именования (имени) изображаемого и изображенного на иконе является следствием подобия и тождества ипостаси (Antir. I, 8, 11, 14, 20; Antir. II, 16, 17 и др.).

7. Икона называется именем первообраза: «образ получает название первообраза, равно как и поклонение» (Ep. II, 26. PG 99, col. 1193).
8. Образ и первообраз едины в чести, славе и поклонении:

а) «честь» (τιμὴ), «слава» (δόξα) и «поклонение» (προσκύνησις) понятия одинакового порядка и значения (Antir. II, 27, 28);

б) всему святому, включая святые изображения, обязательно полагаются почитание и поклонение (Antir. II, 34–36);

в) вид поклонения зависит от чести первообразов (Antir. I, 19).

9. Бесчестие образа (иконы) относится к первообразу.

Страдания за иконы Христа и Богородицы суть страдания ради Них Самих: «Ибо икона Христа, равно как и Богородицы, тем же именем называется, каким и Христос и Богородица» (Ep. II, 21. PG 99, col. 1184).

Все святые отцы-иконопочитатели согласно учат, что как честь, так и бесчестие восходят от образа к первообразу[46]. Поэтому гонения на иконы есть гонения на изображенных на них Христа, Богородицу и святых[47], а защитники икон суть мученики и исповедники за Христа и святых Его[48].

10. Первообразу и образу полагается одно поклонение (а не два разных) вследствие единства ипостаси, имени и внешнего подобия (сходства) изображенного и изображаемого, т.е. вследствие единства адресата поклонения. Поклонение воздается святой ипостаси (Христа, Богородицы, святых подвижников), а не веществу иконы (образа)[49]. При этом:

а) «богопочитательное», или служебное поклонение (λατρεία) воздается только Самому Христу, а не Его иконе[50];

б) относительное, или почитательное поклонение (τιμιτικην προσκυνησιν) воздается иконе Христа, иконам Богородицы, ангелов и святых подвижников[51].

11. Неискусная икона, хотя и отличается от первообраза, имеет сакральный статус также, как и икона, имеющая совершенное с ним подобие:

– прп. Феодор Студит: «Если мы даже и не признаем, что икона изображает одинаковый образ по сравнению с первообразом вследствие неискусства [работы], то и в таком случае [наша] речь не будет заключать нелепости. Ибо поклонение [воздается иконе] не постольку, что она отступает от сходства [с первообразом], но поскольку она представляет подобие [с ним], так как в известном отношении икона представляет образ, одинаковый с первообразом, и не два поклоняемых [предмета], но один и тот же, и первообраз [принимает поклонение, которое воздается] иконе, подобно тому как и [почитание, оказываемое] в отношении к изображению креста, [относится] к самому Животворящему Кресту, хотя и здесь в изображении представляется не вполне одинаковое подобие по сравнению с первообразом ... вследствие того, что крест изображается различным образом»[52].

12. Отличающиеся друг от друга иконы одной и той же святой ипостаси истинны и святы.

Свт. Фотий, патриарх Константинопольский пишет о признаках подлинности иконы Христа, которые можно отнести и к иным святым образам: «…несходство изображений не всегда вредит природе иконы (εἰκόνος φύσιν) и ее истинности. Ведь изображаемое запечатлевается не только телесным обликом и цветом, но и определенным расположением, и сопутствующим деянием, и проявлением страданий, и представлением священных мест, и толкованием в надписях (ἐπιγραμμάτων), и другими особыми символами. Совершенно невозможно, чтобы ни один, если не несколько, из них не присутствовали на иконах у верующих. С их помощью мы ничуть не хуже, чем если бы наличествовало все, возводимся к помышлению и почитанию изображаемого, в чем и состоит цель иконотворения (τῆς είκονουργίας σκοπός)»[53].

13. Икона, не имеющая надписания имени, свята по святости узнаваемой изображенной ипостаси.

Прп. Феодор Студит: «Нет никого, кто бы, увидевши Фому, мог сказать, что он увидел Луку. Доказательство сходства заключается в тождественных качествах, а не в тех, которые различаются друг от друга своим характеристическим свойством. Итак, если это истинно и увидевший изображение Христа видит в нем Христа, то совершенно необходимо разуметь, что изображение Христа вместе со Христом имеет как одно и то же подобие, так и одно и то же поклонение»[54].

14. Образ (икона) участвует в благодати и силе первообраза:

а) Прп. Феодор Студит: Иконы и другие священные предметы причастны благодати. Божество присутствует «в изображении креста и в других божественных предметах, но не по единству природы, так как [эти предметы] – не плоть обожествленная, но по относительному их к Нему причастию, так как и они участвуют в благодати и чести» (Antirr. I, 12).

б) Прп. Феодор Студит: Божественная благодать не пребывает в иконе постоянно, но посещает ее, является (ἐπιφοιτάω) в ней и освящает молящегося по его вере: «должно веровать, что в ней [иконе] является Божественная благодать и что приступающим к ней с верою она сообщает освящение» (Ep. Platon., PG 99, col. 505).

в) Свт. Герман, патриарх Константинопольский († до 754 г.): Бог совершает чудотворения и подает Свою благодать через своих святых, через принадлежащие им неодушевленные предметы, а также и через иконы – Самого Господа и Его святых. Подлинным источником благодати является только Бог. Он по Своему усмотрению «проявляет» (ἀποδείκνυμι) Свою благодать не через всякую икону, а только через некоторые, которые становятся «источником благодеяний для верующих» (εἴδους εὐεργεσίας), а точнее способом (εἶδος) оказания их Богом верующим в Него[55]. То есть икона – это не источник благодеяний в собственном смысле, а только очевидный для человека «инструмент» Бога.

г) Прп. Иоанн Дамаскин († 754 г.): иконы по своей природе (сущности) не имеют благодати, но исполнены ею вследствие божественного действия (энергии) (Imag. I, 19). Они делаются «участниками благодати, если изображенный был исполнен благодати» в своей земной жизни (PG 94, col. 1264). При этом икона участвует в благодати «по мере веры» (PG 94, col. 1264) – очевидно, веры человека, молящегося перед святым образом изображенному на ней лицу, «исполненному благодати».

д) Свт. Никифор, патриарх Константинопольский, исповедник (ок. 758–828 гг.): через иконы верующим подается благодать и сила первообраза (Antir. III, 26, 28, 54; Apolog. 23, 66). При этом благодатная сила не является собственностью иконы: образ «заимствует (μεθέξει) некоторую благодать и силу у первообраза»[56]. «Притекающий с верой [к иконам Господа и святых Его. – Авт.] получит освящение по вере своей»[57].

е) Свт. Фотий, патриарх Константинопольский (ок. 820–891 гг.): через икону (образ) действует сила и благодать первообраза, иконы и другие священные предметы приобщены к благодати и божественным энергиям («вышнему действию» – ἄνωθεν ἐνεργείας). «Изображения… совершенны, освятившись благодаря… божественности прообразов, облик (χαρακτῆρσι) которых на них изображен…»[58].

15. Благодатная сила первообраза удаляется от иконы с исчезновением на ней характира (образа) святого первообраза: иконы «сохраняют свою силу при принятии образа их [характира Христа, Богородицы и святых. – Авт.], по уничтожении или посрамлении которого, конечно, уничтожается и бесчестится и сила их»[59].
16. Вещество иконы непоклоняемо, т.е. икона как предмет без святого образа не имеет сакрального статуса. Утрачивая образ, икона теряет сакральность и потому может быть сожжена (об этом писал прп. Иоанн Дамаскин[60]). Прп. Феодор: «…относительно вещества изображения: если уничтожено подобие, которое было на нем видимо и к которому относилось поклонение, то вещество остается без почитания, как не имеющее с подобием ничего общего»[61].

Таким образом, икона свята по своему содержанию: по внешнему сходству (подобию) образа первообразу и надписанию его имени, что вместе однозначно обозначает ипостась (лицо), святость которой придает иконе сакральный статус, т.е. приобщает к божественной благодати по вере молящегося. Иначе говоря, святость иконы обусловлена святостью изображенной на ней ипостаси.

Историк эстетики, философ В. В. Бычков пишет, что Седьмой Вселенский собор в своих определениях и суждениях доказывал, что «живописный образ, не имея онтологически ничего общего с сущностью прообраза, но передавая лишь его внешний вид, самой передачей этого внешнего облика (самим подобием, мимесисом) выражает его духовную сущность и тем самым сакрально передает и святость архетипа. <…> Именно благодаря “подобию” (μιμησις) иконы первообразу она и получает его имя, а поэтому “находится в общении с ним, достойна почитания и свята” (Mansi XIII, 344В)»[62].

Согласно догмату Седьмого Вселенского собора, обязанность воздаяния почитательного поклонения (τιμιτικην προσκυνησιν) иконам «по тому же образцу, как оно воздается изображению честного и животворящего Креста и святому Евангелию»[63] означает признание за иконами аналогичного сакрального статуса.

В силу сказанного святы как не освященные по чину Требника священные изображения, так и их технические копии (репродукции икон, фресок, мозаик и т.п.).

3.1. О святости икон, не освященных по чину Требника

Сакральный статус неосвященных икон в историческом и догматическом плане подробно рассмотрен в ранее опубликованных статьях[64].

Поэтому здесь напомним только, что в период иконоборческих споров, когда в основном и вырабатывалось богословие иконы, никакой молитвы на освящение икон Церковь не знала. Иконоборцам, утверждавшим, что иконы являются обыкновенными вещами, поскольку не имеют освящающей их молитвы, Седьмой Вселенский Собор ответил: «Над многими из таких предметов, которые мы признаем святыми, не читается священной молитвы, потому что они по самому имени своему полны святости и благодати». Таким предметом является и Животворящий Крест, даже напечатление которого в воздухе прогоняет демонов. «То же самое и относительно иконы: обозначая ее известным именем, мы относим честь ее к первообразу; целуя ее и с почтением поклоняясь ей, мы получаем освящение»[65].

Относительно происхождения чина освящения икон и его необходимости ради краткости приведем авторитетное суждение митрополита Ростовского и Новочеркасского Меркурия, на тот момент председателя Отдела религиозного образования и катехизации Русской Православной Церкви. На вопрос: «Можно ли молиться перед неосвященной иконой? Обязательно ли освящение иконы?» Владыка ответил: «На протяжении многих веков специального чина освящения икон не существовало… Современный чин освящения икон возник в эпоху оскудения православного иконописания, во время заимствований из светской и западной живописи, которые привносились в православную икону, так что для подтверждения святости изображаемого такие иконы стали освящать. Собственно, данный чин можно понимать, как свидетельство Церкви о подлинности иконы». Икона по этому чину освящается в храме. «Однако важно учесть, что если освящение любого другого предмета есть сообщение ему благодатной силы Духа Святого, что подразумевает непричастность предмета к благодати до освящения, то в отношении иконы ситуация иная. Икона свята потому, что изображает Господа, Пресвятую Богородицу, святых, к которым мы и обращаемся в молитве. К иконе до освящения необходимо относиться так же благоговейно и почтительно, как и после. Можно молиться перед ней (до ее освящения – Авт.). Но и освятить нужно»[66].

Применительно к лицевому шитью это означает, что вышитые образы на облачении, даже если они не освящены по чину Требника, имеют сакральный статус, а потому требуют к себе почитательного поклонения согласно догмату иконопочитания.

3.2. О святости технических копий икон

Поскольку лицевое шитье сегодня часто изготовляется по цифровым моделям методом машинной вышивки, то для него важно и второе положение о святости репродукций икон.

Известно, что некоторые философы, богословы, иконописцы не признают репродукции икон полноценными святыми образами. Эта сложная тема была подробно рассмотрена ранее[67]. Здесь приведем только краткие выводы.

Исходя из общего богословия иконы и церковной истории можно констатировать следующее:

1) в Византии и вообще в древности способы создания технической копии священного изображения были ограничены чеканкой монет и изготовлением оттисков печатей (как правило вислых из металла). Известно, что отцы Седьмого вселенского собора, свт. Никифор, прп. Феодор Студит и другие святые отцы часто приводили примеры с печатями и монетами. При этом они не умаляли достоинство технической копии (оттиска печати, отчеканенной монеты) в сравнении с образом, созданным рукой художника;

2) святые отцы по сути уравнивают копию и оригинальный рукописный образ, ставя на первое место невещественный и потому нерукотворный образ, содержащийся в первообразе – «подобие» (или «внутренний эйдос»). Святые отцы часто приводят слова Дионисия Ареопагита: «истина – в подобии, первообраз – в образе, и одно в другом, кроме различия сущности»[68];

3) согласно свт. Никифору мастерство иконописцев определяет только меру достигаемого в иконе подобия первообразу. Эта мера различна у разных художников, что ведет к неполному совпадению рукотворных образов одного и того же прототипа. Однако такое привнесение своеобразия не объявляется святителем достоинством художника, а объясняется человеческим несовершенством. Идеалом же является полное тождество по внешнему виду образа и первообраза, т.е. совершенное воспроизведение «подобия», или «внутреннего эйдоса» прототипа;

4) в результате соработничества художника со Святым Духом появляется оригинальное произведение церковного искусства. Благодатное вдохновение определяет красоту и достоверность художественного образа, но не его святость.

5) сакральный статус икона (любое изображение) получает по тождеству внешнего вида, имени и ипостаси изображенного и изображаемого, который достоин святого поклонения; говоря коротко, в силу святости изображенной на иконе ипостаси Христа, Богородицы, ангелов и святых или изображения событий священной истории.

Поэтому образам указанных святых ипостасей на любом веществе должно воздавать одинаковое почитательное поклонение (согласно догмату иконопочитания) независимо от способа их создания – рукотворного воспроизведения или технического копирования – «ради тождества ипостаси» изображаемого и изображенного.

Соответственно и лицевое шитье, исполненное в технике машинной вышивки и изображающее святые ипостаси, также имеет сакральный статус святого образа (иконы), как и ручная вышивка и рукописная икона. Следовательно, машинной вышивке святого образа полагается почитательное поклонение, а бесчестие такого образа точно также переходит на изображенные первообразы, как и при бесчестии рукописных икон.

4. Принципы благочестивого размещения священных изображений

По мнению специалистов, лицевое шитье на «священных одеждах» – это иконопись иглой и нитью, или «живопись иглой»[69]. Вышитые иконы отличаются от написанных красками или выложенных смальтой мозаик только материалом. Вышитые образы Иисуса Христа, Богородицы, ангелов, святых подвижников на церковных облачениях (покров, пелена, индития, плащаница, покровцы, воздух) и на богослужебных облачениях духовенства – это такие же святые образы, как и обычные иконы. Поэтому на лицевое шитье распространяется изложенное выше святоотеческое богословие иконы и – как следствие – те же правила православного благочестия и норма иконопочитания.

Под нормой иконопочитания следует понимать использование священного изображения в соответствии с его предназначением согласно догмата иконопочитания, принятого Седьмым Вселенским собором, а именно, для достижения таких целей как:

– молитва, обращение ума от образа к первообразу;

– явление человеку образа священного, приобщение его к священному через лицезрение сакрального образа;

– почитание священных изображений, т.е. воздаяние должной чести и поклонения первообразу через его образ на иконе, в том числе лобызанием (целованием устами), каждением фимиама (ладана), возжжением свечей и лампад;

– освящение профанного пространства жизни человека;

– благочестивое напоминание человеку о Священной истории и событиях нашего спасения, благодарение за это Богу и святых Его.

При условии, что священные изображения:

– используются в названных целях, сохраняются от обмирщения и смешения с профанным (обыденным);

– изготавливаются из долговременных материалов для длительного благочестивого использования;

– размещаются в достойных местах или форматах, в которых они не будут подвергаться попранию и поруганию, вольному или невольному[70].

В силу специфики использования лицевого шитья на облачениях духовенства в отличие от использования икон и произведений монументального церковного искусства (мозаики, фрески, росписи) естественны поправки (например, священнослужители не кадят фимиамом сами себя, т.е. свои облачения и изображения на них, но во время службы кадят друг друга и в этом случае воздают почитание вышитым святым образам, если они есть на облачениях), однако главное сохраняется согласно Догмату и суждениям отцов Седьмого Вселенского собора (см. выше):

1) вышитые святые образы освящают собой «священные одежды» (как иконы – «священные сосуды»);

2) взиранием на вышитые святые образы «взирающие на них побуждаются к воспоминанию о самих первообразах и к любви к ним, и к тому, чтобы чествовать их лобызанием и почитательным поклонением»;

3) «честь, воздаваемая образу, восходит к Первообразу, и поклоняющийся иконе поклоняется ипостаси изображенного на ней»[71];

4) вольное или невольное бесчестие вышитого образа также восходит к Первообразу, как и бесчестие образа (иконы), написанного красками или сделанного смальтой.

По слову прп. Феодора Студита всему святому, включая святые изображения, обязательно полагаются почитание и поклонение. Святыми и поклоняемыми являются Евангелие, изображение животворящего Креста, священные принадлежности храма, перечисляет святой отец и добавляет: «Впрочем, все, что свято, вместе есть и покланяемо… что же совершенно непокланяемо, то совершенно лишено и святости»[72].

Повторим, поскольку лицевое шитье, на котором изображены святые образы, свято, то оно должно быть и покланяемо. Это значит, что, во-первых, вышитые святые образы должны располагаться в достойных местах, где они не подвергаются невольному поруганию, а, во-вторых, вышитым образам также полагается почитательное поклонение.

Раз уж стихарь, фелонь и саккос благодаря обильному лицевому шитью превращаются в подвижный «иконостас», то ближайший аналог, из которого можно почерпнуть принципы благочестивого размещения священных изображений на облачениях духовенства, это православный храм.

Один из таких принципов – расположение священных изображений выше уровня пояса взрослого человека (говоря по-старинному, выше его «срамных мест»). Поэтому нижний ярус иконостаса и нижний регистр стенных росписей – это уровень «полотенец», т.е. орнамента и узоров без изображения святых или христианских сюжетов.

Церковь Симеона Богоприимца в Зверине монастыре в Новгороде, 1468 г. Фото: Виктория Андреева. Источник: одноименный сайт . Ниже фресок с изображениями святых на стенах видны «полотенца», а на столпах полилития в виде разноцветных полос

«В зоне, где стоят молящиеся, на стенах располагаются изображения чередующихся свисающих полотнищ – “полотенец”, которые как бы несут священные изображения, расположенные выше»[73]. Эти «убрусы», или «полотенца», символизируют чистоту и имитируют узорную ткань, на которой как величайшая ценность подносятся молящимся сцены христианского учения. Полотенца украшаются орнаментом. По общему правилу в орнаменте могут использоваться сюжеты растительного мира, а также «кресты в круге, ромбе и других геометрических фигурах, восьмиугольные звезды»[74].

Например, в росписи собора Рождества Богородицы Ферапонтова монастыря, выполненной в 1502 г. известным московским иконником Дионисием «полотенца» украшены орнаментальными кругами – медальонами[75].

Прорись пелены с расположением двух орнаментальных медальонов в трех провисах. Рисунок С. П. Белова. Источник: Шелкова Е. Н. Технология стенописи Дионисия (пояс полотенец)

В древних храмах уровень «полотенец» мог быть и много выше названного. Например, в Смоленском соборе Новодевичьего монастыря нижний регистр орнамента («полотенца») поднят на высоту выше человеческого роста (см. фото).

Собор Смоленской иконы Божией Матери, Новодевичий монастырь, Москва, XVI в.

Заключение

В завершение сделаем выводы, представим свои предложения по исправлению ситуации и скажем немного об истинных и ложных обычаях в Церкви.

Выводы

В результате проделанного обзора можно констатировать следующее:

1. В ранневизантийский период (до VII в.) богослужебные облачения духовенства были простыми. Основным мотивом византийских орнаментов был равноконечный крест. В доиконоборческий период в отделке одежд встречались также священные изображения (известен фрагмент ораря с вышитыми изображениями святого воина и серафима VI–VII вв.).
2. К концу средневизантийского периода (сер. VII – кон. XII в.) в состав епископских облачений входили омофор, фелонь-полиставрий, стихарь, епитрахиль, палица и поручи:

а) фелонь и стихарь не имели святых образов, однако известны поручи и епитрахили XII в. с лицевым шитьем;

б) в течение трех с половиной веков восстановленного иконопочитания (сер. IX–XII вв.) самым употребляемым христианским знаком на облачениях оставался крест, а единичной редкостью были святые образы.

3. Наибольшее распространение лицевое шитье получило в поздневизантийский (XIII – 1-я пол. XV в.) и поствизантийский период (со 2-й пол. XV в.), а на Руси – в позднее средневековье, достигнув своей вершины к XV–XVI вв. (на саккосе, палице, епитрахили, поручах):

а) на сохранившихся облачениях поздневизантийского периода на стихарях и фелонях лицевое шитье еще отсутствует;

б) в XVI–XVII вв. на русских епитрахилях использовались лицевые изображения, распространенные в церковном шитье Западной Европы XV–XVI вв.;

в) лицевое шитье достигло своего апогея в сложнейших многофигурных иконографических программах архиерейских саккосов (например, Большой и Малый саккосы митрополита Фотия, XV в.).

4. В настоящее время в Русской Православной Церкви и в других Поместных Церквях нередко встречаются богослужебные облачения духовенства с лицевым шитьем. При этом:

а) золотошвейные мастерские свободно выбирают стиль и насыщенность облачений святыми образами из разных исторических эпох, что характерно и в целом для современного иконописного искусства, представители которого вольны в своем выборе обращаться к любой иконописной школе любого века;

б) для современного лицевого шитья за образец принимаются сохранившиеся старинные облачения; образцами иконографии для вышивки также служат произведения иконописи и монументального искусства (мозаики, фрески, росписи храмов);

в) вышитые святые образы используются не только на элементах архиерейского облачения (как это было в древности), но и иерейского, и даже дьяконского; теперь это саккос, фелонь, стихарь, епитрахиль, палица, набедренник, поручи, омофор, орарь;

г) отсутствует какая-либо очевидная иерархия степеней священства при использовании святых образов (по размеру, иконографии, месту расположения вышивки) на облачениях архиерея, иерея и дьякона. То есть одна и та же иконография лицевого шитья встречается на облачениях всех трех степеней священства до почти полной неразличимости саккоса, фелони и дьяконского стихаря (пример: облачения с вышитой иконой «Христос Лоза истинная»);

д) при изготовлении облачений с лицевым шитьем на заказ мастерские исходят из пожеланий заказчика, исторических образцов и собственных эстетических представлений;

е) в Русской Церкви, очевидно, отсутствуют какие-либо канонические нормы или документы, формально регламентирующие использование лицевого шитья на богослужебных облачениях духовенства.

Предложения

Для приведения современных образцов церковного облачения с лицевым шитьем в соответствие с нормой иконопочитания, в согласие со святоотеческим богословием иконы (честь и бесчестие образа и первообраза) и правилами православного благочестия предлагается разработать и принять общецерковный регламентирующий документ, в котором должны быть отражены следующие положения:

1. За исторический образец принимается средневизантийский период (домонгольская эпоха на Руси соответственно) развития богослужебных облачений с умеренным количеством лицевого шитья.
2. Во избежание символического обесценивания святых образов в художественной отделке облачения следует сохранять очевидное различие трех степеней священства.
3. Архиерейское облачение может украшаться орнаментом, знаком креста или умеренным количеством святых образов, расположенных в достойном месте облачения (подробнее см. ниже).
4. Иерейское облачение не должно соперничать с архиерейским по богатству ткани и художественной отделке (поскольку священник всего лишь замещает архиерея и действует по его благословению). Иерейское облачение должно быть гораздо скромнее архиерейского, что может быть достигнуто следующим путем:

а) полный отказ от лицевых изображений на иерейской фелони, епитрахили, поручах, набедреннике, палице и митре (для митрофорных протоиереев);

б) как вариант: лицевое шитье допускается на облачении иерея по решению священноначалия в качестве богослужебной награды (по аналогии с набедренником, палицей, митрой). В этом случае оговаривается какая часть облачения может быть украшена лицевым шитьем (фелонь, епитрахиль и т.д.).

5. Диаконское облачение (стихарь, орарь, поручи) не следует украшать лицевым шитьем или изображением крупного Голгофского креста (на оборотной стороне стихаря) и т.п.
6. Во избежание обесценивания знака креста следует ограничить использование ткани с крестчатым орнаментом (полиставрион) – только архиерейским облачением. Все другие облачения духовенства и церковные изделия из ткани (покрывала, накидки и т.п.) могут иметь нашитые изображения креста, расположенные в достойном месте, где крест не подвергается невольному поруганию.
7. О достойном месте для размещения лицевого шитья на облачениях:

а) священные изображения должны располагаться по тому же принципу, что и святые образы в храме, т.е. выше пояса священнослужителя (желательно на уровне груди и выше), но никак не ниже[76];

б) размещение святых образов в нижней части саккосов, фелоней, стихарей, епитрахилей, орарей, а также на набедренниках и палицах не соответствует благоговейному отношению к священному;

в) в соответствии с древним церковным преданием в нижней части облачения допустимо размещать только знак креста (крестчатый саккос, крестчатая фелонь, кресты на епитрахили, ораре, набедреннике, палице), как допустим знак креста в регистре «полотенец» в росписи храма;

г) размещение на поручах святых образов вместо равноконечного креста приводит к тому, что во время использования их на богослужении лики святых оказываются перевернутыми, когда священнослужитель держит руки опущенными, а не воздетыми горе (или наоборот, в зависимости от ориентации рисунка на поручах). Это неблагочестиво.

Некоторые из приведенных здесь положений очевидно противоречат описанной выше византийской и русской практике: лицевое шитье со святыми образами на саккосе (по всей высоте до подола, на лицевой и оборотной стороне), на епитрахили (по всей ее длине, а не только до середины), на ораре, поручах и палице. Поэтому повторим:

– указанные положения о благочестивом использовании священных изображений на церковных облачениях сформулированы на основе святоотеческого богословия иконы о чести и бесчестии образа и первообраза;

– не все в практике Византии или в истории Русской Церкви на протяжении их истории было однозначно правильным и требует слепого повторения или подражания в наши дни;

– и вообще, не всякий утвердившийся обычай в Церкви соответствует истине, а не представляет собой уклонение от нее.

О церковных обычаях

О неправильных обычаях в Церкви сщмч. Киприан Карфагенский († 258) писал: «Незаметно утвердившийся обычай не должен служить препятствием к победе и утверждению истины. Ибо обычай без истины есть только старое заблуждение, да последуем истине… На сию-то истину указывая, Христос говорит в Своем Евангелии: Я есмь путь и истина (Ин. 14:6). Посему если мы во Христе и Христос в нас, если пребываем в истине и истина в нас пребывает, то будем держаться только того, что истинно и справедливо»[77].

Для того, чтобы оставить заблуждение и открыть истину, продолжает сщмч. Киприан, следует обратиться к «источнику и началу Божественного Предания». «Если в ком-нибудь истина начнет колебаться и ослабевать, то мы тотчас же должны обращаться к ее Господнему началу, евангельскому и апостольскому преданию, и побуждение нашей деятельности должно возникать оттуда же, откуда возник самый порядок и начало»[78].

Таким образом, для исправления неправильного обычая необходимо обратиться к Священному Писанию и Преданию, к догматам, канонам и правилам, утвержденным Вселенскими и Поместными соборами, к мудрости святых отцов нашей Церкви и другим документам, что и постарались в меру своих скромных сил сделать авторы в данной статье.

Авторы отдают себе отчет в том, что их позиция может быть оспорена. Возможно, специалисты по лицевому шитью, истории костюма и церковных облачений, сторонники продолжения (копирования) поздневизантийской и поздней русской традиции использования лицевого шитья на современных облачениях духовенства предложат свои богословские, а не только исторические аргументы за то, чтобы святые образы покрывали облачение духовенства не только в верхней его части, но и до самого низа как мы видим сейчас на некоторых образцах саккосов, фелоней, стихарей, епитрахилей и т.п. Поэтому ждем продолжения дискуссии.

 

Список литературы

Творения святых отцов

Nicephorus Cp. Patriarcha. Opera Omnia // Migne J.-P. Patrologiæ græcæ. T. 100.

Theodorus Studita. Opera Omnia // Migne J.-P. Patrologiæ græcæ. T. 99.

Деяния Вселенских соборов. Т. 4. СПб.: Воскресение; Паломник, 1996. Репр. Казань: Казанская духовная академия, 1908. 645 с.

Киприан Карфагенский, сщмч. Творения. Ч. 1. Киев, 1879. (Библиотека Творений св. отцев и учителей Церкви западных. Книга 1. Творения св. Священномученика Киприана Епископа Карфагенскаго. Часть 1).

Никифор, свт. Творения святого отца нашего Никифора, Архиепископа Константинопольского: В 2 ч. Ч. 1. Св.-Троиц. Серг. Лавра, 1904. 443 с. (Творения святых отцов в русском переводе, издаваемые при Московской Духовной Академии. Т. 65).

Никифор, свт. Творения святого отца нашего Никифора Архиепископа Константинопольского: В 2 ч. Ч. 2. Сергиев Посад: Тип. Св.-Тр. Сергиевой Лавры, 1907. 254 с. (Творения святых отцов в русском переводе, издаваемые при Московской Духовной Академии. Т. 67).

Прп. Иоанн Дамаскин. Прп. Феодор Студит. О святых иконах и иконопочитании. Краснодар: Текст, 2006. 336 с.

Феодор Студит, прп. Творения: В 3 т. Т. 2: Нравственно-аскетические творения. Догматико-полемические творения. Слова. Литургико-канонические творения. М.: Сибирская Благозвонница, 2011. 864 с. (Серия: «Полное собрание творений святых отцов Церкви и церковных писателей в русском переводе»; кн. 6).

Феодор Студит, прп. Творения: В 3 т. Т. 3: Письма. Творения гимнографические. Эпиграммы. Слова. М.: Сибирская Благозвонница, 2012. 761 с. (Серия: «Полное собрание творений святых отцов Церкви и церковных писателей в русском переводе»; кн. 7).

Фотий, свт. Св. патриарх Фотий. Избранные трактаты из «Амфилохий» / Пер., сост., статья Д.Е. Афиногенова. М. Индрик, 2002. 208 с.

 

Литература

Адамова Т. В. История богослужебного облачения на основании анализа памятников изобразительного искусства // Вестник ПСТГУ. Сер. 5: Вопросы истории и теории христианского искусства. 2019. Вып. 35. С. 9–32.

Барков А. Г. Большой саккос митрополита Фотия. К атрибуции и прочтению композиционного замысла // Московский Кремль XV столетия: [Сб. статей]. Т. 1: Древние святыни и исторические памятники. М.: Арт-Волхонка, 2011. С. 358–379.

Бычков В. В. Феномен иконы: История. Богословие. Эстетика. Искусство / Российская акад. наук, Ин-т философии. М.: Ладомир, 2009. 635 с.

Валькевич С. И. Генезис вышивки «Лицевое шитье» в древней Руси // Научный журнал КубГАУ. 2013. №85. С. 1–12.

Гриднева Ю. Г., Маханько М. А., Ткаченко А. А. Епитрахиль // Православная энциклопедия. Т. 18. С. 535–542.

Карташев А. В. Вселенские соборы. СПб.: Библиополис, 2002.

Кеслер М. Ю. Живописное убранство православного храма // Благоукраситель. 2019. 29 апреля. №20.

Кнутов Алексий, свящ., Немыченков В. И. Принципы благочестия: Проблемы современного иконопочитания. Часть 4 // Православие.ру. 31 мая 2019 г. URL: http://www.pravoslavie.ru/121531.html.

Кнутов А., свящ., Немыченков В. И. Проблемы современного иконопочитания. Часть 6. Рекомендации по благочестивому обращению со священными изображениями // Православие.ру. 5 августа 2020. URL: https://pravoslavie.ru/133133.html.

Немыченков В. И. Святитель Феодор Абу Курра, епископ Харранский, о почитании икон // Православие.ру. 03 марта 2023 г. URL: https://pravoslavie.ru/151284.html;

Немыченков В. И. Святоотеческое богословие иконы. Прп. Иоанн Дамаскин // Православие.ру. Часть 1. 30 мая 2023 г. URL: https://pravoslavie.ru/153915.html; Часть 2. 31 мая 2023 г. URL: https://pravoslavie.ru/153931.html.

Немыченков В. И. Святоотеческое богословие иконы. Часть 1. (Введение. Термины) // Богослов.ру. 23 июня 2023 г. URL: https://bogoslov.ru/article/6192346.

Немыченков В. И. Святоотеческое богословие иконы. Часть 2. Свт. Герман, патриарх Константинопольский († до 754 г.) // Богослов.ру. 29 июля 2023 г. URL: https://bogoslov.ru/article/6192676.

Немыченков В. И. Святоотеческое богословие иконы. Часть 3. Седьмой Вселенский собор о святости иконы (787 г.) // Богослов.ру. 18 августа 2023 г. URL: https://bogoslov.ru/article/6192821.

Немыченков В. И. Святоотеческое богословие иконы. Часть 4. Свт. Никифор патриарх Константинопольский (ок. 758–828 гг.) // Богослов.ру. 15 сентября 2023 г. URL: https://bogoslov.ru/article/6193123.

Немыченков В. И. Святоотеческое богословие иконы. Часть 5. Прп. Феодор Студит (759–826 гг.) // Богослов.ру. 6 октября 2023 г. URL: https://bogoslov.ru/article/6193373.

Немыченков В. И. Святоотеческое богословие иконы. Часть 6. Свт. Фотий, патриарх Константинопольский (ок. 820–891 гг.) // Богослов.ру. 7 ноября 2023 г. URL: https://bogoslov.ru/article/6193771.

Немыченков В. И. Может ли репродукция быть святыней церкви? Часть 1. Постановка проблемы // Православие.ру. 03.06.2022. URL: https://pravoslavie.ru/146532.html; Часть 2. Святоотеческий ответ // Православие.ру. 07.06.2022. URL: https://pravoslavie.ru/146576.html.

Немыченков В. И. Христианские образы на монетах Византии: благочестие или утилитарность? // Православие.ру. 02.08.2022. URL: https://pravoslavie.ru/147477.html.

Немыченков В. И. Чудотворные репродукции икон: Как Церковь относится к техническим копиям священных изображений // Православие.ру. 27.07.2022. URL: https://pravoslavie.ru/147408.html.

Немыченков В. И. Свята ли икона, не освященная по чину Требника: историко-богословский анализ церковной дискуссии. Часть 1. Истоки и историческая полемика о чине освящения икон // Православие.ру. 10.08.2022. URL: https://pravoslavie.ru/147643.html; Часть 2. Богословие иконы и современная церковная дискуссия // Православие.ру. 11.08.2022. URL: https://pravoslavie.ru/147662.html.

Ответы председателя Отдела религиозного образования и катехизации Русской Православной Церкви митрополита Меркурия на вопросы посетителей сайта Синодального информационного отдела // сайт Московской патриархии. 12 июля 2012 г. URL: http://www.patriarchia.ru/db/text/2337123.html (дата обращения: 30.07.2022).

Ткаченко А. А. Палица // Православная энциклопедия. Т. 54. С. 307–309.

Шелкова Е. Н. Технология стенописи Дионисия (пояс полотенец) // Краеведческий альманах «Кириллов». Вып. 4. Вологда, 2001.

 

[1] Кнутов Алексий, свящ., Немыченков В. И. Принципы благочестия: Проблемы современного иконопочитания. Часть 4 // Православие.ру. 31 мая 2019 г. URL: http://www.pravoslavie.ru/121531.html.

[2] Адамова Т. В. История богослужебного облачения на основании анализа памятников изобразительного искусства // Вестник ПСТГУ. Сер. 5: Вопросы истории и теории христианского искусства. 2019. Вып. 35. С. 9–32.

[3] Адамова Т. В. Указ. соч. С. 18–19. Курсив наш. – Авт.

[4] Там же. С. 19–20. См. примечание 25 на С. 20.

[5] Woodfin W. T. Late Byzantine liturgical vestments and the iconography of Sacerdotal Power. Illinois, 2002. P. 46 (сноска, входящая в цитируемую статью. – Авт.).

[6] Музей Бенаки, Афины. Инв. № ΓΕ 6989 (сноска, входящая в цитируемый фрагмент. – Авт.).

[7] Адамова Т. В. Указ. соч. С. 20.

[8] Asterios of Amaseia. Homilia I // Patrologia Grecae. T. 40. P. 165–168. Цит по: Woodfin W. T. Op. cit. P. 47–48 (сноска, входящая в цитируемую статью. – Авт.).

[9] Адамова Т. В. Указ. соч. С. 23.

[10] Гриднева Ю. Г., Маханько М. А., Ткаченко А. А. Епитрахиль // Православная энциклопедия. Т. 18. С. 535–542. URL: https://www.pravenc.ru/text/190057.html/.

[11] Адамова Т. В. Указ. соч. С. 23–24.

[12] Ткаченко А. А. Палица // Православная энциклопедия. Т. 54. С. 307–309. URL: https://www.pravenc.ru/text/2578721.html.

[13] Адамова Т. В. Указ. соч. С. 25.

[14] О священных одеждах // Христианское чтение. 1848. Ч. 1. С. 340.

[15] Адамова Т. В. Указ. соч. С. 25, примеч. 48.

[16] Адамова Т. В. Указ. соч. С. 25–26.

[17] Адамова Т. В. Указ. соч. С. 26.

[18] Адамова Т. В. Указ. соч. С. 26.

[19] Гриднева Ю. Г., Маханько М. А., Ткаченко А. А. Епитрахиль // Православная энциклопедия. Т. 18. С. 535–542. URL: https://www.pravenc.ru/text/190057.html/.

[20] Гриднева Ю. Г., Маханько М. А., Ткаченко А. А. Епитрахиль. Курсив наш. – Авт.

[21] Гриднева Ю. Г., Маханько М. А., Ткаченко А. А. Епитрахиль. Курсив наш. – Авт.

[22] Адамова Т. В. Указ. соч. С. 26.

[23] Музеи Московского Кремля. Инв. № Тк-4, Инв. № Тк-5 (см.: Маясова Н. А. Средневековое лицевое шитье. Византия. Балканы. Русь. Каталог выставки к XVIII Международному конгрессу византинистов. М., 1991. № 9, 10. С. 38–51). Считалось, что греческий монах Фотий, в сентябре 1408 г. поставленный на русскую митрополию, вывез саккосы из Византии (см.: Там же. С. 10). На сегодняшний день существуют разные точки зрения относительно времени создания «Малого» саккоса (сноска 51, входящая в цитируемый фрагмент. – Авт.).

[24] Адамова Т. В. Указ. соч. С. 27. А. Г. Барков датирует Большой саккос 1410 гг. См.: Барков А. Г. Большой саккос митрополита Фотия. К атрибуции и прочтению композиционного замысла // Московский Кремль XV столетия: [Сб. статей]. Т. 1: Древние святыни и исторические памятники. М.: Арт-Волхонка, 2011. С. 358–379.

[25] Источник схемы и описания: сайт «Христианство в искусстве». URL: https://www.icon-art.info/detail.php?mst_id=7630&det_id=7308.

[26] Гриднева Ю. Г., Маханько М. А., Ткаченко А. А. Епитрахиль.

[27] Адамова Т. В. Указ. соч. С. 28. Курсив наш. – Авт.

[28] Адамова Т. В. Указ. соч. С. 29.

[29] Гриднева Ю. Г., Маханько М. А., Ткаченко А. А. Епитрахиль.

[30] Адамова Т. В. Указ. соч. С. 29. Курсив наш. – Авт.

[31] Is It Easy, Embroidering Heaven? // Orthodox Christianity. 2017 г. URL: https://orthochristian.com/109453.html.

[32] См. сайт монастыря: Александро-Невский Ново-Тихвинский женский монастырь. URL: https://sestry.ru/church/content/masterskie/vyshivalnaya_masterskaya.

[33] Виртуальная выставка работ золотошвейной мастерской храма святителя Тихона под руководством Ксении Коваленко // сайт церкви свт. Тихона, патриарха всероссийского, г. Клин. URL: http://svt-tikhon.ru/news/virtualnaya-vystavka-rabot-zolotshvejnoj-masterskoj-xrama-svt-tixona-pod-rukovodstvom-ksenii-nikolaevnykovalenko.

[34] Там же.

[35] Там же.

[36] Церковная мастерская Porfira. URL: https://porfira-k.ru/.

[37] Порфира. URL: https://porfira-k.ru/oblachenie_19.

[38] Порфира. URL: https://porfira-k.ru/oblachenie_35.

[39] Порфира. URL: https://porfira-k.ru/oblachenie_24.

[40] Порфира: URL: https://porfira-k.ru/arhierejskie.

[41] Карташев А. В. Вселенские соборы. СПб.: Библиополис, 2002. С. 518. Также см.: Деяния Вселенских соборов. Т. 4. СПб.: Воскресение; Паломник, 1996. Репр. Казань: Казанская духовная академия, 1908. С. 590–591. Курсив наш. – Авт.

[42] Немыченков В. И. Святитель Феодор Абу Курра, епископ Харранский, о почитании икон // Православие.ру. 03 марта 2023 г. URL: https://pravoslavie.ru/151284.html; Его же. Святоотеческое богословие иконы. Прп. Иоанн Дамаскин // Православие.ру. Часть 1. 30 мая 2023 г. URL: https://pravoslavie.ru/153915.html; Часть 2. 31 мая 2023 г. URL: https://pravoslavie.ru/153931.html.

[43] Немыченков В. И. Святоотеческое богословие иконы. Часть 1. (Введение. Термины) // Богослов.ру. 23 июня 2023 г. URL: https://bogoslov.ru/article/6192346; Его же. Святоотеческое богословие иконы. Часть 2. Свт. Герман, патриарх Константинопольский († до 754 г.) // Богослов.ру. 29 июля 2023 г. URL: https://bogoslov.ru/article/6192676; Его же. Святоотеческое богословие иконы. Часть 3. Седьмой Вселенский собор о святости иконы (787 г.) // Богослов.ру. 18 августа 2023 г. URL: https://bogoslov.ru/article/6192821; Его же. Святоотеческое богословие иконы. Часть 4. Свт. Никифор патриарх Константинопольский (ок. 758–828 гг.) // Богослов.ру. 15 сентября 2023 г. URL: https://bogoslov.ru/article/6193123; Его же. Святоотеческое богословие иконы. Часть 5. Прп. Феодор Студит (759–826 гг.) // Богослов.ру. 6 октября 2023 г. URL: https://bogoslov.ru/article/6193373; Его же. Святоотеческое богословие иконы. Часть 6. Свт. Фотий, патриарх Константинопольский (ок. 820–891 гг.) // Богослов.ру. 7 ноября 2023 г. URL: https://bogoslov.ru/article/6193771.

[44] Немыченков В. И. Святоотеческое богословие иконы // Азбука веры. URL: https://azbyka.ru/otechnik/ikona/svjatootecheskoe-bogoslovie-ikony/.

[45] PG 99. Ep. II, 194, col. 1589D; Ep. Platon. col. 504D–505A; Ep. II, 199, col. 1604D–1605A; PG 99, col. 1188C.

[46] Св. патриарх Тарасий: «Сама сущность вещей научает, что честь изображения относится к первообразу, равным образом и бесчестие» (Деяния Вселенских соборов. Т. 4. Указ. соч. С. 449). «Преступления против церкви Христовой, учиняемые над священными изображениями и над предметами Богу принесенными и посвященными, переходят на самого Христа» (Никифор, свт. Разбор и опровержение невежественного и безбожного суесловия нечестивого Мамоны против спасительного воплощения Бога Слова. Опровержение третье, 26–27. Творения святого отца нашего Никифора Архиепископа Константинопольского: В 2 ч. Ч. 2. Сергиев Посад: Тип. Св.-Тр. Сергиевой Лавры, 1907. С. 165–166).

[47] «Подвергается гонению Христос с Матерью и служителями, так как преследование образа есть гонение первообраза» (Феодор Студит, прп. 271. К Пасхалию, папе Римскому (II, 12) // Творения: В 3 т. Т. 3. М.: Сибирская Благозвонница, 2012. С. 259). Свт. Никифор пишет, что Христос и Его святые вновь претерпевают гонения через гонения на их иконы: «Иконы подобно первообразам и вместе с ними переносят такое же бесчестие и поругание, снова страдают с ними, дабы опять быть спрославляемыми с ними и снова принимать честь вследствие общности бесчестия» (Никифор, свт. Опровержение третье, 50. Указ. соч. С. 207.).

[48] «Иконоборцы поистине иудействуют и кто страдает от них, тот страдает ради Христа и за Христа, ради Богородицы и за Богородицу, ради всякого святого и за всех святых, а подвизающийся и сопротивляющийся есть мученик и исповедник Христов» (Феодор Студит, прп. 301. К братиям, содержимым в темницах (II, 21), <279> // Творения: В 3 т. Т. 3. М.: Сибирская Благозвонница, 2012. С. 282).

[49] Antir. II, 18. Antir. III: III, 9, 13; IV, 1, 6, 7, 11. Ep. Platon., PG 99, col. 500–505.

[50] PG 99. Ep. Platon. col. 500–505; Ep. II, 167, col. 1529–1532; Ep. II, 194, col. 1589D; Ep. II, 212, col. 1640.

[51] PG 99. Ep. Platon. col. 500–505; Ep. II, 194, col. 1588–1589; Ep. II, 167, col. 1529–1532.

[52] Феодор Студит, прп. Третье опровержение иконоборцев, глава III.5 // Его же. Творения: В 3 т. Т. 2: Нравственно-аскетические творения. Догматико-полемические творения. Слова. Литургико-канонические творения. М.: Сибирская Благозвонница, 2011. 864 с. (Полное собрание творений святых отцов Церкви и церковных писателей в русском переводе; т. 6). С. 314. Курсив наш. – Авт.

[53] Фотий, свт. Трактат 205. Феодору игумену (Письмо 65) // Св. патриарх Фотий. Избранные трактаты из «Амфилохий». М. Индрик, 2002. С. 197–200. С. 199–200. Курсив наш. – Авт.

[54] Феодор Студит, прп. Третье опровержение иконоборцев, глава III.11 // Его же. Творения: В 3 т. Т. 2. М.: Сибирская Благозвонница, 2011. С. 316. Курсив наш. – Авт.

[55] Герман, свт. Послание к Фоме // Деяния Вселенских соборов. Т. 4. С. 474. PG 98, col. 185C.

[56] Никифор, свт. Опровержение первое, 24. PG 100, Col. 261 B–C.

[57] Никифор, свт. Опровержение третье, 54. PG 100, Col. 477D, 480A.

[58] Фотий, свт. Трактат 111. Письмо Стефану, принявшему православие (Письмо 214) // Св. патриарх Фотий. Избранные трактаты из «Амфилохий». М. Индрик, 2002. С. 190–191. Курсив наш. – Авт.

[59] Ep. II, 41, PG 99, col. 1241А.

[60] «А что не веществу поклоняюсь, ясно; ибо когда бывает разрушено изображение креста, сооруженного, если бы случилось, из дерева, то дерево я предаю огню, равным образом и вещество икон» (Иоанн Дамаскин, прп. Второе защитительное слово против порицающих святые иконы, XIX // Прп. Иоанн Дамаскин. Прп. Феодор Студит. О святых иконах и иконопочитании. Краснодар: Текст, 2006. С. 45).

[61] Феодор Студит, прп. Письмо к Платону // Прп. Иоанн Дамаскин. Прп. Феодор Студит. О святых иконах и иконопочитании. Краснодар: Текст, 2006. С. 324–325.

[62] Бычков В. В. Феномен иконы: История. Богословие. Эстетика. Искусство / Российская акад. наук, Ин-т философии. М.: Ладомир, 2009. С. 75. Курсив наш. – Авт.

[63] Деяния Вселенских соборов. Т. 4. СПб.: Воскресение; Паломник, 1996. Репр. Казань: Казанская духовная академия, 1908. С. 590–591.

[64] Немыченков В.И. Свята ли икона, не освященная по чину Требника: историко-богословский анализ церковной дискуссии. Часть 1. Истоки и историческая полемика о чине освящения икон // Православие.ру. 10.08.2022. URL: https://pravoslavie.ru/147643.html; Часть 2. Богословие иконы и современная церковная дискуссия // Православие.ру. 11.08.2022. URL: https://pravoslavie.ru/147662.html.

[65] Деяния Вселенских соборов. Указ. соч. С. 541. Курсив наш. – Авт.

[66] Ответы председателя Отдела религиозного образования и катехизации Русской Православной Церкви митрополита Меркурия на вопросы посетителей сайта Синодального информационного отдела // сайт Московской патриархии. 12 июля 2012 г. URL: http://www.patriarchia.ru/db/text/2337123.html (дата обращения: 30.07.2022). Курсив наш. – Авт.

[67] Немыченков В. И. Может ли репродукция быть святыней церкви? Часть 1. Постановка проблемы // Православие.ру. 03.06.2022. URL: https://pravoslavie.ru/146532.html; Часть 2. Святоотеческий ответ // Православие.ру. 07.06.2022. URL: https://pravoslavie.ru/146576.html; Его же. Христианские образы на монетах Византии: благочестие или утилитарность? // Православие.ру. 02.08.2022. URL: https://pravoslavie.ru/147477.html; Его же. Чудотворные репродукции икон: Как Церковь относится к техническим копиям священных изображений // Православие.ру. 27.07.2022. URL: https://pravoslavie.ru/147408.html.

[68] Дионисий Ареопагит, св. О Церковной иерархии 4, 3, 1 (сноска входящая во фрагмент: Федор Студит, прп. Второе опровержение иконоборцев // Творения: В 3 т. Т. 2. М.: Сибирская Благозвонница, 2011. С. 268).

[69] Например, см.: Валькевич С. И. Генезис вышивки «Лицевое шитье» в древней Руси // Научный журнал КубГАУ. 2013. №85. С. 1–12. URL: http://ej.kubagro.ru/2013/01/pdf/29.pdf.

[70] Норма иконопочитания была сформулирована авторами в одной из ранних публикаций. См.: Кнутов А., свящ., Немыченков В. И. Проблемы современного иконопочитания. Часть 6. Рекомендации по благочестивому обращению со священными изображениями // Православие.ру. 5 августа 2020. URL: https://pravoslavie.ru/133133.html.

[71] Деяния Вселенских соборов. Т. 4. СПб.: Воскресение; Паломник, 1996. Репр. Казань: Казанская духовная академия, 1908. С. 590–591. Курсив наш. – Авт.

[72] Феодор Студит, прп. Второе опровержение иконоборцев, 34–35 // Творения: В 3 т. Т. 2. М.: Сибирская Благозвонница, 2011. С. 279. Курсив наш. – Авт.

[73] Кеслер М. Ю. Живописное убранство православного храма // Благоукраситель. 2019. 29 апреля. №20. URL: http://rusiz.ru/2019/04/29/zhivopisnoe-ubranstvo-pravoslavnogo-xrama/.

[74] Там же.

[75] Шелкова Е. Н. Технология стенописи Дионисия (пояс полотенец) // Краеведческий альманах «Кириллов». Вып. 4. Вологда, 2001. URL: http://www.rusarch.ru/shelkova1.htm.

[76] Другая аналогия – это перенесение икон во время крестных ходов и иных шествий: иконы несут на уровне груди («у сердца») или выше – над головой. – Авт.

[77] Киприан Карфагенский, сщмч. 61. Письмо к Помпею против письма Стефана о крещении еретиков // Его же. Творения. Ч. 1. Киев, 1879. (Библиотека Творений св. отцев и учителей Церкви западных. Книга 1. Творения св. Священномученика Киприана Епископа Карфагенскаго. Часть 1). С. 308.

[78] Там же. С. 309.

 

Источник: Богослов.Ru