Одним из наиболее видных насельников Троице-Сергиевой Лавры в XX веке был архимандрит Петр (в схиме Серафим) (Семеновых). В братии Лавры он состоял с 1948 по 1971 годы, с 1952 года исполнял должность духовника братии. 4 января текущего года исполнилось 50 лет со дня его кончины. Личность духовника-старца, во времена которого в Лавре возросли такие почитаемые старцы, как Кирилл (Павлов), Тихон (Агриков), Наум (Байбородин), Иоанн (Маслов), заслуживает внимательного изучения.
Архимандрит Петр (Семеновых) привлек мое внимание, в частности, из-за рассказов моего отца, митрофорного протоиерея Евгения Колыванова (+ 2008), который лично его знал и входил в круг его духовного общения. О. Евгений был духовным чадом иеросхимонаха Константина (Шипунова), архимандрита Тихона (Агрикова), схиархимандрита Иоанна (Маслова). К пастырскому служению моего отца привлек и рукоположил в священный сан владыка Климент (Перестюк), давно и хорошо знавший отца Петра.
Архимандрит Петр в миру именовался Роман Сергеевич Семеновых. Он родился 24 сентября 1878 году в селе Большие Барашки, Нолинский уезд Вятской губернии, в семье крестьян. Роман Сергеевич окончил начальное Земское училище в 1890 году. В юности занимался крестьянским трудом.
В 1900 году Роман Семеновых поступил в Александро-Невский Филейский монастырь. Это был новый (основан в 1890 г.) монастырь, вблизи губернского центра — Вятки, на пути следования Великорецкого крестного хода. На месте основания обители до настоящего времени находится святой источник. Ныне монастырь не существует. Место, где он был расположен, находится на территории областного города Киров (бывш. Вятка). Несмотря на юность святой обители, к началу XX века она уже была известна как место подвигов монахов, впоследствии прославленных Церковью в лике святых.
Монастырь был основан преподобным Стефаном Филейским (иеромонахом Стефаном (Куртеевым). Наименование Александро-Невский было дано монастырю во имя небесного покровителя императора Александра III, в благодарность Богу за спасение царя во время железнодорожной катастрофы близ станции Борки 17 октября 1888 года. Преподобный Стефан долго подвизался на месте, где возник монастырь. Он отошел ко Господу в год основания монастыря.
В обители подвизался преподобный Матфей Яранский Чудотворец, прозванный так народом за многочисленные исцеления, совершенные по его молитвам. В 1899 году преподобный Матфей перешел в монастырь в Яранск. Неизвестно, был ли Роман Семеновых лично знаком с преподобными Стефаном и Матфеем, пользовался когда-либо их наставлениями. Он был еще подростком, когда отошел ко Господу преподобный Стефан, и уже не застал в монастыре преподобного Матфея.
Неся послушание в монастырской гостинице, послушник Роман Семеновых познакомился с монахом, который рассказал ему о Святой горе Афон. Рассказы монаха возбудили в послушнике желание подвизаться там. Вскоре он уехал на Афон, где и подвизался восемь лет в русском Свято-Пантелеимоновом монастыре. Бытует устное предание, что благословение на поступление в Свято-Пантелеимонов монастырь на Афоне Роман Семеновых получил у святого праведного Иоанна Кронштадтского.
На Афоне за ревностное послушание и умилительное пение Роман Семеновых сподобился видения Божией Матери (об этом рассказывали недавно отошедший ко Господу игумен Косма (Алехин), ныне здравствующий архимандрит Илия (Рейзмир) и другие). Согласно книге протодиакона Голубцова, Пресвятая Богородица явилась с сонмом мучениц[1].
В Свято-Пантелеимоновом монастыре отец Петр нес послушание одновременно с преподобным Кукшей Одесским, которого хорошо знал, и впоследствии, в 40-60-е годы, поддерживал с ним отношения до кончины преподобного в 1964 году. Известно, что о. Петр (Семеновых) был знаком с преподобным Силуаном Афонским, который поступил в Свято-Пантелеимонов монастырь на Афоне в 1892 году. С 1911 года преп. Силуан являлся экономом монастыря, однако примерно в это время Семеновых отбыл с Афона на родину. Сильная тоска заставила его вернуться в Россию.
По возвращении в Россию он поступил в Белогорский Свято-Николаевский монастырь, именуемый в народе Уральским Афоном. Монастырь этот, основанный в начале 90-х годов XIX века, расположен в 40 километрах от Кунгура Пермской епархии. Там Семеновых был пострижен в мантию. Вскоре он получил хиротонию в иеродиакона и в иеромонаха. Хиротонии совершил епископ Палладий (Добронравовов) (занимал Пермскую кафедру с декабря 1908-го по 1914 год). Настоятелем Белогорского монастыря являлся очень ревностный к вере, деятельный архимандрит Варлаам (Коноплев) (родился в 1858 г.), в начале 90-х годов обратившийся из старообрядчества (беспоповства).
Белогорский Свято-Николаевский монастырь славился очень строгим уставом и строем монашеской жизни, основанным на уставе и традициях афонского Свято-Пантелеимонова монастыря. Существовало старчество (ежедневное открытие помыслов старцу и безусловное послушание ему). Старцем являлся сам настоятель Варлаам, но были и другие опытные монахи-старцы. Особый старец был в скиту. Преподобномученик Варлаам (Коноплев) с 1898 года окормлялся у св. Иоанна Кронштадтского. За советами он обращался и к преподобному Гавриилу Седмиезерскому. Белогорский монастырь быстро развивался. Лет через 10 после создания обители в ней было уже более 400 монашествующих. Появилось еще несколько скитов, женский монастырь под духовным руководством прмч. Варлаама[2].
Через некоторое время иеромонах Петр (Семеновых) перешел Фаворскую Спасо-Преображенскую пустынь, расположенную в Осинском уезде Пермской губернии. Настоятелем там был его духовный друг, игумен Ювеналий (Килин).
В 1914 году великая княгиня Елизавета Федоровна совершила паломничество по святым местам Урала. Посетила она, в частности, Фаворскую пустынь и Белогорский монастырь. Считается, что на одной из фотографий, запечатлевших встречу великой княгини в Фаворской пустыни, есть и иеромонах Петр (Семеновых). К сожалению, в процессе подготовки к докладу мне не удалось найти эту фотографию.
Белогорский монастырь считался оплотом монархизма и контрреволюции. Летом 1918 года красные ожидали наступления на Кунгур и Пермь Чехословацкого корпуса и войск Омской директории. Поэтому решено было предпринять репрессивные меры против насельников монастыря. В Белогорском монастыре и его скитах чекисты, милиционеры и красноармейцы произвели обыски и аресты. В августе были убиты 34 монаха, в том числе преподобномученик Варлаам (Коноплев)[3]. Если верить местной традиции (преданиям), то жертв красного террора среди монашествующих, духовенства и мирян, как-то связанных с монастырем, было более 400. Еще в июне был убит архиепископ Пермский и Кунгурский, священномученик Андроник (Никольский). В декабре того же года был убит епископ Феофан Соликамский, священномученик. В последнюю декаду декабря 1918 года Красная армия оставила Кунгур и Пермь.
В 1919 году, опасаясь кровавых расправ, грядущих после ожидавшегося занятия Урала Красной армией, некоторые насельники Белогорского монастыря и связанных с ним обителей решили уехать на восток Сибири.
Иеромонах Петр (Семеновых) уехал тогда со своим духовным другом и сомолитвеннииком, архимандритом Фаворской пустыни Ювеналием (Килиным) и иеромонахом Иосифом в Читу. В 1920 году они переехали в Харбин. Такой же путь проделал и насельник Белогорского монастыря, игумен Серафим (Кузнецов), который вывез в Читу, а затем в Харбин честные останки великой княгини Елизаветы Федоровны, инокини Варвары и останки мучеников, принявших вместе с ними смерть под Алапаевском.
История православия в Китае в 20–50-е годы XX века весьма интересна и многогранна. Ее изучением занимался еще видный харбинский православный деятель, преподаватель института Св. Владимира Евгений Сумароков (автор, между прочим, двухтомной «Истории Русской Церкви», изданной в Харбине в 1945–1946 гг.), скончавшийся в одном из лагерей ГУЛАГа в 1949 году. В настоящее время изучением истории православия в Китае в XX веке занимаются дальневосточные историки С.Н. Баконина и А.А. Хисамутдинов и некоторые другие исследователи.
Интерес представляет книга «Харбинский синодик: духовенство и церковные деятели», изданная в Челябинске в 2009 году. «Синодик» содержит краткие биографические справки об архиереях, священнослужителях, монашествующих и видных мирянах, потрудившихся в Маньчжурии в XX веке, в том числе об архиепископе Ювеналии (Килине) и архимандрите Петре (Семеновых). Большой интерес представляет богатая фактическим материалом и иллюстрациями книга А.А. Хисамутдинова «Русские монастыри в Китае (первая половина XX века)», изданная во Владивостоке в 2018 году.
В 1922 году архимандрит Ювеналий (Килин) был назначен настоятелем Казанско-Богородицкого монастыря на Крестовском острове вблизи Харбина, основанном по инициативе и по благословению епископа Харбинского и Маньчжурского Мефодия (Герасимова). Монастырю этому, просуществовавшему до 1960 года, суждено было стать самым значительным и известным из русских православных монастырей на территории Китая. В монастыре был введен устав и традиции Белогорского Свято-Николаевского монастыря. Существовало в монастыре на Крестовском острове и старчество. В монастыре подвизались схиигумен Михаил (Игнатенко) и очень почитаемый духовенством и даже интеллигенцией старец, игумен Игнатий (Мелехин). В монастыре поселились и приехавшие из России с архимандритом Ювеналием иеромонахи Петр (Семеновых) и Иосиф.
Настоятелем монастыря Ювеналий был и впоследствии (1940–1946), уже в сане епископа. Предпоследним настоятелем был в 1951–1955 годах ученик владыки Ювеналия (Килина) игумен Климент (Перестюк), впоследствии архиепископ Свердловский, много затем рассказывавший о своей жизни моему отцу, протоиерею Евгению Колыванову[4].
В 1923 году архимандрит Ювеналий (Килин) и иеромонах Петр (Семеновых) по какой-то причине уехали в Европу. Там архимандрит Ювеналий стал настоятелем находящегося в сильно запущенном состоянии монастыря Витовница в Сербии. Вместе с ним монастырь пытался возрождать и иеромонах Петр (Семеновых). Видимо, дело не пошло. Архимандрит Ювеналий некоторое время служил в храме, где почивали мощи святителя Саввы Сербского, а затем, получив в дар частичку его мощей, вернулся в Харбин. Частичку мощей святителя Саввы Сербского он впоследствии поместил в кафедральном соборе в Ижевске.
В Харбин архимандрит Ювеналий (Килин) возвратился в феврале 1924 года. Он был назначен настоятелем монастыря в поселке Новый Мадегоу, в котором устроил типографию и больницу.
Иеромонах Петр (Семеновых) не вернулся вместе со своим другом в Харбин. По-видимому, он отправился на Афон, а оттуда в Константинополь. Как раз в 1924 году группа монахов афонского Свято-Пантелеимонова монастыря была направлена для несения послушания на монастырское подворье в Константинополе, где оказался и иеромонах Петр (Семеновых). После Константинополя о. Петр служил еще некоторое время в Германии. В 30-е годы о. Петр (Семеновых) вновь в Китае, в братии Казанско-Богородицкого монастыря на Крестовском острове. В Германии и в Китае (до 1946 г.) он входил в состав клира Русской Зарубежной Церкви.
В 1946 году епископ Ювеналий (Килин) принял советское гражданство и выразил желание вернуться на Родину. Так же поступил и о. Петр (Семеновых), в то время уже архимандрит. В январе 1947 года епископ Ювеналий, представившись патриарху Алексию (Симанскому), прибыл в Псково-Печерский монастырь. После окончания Великого поста епископ Ювеналий получил назначение на Челябинскую кафедру. Неизвестно, был ли архимандрит Петр (Семеновых) вместе с епископом Ювеналием на приеме у патриарха и в Псково-Печерском монастыре, но в Челябинске он служил. Когда в 1948 году епископ Ювеналий (Килин) получил назначение на Иркутскую кафедру с возведением в сан архиепископа, архимандрит Петр испросил у него благословение на поступление в число братии Свято-Троицкой Сергиевой Лавры, куда и поступил в том же году. Проживая в Лавре до своей кончины, архимандрит Петр крайне редко выезжал за ее стены. Монахом он был образцовым. Впоследствии в некрологе говорилось о нем: «Он был неутомимым тружеником, по-монашески собранным и скромным».
В 1952 году архимандрит Петр (Семеновых) Патриархом Алексием I был назначен духовником братии Лавры. В 50-е годы он становится духовником и самого Патриарха Алексия (Симанского), а в 1961 году — духовником Московской духовной академии. Известно, что у него исповедались епископы Питирим (Нечаев) и Филарет (Вахромеев). Исповедались у него и многие известные архиереи, священнослужители и даже светские люди того времени. Согласно рассказу архимандрита Кирилла (Павлова), архимандрит Петр (Семеновых) принял в лаврской гостинице исповедь маршала Советского Союза Александра Михайловича Василевского.
Одновременно с архимандритом Петром (Семеновых) в Лавре подвизались опытные монахи и известные в то время духовники, в том числе архимандрит Серафим (Шинкарев) (бывший некогда в ссылке вместе со святителем Лукой (Войно-Ясенецким), архимандрит Филадельф (Мишин), Иосия (Евсеенок) и другие. Архимандрит Илия (Рейзмир) говорит: «Это старшее поколение монахов, на долю которых выпали испытания XX века. Они особенно дорожили каждым богослужением, ни одного ни пропускали! И нам прививали: первый признак благочестия — когда человека тянет в храм»[5].
С любовью вспоминал об архимандрите Петре (Семеновых) архимандрит Кирилл (Павлов), но говорил и о его строгости.
Одним из ближайших учеников архимандрита Петра был постриженник архиепископа Ювеналия (Килина) о. Иоанн (Маслов), доцент и духовник Московской духовной академии, впоследствии схиархимандрит.
Недавно отошел ко Господу игумен Косма (Алехин). Ему довелось быть последним келейником архимандрита Петра (Семеновых). О. Косма неоднократно рассказывал своим духовным чадам об о. Петре. «В то время в Лавре после ужина и вечерних молитв проводилась общая исповедь. Отец Петр исповедовал всю братию и старался удовлетворить духовные нужды всех»[6]. Говорил, что монах должен иметь у себя настольной книгой «Вопросы и ответы» Варсонофия и Иоанна Великого.
Митрополит Чебоксарский Варнава (Кедров), бывший духовным чадом архимандрита Петра (Семеновых), вспоминал о нем так: «Очень духовный и очень строгий. Кто-то бегал от него. Он был такой: “Согрешишь — больше не греши». А я так полюбил его, что больше ни к кому не ходил, только к нему»[7].
Вспоминает про архимандрита Петра (Семеновых) и архимандрит Феодор (Андрющенко), также бывший его духовным чадом. Учась в Академии, Борис Андрющенко был пострижен в монашество тогдашним наместником Троице-Сергиевой Лавры архимандритом Иоанном (Разумовым). Духовником новопостриженного монаха стал архимандрит Петр (Семеновых), человек высокой духовной жизни, старец одновременно строгий и любвеобильный, который пользовался большим авторитетом среди братии Лавры. Батюшка рассказывал, что послушания старец Петр требовал неукоснительного: «Или исполняй, что я говорю, или отойди от меня». Отец Феодор избрал первое — исполнять — и старался во всем быть послушным старцу. Например, он рассказывал, что кто-то из прихожан подарил ему портативный магнитофон (а по тем временам это был очень ценный подарок!), и отец Феодор, будучи уже иеромонахом, которому нужно было регулярно проповедовать, решил при подготовке к проповеди записывать свой голос на пленку, чтобы лучше запоминать подготовленную проповедь и слышать себя со стороны. Видимо, с целью борьбы с тщеславием и высоким о себе мнением, которые могли бы возникнуть в этом случае, старец Петр строго-настрого запретил отцу Феодору вообще пользоваться магнитофоном. Как ни жалко ему было такого дорогого подарка, он отдал магнитофон и больше никогда не пользовался подобной техникой[8].
Архимандрит Илия (Рейзмир) вспоминает: «А какой благоговейный был архимандрит Петр (Семеновых; в схиме Серафим)! Когда в России началась гражданская война, не желая участвовать в этой братоубийственной бойне, он уехал в эмиграцию в Китай, в Харбин. Там были тяжелейшие условия. До этого он успел еще 8 лет в русском Пантелеимоновом монастыре на Афоне подвизаться. Ему там Божия Матерь являлась. В Лавре был у братии духовником»[9].
Одним из духовных чад архимандрита Петра являлся церковный историк, священник Анатолий Просвирнин (затем архимандрит Иннокентий, доцент МДА). Его перу принадлежат заметка о 90-летии лаврского духовника в «Журнале Московской Патриархии» (№ 12 за 1968 год) и некролог (ЖМП. 1972. № 1).
В декабре 1958 года в Ижевске отошел ко Господу архиепископ Ижевский и Удмуртский Ювеналий (Килин), приняв накануне своей кончины великую схиму. Между ним и архимандритом Петром (Семеновых) была договоренность, что если один из них будет приближаться к кончине, то другой пострижет его в схиму. Архимандрит Петр, испросив благословение у Святейшего Патриарха Алексия, приехал в Ижевск и постриг архиепископа Ювеналия в схиму с именем Иоанн. Архимандрит Петр (Семеновых) является автором некролога архиепископа Ювеналия, опубликованного в «Журнале Московской Патриархии».
К 1970 году состояние здоровья архимандрита Петра (Семеновых) значительно ослабло. Он не смог по состоянию здоровья поехать в Переделкино, чтобы принять последнюю исповедь Патриарха Алексия (Симанского). Вместо него духовный собор Лавры отправил архимандрита Кирилла (Павлова).
Скончался отец Петр 4 января 1971 года. За месяц до смерти он принял схиму с именем Серафим. Похоронили его на лаврском участке Старого кладбища города Загорска (Сергиева Посада). Могила его доселе посещается монахами, священнослужителями и мирянами, в том числе немногими уже здравствующими ныне его духовными чадами. На YouTube размещен интересный любительский фильм — «Посещение захоронений подвижников на старом кладбище г. Сергиев Посад 1 мая 2018 г.».
[1] Голубцов Сергий, протодиакон. Троице-Сергиева Лавра за последние сто лет. М., 1998. С. 140.
[2] Подробнее о Белогорском Свято-Николаевском монастыре см.: Трегубов Андрей, диакон. Белогорский Свято-Николаевский Православно-миссионерский мужской общежительный монастырь от основания до закрытия в советское время.
[3] Белогорский монастырь просуществовал до 1923 г. Ныне является действующим мужским монастырем. Подробнее см.: Трегубов Андрей, диакон. Белогорский Свято-Николаевский Православно-миссионерский мужской общежительный монастырь от основания до закрытия в советское время: дипломная работа студента Московской духовной академии. Сергиев Посад, 2010.
[4] О. Евгений был рукоположен владыкой Климентом в сан диакона и священника, назначен им ключарем Иоанно-Предтеченского собора в Свердловске, последние 10 лет жизни владыки являлся его духовником. Последние годы жизни архиепископ Климент был парализован, не владел речью, но все-таки еженедельно исповедовался при помощи утвердительных или отрицательных движений головой, соблюдал посты.
[5] Илия (Рейзмир), архимандрит. «Судьбы мира решаются в Лавре».
[6] Троицкий синодик.
[7] Варнава (Кедров), митрополит. «Только личным примером, больше никак…».
[8] Лесников Даниил. Светлый старец. «Человек выходил из его кельи счастливым….». 2017.
[9] Илия (Рейзмир), архимандрит. Судьбы мира решаются в Лавре.