В сегодняшнем мире общественное благо оказалось неразрывно связанным с понятием «прогресс». Прогресс стал непререкаемым благом и, более того, предметом веры и надежды современного человека, противопоставив себя Новозаветному Откровению. Слово Божие говорит нам о «преображении» и «обновлении» мира и человека. При этом подчеркивается, что «если внешний наш человек и тлеет, то внутренний со дня на день обновляется» (2 Кор. 4:16). Более того, Апостол предупреждает: «не сообразуйтесь с веком сим, но преобразуйтесь обновлением ума вашего»  (Рим. 12:2). Само же обновление человека совершается Святым Духом (Тит. 3:5). Таким образом, преображение мира в христианстве начинается с обновления человека в Духе Святом.

Идея о том, что человечество развивается по пути прогресса, появляется в эпоху Просвещения. Первым, кто изложил последовательную теорию прогресса, был аббат Сен-Пьер. Он сделал это в своей книге «Замечания о непрерывном прогрессе всеобщего разума» (1737). Аббат был убежденным пацифистом и одним из виднейших поборников утопической идеи «вечного мира». Великая Французская революция пацифизмом не отличалась, но именно она окончательно канонизировала понятие прогресса. Известный просветитель маркиз де Кондорсе́ в своей основной работе о бесконечном совершенствовании рода человеческого «Эскиз исторической картины прогресса человеческого разума» (1794) увековечил всемирное торжество прогресса. Прогресс разума, с его точки зрения, предполагал отказ от христианского представления о необходимости борьбы с ветхим человеком в себе: понять уже значило победить.

Любопытно заметить, что как Гегель, так и сильно повлиявший на него Иоганн Во́льфганг фон Гёте считали олицетворением такого прогресса истории не кого-нибудь, а самого Наполеона Бонапарта[i], который считал себя верным продолжателем дела Французской революции 1789 года, идеи которой он на штыках своих солдат нес народам Европы.

Но, как очень верно подметил Иван Сергеевич Аксаков, «прогресс, отрицающий Бога и Христа, в конце концов становится регрессом; цивилизация завершается одичанием; свобода – деспотизмом и рабством. Совлекши с себя образ Божий, человек неминуемо совлечет… с себя и образ человеческий и возревнует об образе зверином»[ii].

Не иначе как «трагедией нравственности» называл Гегель взаимную связь прогресса с унижением человеческого достоинства. Как никакое другое направление прогресса, пишет проф. Силуянова И.В., «новейшие биомедицинские технологии обнажают связь между достижениями биомедицины и падением ценности человеческой жизни»[iii].

* * *

Прогресс в области биомедицинских технологий к концу ХХ века достиг той ступени развития, которая позволяет уже не только оказывать врачебную помощь в преодолении болезней и облегчении страданий, но и непосредственно управлять самой жизнью человека от ее начала и до ее завершения. Пренатальная диагностика дает возможность прогнозировать качественные параметры будущей жизни, а генная терапия и транссексуальная хирургия – изменять эти параметры. Репродуктивные технологии позволяют «давать» жизнь не только в тех случаях, где естественным путем она возникнуть не может, но и теми способами, которые человеку, как биологическому виду, не присущи.

Когда в 2010 году Нобелевская премия в области физиологии и медицины была присуждена Роберту Эдвардсу за разработку технологии экстракорпорального оплодотворения (ЭКО), Римская Католическая Церковь немедленно выступила с публичным осуждением этого решения Нобелевского комитета.

Такая позиция Ватикана обусловлена тем, что для богословия Католической Церкви ключевым вопросом этики современных вспомогательных репродуктивных технологий является вопрос о статусе эмбриона человека. Официальные документы Ватикана, исходящие из Папского Совета по вопросам семьи (Pontifical Council for the Family) или Папского Совета по вопросам жизни (Pontifical Council for Life), категорически утверждают, что с момента своего зачатия при оплодотворении яйцеклетки – естественного, искусственного или при клонировании, – человеческий эмбрион, даже если он состоит из одной оплодотворенной яйцеклетки, зиготы, обладает тем же самым человеческим достоинством, что и любая другая человеческая личность.

В силу того факта, что современные вспомогательные репродуктивные технологии сопряжены с производством избыточного количества человеческих эмбрионов, подавляющее большинство из которых затем по тем или иным причинам подвергается разрушению. Римская Католическая Церковь считает этически неприемлемыми разнообразные методы оплодотворения in vitro, клонирование и тому подобные репродуктивные технологии, связанные с производством и гибелью человеческих эмбрионов.

Такая точка зрения отображена и в Основах социальной концепции Русской Православной Церкви: «Нравственно недопустимыми с православной точки зрения являются также все разновидности экстракорпорального (внетелесного) оплодотворения, предполагающие заготовление, консервацию и намеренное разрушение «избыточных» эмбрионов. Именно на признании человеческого достоинства даже за эмбрионом основана моральная оценка аборта, осуждаемого Церковью»[iv].

Священный Синод Элладской Православной Церкви на тех же основаниях в специальном заявлении «Клонирование клеток эмбриона» категорически осуждает проведение экспериментов, предусматривающих разрушение эмбрионов. «Точка зрения, согласно которой человеческая личность начинает формироваться на 14-й день после зачатия, не может оправдать британских ученых. Это субъективное и произвольное решение схоластического рода, не основанное на научных данных. Церковь и христианская совесть с самого момента зачатия признают человека личностью, наделенной вечной и бессмертной участью. ...Улучшение жизни других людей не может основываться на разрушении миллионов человеческих существ на эмбриональной стадии развития»[v].

«В Хельсинской декларации Всемирной медицинской ассоциации говорится: “Интересы и благо отдельного человека должны превалировать над интересами общества и науки”. Но как применить это к исследованиям на эмбрионах человека, когда статус эмбриона не определен?»[vi] – справедливо замечает академик Курило Л.Ф.

Действительно, при всем многообразии вопросов, возникающих при рассмотрении вспомогательных репродуктивных технологий, главным вопросом как для научного мировоззрения, так и для традиционного христианского является вопрос о статусе человеческого эмбриона. Кто – он? Или что – он? Ранний эмбрион, состоящий из бластомеров – недифференцированных клеток, обладающих свойством тотипотентности, – это начало жизни, или же начало жизни конкретного человека с его уникальной личностью? На каком этапе развития эмбриона можно квалифицировать его как человека, обладающего определенными правами и прежде всего правом на жизнь?

«Большая часть среди участвующих в обсуждении этой проблемы специалистов, – резюмирует академик Курило Л.Ф., – учитывая невозможность в настоящее время решить вопрос о статусе эмбриона человека и невозможность остановить использование вспомогательных репродуктивных технологий... придерживаются умеренной позиции. Согласно последней, в основе начала жизни лежит природа последовательных биологических процессов, и защита эмбриона человека соотносительна степени его развития»[vii].

Действительно, если человек сводится к своей природе, то тогда именно ее состояние и будет определять статус человека. Если же человек не сводим к своей природе, а является субъектом, проявляющим себя в энергиях посредством своей природы, тогда мы уже в первой оплодотворенной клетке необходимо вынуждены видеть не новую комбинацию из 46 хромосом, возникшую в результате слияния двух гамет, а того, кто из небытия творческим Словом Божиим вызван к бытию своим неповторимым уникальным образом.

* * *

Наш опыт со всей очевидностью свидетельствует нам, что человек есть одновременно и субъект и объект – и личность и природа. Но одновременно мы склонны воспринимать нашу личность как часть нашей природы, как правило, связанной с нашей душевной или умственно-телесной деятельностью. Но если это так, тогда мы должны будем признать, что личность человека детерминирована его биохимической конституцией, той наследственностью, которую каждый из нас получает от самой первой клетки нашего тела, зиготы, несущей в диплоидном наборе хромосом все наследственные признаки обоих родительских организмов, выработавших мужскую и женскую гаметы.

Но ведь человек изначально сотворен по образу Триипостасного Бога, каковой прежде всего изобразился в личностном образе его бытия. И такая сообразность человека Богу подразумевает, что «человеческая личность – не часть существа человеческого, подобно тому, как Лица Пресвятой Троицы – не часть существа Божественного»[viii].

Таким образом, человек как целое не сводим к своей природе, а его личность, по «определению» В.Н. Лосского, «есть несводимость человека к природе». Владимир Николаевич подчеркивает, что наша личность есть «именно несводимость, а не «нечто несводимое» или «нечто такое, что заставляет человека быть к своей природе несводимым», потому что не может быть здесь речи о чем-то отличном, об «иной природе», но только о ком-то, кто отличен от собственной своей природы, о ком-то, кто, содержа в себе свою природу, природу превосходит, кто этим превосходством дает существование ей как природе человеческой и, тем не менее, не существует сам по себе, вне своей природы»[ix].

Однако утверждая человеческое достоинство за эмбрионом, мы этим еще ничего не говорим об отношении с точки зрения христианской антропологии к самому факту «конструирования» и «давания» жизни вне отношений благословленного Богом супружеского соединения любви в «плоть едину» (Быт. 2:24). Ведь до недавнего времени лечение болезней подразумевало оказание помощи или устранение препятствий для протекания естественных процессов в человеческом организме. Современные же вспомогательные репродуктивные технологии (ВРТ) фактически подменяют естественные процессы деторождения различными технологиями и сопряжены с различными манипуляциями в отношении будущей человеческой жизни.

Возникает вопрос о приемлемости таких способов «давания» жизни самих по себе, вне связи с уничтожением «избыточных» эмбрионов. Всё существующее многообразие способов «конструирования» и «давания» жизни находится в пределах благословения Божия: «плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю» (Быт. 1:28), или же является очередным изобретением богоборческого духа?

* * *

Уже сегодня ВРТ ставят перед нами целый ряд богословских, социальных и этических вопросов:

Во-первых, не станут ли ВРТ своеобразным детонатором к развитию в современном обществе тенденции к «асексуальному размножению» и, как следствие, к принципиальному изменению традиционных  форм семейно-брачных отношений?

Слепая вера в прогресс, «отрицающий Бога и Христа», под знаменем другой, в кавычках «великой», только уже русской революции привела к тому, что в 20-х годах в советском  обществе была поставлена задача по реализации «права иметь ребенка неполовым путем». На VI съезде Всесоюзного общества гинекологов и акушеров в Ташкенте в 1925 году доктор А. Шорохова в своем докладе сообщала и описывала более восьмидесяти проведенных ею операций по искусственному оплодотворению.

При этом она рассматривала искусственное оплодотворение не иначе, как реализацию права женщины на «нежелание сходиться с мужчиной» и «право иметь ребенка неполовым путем». И уже тогда поставила вопрос, который сегодня снова стал актуальным в рамках либеральной идеологии: «Есть ли основания отказывать в искусственном оплодотворении женщинам, желающим иметь ребенка неполовым путем»[x]?

Сегодня мы становимся свидетелями того, как к ВРТ прибегают уже не только семейные пары, страдающие недугом бесплодия, но и те, кто, будучи здрав, отвергает естественные, богоданные пути деторождения. Некоторые из них, будучи медийными персонами, такие как, например, Филипп Киркоров или сэр Элтон Джон, своим выбором асексуального способа деторождения формируют определенный стиль поведения в секулярном обществе.

* * *

Другим вопросом, который возникает в связи с широким внедрением в жизнь современных достижений в области биомедицинских технологий, является вопрос о косвенной поддержке вспомогательными репродуктивными технологиями (ВРТ) однополых союзов.

Существует два вида гомосексуализма – активный (врожденный или «истинный») и пассивный (приобретенный, «средовой» или «культоральный»). Активный гомосексуализм, составляющий «стержневую группу», присущ, по различным оценкам, от 0,8 до 1,6% населения в зависимости от пола и региона проживания[xi].

Степень же распространения гомосексуализма, т.е. рост показателей «приобретенных» гомосексуальных отклонений, на порядок выше показателей стержневой группы и напрямую зависит от культурных влияний, к которым относятся либеральные этико-правовые установки общества, «мода на определенный тип поведения в обществе» и негативизм по отношению к традиционной религиозной морали. Например, согласно статистическим данным за 2006 год в первых пяти по наибольшей численности лесбиянок, гомосексуалов и бисексуалов городах США их процентное отношение к общему числу горожан составляло от 12,3% в Бостоне до 15,4% в Сан-Франциско[xii].

Очевидно, что «стержневая группа» гомосексуалов, если она никак не ограничена ни юридически, ни морально, представляет собой постоянный фактор прогрессирующего роста «приобретенного гомосексуализма» в обществе. Также не менее очевидно, что ВРТ, такие как искусственная инсеминация донорским семенем, экстракорпоральное оплодотворение, клонирование и суррогатное материнство, выступают в роли «технологической» поддержки однополых союзов, т.к. они устраняют рациональный аргумент против гомосексуализма, который заключается в нарушении ритмов рождаемости и угрозе невоспроизводства человечества. Возможность продолжения рода в однополых союзах с помощью ВРТ означает окончательную легализацию этой искаженной формы семейно-брачных отношений.

Несколько примеров из жизни:

«Британские гомосексуальные пары… теперь могут рассчитывать на бесплатное ЭКО от государства, сообщает «The Telegraph». Эти правила были прописаны в новых директивах Национального института здравоохранения и клинического совершенства. Согласно статистике, число лесбийских пар, проходящих ЭКО, увеличилось с 178 в 2007 году до 417 в 2010»[xiii].

«Сэр Элтон Джон и его партнер Дэвид Ферниш в 2011 году стали номинантами на британскую награду «Лучший папа года». Как сообщает «Lenta.ru» со ссылкой на «ContactMusic», они стали первой парой нетрадиционной сексуальной ориентации, включенной в шорт-лист премии. 62-летний Джон и 48-летний Ферниш стали родителями в декабре 2010 года. Их сын родился в Калифорнии от суррогатной матери, имя которой держится в секрете»[xiv].  

* * *

Еще одним вопросом, который возникает в связи с прогрессом в области ВРТ и их широким внедрением в жизнь общества, является вопрос о нравственных и психологических проблемах, возникающих в связи с воспитанием и личностным становлением детей в семьях с престарелыми родителями, неполных семьях и в однополых сожительствах.

Например, в 2010 году «64-летняя жительница Швейцарии стала старейшей матерью в стране благодаря процедуре экстракорпорального оплодотворения, проведенной в российской клинике, сообщает швейцарская газета «Tages anzeiger». Она была вынуждена обратиться к российским специалистам, поскольку швейцарские законы запрещают проводить ЭКО столь пожилым пациенткам по причине того... что пожилая мать может через некоторое время оказаться не в состоянии заботиться о малолетнем ребенке»[xv].

Другая группа этических вопросов связана с рождением с помощью ВРТ так называемых «детей загробного мира», когда дети рождаются от криоконсервированного семени умершего супруга или оплодотворенных эмбрионов мертвых родителей[xvi].

В 2009 году «британка отстояла право забеременеть от семени, полученного у ее мужа через несколько часов после смерти во время операции. Это был первый судебный процесс подобного рода в Великобритании»[xvii].

В 2010 году «в США появился на свет ребенок, зачатый в пробирке 20 лет назад, пишет Daily Mail. Эмбрион, созданный в 1990 году, был перенесен в материнскую утробу 42-летней американки»[xviii].

«Жительница Израиля родила ребенка, который был зачат 18 годами ранее. 41-летняя женщина перенесла несколько неудачных попыток искусственного оплодотворения. В результате она решила воспользоваться яйцеклеткой собственной матери. Донорская яйцеклетка была оплодотворена еще в 1993 году и сохранена методом криоконсервации. Таким образом, новорожденная девочка может считаться не только дочерью, но и сестрой своей матери»[xix].

Налицо конфликт либеральной идеологии с ее высшими ценностями «прав и свобод» между правом иметь ребенка с помощью ВРТ и правом ребенка родиться и расти в полноценной родной семье с двумя разнополыми родителями соответствующего родительским обязанностям возраста.

В частности, детский возрастной психолог Наталья Суворова, комментируя новость о том, что британское правительство собирается обеспечить гомосексуальные пары бесплатным ЭКО, пишет:

«Как правило, гомосексуальным отношениям свойственна нестабильность (смена партнера раз в 2-3 года). В таких семьях, по данным ученых, продолжительность жизни партнеров на 8-20 лет меньше. Журнал «Консультативная и клиническая психология» приводит данные: 75% взрослых в этих семьях испытывают психологические трудности (затяжную депрессию, отчаяние), 21% думал о самоубийстве.

В семьях геев число случаев бытового насилия в два раза выше, чем у гетеросексуальных партнеров. Потом дети нередко втягиваются в гомосексуальные отношения (12% детей лесбийских пар приняли однополые отношения, 8% детей из семей геев стали придерживаться нетрадиционной ориентации).

Журнал «Подростковый возраст» опубликовал сведения, что 29% детей, выросших в однополых семьях, став совершеннолетними, признались, что подвергались сексуальным приставаниям родителя-гомосексуала»[xx]…

* * *

Далее в связи со всем вышесказанным возникает другой вопрос: какие социальные и культурологические изменения в обществе могут возникнуть в результате структурных изменений всей совокупности семейно-брачных и родственных отношений?

В Основах социальной концепции РПЦ ярко подмечена особенность нашего времени, которая заключается в том, что «в мире постепенно вырабатывается отношение к человеческой жизни как к продукту, который можно выбирать согласно собственным склонностям и которым можно распоряжаться наравне с материальными ценностями»[xxi].

Краткий пример из области применения ВРТ:

Одна из лондонских клиник по лечению бесплодия «Bridge Centre» совместно с Институтом генетики и экстракорпорального оплодотворения решила прорекламировать свои услуги путем розыгрыша донорской яйцеклетки в лотерею, сообщает PhysOrg[xxii].

Ребенок больше не является даром Божиим, а становится вещью, полученной техническим способом и приобретенной за деньги. Этот факт в своей эволюции приводит к тому, что, как верно подметили наши западные коллеги из Папского совета по делам семьи, «ребенок больше не получается естественным образом, но “изготавливается на заказ” в мельчайших деталях. Таким образом, метод ЭКО сопровождается тем, что называют обычной евгеникой»[xxiii], что можно проиллюстрировать следующим примером из жизни:

«Японские ученые предложили повысить качество яйцеклеток пожилых пациенток, проходящих экстракорпоральное оплодотворение путем слияния их с яйцеклетками более молодых женщин. В ходе эксперимента исследователям удалось получить несколько эмбрионов, в создании которых использовались донорские материалы трех человек: двух женщин-доноров яйцеклетки и мужчины – донора семени.

Низкая вероятность успешного оплодотворения яйцеклеток пожилых пациенток во многом обусловлена изменениями в цитоплазме, которые не затрагивают ядра клеток. Ученые попробовали решить эту проблему путем переноса ядра яйцеклеток пожилых женщин в цитоплазму яйцеклеток, предоставленных более молодыми женщинами-донорами. Полученная таким образом гибридная половая клетка будет нести (по большей части) наследственный материал первой женщины.

Сотрудники Госпиталя Святой Матери в Китакиуши (Kitakyushu) провели такую манипуляцию с 35 яйцеклетками. После их оплодотворения 7 клеток прошли первые этапы деления и развились до стадии бластоцист. На этом эксперимент был остановлен, поскольку его продолжение (на сегодняшний день) противоречит действующим правилам»[xxiv].

«Мы видим, что такое зачатие служит лишь удовлетворению желаний взрослых, отодвигая право ребенка на второй план»[xxv]. Желание родителей иметь ребенка методом ЭКО приводит к тому, что их ребенок становится предметом купли-продажи. Более того, ребенок зачинается и рождается в результате действий лиц, которые не являются его генетическими родителями, такими как целый ряд медицинских работников, которые первоначально производят взятие и отбор мужских и женских гамет, затем производят искусственное оплодотворение in vitro, потом выращивают эмбрионы в инкубаторе, затем отбирают лучшие из них и подсаживают генетической или суррогатной матери, которая уже вынашивает и рождает ребенка будущим родителям. Однако на каком основании мы отбираем у ребенка «право быть зачатым и произведенным на свет в браке и в результате брака»[xxvi]. ВРТ нарушают права ребенка и лишают его сыновних и дочерних отношений с родителями с самого момента его зачатия.

* * *

Другой вопрос, уже богословского характера, который возникает в связи с применением ВРТ обычными семейными парами, страдающими бесплодием – это вопрос о существенности межличностных отношений в действительном акте супружеского соединения при зачатии ребенка, потому как вспомогательные репродуктивные технологии подразумевают подмену диалогической формы межличностного общения двух человеческих ипостасей в единстве их телесного соединения различными технологиями и техническими средствами.

Этот вопрос достаточно сложен для рассмотрения и обоснования по той причине, что современная наука хотя и много знает о физических аспектах зачатия, но ничего не может нам сказать о метафизике зачатия. Поэтому здесь прежде всего надо сказать, что человек сотворенный сотворен по образу Триипостасного Бога, Который не только личен, но есть Троица личностных Ипостасей.

«Сотворим человека по образу Нашему, по подобию Нашему» (Быт. 1:26) . Уже в этом триалоге мы видим то кардинальное отличие образа бытия человека от бытия тех, которые созданы повелением Божиим: «Да произведет земля душу живую по роду ее, скотов, и гадов, и зверей земных по роду их» (Быт. 1:24).Началом человека является не его природа, он не «создан», как иные твари, «по роду земли» и образ бытия его не ограничивается пределами «рода его», но он прежде всего «сотворен» и со-творен в Триипостасном Совете не как природа, а как личность, образом бытия которой является тот Совет Трех, Который определил ему быть. Поэтому бытописатель еще прежде повествования о сотворении жены, подчеркивает: «мужчину и женщину сотворил их» (Быт. 1:27).

Триипостасный образ бытия Бога подразумевает неизреченное кенотическое совершенство общения любви Трех Божественных Личностей. Не относящееся ни к кому никак бытие не может быть личностным. Личность обнаруживает и проявляет себя в личностном отношении. При этом нельзя забывать, что «Троица есть не результат процесса, а первичная данность»[xxvii]. Становление же тварной личности человека в познании себя происходит в результате живых субъект-субъектных отношений со своим Творцом и другими личностями. Поэтому и сказано: «не хорошо быть человеку одному» (Быт. 2:18).

«Одному» же – потому что Адам не имел возможности общения с равной ему по тварному статусу личностью, в которой мог бы узнавать и познавать себя и свою тварную относительность. Поэтому Бог, по образу ипостасного рождения Сына и изведения Духа, творит в природе Адама иную личность, иное ипостасное бытие, взятое от него, но не рожденное, а сотворенное подобно ему, пребывая в личностном общении с которым он мог бы не только узнавать и познавать себя, но и все творение, ипостасью которого теперь был не только он, но и она, взятая от него, но приведенная в бытие общим для них Творцом.

Но «личность, этот образ Божий в человеке, – по слову В.Н. Лосского, – подразумевает свободу человека по отношению к своей природе»[xxviii]. Это не значит, что человек, не свободный по отношению к принуждению собственной природы, не имеет личности, но это значит, что такой человек осуществляет свое бытие как часть природы. Его личность сведена к его природе, к его виду и роду, и он, являясь одной из его частей, осуществляет себя как индивидуум, который разделяет природу, к которой принадлежит, с другими индивидуумами, неизбежно противопоставляя себя им. Индивидуализм есть не что иное, как ниспадение с личностного образа бытия в природу.

При этом понятно, что «сами по себе личности не могут избежать этого падения в природу. Они должны получить помощь от личного, то есть Троичного способа существования, принадлежащего трансцендентной реальности – Богу. Только Пресвятая Троица обеспечивает наше существование как личностей»[xxix]. Таким образом, вне отношений единства любви с Триипостасным Источником и Основанием нашего личностного бытия человек ниспадает в «ипостась биологического существования»[xxx]. «Механизм» такого ниспадения внутрь своей тварности весьма подробно представлен у В.Н. Лосского в его «Догматическом богословии»:

«Оторвавшись от Бога, природа человека становится неестественной, противоестественной. Внезапно опрокинутый ум человека вместо того, чтобы отражать вечность, отображает в себе бесформенную материю: первозданная иерархия в человеке, ранее открытом для благодати и изливавшем ее в мир, – перевернута. Дух должен был жить Богом, душа – духом, тело – душой. Но дух начинает паразитировать на душе... Душа, в свою очередь, становится паразитом тела – поднимаются страсти. И, наконец, тело становится паразитом земной вселенной, убивает, чтобы питаться, и так обретает смерть»[xxxi].

И вот в таком перевернутом состоянии образ Триипостасного Бога в первых людях трансформируется в первую семью, в которой Адам и Ева, сотворенные по образу и по подобию Божию (Быт. 1:27; 5:1), рождают сына уже «по подобию своему, по образу своему» (Быт.5:3). Но образ личностного бытия в человеке до конца уничтожен быть не может. Диалогичность, лежащая в его онтологической основе, не может быть утрачена в результате разрыва личностных отношений любви с Первообразом.

После того как человек, отвергнув Бога, пал в «паразитарный», по слову В.Н. Лосского, образ жизни, любовь, как способ личностного осуществления свободы бытия, утратив кенотическое свойство жертвенности, превратилась в ненасытную жажду обладать и потреблять. А посему, как душевное, – в высших проявлениях любви, – так и плотское желание обладать красотой и добротой другого не может дать начало никакой иной жизни, кроме как душевной или плотской. Потому как мы рождаем не тело маленького человека, а того, кто живет через свое тело, как личность – личностным, диалогичным образом, – начало которой положено в уникальном диалоге отношений двух, которые сообщают третьему не только цвет своей кожи, глаз и волос, но и направленность будущей личности, которая, будучи в своей онтологической основе диалогичной, не может не иметь в процессе своего раскрытия адресата или цели.

Мы можем видеть пример такой личностной, диалогичной направленности отношения любви Сына Божия к Отцу в самом первом стихе Евангелия от Иоанна, когда Евангелист говорит: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог» (Иоан.1:1). В греческом тексте выражение, которое на русский перевели «у Бога», гласит «προς τον θεον», где «προς»с винительным падежом предполагает в переносном значении стремление одного лица к другому; иначе говоря, то единение, которое оно выражает, есть единение любви[xxxii]. Из чего следует, что Сын существует в личностном отношении любви, направленной к Богу-Отцу, не Сам по Себе и не для Себя.

Но несмотря на то, что человек, отвергнув завет любви с Творцом себя, утратил тот аспект образа Божия, который присущ «вышним» (Иоан. 8:23), вследствие чего ниспал в «ипостась биологического существования»; другой аспект образа Триипостасного Творца личностного бытия остался присущ, как сам образ бытия, и «нижним» (Иоан. 8:23). Диалогичность личности, сотворенной по личностному образу бытия Святой Троицы, как здесь уже говорилось, не может быть утрачена, но грех нарушает ее благую для человека ориентацию на истинный Источник жизни. И как бы глубоко человек не пал в свою природу, сам факт разделения единого человека на два различных образа ипостасного бытия, мужчины и женщины, является залогом сохранения личностного, диалогичного образа бытия.

«Различие между мужчиной и женщиной является существенным элементом конституции человеческих существ, сотворенных по образу Божию»[xxxiii]. Можно сказать, что человек существует только как мужчина или женщина. «Половая принадлежность личности не является культурной или социальной составляющей. Она относится к особому способу проявления образа Божия»[xxxiv].

Участники Международной богословской комиссии на тему «Человек, сотворенный по образу Божию», проходившей в Риме с 2000 по 2002 г., в итоговом документе отметили, что «...брак представляет собой возвышенную форму межличностного общения и одну из лучших аналогий Троичной жизни. Когда мужчина и женщина объединяют свои тела и личности в отношениях полной открытости и самоотдачи, они образуют новый образ Божий. Их соединение в «плоть едину» не соответствует просто биологической необходимости, но, по замыслу Творца, приводит их к участию в блаженстве бытия по Его образу. Христианская традиция говорит о браке, как о возвышенном пути святости»[xxxv]. «Личности, сотворенные по образу Божию, являются телесными существами, чья принадлежность к мужскому или женскому полу определяет для них особый способ единения друг с другом. ...Брачное значение тел находит свою реализацию в человеческой интимности и любви, которые отражают единство Святой Троицы, Чья взаимная любовь излилась в творении и искуплении»[xxxvi].

Поэтому даже плотское желание обладать красотой и добротой другого в его межличностном свободном и честном проявлении и осуществлении во взаимной самоотдаче не может не порождать тепло любви от присутствия «вечного Ты»[xxxvii], которое, по слову Мартина Бубера, «определяет взаимность, возникающую вновь и вновь, такую, какая может быть только между личностями»[xxxviii] и будет положена вместе с Я и Ты супругов в начало бытия новой личности.

Но одновременно с этим все вышесказанное о личностном образе бытия человека по Троичному образу принуждает нас признать, что любые вспомогательные репродуктивные технологии, которые не помогают достичь деторождения в действительном акте супружеского соединения, а подменяют его диалогическую форму межличностного общения двух человеческих ипостасей в единстве их телесного соединения различными технологиями и техническими средствами, уже затрагивают саму онтологическую основу будущей личности, которая начинает быть вне личностных отношений любви по образу Триипостасного Творца.

Особенно ярко это может проявляться при возможном клонировании человека. В случае «давания» жизни с помощью клонирования в акте рождения новой личности будут отсутствовать не только личностные отношения любви соединяющихся в «плоть едину», а вместе с ними и Троичный образ Бога, проявляющийся в личностном образе бытия, но и сам материальный носитель мужской ипостаси человеческой природы. Потому что технология клонирования заключается в том, что из гаплоидной яйцеклетки реципиента изымается ядро с 23 хромосомами. Затем из соматической клетки взрослого организма, содержащей в ядре диплоидный набор из 46 хромосом, – мужской или женской, в зависимости от того, чей клон требуется создать, – таким же образом изымается ядро с этим полным набором хромосом и помещается в лишенную ядра яйцеклетку. В результате яйцеклетка будет содержать 46 хромосом клетки взрослого организма и, принужденная к делению с помощью электрического разряда, она, используя закодированную в ДНК информацию, создаст клон донора. Таким образом, при воспроизводстве методом клонирования отсутствует, как уже было сказано, не только диалогическая форма межличностного общения двух человеческих ипостасей в единстве их телесного соединения по образу бытия Триипостасного Творца, но и сам материальный носитель мужской ипостаси природы человека, так как мужские половые клетки не принимают никакого участия при этом способе воспроизводства.

Недавно, 8 октября, Нобелевская премия по медицине за 2012 год была присуждена британцу Джону Гердону (John Gurdon) и японцу Синья Яманака (Shinya Yamanaka). Так вот, именно Джон Гердон является изобретателем методики клонирования с помощью ядерного переноса. В 1960-х он таким способом клонировал лягушек. В 2003 году с помощью его методики другими британцами Яном Вилмутом (Ian Wilmut) и Кейтом Кэмпбеллом (Keith Campbell) в Рослинском институте в Шотландии было впервые успешно клонировано теплокровное животное – овца Долли, – чем был открыт прямой путь к клонированию человека, которое пока еще сдерживается Декларацией ООН о клонировании человека, принятой в 2005 году. Этой Декларацией ООН призывает государства-члены «запретить все формы клонирования людей в такой мере, в какой они несовместимы с человеческим достоинством и защитой человеческой жизни»[xxxix].

* * *

Еще одним, но, как представляется, далеко не последним вопросом, перед которым нас ставит прогресс в области репродуктивных биотехнологий, является вопрос о том, как их перспективное развитие может сказаться уже непосредственно на образе Божием в человеке?

Речь идет о создании химер. «В 2008 году британский парламент снял запрет на создание гибридных эмбрионов человека и животных. Речь идет о гибридах, созданных путем помещения человеческой ДНК в яйцеклетку животного с удаленными хромосомами. Отныне будет разрешено выращивать их в течение 14 дней для забора стволовых клеток.

Выставленный на отдельное голосование запрет на создание «чистых» гибридных эмбрионов, при создании которых «смешивается» генетический материал человеческих и животных половых клеток, был также снят. Но, по словам министра здравоохранения… ни один гибридный эмбрион не может быть имплантирован для вынашивания ни женщине, ни самке животного.

Католическая Церковь назвала создание гибридных эмбрионов «отвратительным», а попытку лечения смертельных болезней с их помощью – «аморальной»[xl].

Российский журнал «Огонек» тут же с революционным оптимизмом отреагировал на эту новость: «Ученые добились получения генетически модифицированных животных. В будущем такие существа станут живыми фабриками по производству лекарств и почти человеческих органов. Следующая задача – трансгенные люди, обладающие совсем иными, но не менее прекрасными качествами»[xli].

Если запрет на имплантирование и вынашивание гибридных эмбрионов будет нарушен, а история человечества склоняет к мысли, что, скорее всего, так и произойдет, то мы столкнемся с осуществлением утопических мечтаний советских ученых в 1920-е годы, которые проводили практические опыты получения «новогибридного человека» путем скрещивания людей с антропоморфными обезьянами. В отчете 1928 года, представленном в Совнарком председателю Комиссии по содействию работе Академии наук СССР т. Н. Горбунову, руководитель этих «исследований» профессор И. Иванов констатировал: «Только в самые последние годы наметилась возможность поставить наши опыты без особо значительных затрат и без опасений встретить запрет со стороны церкви. Серьезным тормозом для постановки этой экспериментальной работы являлись также предрассудки религиозного и морального характера. В дореволюционной России было совершенно невозможно не только что-либо сделать, но и писать в этом направлении»[xlii].

* * *

Таким образом, прогресс, родившийся на волне революционных преобразований во Франции, стал настоящим идолом современного секулярного мировоззрения, подменившим собой прежние христианские цели и ценности Европы. Если христианство предлагает путь внутреннего, духовного преображения человека и мира при содействии благодати Божией, то прогресс, отвергнув Бога – Источника жизни и всех благ, – предлагает человеку самому, путем внешней активности, достигнуть этих благ и вечной жизни. Церковь ни в коем разе не отвергает научное знание, но полагает «абсолютизму эмпирической науки»[xliii] естественные нравственные пределы, «признавая выше человека и внешней природы другой, безусловный, Божественный мир, бесконечно более действительный, богатый, живой, нежели этот мир призрачных поверхностных явлений»[xliv]. Поэтому «пути к деторождению, не согласные с замыслом Творца жизни, Церковь не может считать нравственно оправданными»[xlv].