Для современной педагогики представляет несомненный интерес рассмотрение ключевых педагогических понятий, на которые опирался святитель, которые он применял, осмыслял, пропагандировал и в некоторых случаях — переозначивал. Поскольку большинство современных педагогическихтерминов в русском языке являются греческими словами либо их переводом, это может производить путаницу понятий при переводе грекоязычных текстов на современный русский язык. Значение слова в греческом языке и того же слова, написанного кириллицей в педагогических словарях и учебниках, может серьезно отличаться (например, «педагог»). Современные педагогические термины «воспитание», «обучение» и «образование» также определяются по-разному[4]. Понимая всю историческую неоднозначность вариантов перевода греческих слов на русский язык, которые мы будем использовать, и представляя свою задачу как выяснение той «ментальной действительности», которая стояла за используемыми Златоустом понятиями, рассмотрим подробно понятийный блок, имеющий отношение к нашей работе[5].

Понятийная путаница отражена в существующих переводах творений Златоуста на русский язык (в отношении именно педагогических понятий). Одно и то же слово у святителя переводится на русский язык в разных случаях по-разному. Иногда одно слово передается рядом синонимов, а разные слова, употребленные пастырем, переводятся одним русским. Таким образом, прежде чем приступать к анализу педагогического учения Златоуста, от нас требуется: а) определить, какие понятия употребляет святитель, говоря о воспитании (обучении, образовании) детей; б) выяснить, как эти понятия могут быть переведены на русский язык; в) сопоставить употребляемые понятия и соответствующие современные термины русскоязычного педагогического дискурса для дальнейшего педагогического обсуждения текстов Константинопольского Патриарха.

Анализируя ключевые педагогические понятия в творениях Иоанна Златоуста, с помощью которых он описывает заботу о детях, наставление детей и подготовку их к жизни, мы находим два базовых языковых «слоя». Первый — язык Священного Писания. Практически все произведения Златоуста, которые мы можем отнести к педагогической тематике, являются сочинениями экзегетическими, то есть толкованием Священного Писания и рассуждением на темы, поднимаемые в каком-либо библейском произведении или сюжете. Златоуст цитирует соответствующие стихи Писания и затем на протяжении всего произведения повторяет и пересказывает эти цитаты, используя при этом койне, в случае Ветхого Завета — переводы на греческий, в основном — Септуагинту, иногда обращаясь и к другим вариантам переводов.

Второй «слой» — авторская, характерная для самого Иоанна Златоуста философско-богословская терминология. С ее помощью он истолковывает смысл Писания, в том числе «пересказывает» приведенные стихи с помощью понятий, отличных от использованных в тексте Библии. В выделении ключевых понятий особенное внимание уделяется в нашей работе местам, в которых Златоуст формулирует педагогические тезисы.

Среди «ключевых понятий» педагогического учения Златоуста есть лексемы из обоих «слоев». Для нас важно выяснить перевод и смысл и тех, и других. Мы выделяем группы однокоренных слов условно как одно понятие.

Обращение к TLG Word Index позволяет нам проследить, как и с какой частотой Златоуст употребляет то или иное слово в своих произведениях. По этому индексу мы изучили использование конкретных слов, таких как, например, словоформа ἐκτρέφετε (ektrefete) — «воспитывайте», употребляемая уже апостолом Павлом в послании к Ефесянам (6: 4), ключевом «педагогическом» стихе Писания. Ее изучение позволило нам выяснить, насколько часто Златоуст обращался к теме воспитания именно в связи с указанным стихом. Сопоставление частоты употребления этой формы слова с другими формами позволило выявить, к какому «слою» относится та или иная форма — к Библейскому или авторскому. С помощью TLG Word Index также проведен поиск других слов с интересующими нас основами. Поиск по TLG Word Index основы παιδε- (paide-) позволил найти не только контексты употребления термина παιδεια («воспитанность, образованность, воспитание и др.»), но и всех однокоренных с ним слов, включая и существительные, и глаголы. Программа TLG Word Index позволяет установить контекст употребления того или иного слова во всем корпусе сочинений Златоуста. Укажем основные понятия педагогического словаря Златоуста.

Πλάττω (πλάσσω) (platto или plasso). Греческо-русский словарь А. Д. Вейсмана указывает только буквальное значение: лепить (извоска, глины); изображать, представлять, создавать, образовать, выдумывать, вымышлять... Греческо-английский словарь Liddle & Scott указывает, как это значение (form, mould, в первую очередь of the artist who works in soft substances, such as earth..., также об искусстве изготовления скульптуры), так и второе значение — «generally would, form by education, training etc».

В Септуагинте употребляются производные от этого глагола. В некоторых местах этот глагол употребляется в первом, бытовом значении «лепить», в частности в отношении труда горшечника. В большинстве случаев, однако, этот глагол, преимущественно в форме причастия, применяется, когда речь идет о творении человека Богом (например: «Так говорит Господь создавший и образовавший ποιήσας πλάσας (poiesas plasas, создáвый в славянском переводе) тебя» (см. Ис 44: 2); «Господь, распростерший небо, основавший землю и образовавший (πλάσσων, plasson, созидáяй в славянском переводе) дух человека внутри его» (см. Зах 12: 1); «прежде нежели Я образовал (πλάσαι, plasai) тебя во чреве, Я познал тебя», в славянском переводе «прéжде нéже мне́ создáти тя́ во чрéве, познáхъ тя́» (см. Иер 1: 5)). Производные от πλάσσω (plasso)употребляются и в Новом Завете в таком же значении «создавать, лепить» (см. Рим 9: 20).Раннехристианские авторы продолжают употреблять указанное слово и его дериваты также в этом «буквальном» значении. Климент Александрийский в 5-й и 6-й книгах «Стромат» приводит, например, выражение e plasis tou anthropou для обозначения конституции человека, сотворенной Богом. В тоже время в первой главе третьей книги «Педагога» этого же автора, где истинная красота христианина, «несущего на себе образ Логоса», противопоставляется мнимой красоте людей, прибегающих к внешним уловкам, деятельность последних характеризуется именно глаголом πλάττειν (plattein). Также эти слова начинают употребляться в переносном значении. У святителя Григория Богослова (Contra Julianum imperatorem) πλάττειν (plattein) встречается, когда речь идет об образовании истинной добродетели человека: πλάττειν αὐτοὺς είς ἀρετὴν (plattein autous eis areten) (PG, 35, 660). Согласно Григорию Назианзину, христианин в крещении получает «образование» — не связанное с «процессом получения знаний», а формирующее личность человека. Это «сотворение» библейское, сотворение человека, но уже не в буквальном, а в педагогическом значении. Это «образование» формирует, лепит «человека Христова», совершенного человека. Об этом Григорий Богослов говорит, описывая приход к Богу своего отца: «Родитель приступает к возрождению (ἀναγεννήσει, anagennesei) водою и духом, чрез которое, как исповедуем перед Богом, образуется (μόρφωσίν, morfosin) и совершается (τελείωσιν, teleiosin) человек Христов, земное прелагается в дух и возсозидается (ἀνάπλασιν, anaplasin)» (Funebris oratio in patrem (orat. 18) PG 53, 1001)[6]. Здесь мы видим процесс, именуемый «возрождением» (человек «рождается заново», также возсозидается, заново созидается). Мы встречаем глагол «преобразуется», действительно в оригинале восходящий к этимону «образ» (в отличие от «пайдейи», «школьного», «научного» образования», только переводимой как «образование»). У Григория Богослова здесь преобразование — изменение имевшегося «субъекта». При этом речь идет о таком «образовании» человека, в котором активным субъектом является сам человек (он «приступает»), но также активный субъект — Бог («образуется и совершается» человек не сам, но через посредство возрождения «воды и духа»).

У Иоанна Златоуста в употреблении глагола πλάττειν (plattein) соединяются все предыдущие значения. Преодолевается античное идолопоклонство и ветхозаветная без-образность. Новое понятие образования преодолевает одновременно и платоновское понимание образования как «лепки» человека[7], и ветхозаветное противопоставление Божественного и человеческого творчества. И то и другое становится возможным благодаря принятию Боговоплощения Христа, явившего во плоти образ абсолютного совершенства и давшего возможность реального приобщения к нему. Иоанн Златоуст использует слова с корнемπλάττ- (πλάσσ-) (platt- или plass-), в основном следуя смыслам Ветхого Завета, то есть образования как творения человека Богом. Но именно такие слова он же использует и в педагогическом контексте, то есть говоря об образовании ребенка, о «воспитании и обучении» среди людей и с их участием. Πλάττειν (plattein), несмотря на нечастое употребление этого слова в творениях Златоуста, оказывается одним из важнейших педагогических понятий его учения. Мы можем его отнести к понятиям собственно авторской философии святителя. Златоуст употребляет преимущественно слова именно с этой основой. Например: «Еще не получила дитя, и уже образует δια πλάττει (diaplattei) пророка, говорит о его παιδοτροφιάς воспитании (paidotrofias) и входит в договор с Богом» (De Anna, I, PG 54, 641; ПСТ 4, 2, 787[8] и в других случаях[9]). Δια- в сложных словах означает «полное совершение действия». Златоуст неоднократно таким образом формулирует задачу, поставленную Богом перед родителями: «образовать и упорядочить» детей. Обращаясь к родителям как бы от лица Бога, Златоуст говорит: «В нежном возрасте образовывать (διαπλάττειν, diaplattein) его и упорядочивать повелел Я» (In illud: Vidua eligatur, PG 51, 327; ср. ПСТ 3, 1, 337, здесь перевод исправлен), а также призывает родителей: «всеми мерами настраивай κατακόσμει (katakosmei) и образовывай διαπλάττειν (diaplatte) их душу» (In illud: Vidua eligatur, PG 51, 329; ПСТ 3, 1, 339).

Эту же задачу — «образовать и упорядочить» Златоуст предлагает и в XXI беседе на Послание к Ефесянам. Говоря о воспитании детей родителями, спрашивает: «…если люди, занимающиеся изображением (εἰκόνας γράφοντες, eikonas grafontes) царей, пишущие их портреты, пользуются большим почетом; то мы, которые украшаем образ (εἰκόνα καλλωπίζοντες, eikona kallopizontes) Царя Небесного, — ибо человек есть образ Божий, — не будем ли наслаждаться гораздо большими благами за то, что возстановляем Божие подобие?... Итак, образовать и упорядочить (πλάττειν και ρυθμίζειν, plattein kai ruthmizein) себя и их <жен и детей> — вот наша обязанность» (In epistulam ad Ephesios XXI, PG 62, 154; ПСТ 11, 1, 190)[10].

Здесь использовано и понятие образование как «формирование», сходное у самого Златоуста с «сотворением», но также мы здесь видим еще одно «образование» — это «создание образа», иконы, создание подобия Божия (εἰκόνα (eikona) — likeness, image, в том числе картина и статуя, отражение в зеркале, метафора (living image, Liddle & Scott)). Мы отчетливо видим, что педагогический процесс «заботы о детях», описываемый святителем, можно назвать «образованием», имея в виду как сотворение, так и другую основу. В итоге термин имеет отсылку и к формированию (образование как создание), и к образу — изображению. Согласно Новому Завету верующим «предопределено» Богом быть «сообразными с образом Сына Своего προώρισεν συμμόρφους (summorfous) τῆς εἰκόνος τοῦ υἱοῦ αὐτοῦ» (см. Рим 2: 29). «Образование» в данном случае оказывается понятием, в которое заложена как цель образования — многоплановое формирование образа Божия в ребенке (создание — отображение), чего нет в таких словах, как «воспитание» или «обучение», и к чему только может отсылать старославянское «созидание». Впрочем, понятие «образование» именно от слова образ, икона, в педагогическом смысле формируется уже много веков спустя после Златоуста[11]. Отметим также другие греческие слова, переводимые на русский язык как «образ». Это τύπος (tupos) — удар, знак, след, чеканка… изваяние, отпечаток, изображение; очерк, очертание… (Вейсман). Также раннехристианские авторы, как мы видели, используют слово образ от μορφή (morfe) — преобразование как важная часть духовной жизни человека[12], также как и сообразование — следование образу, примеру (см. Рим 8: 29, также Гал 4: 19). Человек в крещении μόρφωσίν (morfosin) — образуется (см.: Gregorius Nazianzenus. Funebris oratio in patrem (orat. 18) PG 53, 1001).

Следование образу как образцу, примеру — это еще одна, отдельная «образовательная» тема в творениях Златоуста. Как и у других христианских авторов, в учении святителя важную роль в воспитании ребенка играет личный пример наставника. Пример, образец в данном контексте — это ὑπόδειγμα (upodeidma) от δείγμα (deigma), «пример, шаблон».

Πλάττειν (plattein, именно в этой форме, инфинитив, «образовать») употребляется в TLG Word Index 309 раз. Из них у Платона — 11 раз, Аристотеля — 3 раза, Плутарха — 7 раз, Иоанна Златоуста — 8 раз. δια πλάττειν (diaplattein) — у Златоуста 12 раз (образование в педагогическом значении, как наставление детей[13]). В других формах это слово святитель употребляет чаще, в контексте речи об «образовании человека» как о его «сотворении» Богом (например, ευπλασε 36 раз, ευπλασεν 34 раза). В церковно-славянском языке также есть слово образованіе, но большинство значений этого слова исследователи возводят к τύπος (tupos) (Словарь Г. Дьяченко: образую = изображаю), также к корням μορφ- и γραφο- (Срезневский). Однако и в церковно-славянском присутствует и педагогическое значение слова «образование»: «воспитание, образование» (Срезневский со ссылкой на Минеи). Πλάττειν (plattein) мы будем переводить в нашей работе как «образовать», имея в виду широкое современное значение этого слова, имеющее отсылку и к соответствующей семантике греческого слова (формировать), значение «преобразования природных задатков и возможностей», а также религиозное значение образования как воссоздания образа Божия в человеке. Последнее не включено непосредственно в это понятие в греческом, однако включено в задачу πλάττειν (plattein) у Златоуста.

Παιδεία (paideia). Это слово употребляется в ключевом «педагогическом» тексте Нового завета: καὶ οἱ πατέρες μὴ παροργίζετε τὰ τέκνα ὑμῶν ἀλλὰ ἐκτρέφετε αὐτὰ ἐν παιδείᾳ καὶ νουθεσίᾳ κυρίου (Еф 6: 4). Слово παιδεία (paideia) часто переводится на русский язык именно как «образование» — воспитание, учение, образование; образованность (от παίς, pais) — «дитя, мальчик», Вейсман). Здесь нет четкого разделения между значениями, и παιδεία (paideia) включает в себя все, что связано с занятием с ребенком, заботой о нем. В. Йегер в своей знаменитой «Пайдейе» передает исходное значение этого слова как «уход за детьми»[14]. В таком общем значении это слово употребляется и Златоустом, и другими раннехристианскими авторами.

Слово παιδεία (paideia) встречается не только в узком «педагогическом» значении. Например, «настоящую жизнь» Златоуст называет «образованием и исправлением» — παιδεία και διορθωσις (paideia kai diorthosis), имея в виду «приобретение благодати Божией» (In Acta apostolorum , XV, PG 60,124; ПСТ 9, 1, 148). По словам Златоуста, Христос учил людей — παιδευει (paideuei)[15]. Во всех рассмотренных нами случаях слова на paide- употребляются в образовательном контексте, но не обязательно в контексте образования именно детей. На русский язык в таких случаях «Собрание творений», изданное Санкт-Петербургской духовной Академией, переводит παιδεία (paideia) как «вразумление» или «наказание»[16], следуя церковно-славянскому переводу. Таким образом, слово παιδεία (paideia) переведено не только в Еф 6: 4, но и в других случаях, например: «Господь, кого любит, того наказывает» (ὃν γὰρ ἀγαπᾷ κύριος παιδεύeι), «Если же остаетесь без наказания, которое всем обще, то вы незаконные дети, а не сыны» (εἰ δὲ χωρίς ἐστε παιδείας ἧς μέτοχοι γεγόνασιν πάντες ἄρα νόθοι καὶ οὐχ υἱοί ἐστε), «Всякое наказание в настоящее время кажется не радостью, а печалью» (πᾶσα δὲ παιδεία πρὸς μὲν τὸ παρὸν οὐ δοκεῖ χαρᾶς εἶνα) и т. п. (см. Евр. 12: 6–11).

Слово «Пайдейа», однако, переводится на славянский не только как «наказание», но и как «научение» (Срезневский). Παίδευσις (paideusis) — так Златоуст называет «образование» истинное, образование философа и христианина, противопоставляя его παιδευειν (paideuein) — образованию внешнему, светскому[17]. Призывая к необходимости научить ребенка любомудрию, Златоуст говорит: φιλοσοφειάν παιδευε (filosofein paideue) (In epistulam ad Ephesios, XXI, PG 62, 152; ПСТ 11, 1, 186). Но также παιδεία (paideia) может означать и более конкретный процесс — научного или школьного образования. В таком случае это может быть не только παιδεία (paideia), но и παιδεύσις (paideusis), или у других авторов может употребляться в устойчивом словосочетании ἐγκύκλιος παιδεία (enkuklios paideia), «цикл/канон/круг образования». Это «внешнее образование», которое получали дети и в эпоху поздней античности и ранневизантийский период — то есть это то образование, которое получали многие слушатели Златоуста и их дети[18]. Рассмотрим подробнее это понятие для понимания мировоззренческого и знаниевого уровня аудитории святителя.

Ἐγκύκλιος παιδεία (enkuklios paideia) отсылает нас к «платонической традиции» и образованию, впоследствии названному «семь свободных искусств». «Начиная примерно с рубежа эр и далее из модели enkuklios paideia все больше исключалась философия, астрономия, музыка, сложные риторические темы как предметы, чье изучение составило привилегию избранного меньшинства профессионалов слова»[19]. З. Г. Самодурова предполагает, что «полный курс школьного преподавания в Византии слагался из изучения орфографии, грамматики, риторики, философии, математических дисциплин и юриспруденции»[20], при этом математические дисциплины (арифметика, геометрия, музыка и астрономия), по мнению исследовательницы, изучались отдельно, после освоения «гуманитарного» цикла[21]. И. Адо в своем труде «Свободные искусства и философия в античной жизни» (1984) делает важное для нашего исследования замечание: «цикл семи свободных искусств... никогда не был в ходу в восточной части римской империи... в Византии в XI и XII вв. обычный курс занятий, унаследованный от греческих неоплатоников, был следующим: грамматика, риторика, философия — под ней подразумевалась логика (Органон), физика, четыре математических науки и теология»[22]. Если брать более ранние времена, то И. Адо приводит в пример Филона Александрийского, который посвятил ἐγκύκλιος παιδεία (enkuklios paideia) трактат «О знакомстве души с подготовительными знаниями». В этом трактате, как говорит Адо, Филон оказывается «целиком зависимым от греческой философии и, в особенности, от современной ему платоновской философии». Под ἐγκύκλιος παιδεία (enkuklios paideia) им понимается «грамматика, геометрия, астрономия, риторика, музыка, и все прочие занятия, основанные на рассуждении»[23]. Анализируя тексты Филона, И. Адо подчеркивает: «ἐγκύκλιος παιδεία — это среднее образование, находящееся на полпути к совершенству»[24], и не образование «для всех»[25]. Приводя свидетельства таких авторов поздней античности, как Юлиан Отступник и Синесий, И. Адо утверждает, что они не перечисляют «всех дисциплин, которые следует изучить» в «круге наук», но оба говорят об этих предметах как «пропедевтических» по отношению к высшему знанию — философии[26]. При этом Юлиан, как и Синесий, изображает «модель образования» «греческих неоплатоников конца IV века нашей эры» как круг, хоровод «мусических искусств», приводящий к достижению главной цели — «добродетели»[27]. Хотя Юлиан и вообще, и в приводимых И. Адо цитатах противопоставляет проповедуемое им учение христианскому, вернее даже «учению христианских монахов», мы видим здесь во многом модель, тождественную модели Григория Богослова: цель — добродетель, а на пути к ней стоит, в частности, круг наук. Если данный «круг наук» — дело отнюдь не начального образования, необходимого для понимания речей Златоуста, становится понятным отсутствие термина ἐγκύκλιος παιδεία (enkuklios paideia) в сочинениях святого пастыря. Он говорит о том, что дети изучают в «училищах» или у «учителей» παιδεία, μάθημα, но не «круг наук». Статистика употреблений «просто пайдейи» у Златоуста по TLG Word Index выглядит следующим образом: παιδεία святителем употребляется 36 раз, во всех текстах TLG оно встречается 637 раз; παιδείᾳ — 23 из 629; παιδείαν — 42 из 1660; παιδείας — 37 из 2474.

Итак, мы можем выделить два основных понятия, переводимых на русский язык как «образование», применявшихся Златоустом: это «образовать» как πλάττειν (plattein) и «образование» как παιδεία (paideia) . В свою очередь παιδεία может быть понята в двух «основных» смыслах: это вообще забота о детях и общенаучное образование в греческой культуре, как в античности, так и во времена Златоуста. При этом в круг понятия «образование» мы должны включить и производные от εἰκόνα (eikona) и μορφή (morfe), имея в виду εἰκόνα (eikona) как конкретный образ — образ Божий.

Учебники по педагогике дают такое, например, определение «образования» как «процесса формирования (умственного, физического, духовного) личности, целенаправленно ориентированного на исторически обусловленные образы, на социальные эталоны. Образование — целенаправленный процесс и результат освоения человеком опыта поколений в виде системы знаний, умений, навыков, отношений»[28]. Первая часть определения (образование как формирование) может соответствовать plattein, а вторая часть (образование как система знаний...) может соответствовать paideia[29]. Мы считаем возможным в данной работе переводить plattein как «образовать», paideia как «образование».

Ἐκτρέφω (̉εκτροφή) (ektrefo или ektrofe) — слово, которое часто используется христианскими авторами и Златоустом. Им обозначена основная «педагогическая заповедь» Нового Завета — καὶ οἱ πατέρες... ἐκτρέφετε αὐτὰ... (Еф 6: 4), причем в этом стихе с помощью данного понятия характеризуется процесс наставления ребенка в целом. Ἐκτρέφω, ektrefo переводится на английский язык как bring up from childhood, rear up (Liddle&Scott). По-русски это «воспитание», от τρέφω — (trefo) кормить, питать (Вейсман). В церковно-славянском языке, на который было переведено Священное Писание, «воспитание» — поморфемная калька с греческого языка, сохраняющая и буквальное, и переносное значение слова. Воспитание оказывается кормлением, вскармливанием духовной «пищей». Г. Дьяченко приравнивает воспитаніе к слову «вскормление», определяет это как «старание о научении и образовании детей». Словарь древнерусского языка XI–XIV вв. определяет «воспитание» как 1. кормление, вскармливание, 2. воспитание (СДРЯ). У Златоуста слова, однокоренные с  ̉εκτρέφω (ektrefo), употребляются в общем смысле «заботы о детях». Златоуст употребляет их и в буквальном смысле «питания кого-либо»: «<Христос> с каждым верующим соединяется посредством таин, и сам питает (ἐκτρέφει, ektrefei) тех, которых родил... мы должны приступать к этой трапезе и к сосцу духовной пищи...» (In Matthaeum, LXXXII, PG 58, 744; ПСТ 7, 2, 827), также приводя слова апостола Павла: «никто же когда плоть свою возненавиде, но питает (ἐκτρέφει, ektrefei) и греет ее» (ср. Еф 5: 29 — In Joannem, XVI PG 59,102; ПСТ 8, 1, 102).

Златоуст использует понятие «воспитание» и в педагогическом контексте. В первую очередь, в тех случаях, когда он цитирует или пересказывает слова апостола «πατέρες... ἐκτρέφετε...». Первое место по цитированию этого стиха занимает толкование Златоуста на это место Писания — глава XXI Толкования на послание к Ефесянам. Рассуждая об этом тексте, Златоуст говорит, что плоды неправильного воспитания (ἐκτρέφοντες, ektrefontes) детей пожинают сами родители. В дальнейшем рассуждении о «воспитании» детей по заповеди апостола святитель отходит от этого понятия, употребляя уже слова, однокоренные с plattein, pronoia, didaskon, paidian (см.: In epistulam ad Ephesios, XXI, PG 62,150–156; ПСТ 11, 1, 185 и далее до конца беседы), возвращаясь к «ἐκτρέφετε» (ektrefete) лишь в цитировании слов апостола. Приведенные производные от τρέφω (trefo) употребляются Златоустом при цитировании других стихов Писания, в частности, в размышлении над словами апостола в 1 Тим 5: 10, где «истинной вдовицей» признается та, которая «воспитала детей» — ἐτεκνοτρόφησεν (eteknotrofesen).

Златоуст употребляет слова, однокоренные с  ̉εκ τρέφω (ektrefo) и без цитирования Писания. Среди этих однокоренных слов следует назвать нередко употребляемое автором в педагогическом контексте (а не в смысле питания материальной пищей) παιδοτροφειαν (paidotrofein), буквально — «детопитать», «детей кормить» (см.: In epistulam I ad Timotheum PG 62, 567 line 31). Святитель специально оговаривает этот момент: «Поистине, немаловажное это дело — воспитать детей παιδοτροφειν (paidotrofein). Но воспитание детей παιδοτροφια (paidotrofia) <существительное, также используемое Златоустом[30]> не в том состоит, чтобы просто только кормить детей (trefein monon tous paidas), а воспитать (trefein), как должно... » (In epistulam I ad Timotheum, XIV, PG 62, 572; ПСТ 11, 2, 717)[31]. Здесь мы видим, как писатель использует разные слова, однокоренные с τρέφω (trefo) в педагогическом контексте.

Таким образом, у Златоуста «воспитание» соединяет в себе оба смысла, и буквальный и переносный, — это питание пищей, и в первую очередь духовной[32]. При этом автор использует именно термин «воспитание» в одном из основных своих творений, посвященных педагогической тематике: De inani gloria et de educandis liberis (Περ ι κενοδοξίας κα ὅπως δεῖ τοὺς ϒονέας ἀνατρέφειν τὰ τέκνα). По TLG Word Index Иоанн Златоуст употребляет ἐκτρέφετε 11 раз, все эти 11 употреблений — цитаты стиха Священного Писания Еф 6: 4. Основа paidotrof- всего 198 случаев употребления. παιδοτροφεῖν Златоуст употребляет 5 раз из 17 случаев употребления этого слова во всей базе TLG;παιδοτροφία 3 из 8; παιδοτροφίαν 7 из 31; παιδοτροφίας 10 из 59 случаев.

Перевод ̉εκτρέφω (ektrefo) как «воспитание» оправдан соответствующим переводом этого слова на славянский язык и тем фактом, что русское слово оказывается здесь семантической калькой с греческого. Используя слово «воспитание» как перевод παιδοτροφια (paidotrofia) и соответствующих однокоренных к τρέφω (trefo) слов, мы предполагаем «узкое» значение термина «воспитание» в современной отечественной педагогике как «специальной воспитательной работы», в отличие от широкого значения, «когда имеется в виду целенаправленная деятельность, охватывающая весь учебно-воспитательный процесс»[33].

Νουθεσία (nouthesia) — еще одно понятие, попадающее в «заповедь» апостола (Еф 6: 4). Νουθεσία (νουθέτησις, nouthesia или nouthetesis) — «увещание, наставление, внушение, исправление» (Вейсман), «monitory, didactic» (Liddle&Scott). Слово образовано от глагола νουθετέω, значение которого выводится из νου̃ς, νόος (nous или noos) — «ум, разум, мысль; образ мыслей» и τίθημι — «класть, полагать, помещать, ставить» (Вейсман). То есть νουθεςία (nouthesia) действительно можно перевести на русский язык как наставление, учение — буквально «полагание на ум, становление образа мыслей», также в церковно-славянском «научение» (ср. 1 Кор 10: 11) или «наказание» (ср. Тит 3: 10). Златоуст употребляет это понятие в педагогическом контексте не только в тех случаях, когда он цитирует указанный стих Писания. Так, ветхозаветный священник Илий по Иоанну не «вразумлял» ἐνουθέτει (enouthetei) своих сыновей (In illud: Vidua eligatur, PG 51, 328; ПСТ 3, 1, 338). Но все же чаще в педагогическом контексте слова с этим корнем употребляются святителем в основном при цитировании Писания. По TLG Word Index νουθεςία встречается в творениях Златоуста 15 раз.

Говоря о том, чему следует «учить» ребенка, святой употребляет слово δίδαξις (didaksis) — teaching, instruction. Срезневский славянское «учити» возводит в к δˇιδάσκ- (didask-), а также παιδεία (paideia). Для сравнения, «учитель» по Златоусту также δˇιδάσκαλος (didaskalos) (учитель, наставник — Вейсман). Это можно увидеть на примере XXI беседы на послание к Ефесянам, где, раскрывая вопрос «о воспитании в наказании и учении Господни (ἐκτρέφετε αὐτὰ ἐν παιδείᾳ καὶ νουθεσίᾳ κυρίου)» Златоуст употребляет в основном не νουθεςία (nouthesia) или  ̉εκτρέφω (ektrefo), но именно δίδαξις (didaksis) и однокоренные ему, а также производные от παιδεία (paideia)[34]. В этих случаях Златоуст говорит о таком обучении, которое не связано с «организованным процессом получения знаний», но об обучении, которое мы скорее могли бы отождествить с нравственным воспитанием. Однако употребляя в данном случае именноδίδαξις(didaksis) и παιδεία (paideia), то есть слова, в эпоху Златоуста соотносимые именно с «научным», или «светским» образованием, святитель сопоставляет предлагаемую им «программу нравственного воспитания» именно с профанным обучением-получением знаний (см.: In epistulam ad Ephesios, PG 62, 151). Таким образом, понятие, употребляемое писателем в педагогическом контексте среди слов авторского слоя и переводимое на русский язык как «обучение», «научение», и которое относится к языку самого Златоуста, — это в первую очередь однокоренные к δίδαξις (didaksis). Частота употребления автором данной группы слов по ТLG: διδάξας 45 раз, διδάξαι — 169 раза.

Μάθημα (mathema) — «знание, познание, наука» (Вейсман). «То, что изучается, урок, научение, наука, знание, в том числе математическое», и вторая группа значений этого же слова — «наставление, образование (научное), тренировка ума, смекалки, навыков вместе с пониманием» (Liddle&Scott).Mάθηματα (mathemata) — «науки» — употребляются Златоустом, в частности, как «научное знание», как то, что изучают дети в школе или у учителя. «Не видите ли, как наши дети целый день занимаются уроками (μαθήματα, mathemata), какие им заданы?» (In Matthaeum, PG 57, 55; ПСТ 7, 1, 52) . Также: «Детей, только еще начинающих учиться (μαθήματα, mathemata), учители (διδάσκαλοι, didaskaloi) не подвергают сряду многим трудам...» (In Joannem, IV PG 59,45; ПСТ 8, 1, 33) и др. Mάθημα (mathema) в основном употребляется Златоустом не в педагогическом контексте, но как «наставление», которое преподает проповедник Слова Божия (ср. In Acta apostolorum PG 60, 98 line 28, также в Священном Писании: «Шедше, научите μαθητεύσατε (matheteusate) вся языки» (см. Мф 28: 19)). TLG из слов, с основой maqhm- (всего результатов с этой основой — 8061) у Златоуста употребляется: μάθημα — 6 раз, μαθήμασι — 2 раза из 369 всего, μαθήματα — 19 раз из 1278 всего, μαθημάτων — 13 из 1692.

Ῥυθμίζειν (ruthmizein) — это также педагогическая задача, поставленная перед родителем Златоустом. Это особое понятие, которое, в отличие от образования, воспитания, обучения, не имеет прямого аналога в современной отечественной педагогике. Ῥυθμίζω, ῥυθμός (ruthmizo или ruthmos) — «делать стройным, приводить в порядок, устраивать, располагать (в стройном порядке), прилаживать», отсюда и ῥυθμός (ruthmos) — такт, рифма (Вейсман). Словарь Liddle&Scott дает буквальный перевод bring into a measure or proportion, а также приводит и педагогическое значение educate, train. У Златоуста в педагогическом контексте ῥυθ μίζω (ruthmizo) — это «упорядочивание» души ребенка, приведение в порядок его мыслей и чувств. На церковно-славянский ῥυθμίζειν (ruthmizein), возможно, может быть «пересказано» как въздръжати (ср. Златоуструй: «подобаше ти его въздържати»[35]), однако и И. Срезневский, и Г. Дьяченко славянское въ(о)здръжати не возводят к Ῥυθμίζω (ruthmizo). В начале XVII в. ῥυθμίσαι ψυχὴν было переведено как «устроити душу»[36].

Как мы указывали выше, ῥυθμίζειν (ruthmizein) Златоуст называет обязанностью родителя, соединяя задачу «упорядочить» с задачей «образовать» πλάττειν (plattein) (In epistulam ad Ephesios XXI, PG 62, 154; ПСТ 11, 1, 190, а также In illud: Vidua eligatur, PG 51, 327; ПСТ 3, 1, 337). Это занятие, к которому призван и наставник детей: Τί γὰρ ἴσον τοῦ ῥυθμίσαι ψυχὴν, καὶ διαπλάσαι νέου διάνοιαν — искусство упорядочивания души и образования ума (In Matthaeum, PG 58, 584, перевод наш, в русском переводе: ПСТ 7, 1, 617: «образования души и просвещения ума»). Если «дети будут беспорядочны», то отец будет «подлежать за них ответу» как не «образовавший» их (см. In epistulam ad Ephesios XXI, PG 62,1 54; ПСТ 11, 1, 190,). Большое внимание задаче «упорядочивания» детей в педагогическом контексте Златоуст уделяет в произведении In illud: Vidua eligatur, в котором ῥυθμίζειν (ruthmizein) употребляется неоднократно. Это «упорядочивание» настолько сопряжено с педагогикой Златоуста, что ῥυθμίζειν (ruthmizein) в некоторых случаях переводят на русский язык как «воспитание» (Ср. «сам он научится таким образом воспитывать своих детей» — Καὶ αὐτὸς λοιπὸν μαθήσεται οὕτω τοὺς παῖδας ῥυθμίζειν τοὺς ἑαυτοῦ — De inani gloria et de educandis liberis, перевод Бликштейна[37]. SC 1051–1053, также De Anna, I, PG 54, 631 line 48). Также это «упорядочивание» оказывается у Златоуста важной задачей и самовоспитания человека. Сам автор объясняет значение этого понятия как «одно <в своей душе> сделать господствующим, а другое — подчиненным» (см.: In Acta apostolorum PG 60, 366[38]). Категория «упорядочивания» имеет ключевое значение не только для педагогики Златоуста, но и для всей греческой и христианской культуры[39]. С. С. Аверинцев писал: «И для древнегреческой, и для византийской культуры представление о мировом бытии в пространстве и времени было связано прежде всего с идеей порядка. Само слово “космос” означает “порядок”. Изначально оно прилагалось либо к воинскому строю, либо к государственному устрой ству, либо к убранству “приведшей себя в порядок” жен щины и было перенесено на мироздание Пифагором, искателем музыкально-математической гармонии сфер. В философской литературе слово это выступает в контексте це лого синонимического ряда — “диакосмесис”, “таксис” и так далее, — объединенного идеей стройности и законосо образности... Но в составе христианского учения идея эта переосмыслялась. Теперь порядок приходит от аб солютно трансцендентного, абсолютно всемирного Бога, стоящего не только по ту сторону материальных пределов космоса, но и по ту сторону его идеальных пределов. К этому личному Богу космос может иметь только личное отношение — а именно отношение покорности. Законосооб разность мировых процессов понята как послушание небесных сфер и четырех стихий, как их монашеское смирение, их отказ от своеволия, их аскеза »[40]. Ритм и «упорядочивание» как одна из ключевых педагогических категорий возникает еще у Платона[41]. Ῥ υθμίζειν (ruthmizein) можно назвать особым для творений Златоуста. Так, по TLG Word Index это слово употребляется всеми авторами ТLG в основном по разу, самое частое употребление у Плутарха — 6 раз, тогда как у Златоуста — 39 раз, причем именно в педагогическом контексте.

Пρόνοια (pronoia): предусмотрительность, обдуманность, осторожность; мудрость, промысл (Божий), провидение — по словарю А. Д. Вейсмана. Словарь Liddle&Scott переводит πρόνοια (pronoia) так: perceiving, beforehand, foresing, foreknowlege как общие значения, также значение заботы — care for..., отдельно выделяет providens, divine providens.

По Златоусту, отец призван к «промышлению» о своих детях. Πρόνοια (pronoia) — слово, которое указывает не просто на заботу, но заботу особую, предполагающую разумное, продуманное отношение, причем соотнесенное с божественным отношением. О Промысле Божием как переводе πρόνοια говорит и А. Д. Вейсман, также как и Liddle&Scott. «Божественную» семантику данное слово имеет уже в античности: прозвище богини Афины Ἁθηνᾶ Πρόνοια (Athena Рronoia, также Pronaia[42]).

В славянских переводах с греческого πρόνοια (pronoia) переводится как «промыслъ», по И. Срезневскому, и в свою очередь этот автор переводит «промыслъ» на современный (конец XIX в.) русский язык как мысль, забота, попечение, предначертание, провидение. «Промысленникъ» у И. Срезневского переводится как попечитель, заботник, заступник. Современный словарь древнерусского языка также возводит промышление к πρόνοια (pronoia), и в первую очередь отсылает нас также к Божественному Промыслу, Провидению, затем дает «промысел, стремление», также «промышление о чьих-либо интересах, забота, попечение». При этом «промышление» в славянских переводах также «включает» в себя остальные виды заботы об образовании детей. Так, слова, переводимые на современный русский как «руководитель, попечитель и наставник» (In illud: Vidua eligatur, PG 51, 327; Собрание поучений, С. 334 — в переводе ПСТ 3,1,337: «предстатель, попечитель и начальник»), переданы в славянском тексте Златоструя как одно — промысленник[43].

Προνοία (pronoia) оказывается в христианстве тем долгом, который возложен на человека по отношению к его семье: εἰ δέ τις τῶν ἰδίων καὶ μάλιστα οἰκείων οὐ προνοεῖ τὴν πίστιν ἤρνηται καὶ ἔστιν ἀπίστου χείρων (Если же кто о своих и особенно о домашних не печется, тот отрекся от веры и хуже неверного. См.: 1 Тим 5: 8), и здесь также славянский перевод дает нам слово «промышляет»[44].

Златоуст обращается к этому понятию таким образом: «Если с нас потребуется отчет в промышлении об остальных... то насколько более в промышлении о своих детях / Εἰ γὰρ τῆς τῶν ἄλλων προνοίας ἀπαιτούμεθα τὰς εὐθύνας?» (In illud: Vidua eligatur, PG 51, 327; ПСТ 3, 1, 337). И затем святитель указывает, каким образом обеспечивается это промышление отца о детях — отец-промысленник поставлен к ребенку «учителем, руководителем, попечителем и начальником» (Там же). Πρόνοια (pronoia) и здесь, и в других случаях связывается у святого пастыря с учительством[45], то есть показана именно как педагогическая задача. Это слово появляется в ключевых местах «педагогических» проповедей как подведение итогов сказанного об образовании ребенка. Пересказывая апостольскую заповедь о воспитании детей, Златоуст говорит: «Все у нас должно быть второстепенным по сравнению с промышлением о детях (τῆς προνοίας τῶν παίδων (tes pronoias ton paidon)) в образовании (παιδείᾳ, paideia) и учении Господнем (καὶ τοῦ ἐν καὶ νουθεσίᾳ Κυρίου αὐτὰ)» (In epistulam ad Ephesios XXI PG 62, 151). В русском переводе XIX в. (ПСТ 11, 1, 186) данное место выглядит так: «Все у нас должно быть второстепенным по сравнению с заботой о детях (τῆς προνοίας τῶν παίδων/ tes pronoias ton paidon) и с тем, чтобы воспитывать их в наказании и учении Господни», в переводе Львовского братства, в данном случае, на наш взгляд, более точно: «Вся въ насъ въ вторемъ да полагаема бываютъ, от промысла детей, и от еже въ наказаниии и учении...» («О воспитании чад», лист 25)). Πρόνοια (pronoia) как «перевод» всей заповеди апостола о «воспитании в образовании и учении Господни» (Еф 6: 4) встречается у Златоуста неоднократно (кроме упомянутого случая см. также In illud: Vidua eligatur, PG 51, 329; ПСТ 3, 1, 339). Такой «перевод» воспитания в промышление отражается в славянских пересказах его педагогических творений[46]. Заканчивая беседу, истолковывающую эту заповедь апостола, святитель снова предлагает именно Πρόνοια (pronoia), «промышление», а не «воспитание», как задачу, поставленную перед родителями: «Итак, позаботимся о женах, будем особенно предусмотрительны в отношении к детям (τῶν παίδων πρόνοιαν, ton paidon pronoian), домашним и к себе самим[47]...» (In epistulam ad Ephesios XXI, PG 62,154; ПСТ 11,1,190; в переводе Львовского братства 1609 года: «Темже многый да творимъ о детехъ промысл...»). Русский перевод XIX в. в разных случаях дается разный, хотя предмет речи Златоуста один и тот же. Если в предыдущем случае πρόνοια (pronoia) переведена как «забота», то здесь мы видим «предусмотрительность», а выше (ПСТ 3, 1, 337 и 339) мы видели перевод «промышление». «Промышление» включает в себя «заботу», но забота может быть «просто заботой», просто тем, что ребенок не брошен. Златоуст же говорит об особой заботе, о первостепенном деле всей жизни отца, включающем в себя «образование и упорядочивание» детей, связанном со «спасением души» ребенка[48]. Поэтому, на наш взгляд, слово «промышление» (использованное в более древних переводах на русский/церковно-славянский) может быть более точным переводом Πρόνοια (pronoia) в «педагогических» текстах святителя, чем «забота» или «предусмотрительность».

Перевод πρόνοια (pronoia) как «промышление» важен также, на наш взгляд, и как отсылка в современном русском языке к теме Божественного Промысла, к теме, которая «включается» и самим Златоустом в понятие πρόνοια. Так, в этих же Беседах на послание к Ефесянам, в главе, предшествующей «педагогическим» и «семейным» беседам, Златоуст говорит о πρόνοια (pronoia) применительно к Богу[49]. Бог, по словам самого пастыря, «промышляет и печется о нас» — προνοῶν ὑμῶν καὶ κηδόμενος (In Matthaeum, IX, PG 57, 179; ПСТ 7, 1, 93). Святитель здесь по отношению к Божественной заботе употребляет те же слова, что и по отношению к отцовской (см. также и в других местах — In Matthaeum XXI PG 57, 301, line 43). Но современный русский перевод то, что относится к Богу, называет промыслом, а то же самое слово, но отнесенное Златоустом к отцу, переводит как забота, и только изредка — промысл. При этом в подавляющем большинстве случаев (по TLG Word Index) πρόνοια(pronoia) отнесена Златоустом все-таки именно к божественному Промыслу о человеке, само понятие — к определенному философско-богословскому контексту; и поэтому употребление им πρόνοια(pronoia) в педагогическом контексте заслуживает, на наш взгляд, особенного внимания к данному слову. Отметим, что русское «Промысл» или «Промысленник» не всегда является переводом производных от πρόνοια (pronoia), но также может быть переводом производных от προφηάζω (profeazo) пророчество (например, см. In Matthaeum PG 57, 179. Line 15).

Именование божественного участия в жизни человека Промыслом (Πρόνοια) прочно закреплено в христианском вероучении. Иоанн Дамаскин в первой половине VIII в. в самом авторитетном на христианском Востоке опыте систематического изложения догматов Церкви — в труде «Точное изложение православной веры» — отдельную главу называет Περὶ προνοίας (peri pronoias) — о Промысле: «промысел есть происходящее со стороны Бога попечение по отношению к сущим» (Πρόνοια τοίνυν ἐστὶν ἐκ θεοῦ εἰς τὰ ὄντα γινομένη ἐπιμέλεια)[50]. Одно из свойств Бога как Промысленника — образование-пайдейа: «промышляет же Бог о твари... благодетельствует и образовывает... (Προνοεῖ δὲ ὁ θεὸς πάσης τῆς κτίσεως καὶ διὰ πάσης τῆς κτίσεως εὐεργετῶν καὶ παιδεύων»[51]. TLG Word Index: πρόνοια у Златоуста встречается 93 раза (из 1475 найденных случаев употребления другими авторами); προνοίᾳ — 47 из 1483.

Итак, понятие πρόνοια (pronoia) является одним из ключевых понятий в педагогике Иоанна Златоуста. В творениях данного автора оно занимает не менее важную роль, чем слова, переводимые как «образование», «воспитание» и «обучение». На русский язык это слово в изданных творениях святителя переводится в разных случаях по-разному. Мы находим нужным остановиться на одном из этих вариантов — на слове «промышление». Именно это слово имеет соответствующую греческому оригиналу семантику, сможет выделить обозначаемое им понятие на фоне других используемых педагогических терминов. В современной отечественной терминологии лишь частично могут соответствовать Πρόνοια (pronoia) такие формулы, как «управление образованием», «организация целостного педагогического процесса»[52], однако такие категории не подразумевают того «отеческого» или «божественного» отношения, подчеркнуто личного и заинтересованного отношения этого «организатора» к «ученику», какое мы находим в рассматриваемом греческом понятии. Некие аналогичные категории «промышления» идеи мы находим в «Истории русской педагогии» П. Ф. Каптерева[53]. Самое близкое к «промышлению» по значению слово, употребляемое в русском языке в педагогическом контексте, — это «попечение», с помощью которого также переводят πρόνοια. В дореволюционной России, когда и осуществлялись переводы творений Иоанна Златоуста, «попечение» имело важное значение именно в образовании детей[54]. В современной педагогике это понятие, а в данном случае важнее семантика этого понятия, также не используется, появляясь лишь в области «опеки и попечительства», специфических педагогических проблем социальной работы. Мы останавливаемся на переводе «промышление»[55].

Необходимо оговорить, что различение в наследии Златоуста воспитания, светского и религиозного обучения детей условно, речь идет о едином целостном процессе образования-воспитания ребенка.

Источник: Вестник Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета. Серия 4: Педагогика. Психология. – 2012. – №. 27.