Летом 1914 года мирное течение жизни в Европе было прервано внезапно разразившейся войной, получившей впоследствии наименование I-й Мировой. Главным инициатором войны стала Германия, стремившаяся к мировому преобладанию. Непосредственным поводом к войне явилось убийство в городе Сараево сербским националистом, имперским подданным Гавриилом Принципом наследника престола Австро-Венгерской Империи эрцгерцога Франца-Фердинанда. Сараево, как и вся Босния, входили в это время в состав Австро-Венгрии. Следствие пришло к выводу, что члены террористической организации, организовавшей убийство, проникли с оружием из Сербии, где прошли специальную подготовку. Австро-Венгрия обвинила Сербию в покровительстве убийцам и предъявила ей ультиматум. Сербия лишь частично приняла условия австрийского ультиматума. Австро-Венгрия 15 июля (по старому стилю) 1914 года объявила Сербии войну. Германия, желавшая большой войны и ожидавшая, что Россия выступит на защиту Сербии, начала проводить тайную мобилизацию и сосредотачивать войска на границах. Россия в ответ на это объявила о проведении у себя мобилизации, которую Германия потребовала прекратить, а после отказа России объявила 19 июля (по старому стилю) войну ей, а через два дня и союзной ей Франции.
20 июля в Николаевском зале Зимнего дворца в Петербурге в присутствии представителей армии, флота и высшего столичного духовенства был прочитан Высочайший Манифест о войне с Германией. После отслуженного затем молебна о даровании победы Император Николай II обратился к собравшимся с речью, в которой были произнесены знаменитые слова: «Я здесь торжественно заявляю, что не заключу мира до тех пор, пока последний неприятельский воин не уйдет с земли нашей...» (28.С.11). Россия вступила в тяжелую войну, закончившуюся для нее революцией, междоусобным кровопролитием, крахом традиционной системы государственности и жизненных устоев. Вскоре война приобрела мировой масштаб. В России войну стали воспринимать как вторую Отечественную или Великую Отечественную. Эти наименования уступили после Революции место названиям Империалистическая и Германская.
Война с самого начала неизбежно должна была отразиться на разных сторонах государственной, общественной и церковной жизни, в том числе, конечно, и на жизни духовных школ. В виду получаемых в связи с этим запросов от руководителей духовных учебных заведений, Святейший Синод уже 31-го июля 1914-го года издал Определение, в котором, признавая «весьма нежелательным без особой нужды нарушать правильное течение учебной жизни», определил: «Начать занятия во всех духовно-учебных заведениях в определенное Уставами сих учебных заведений время; в местностях же, находящихся в районе военных действий, учебные занятия начинать только по сношении с военным начальством» (28.С.231).
Вскоре стало ясно, что поддержать нормальный ритм жизни не удается даже в духовных заведениях, находящихся в глубоком тылу: в одних местах здания были заняты только что призванными новобранцами, в других – проходившими на фронт войсками, в третьих разместились госпитали. Кроме того, нарушение обычного режима действия путей сообщения и начавшаяся эвакуация части населения западных губерний препятствовали своевременному сбору учащихся после летних каникул. Поэтому Святейший Синод был вынужден разрешить некоторым духовным учебным заведениям отсрочить начало нового учебного года. Церковное начальство заботила также судьба учащихся, вынужденных по военным обстоятельствам эвакуироваться из западных губерний во внутреннюю Россию. Некоторые из этих учащихся стали обращаться к администрации духовных учебных заведений по своему новому месту жительства с просьбами о предоставлении им возможности продолжить образование. Поэтому Святейший Синод поручил епархиальным архиереям «предложить начальствам вверенных их попечению Духовных учебных заведений принимать таковых учащихся из других епархий в соответствующие классы сверх комплекта, в соответствии с размерами училищных помещений» (28.С.237-238).
Вскоре после начала 1914/1915 учебного года перед духовно-учебным начальством остро встала проблема нехватки учебных помещений и общежитий для учащихся по причине размещения во многих из них госпиталей и других объектов военного назначения. Так, по сведениям Учебного Комитета, в течение этого учебного года были заняты под военные нужды полностью или частично здания 28 духовных семинарий. Из них здания 18 семинарий были заняты полностью: Астраханской, Волынской, Екатеринославской, Калужской, Киевской, Кишиневской, Курской, Оренбургской, Орловской, Пермской, Псковской, Самарской, Ставропольской, Таврической, Тамбовской, Тверской, Черниговской и Уфимской (9.С.84). В связи с этим Святейший Синод поручил епархиальным архиереям «принять все меры к продолжению учебных занятий в остающейся части помещений или в помещениях, принадлежащих духовенству, частным лицам или другим Ведомствам, причем вести учебные занятия не только в утренние или дневные, но и в вечерние часы, в две смены; воспитанникам, жившим ранее в общежитии, дозволить жить на частных квартирах, с выдачею стипендий на руки помесячно» (22.С.239-240). Кроме того, Синод предписал Правлениям и Советам духовных школ выдать на руки тем учащимся, которые временно не могли по обстоятельствам военного времени продолжать образование в стенах духовных учебных заведений, книги и учебные пособия (или по крайней мере указать их названия) для самостоятельной подготовки, а также указать темы письменных работ и проповедей. В случае невозможности продолжать занятия в первое полугодие, преподаватели обязывались заблаговременно выработать учебный план на второе полугодие так, чтобы программы были бы пройдены, насколько это возможно, полно (28.С.240-241).
В марте 1915-го, в связи с приближением окончания учебного года, Святейший Синод определил, чтобы в тех учебных заведениях, где занятия происходили нормально, учебный год был окончен раньше обычного срока – уже к 1-му мая. Экзамены в невыпускных классах отменялись. В тех учебных заведениях, в которых занятия шли с перерывами, сроки окончания учебного года было поручено определить Учебному Комитету, с непременным условием проведения экзаменов для тех учащихся, которые занимались самостоятельно.
Результаты этих экзаменов оказались в 1915-ом году самыми плачевными. Поэтому в июле этого года Святейший Синод «предоставил обер-прокурору войти в сношение о том, чтобы при отводе для военных нужд зданий духовно-учебных заведений в том или ином городе были принимаемы во внимание и учебные нужды и были оставляемы здания некоторых духовно-учебных заведений или часть их свободными для учебных занятий. В случае же необходимости отвода всех помещений духовно-учебных заведений для военных нужд просить начальников губерний образовать под их председательством совещание из начальников учебных заведений в предстоящем учебном году, для распределения помещений в светских учебных заведениях для учебных занятий, хотя бы и вечерних, или же для найма частного помещения» (28.С.244-245).
На заседании 18-го августа 1915-го года Святейший Синод утвердил правила, которыми должны были руководствоваться начальства духовных учебных заведений в случае невозможности продолжать занятия. В таких случаях, согласно этому решению Синода, каждому из преподавателей поручалась какая-либо ответственная обязанность по организации внеклассных занятий учащихся. Были установлены три основных формы таких занятий. Первая форма – это периодические занятия преподавателей с группами воспитанников, особенно по таким предметам, усвоение которых без помощи наставника представляется затруднительным. Вторая форма – устройство репетиций по проверке домашних заданий учащихся, причем признавалось возможным поручать одному преподавателю репетиции по всем предметам с учащимися всех классов, проживающими в одном районе. Наконец, третья форма внеклассных занятий – краткосрочные порайонные курсы, которые должны быть организованы в пункте, удобном для сбора на некоторое время более или менее значительной группы учащихся. Местным епархиальным и духовно-учебным начальствам предоставлялось изыскать, по возможности, и другие формы организации внеклассных занятий. На том же заседании Святейший Синод определил: «Просить епархиальных Преосвященных принять со своей стороны все возможные меры к открытию учебных занятий в других местных помещениях путем соответствующих сношений с городскими и земскими управами, размещения учащихся в других городах своей или соседней епархии, помещения их в монастырях или в других зданиях Духовного Ведомства» (28.С.247-248).
Надежды на приостановление в 1915/1916-ом учебном году вызванного войной постепенного развала системы духовного образования не оправдались. По причине неблагоприятного для русской армии развития боевых действий с началом этого учебного года не смогли начаться занятия в девяти духовных семинариях в западных епархиях и в семинарии в Тифлисе. Ввиду развития наступления германских и австро-венгерских войск 15 духовных учебных заведений было эвакуировано из районов, близких к линии фронта, в тыл, в том числе духовные семинарии: Витебская, Волынская, Литовская, Минская, Могилевская, Подольская, Рижская и Холмская. Правление Холмской семинарии переехало в Смоленск, а 15 августа 1915 года – в Московский Богоявленский монастырь. 25 сентября в Холмской семинарии открылся новый учебный год. Занятия проходили в Московском Заиконоспасском духовном училище и в Московской духовной семинарии. В 1915/1916 году в Семинарии обучался 121 воспитанник (10.С.433). Рижская семинария была первоначально эвакуирована в город Юрьев, где размещалась в здании Георгиевской церковно-приходской школы, а затем – в Нижний Новгород. В Нижнем Новгороде воспитанникам Рижской семинарии отвели помещения для жительства в Печерском монастыре. Волынская духовная семинария была, в составе трех старших классов, переведена в город Купянск Харьковской епархии и помещена в здании местного духовного училища. Занятия в ней открылись 30 октября (13.С.1043). В это же время, по причине значительного увеличения количества раненых, все большее число зданий духовных учебных заведений отводилось под госпитали. К концу октября 1915 года для военных нужд были заняты уже 116 духовных учебных заведений, в том числе 32 духовных семинарии из 57 (28.С.248). С трудом удавалось найти хоть какие-нибудь помещения для занятий. То, в каких условиях происходили порой занятия, можно проиллюстрировать на примере Орловской духовной семинарии. По сообщению «Орловских Епархиальных Ведомостей», семинария ютилась в трех комнатах, оставленных ей на нижнем этаже. Занятия происходили даже в бывшей кладовой. Из-за отсутствия помещений и дороговизны занятия происходили поочередно с каждым классом и продолжались несколько месяцев (30.С.245-246).
Тяготы военного времени отразились и на качестве питания воспитанников. Во время войны в Олонецкой семинарии, по данным ректора протоиерея Николая Чукова (впоследствии митрополит Григорий Ленинградский), подавались: «На обед в неделю – суп с мясом два раза, осетровые щи один раз, уха из сухой рыбы три раза и уха из свежей рыбы один раз. Это на первое блюдо. На второе: форшмак два раза, жареный картофель два раза, картофельные котлеты один раз и гречневая каша два раза. На ужин в неделю мы давали: горох три раза, суп с мясом один раз, винегрет и уху из сухой рыбы два раза, грибной суп и гречневую кашу по одному разу. … Из сравнения стоимости продовольствия в одну из праздничных недель (масленицу) 1913 года с обыкновенной неделей 1917 года (511 рублей 24 копейки – первое и 1189 рублей 23 копейки вторая) видно, что в 1917 году содержание стоило в два с лишком раза дороже при уменьшившемся количестве и ухудшившемся качестве питания. … Правлению с трудом приходилось сводить концы с концами в финансовом отношении, а своекоштным воспитанникам пришлось даже уехать к родителям из-за дороговизны содержания и там заниматься учебными предметами в течение этого (1917) года» (31.С.30-31).
На заседании 18-го августа 1915-го года Святейший Синод утвердил правила, которыми надлежало руководствоваться при устройстве на новых местах эвакуированных духовных учебных заведений. Согласно этим правилам, предписывалось начальствам этих учебных заведений «немедленно входить в сношения с начальствами духовно-учебных заведений тех городов, куда они эвакуированы, по вопросу о том, возможно ли в зданиях сих заведений устроить учебные занятия для воспитанников эвакуированных духовно-учебных заведений» (28.С.248). В случае невозможности организовать занятия, учащихся эвакуированных учебных заведений разрешалось принимать в духовные школы по новому месту жительства, даже сверх комплекта, причем разрешалось организовывать вторые смены и параллельные отделения. Преподаватели эвакуированных учебных заведений направлялись Учебным Комитетом для «временного исполнения обязанностей на вакантные в других духовно-учебных заведениях должности» (28.С.250-251).
В ноябре того же года епархиальные архиереи были уведомлены о том, что Министерство Внутренних Дел разослало циркулярные отношения губернаторам, градоначальникам и наказному атаману Войска Донского, в котором им было сообщено об учреждении на местах Комиссий для обсуждения вопросов о размещении военных медицинских учреждений. Комиссиям между прочим давалась такая директива: «К отводу учебных заведений под лазареты необходимо относиться с особой осторожностью, прибегая к этому лишь в случаях крайней необходимости и стремясь к тому, чтобы не вызвать прекращения учебных занятий, поэтому не следует допускать полного закрытия учебных заведений и для избежания сего надлежит прибегать к системе сдваивания, то есть использования одного помещения для занятий двух учебных заведений путем установления утренней и вечерней смен» (28.С.249-250). Это указание касалось одинаково как светских, так и духовных учебных заведений, однако по отношению к духовным школам оно сильно запоздало. Нормальный учебный процесс в большинстве из них был уже сильно нарушен, и восстановить его так и не удалось. По мнению С.Г. Рункевича, духовные учебные заведения в большей мере пострадали от обстоятельств, вызванных войной, чем светские. «Для светских учебных заведений, – указывает он, – передача их зданий для нужд войск не сопровождалась такой ломкой всего строя жизни, какая по необходимости следовала для учебных заведений духовых. Там для учащихся жизнь вне учебного общежития давно была налажена. ... Здесь же были совершенно незнакомые в огромном большинстве с жизнью в чужом доме дети» (28.С.244).
Война вызвала подъем патриотических настроений в обществе. Не миновал он и духовные школы. По закону о воинской повинности воспитанники семинарий освобождались от призыва в армию. Однако многие из них выразили желание пойти на фронт добровольцами. Святейший Синод пошел навстречу этим пожеланиям. Своим Определением от 19–29 ноября 1914-го года он постановил, что воспитанники шестого (выпускного) класса, выразившие желание поступить на военную службу, имеют право держать экзамены за шестой класс во второй половине января. В Определении, однако, указывалось, «чтобы экзамены производились в обычном полном объеме и чтобы к ним допускались лишь те воспитанники, которые могли представить письменное согласие своих родителей на поступление на военную службу и были признаны пригодными к ней по медицинскому освидетельствованию, причем не выдержавшие экзамены в январе могли быть допущены к экзаменам и весной, наравне с прочими учениками своего класса» (28.С.256). В том же месяце Святейший Синод издал Определение о том, что «воспитанники, отправляющиеся с разрешения подлежащего начальства и согласия своих родителей на войну добровольцами, принимаются обратно в те же классы, в коих они обучались, без экзамена, а в следующие – по экзамену» (28.С.255). Определением от 3-4 марта 1915-го года Святейший Синод разрешил, по ходатайству воспитанников шестого класса Новгородской духовной семинарии, учащимся шестого класса всех семинарий, желающим поступить в военные Училища, где прием происходил с 1-го июня, сдавать выпускные экзамены весной, ранее обычного срока (28.С.255-256). Однако Синод не разрешил сдавать экзамены досрочно отправлявшимся на войну добровольцами воспитанникам пятого, четвертого и других низших классов (28.С.256). Всего, согласно отчету обер-прокурора Синода, в течение 1914/1915 учебного года поступили из числа воспитанников Духовных семинарий добровольцами в действующую армию свыше 200 человек, а в военные учебные заведения – свыше 300 (28.С.84). Среди них был и Александр Михайлович Василевский, в то время воспитанник Костромской духовной семинарии, а впоследствии знаменитый полководец, маршал Советского Союза. «После объявления войны меня обуревали патриотические чувства, – вспоминает он в своей книге «Дело всей жизни». – Лозунги о защите Отечества захватили меня. Поэтому я, неожиданно для себя и для родных, стал военным... Мы с несколькими одноклассниками попросили разрешения держать выпускные экзамены экстерном, чтобы затем отправиться в армию. Наша просьба была удовлетворена, и в январе 1915 года нас отправили в распоряжение Костромского воинского начальника, а в феврале мы были уже в Москве, в Алексеевском военном училище» (8.С.4).
Многие воспитанники семинарий, ушедшие на войну добровольцами, проявили на полях сражений воинскую доблесть. Так, по сообщениям «Церковного вестника», пал смертью храбрых бывший воспитанник Орловской духовной семинарии прапорщик К.А. Апполонов. Другой бывший ученик этой семинарии, прапорщик К.Е. Введенский, попал в плен, будучи тяжело раненым (19.С.1108). Харьковская семинария получила известие о геройской гибели в бою бывшего ее воспитанника прапорщика Б.Н. Липского. Имя героя решено было занести, по начавшей складываться в те годы в семинариях традиции, на мраморную доску. Героями проявили себя и ушедшие на войну добровольцами из Воронежской семинарии В. Голубятников, Д. Олимпиев, Н. Федоров и Харитонов. Виктор Голубятников был за свои подвиги награжден Георгиевским крестом и серебряной медалью на Георгиевской ленте (15.С.543-546). Георгиевскими кавалерами стали также Федоров и Харитонов. В «Церковном вестнике» был помещен отрывок из письма отцу погибшего на фронте Дмитрия Олимпиева, написанного ротным командиром. «Ваш Дмитрий, – говорится в письме, – убит пулею, находясь в полевом карауле… Я с чувством любви и уважения к доблести Вашего покойного сына до сих пор не могу помириться с утратой, которую понесла наша военная семья – рота. Сын Ваш участвовал со мною во всех боях, всегда был первым охотником на всякую опасность. Все мы одинаково скорбим о потере. …Я счастлив перед Вами – отцом скромного героя – засвидетельствовать его беззаветную храбрость и безропотно перенесенные невзгоды тяжелой войны. Похоронен сын Ваш на кладбище у села Лысакова Цехановского уезда. На могиле поставлен крест» (18.С.1042).
На полях сражений I-й Мировой войны многочисленные примеры героизма, любви к Родине и ближним, христианской жертвенности были проявлены священнослужителями Русской Армии и Флота, большинство из которых являлось выпускниками духовных семинарий[i].
Источники и литература
1. А.К. Новая программа по Догматическому богословию для Духовных Семинарий. // Прибавление к Церковным ведомостям, издаваемым при Святейшем Правительствующем Синоде. – 1915. - № 8. – с. 258-259.
2. А.К. Новая программа по древним языкам для Духовных Семинарий и Училищ. // Прибавление к Церковным ведомостям, издаваемым при Святейшем Правительствующем Синоде. – 1915. - № 17. – с. 270-271.
3. А.К. Новая программа по Истории и обличению старообрядчества и сектантства для Духовных Семинарии. // Прибавление к Церковным ведомостям, издаваемым при Святейшем Правительствующем Синоде. – 1915. - №15. – с. 499-501.
4. А.К. Новая программа по Нравственному богословию для Духовных Семинарий. // Прибавление к Церковным ведомостям, издаваемым при Святейшем Правительствующем Синоде. – 1915. -№ 21. – с. 654-655.
5. А.К. Новая программа по Обличительному богословию для Духовных Семинарий и Училищ. // Прибавление к Церковным Ведомостям, издаваемым при Святейшем Правительствующем Синоде. – 1915- № 17. – с. 612-613.
6. А.К. Новая программа по Священному Писанию для Духовных Семинарий. // Прибавление к Церковным ведомостям, издаваемым при Святейшем Правительствующем Синоде. – 1915. -№ 30. – с. 933-934.
7. Бенеманский М. Переживания военного времени в Казанской Духовной Семинарии. – Казань: Централ. тип., 1915.
8. Василевский А.М. Дело всей жизни. – М., 1975.
9. Всеподданнейший отчет обер-прокурора Святейшего Синода по Ведомству Православного исповедания за 1914 год. – Пг.: Синод. тип. – 1916.
10. Демьянович Н., прот. История православия на Холмщине: 1768-1917гг. – Чебоксары, 1970. – Т. 2. – машинопись.
11. Духовная и церковная школа.// Церковный вестник. – 1915. - № 6. – С. 177-179.
12. Духовная и церковная школа. // Церковный Вестник. – 1915. - № 7. – С. 211-214.
13. Духовная и церковная школа. // Церковный вестник. – 1915. - № 15. – с. 1041-1044.
14. Духовная и церковная школа. // Церковный вестник. – 1915. - № 16. – с. 483-488.
15. Духовная и церковная школа. // Церковный вестник. – 1915. - № 18. – с. 543-546.
16. Духовная и церковная школа. // Церковный Вестник. – 1915. - № 19. – С. 576-581.
17. Духовная и церковная школа. // Церковный Вестник. – 1915. - № 20 . – С. 606-608.
18. Духовная и церковная школа. // Церковный Вестник. – 1915. - № 34. – С. 1041-1044.
19. Духовная и церковная школа. // Церковный вестник. – 1915. - № 36. – с. 1107-1109.
20. Духовная и церковная школа. // Церковный вестник. – 1915. № 37. – с. 1136-1138.
21. Новая программа по Общей Церковной Истории для Духовных Семинарий. // Прибавление к Церковным ведомостям, издаваемым при Святейшем Правительствующем Синоде. – 1916. - № 26. – с.647-651.
22. Новая программа по Истории Русской Церкви для Духовных Семинарий. // Прибавление к Церковным ведомостям, издаваемым при Святейшем Правительствующем Синоде. – 1916. - № 30. - с. 752-753.
23. Обзор деятельности Духовного Ведомства за 1915 г. – Пг.: Синод. тип., 1917. – 109, 145с.
24. Определение Святейшего Синода от 10 сентября 1914 года. // Церковные ведомости, издаваемые при Святейшем Правительствующем Синоде. – 1914. - № 37. – с. 430-431.
25. Определения Святейшего Синода. // Церковные ведомости, издаваемые при Святейшем Правительствующем Синоде. – 1915. - № 9. – С. 61-68.
26. Оранский А.И. О новых программах: 1) по церковному проповедничеству (гомилетике) для Духовных Семинарий; 2) Церковному пению и теории музыке для Духовных Семинарий и мужских Духовных Училищ. // Прибавление к Церковным ведомостям, издаваемым при Святейшем Правительствующем Синоде. – 1916. - № 21. – с. 528-529.
27. Оранский А.И. О новых программах русского языка и словесности для духовно-учебных заведений. // Прибавление к Церковным ведомостям, издаваемым при Святейшем Правительствующем Синоде. – 1915. - № 41. – с. 2190-2191.
28. Рункевич С.Г. Великая Отечественная Война и Церковная жизнь. – Пг., 1916. – Кн. 1: Распоряжения и действия Святейшего Синода в 1914-1915 гг. – 357с.
29. Учреждения Духовного Ведомства в оказании помощи раненым и больным войнам и их семействам: Серафимовский лазарет Духовных учебных заведений под Августейшим покровительством великой княжны Татианы Николаевны. // Прибавление к Церковным ведомостям, издаваемым при Святейшем Правительствующем Синоде. – 1915. - № 21. – с. 655-656.
30. Чаркин М., свящ. Орловская епархия в 1818-1918 гг. – Загорск, 1968. – машинопись. – 4, 279с.
31. Чуков Н.К., прот. Мои воспоминания. – Саратов, 1937. – Ч. 4.: Ректура в Олонецкой Духовной Семинарии. – 67, 13 с., ил.