В послевоенное время одной из главных задач Русской Православной Церкви являлось восполнение необходимого числа духовенства, нехватка которого остро ощущалась на приходах. Зачастую отсутствие священника приводило не только к снятию с регистрации прихода, но и к закрытию храма, а в дальнейшем и к его разрушению. Решить задачу пополнения рядов священнослужителей должны были вновь созданные духовные учебные заведения в Москве, Ленинграде и Одессе. Однако их возможностей для решения этой важной задачи было явно не достаточно. В 1954 г. председатель Совета по делам Русской Православной Церкви Г.Г. Карпов докладывал, что «число убывшего духовенства (смерть, уход за штат по старости и т.д.) составляло 700–800 человек ежегодно, окончивших же учебные заведения было всего 5% от общего числа (выпущено 653 человека за это время)»[1]. Церкви необходимо было искать дополнительные пути для воспитания пастырства.

Митрополит Вениамин (Федченков) с приходом на Латвийскую кафедру в феврале 1948 г. прежде всего обратил свое внимание на недостаток священнослужителей в латвийских приходах. Для восполнения этого недостатка он решил открыть в Риге кратковременные курсы богословско-псаломщицкого характера. Уполномоченный Совета по делам Русской Православной Церкви в создании таких курсов владыке отказал. Конечно, существовала возможность направлять своих кандидатов в духовные школы Ленинграда и Москвы. И этой возможностью митрополит Вениамин пользовался. Однако количество мест в данных учебных заведениях было ограничено и нужды духовного образования пастырства, по мнению владыки, они не вполне обеспечивали. В Латвии нужны были свои священнослужители из латышей, выросшие в местных условиях и знающие местную богослужебную практику. Ставленники, то есть те, кто готовился к рукоположению в священнослужители, проходили такую практику в Рижском кафедральном соборе, где в определенные дни совершались службы на латышском языке. Помимо этого, необходимо было заниматься самообразованием. Духовной литературы не хватало. И митрополит Вениамин добивается издания епархиальных «Вестей», где начинает ежеквартально публиковать небольшие статьи, касающиеся пастырской практики: о Таинстве Исповеди, о совершении Таинства Крещения, о практике возложения на главы верующих Евхаристической Чаши, о крестных родителях, об открытии царских врат и т.п. Всего в 1950–1951 гг. вышло четыре выпуска епархиальный «Вестей». Пятый, пасхальный номер, власти печатать не разрешили.

После неоднократных обращений в Москву митрополит Вениамин все же получил разрешение на организацию краткосрочных курсов по переподготовке уже зарегистрированного духовенства. Вскоре такие курсы были проведены в Риге. А в 1951 г. владыка уже составляет обширный проект организации двухгодичных «высших духовных курсов»[2]. На этих курсах он сам, а также приглашенные для этого рижские священнослужители должны были читать лекции по два часа три раза в неделю для слушателей, среди которых могли быть и миряне. Материалы лекций предполагалось печатать и распространять среди духовенства. По мнению рижского уполномоченного, данные курсы были задуманы митрополитом для того, чтобы «свой богатый и церковный, и жизненный опыт архиерея передать окружающему его духовенству» [3]. По сути, так оно и было. На замечание уполномоченного о том, что существует практика заочного обучения в открытых духовных заведениях, митрополит Вениамин отвечал, что «считает систему преподавания в этих учебных заведениях неправильной, так как там преподавание ведется в соответствии с веками установившимися канонами, без связи с опытом и современными условиями, и это мешает духовенству правильно ориентироваться»[4]. Иными словами, владыка вводил свою систему обучения духовенства на местах, что, конечно, не входило в планы уполномоченного Совета и органов госбезопасности Латвийской ССР. Реализовать свои замыслы митрополит Вениамин так и не смог: в том же году он был переведен на Ростовскую кафедру.

На месте своего нового служения митрополит Вениамин столкнулся не только с нехваткой духовенства в епархии, но и с нежеланием некоторых священнослужителей служить в сельской местности, где доходы были намного меньше городских. Таким образом, в 18 сельских храмах вовсе не совершались богослужения. Владыка стал искать простых благочестивых мирян, которые не имели бы канонических препятствий к рукоположению и после краткой подготовки посвящать таких ставленников в священный сан. Этих священнослужителей он называл местными «рыбаками» – по аналогии с евангельскими рыбаками-апостолами, последовавшими за Христом[5]. Вскоре естественная убыль духовенства в Ростовской епархии в определенной мере стала покрываться за счет посвящения в духовный сан лиц, не имеющих специального духовного образования, но, как говорилось в докладах уполномоченного, «близко стоящих к Церкви (псаломщиков, регентов, церковных старост и т.д.)». Среди них встречались и люди весьма преклонного возраста, но для владыки главным было то, чтобы духовное лицо оставалось прежде всего благочестивым и несребролюбивым.

Бывало, что на новорукоположенных священнослужителей жаловались прихожане. На одну такую жалобу митрополит вениамин писал: «Снова повторю: отец N* – с недостатками, но вот Вы все о чем подумайте. За этот год (с апреля 1951 года по апрель с.г. [1952]) я должен был найти 50 (слышите: пятьдесят) священников. Да, в 1951 г., при предыдущем архиерее закрыто было 18 приходов в нашей епархии за недостатком священников. И этих приходов уже не возвратить. Некоторые и просят, и жалуются в Москву, но исправить дело невозможно: не по моей вине. А при мне не закрылось за год ни одного прихода! А почему? Потому, что я старался и стремился искать священников. Где же их было взять? Семинаристов нет. И я искал кандидатов в других епархиях, среди псаломщиков и регентов. Иначе было неоткуда! И понятно, были и с недостатками, а иначе и при мне закрылось бы приходов, как и до меня (18). Да, были два случая, что и недостаточно подготовленных я ставил в иереи. Но доселе на них (ни на одного) никто не жаловался. Вот лишь Вы первые стали жаловаться. Неужели же нельзя Вам смириться? – Можно!...»[6].Таким образом, за один только 1951 год митрополит Вениамин посвятил в сан 28 человек[7]. Однако стоит сказать и о том, что многих недостойных священнослужителей он увольнял за штат, а некоторых и вовсе запрещал в священнослужении. В 1953 г. ростовский уполномоченный свидетельствовал: «За последнее время со стороны священнослужителей, которые были у меня на приеме, нет высказываний о недовольстве действиями митрополита, как это было раньше. Нужно полагать, что многих «недовольных» он уволил за штат, отпустил в другие епархии, а некоторые просто притихли. Нужно прямо сказать, что за мою работу уполномоченным, священнослужители не боялись так ни одного епископа, как боятся Вениамина (за мою работу это пятый епископ)» [8].

 Конечно, даже простых и благочестивых людей без семинарского образования явно не хватало для восполнения кадров ростовского духовенства. Спасало несколько положение то, что с западных областей Советского Союза наметился приток духовенства. Однако в основной своей массе это духовенство было достаточно образованным и желало служить больше в городах. «Города-то еще заполняются и просителями из других епархий и семинаристами, а ведь, народ-то главным образом в селах, – говорил митрополит Вениамин в 1952 г. на собрании благочинных. – И именно в селах поддержка веры, а не в городах. Что же возможно делать нам? Первое, чего мы почти не делаем, – молиться Господу. Это мы должны все делать. Составим молитву и будем читать ее». Еженедельная молитва, составленная владыкой, тут же прилагалась. Далее он напоминал: «Нужно воспитывать преемников преимущественно из так называемых простых людей, как об этом говорят благочинные и жизнь. Такого же мнения и благочинные. Вот как сказал один из благочинных: “Таким образом вопрос о кандидатах в Церкви Божией в пастыри разрешается так, что служащие ныне священники должны стать учителями и наставниками будущих пастырей Церкви. А это возможно только тогда, когда они сами займутся собственным духовно-церковным образованием”»[9]. Митрополит Вениамин вновь, как и в Латвии, начинает хлопотать об издании периодического органа «Церковные вести» и создании краткосрочных курсов по подготовке духовенства. Но ни того, ни другого власти ему не позволяют делать. Однако в конце 1954 г. владыка все же смог организовать и провести месячные курсы по повышению квалификации недавно рукоположенных священнослужителей. Программа курсов была утверждена Святейшим Патриархом. Всего на этих курсах прошло обучение 17 человек, хотя планировалось обучить 25 человек[10].

Все эти меры по активизации церковной жизни в Ростовской епархии беспокоили Совет по делам Русской Православной Церкви, а также местные партийные органы Ростовской области и уполномоченного. Последний сообщал, что «знакомство с биографическими данными рукоположенных в служители культа показывает, что пополнение кадров духовенства происходит, главным образом, за счет лиц преклонного возраста, проживавших на оккупированной территории и перешедших в этот период на службу церкви (алтарником, псаломщиком, сторожем) и лиц возвратившихся из заключения»[11].

В мае 1955 г. месячные курсы по повышению квалификации священнослужителей были повторены. Курсы были рассчитаны на 25 слушателей. Занятия проводились ежедневно, кроме воскресных и праздничных дней. Часто с лекциями выступал сам митрополит Вениамин. Значительное время на курсах было отведено на прохождение церковной практики[12].

В проповедях с церковного амвона владыка поддерживал и укреплял как пастырей, так и пасомых, призывая не бояться новой антирелигиозной кампании, притеснений и гонений верующих. Все эти действия управляющего Ростовской епархией вскоре привели к тому, что под давлением властей Святейший Патриарх Алексий (Симанский) предложил владыке перевод в Саратов. Митрополит Вениамин согласился на этот перевод. К тому времени в Саратове уже действовала духовная семинария. Однако после знакомства с учащимися и преподавателями семинарии митрополит Вениамин откровенно признавался местному уполномоченному, что теперешняя семинария является лишь осколком старой, в которой «мало благочестия»[13]. Владыка прекрасно знал недочеты прежней, старой, семинарии. В своих воспоминаниях он пишет: «…пришла революция. Открылся Московский Церковный Собор. И там, между прочим, был прямо поставлен вопрос о закрытии семинарий и создании специальных пастырских училищ. Собор остановился на компромиссе, сохранять прежнее и строить новые школы. Но развитие революции закрыто и то, и другое. Таков был путь Промысла Божия. И я думаю, что оно было своевременно. Требовалось изменение подготовки пастырей… Церковь в свое время хотела бы воссоздать и школы, но с иным духом и строем. Этого мы ждем. Старые школы не умели воспитывать нас»[14]. Приводя в одной из своих работ эти строки владыки Вениамина, митрополит Иларион (Алфеев) пишет: «Таким образом, после четверти века пребывания в духовных школах – сначала в качестве студента, затем в качестве преподавателя и ректора – митрополит Вениамин пришел к выводу о том, что потенциал дореволюционной духовной школы себя исчерпал и что закрытие духовных семинарий и академий после революции было промыслительным. С таким радикальным выводом вряд ли согласились бы как многие другие выпускники духовных школ конца XIX – начала XX века, так и сегодняшние студенты и преподаватели. Однако трудно оспорить мысль владыки Вениамина о том, что в воссозидаемых духовных школах должен быть «иной дух и строй», чем в дореволюционных»[15]. Эти мысли митрополита Вениамина были созвучны мыслям бывшего ректора Тамбовской духовной семинарии, впоследствии и ректора Московской духовной академии архиепископа Волоколамского Феодора (Поздеевского)[16].

К сожалению, повлиять на воссоздание нового духа в Саратовской семинарии было весьма сложно, так как местные власти не желали, чтобы митрополит Вениамин выходил за отведенные ими для него рамки, а именно – совершение богослужений и административное управление епархией. Беседы митрополита с учащимися и преподавателями семинарии власти старались всячески ограничить. И сама семинария, как ни странно, «восстала» на Владыку через некоторых своих преподавателей и активных студентов, обвиняя его в американизме и ставя в вину участие в Белом движении. Митрополит Вениамин вновь говорит о том, что не нужно полагаться на выпускников семинарий, а искать кандидатов в священнослужители надо на местах среди прихожан. В беседе с духовенством г. Вольска в мае 1956 г. он говорил: «Наступает, – и уже наступил отчасти, – новый этап, когда священники будут отбираться из демократического, народного состава; как это бывало и прежде до семинарий, до половины 18 столетия. А образованные семинаристы и академисты будут удовлетворять города. И Господь набирал апостолов не из иудейских книжников, а из галилейских рыбаков. Народ же провинций не столько учености требует от своих пастырей, сколько веры и благочестия»[17]. При этом владыка не забывал и евангельские слова: «Итак молите Господина жатвы, чтобы выслал делателей на жатву Свою» (Матф. 9:38). Свидетельством исполнения этих слов являлась упомянутая выше молитва, составленная митрополитом, текст которой с его пояснениями мы приводим здесь полностью.

Еженедельная молитва

Ее можно читать и чаще, но не менее раза в неделю, но непременно с верою, надеждою и сердечно.

Господи, Иисусе Христе Сыне Божий!

Умоли Отца своего, да изведет во Имя Твое делателей на жатву Свою! Да ниспослет пастырей добрых стаду Твоему. Церкви Твоей Святей. Ибо Ты Сам рекл еси учеником Твоим: «Созижду Церковь Мою и врата адова не одолеют ей». Молитвами Богородицы и всех святых Твоих, наипаче же благодатию Святого Духа Твоего. Аминь.

(Поклоны по желанию: от 1 и более, до 10).

Митрополит Вениамин.

После подписи следует: Раньше не было школ, а Русь была «святая». Еще при святителе Воронежском Митрофане отцы выбирались народом из своей среды. Донская Епархия тогда принадлежала к Воронежу. Правда были потом случаи, что отцы обвинялись в нетрезвости. С этим боролся и св. Митрофан Воронежский. После были и школы. Св. Тихон Задонский сам воспитывался в семинарии. И то, и другое может быть хорошим[18].

Примечательно, что митрополит Вениамин добавляет здесь, что «и то, и другое может быть хорошим». То есть и когда кандидаты в священнослужители избираются из народной среды, и когда они воспитываются в семинарии. Вопрос этот и сегодня остается весьма актуальным, когда происходит разукрупнение епархий, с одной стороны, и реформирование системы духовного образования – с другой. Когда в новых епархиях создаются богословские и катехизаторские курсы для мирян, которые могут служить и подготовкой будущих священнослужителей, конечно, на сегодняшний день, при их последующем заочном обучении в духовной семинарии. Не случайно и то, что на заседании Высшего Церковного Совета Русской Православной Церкви этим летом, а именно 21 июня 2013 г., Святейший Патриарх Кирилл посчитал нужным поделиться своими мыслями о путях развития системы духовного образования в Русской Православной Церкви и привести слова апостола Петра: «Пасите Божие стадо, …охотно и богоугодно, не для гнусной корысти, но из усердия, и не господствуя над наследием Божиим, но подавая пример стаду» (1 Петр. 5:2-3). «Этими богодухновенными словами, – заключил Предстоятель Русской Церкви, – должна быть пронизана вся система нашего духовного образования, ибо в реализации этого поучения заключается ее подлинный смысл»[19]. Надеемся, что опыт и практика подготовки священнослужителей митрополитом Вениамином (Федченковым) в тот период, в которой ему Господь судил послужить Церкви, останется также услышанным и востребованным сегодня.

* Имя священнослужителя скрыто автором доклада.