«Души поющих подвергаются спасительному действию благодати Божией…»[1]

Каждый приходящий в храм в первую очередь обращает свое внимание на пение хора и служение священника. Но каждый по-разному оценивает церковное пение и служение пастыря. В меру своей образованности и молитвенного опыта эта оценка приобретает различную окраску. Можно придать значение мастерству исполнения той или иной стихиры, тропаря, отметить одноголосное пение или выделить из церковного обихода различные авторские произведения. Но ведь можно просто обратить внимание и на образцовое поведение певчих на клиросе. Все это даёт возможность проникнуться духом православного богослужения и приблизиться к Богу как воцерковлённому человеку, так и находящемуся на пути постижения Бога.

Данная статья посвящена деятельности владыки Арсения (Стадницкого), направленной на сохранение ним церковно-певческих традиций в годы управления Псковской и Новгородской епархиями 1903–1913 гг. В основу статьи были положены некоторые документы Государственного архива Российской Федерации. Материал призван осветить церковно-певческую деятельность архипастыря в жизни Русской Православной Церкви в начале XX века и показать исторический ориентир для регентов и псаломщиков в наше время.

Кратко рассмотрим биографию владыки Арсения и обозначим характеристику его личности. Митрополит Арсений, в миру Авксентий Георгиевич Стадницкий, родился 22 января 1862 г. в селе Комарово Бессарабской губернии в семье сельского священника. Будущий архиерей получил образование в Кишинёвской духовной семинарии и Киевской духовной академии, которую окончил со степенью кандидата богословия в 1885 г. После обучения он продолжал свои научные труды и в 1895 г. защитил магистерскую диссертацию по теме «Гавриил Банулеско-Бодони, экзарх Молдо-Влахийский (1808–1812 гг.) и митрополит Кишинёвский (1813–1821 гг.)». В 1904 г. будущий владыка защитил докторскую диссертацию на тему «Исследования и монография по истории Молдавской Церкви», за которую был удостоен степени доктора церковной истории и награждён Румынским королём медалью «Bene Merente» 1-й степени. Российская Академия Наук отметила автора работы большой Уваровской премией. С 1880 г. начинается его педагогическая деятельность в Единецком духовном училище. Церковное пение он начинает преподавать с 1885 г. в Кишинёвской духовной семинарии. 30 декабря 1895 г. Авксентий Георгиевич принял монашеский постриг. На следующий день того же года был рукоположен в иеродиакона, а 1 января 1896 г. в иеромонаха. После этого он становится инспектором Новгородской духовной семинарии, а затем в сане архимандрита её ректором, одновременно являясь настоятелем монастыря святого Антония Римлянина в Новгороде, в котором заложил образцовые певческие традиции. 10 января1897 г. архимандрит Арсений становится инспектором Московской духовной академии и занимает должность ординарного профессора по кафедре Библейской истории. 13 марта1898 г. он назначен ректором Московской духовной академии. Отец Арсений пользовался в академии большим авторитетом. В 1899 г. он был хиротонисан во епископа Волоколамского. В 1903 г. назначен управляющим Псковской и Порховской епархией. Видя низкий уровень подготовки церковных чтецов, певцов и уставщиков он создал в епархии школу псаломщиков, которая впоследствии принесла плоды и стала примером создания таких школ в епархиях РПЦ. 31 января 1907 г. возведён в сан архиепископа. В 1910 г. он назначен архиепископом Новгородским и Старорусским. На Новгородский кафедре владыка серьёзно стал уделять внимание церковному пению и богослужению в целом. Так, в 1911 г. он открывает школу для обучения псаломщиков при своём архиерейском доме, созывает съезды знатоков церковного пения, издаёт музыкальную литературу. Он был и заместителем председателя Всероссийского Поместного собора 1917–1918 гг. С 29 ноября 1917 г. – митрополит. Поместный Собор избрал его членом Священного Синода и Высшего Церковного Совета[2]. Владыка неоднократно подвергался арестам и ссылкам. С 1926 по 1936 г. находился в ссылке в Ташкенте. В 1933 г. становится митрополитом Ташкентским и Туркестанским. Он был духовным наставником архиепископа Луки (Войно-Ясенецкого). Преосвященный Арсений умер в феврале 1936 г. на руках святителя Луки в ташкентской больнице и был похоронен на Боткинском кладбище г. Ташкента[3].

После вступления в должность управления Псковской епархией епископ Арсений сразу создал школу для псаломщиков, и т. о. «в основу упорядочения клиросного пения была положена забота о надлежащей подготовке кандидатов на должности псаломщиков, искусных певцов, воспитывающихся на образцах строго церковных обиходных напевов, умелых чтецов и уставщиков»[4]. Создание этой школы предоставляло возможность установить и слышать по всей епархии единообразные церковно-обиходные напевы. После этого в некоторых церквах Псковской епархии было уже по 5-6 искусных псаломщиков. Все это дает нам основание говорить о надлежащем уровне подготовки псаломщиков. Также владыка основал церковный музей, в котором хранились ценные рукописные партитуры. Вскоре под его руководством собирается съезд по вопросу о порядке церковного пения. Таким образом, церковные службы стали совершаться в строгом соответствии с требованиями церковного устава, как желал этого сам архипастырь.

В 1910 г. архиепископа Арсения перевели на Новгородскую кафедру. Состояние церковного пения в храмах и монастырях Великого Новгорода вызвало у него архипастырскую скорбь и боль в душе. «Это запущенность пения, нерадивость исполнения, отчуждение церковного пения от древних прекрасных церковно-певческих образцов и отклонение их в сторону бессодержательных, голых напевов бахметевского обихода», – говорил владыка[5]. Действительно Преосвященного можно считать самым строгим архипастырем Русской Церкви. В первую очередь он был требовательным к самому себе. Владыка тщательно следил за соответствием богослужения церковному уставу и требовал от духовенства и паствы исполнения заповедей Христовых. Он был прекрасным знатоком истории, на основании которой изучал и пытался сохранить памятники древнего искусства. Владыка всей душой любил пение, преподавал его в семинарии и обладал ко всему этому прекрасным и мощным басом. Поэтому теперь, будучи на Новгородской земле, он решил работать над воссозданием церковно-певческой старины с упорядочением клиросного церковного пения. Под его руководством над поставленной целью работали: ключарь Новгородского Софийского собора и регент архиерейского хора протоиерей Николай Стягов, преподаватель пения в Новгородской семинарии Аркадий Покровский, заведующий курсами псаломщиков Николай Попов. В июле месяце 1911 г. владыка собирает первый съезд учителей пения и регентов епархии. Этому съезду была поставлена задача выработать определённые и однообразные напевы. Для выбора песнопений были указаны нотные книги, содержащие знаменные, киевские, болгарские и греческие напевы, как малые, так и сокращённые. Этот съезд продолжался семь дней. На нём был составлен план упорядочения клиросного церковного пения с подробным указанием назначенных к исполнению песнопений и с ссылками на нотные книги. К началу 1912 г. в постановлениях певческого съезда при руководстве владыки Арсения были изданы «Журналы заседаний съезда учителей пения Новгородской епархии», которые были разосланы по всем приходским церквам епархии. Журналы съезда в количестве 2 000 экземпляров разошлись в течение двух лет. Это издание легло в основу изучения церковного пения на курсах псаломщиков при архиерейском доме. Далее стали открываться краткосрочные курсы для послуживших псаломщиков, как бы мы сейчас сказали – повышения квалификации. Ненормальность церковного пения в епархии сознавалась многими и исправлялась добрыми инициативами архипастыря и трудами руководителей съезда.

20-25 июня 1913 г. в Новгороде проходил второй съезд ревнителей церковно-певческих традиций. Своей резолюцией от 20 ноября 1913 г. архиепископ Арсений поставил задачу перед этим собранием, которая заключалась в подготовке церковно-певческого материала из годичного круга богослужебных песнопений для издания их в сборнике «Спутник псаломщика». Выход этого издания давал надежду на упорядочение клиросного пения в Новгородской епархии. Руководители съезда замечали, что выполнение данной задачи могло поставить Новгородскую епархию в состояние «одиночества» в отношении улучшения клиросного пения среди других епархий РПЦ. Организаторы съезда замечали также, что эту задачу было необходимо реализовывать и в других епархиях, «где еще жива русская православная душа, любящая дорогие церковные заветы своей родины»[6]. «Спутник псаломщика» вышел в трёх изданиях и получил самое широкое распространение во всех местностях нашей Родины[7]. Таким образом, учитывая результаты одного съезда в Пскове и двух в Новгороде, в постановлениях второго съезда находим следующие решения:

1.            Церковно-певческие нестроения присутствуют не только в Новгороде, но и во многих епархиях РПЦ.

2.            Церковно-певческое единение желательно и по всему лицу русской православной Родины.

3.            Опыт упорядочения церковного пения на образцах строго церковных дал уже прекрасные результаты в Псковской и Новгородской епархиях.

4.            В лице архиепископа Арсения его паства видит глубокого знатока церковного пения и истинного ревнителя о благе Христовой Церкви, а потому просит его взять на себя инициативу по созыву первого Всероссийского съезда ревнителей церковного пения.

Результат упорядочения церковного пения в Псковской и Новгородской епархиях был достигнут и открывал безграничные возможности для церковно-певческих вопросов на первом Всероссийском съезде знатоков церковного пения.

В заключение необходимо сказать, что владыка Арсений для осуществления своих замыслов по сохранению и восстановлению клиросного пения вёл переписку не только со знатоками церковного пения, но и с людьми которые были неумелы в пении. Пение только лишь затрагивало душу таких людей и заставляло её возноситься к Богу при богослужении. Среди таких людей был и монах Малахия, подвизавшийся в Воскресенской обители преподобного Макария Римлянина. В своём письме он писал владыке Арсению о своей любви к одноголосному пению. В детстве ему особенно нравилось пение старого дьячка приходской Оклюдицкой церкви в Псковской губернии. «Иван Александрович Поспелов пел просто и умилительно: догматики, ирмосы, Херувимскую и т. д.», – вспоминал он. Малахия не знал догматиков, но от души любил их. Монах все воспринимал на слух. Когда он поступил в обитель преподобного Макария, из-за частых послушаний не имел возможности бывать на спевках, хотя так хотел. Когда по слабости здоровья не приходил на клирос, а только молился в храме, был очень расстроен поведением певчих на клиросе и неестественным пением теноров, которые часто своим писком приводили молящихся к страданиям. Монах Малахия вспоминал, что в 1914 г. владыка Арсений служил всенощную в Воскресенском монастыре и пожелал тогда, чтобы в монастыре один запевал, а другие подпевали – просто, в тон священнослужителей. Это пение было родное, сродное духу, что так обычно выветривается или заглушается гармониями. Оно суховато, но зато церковное и благоговейное[8]. В 1915 г. был введён в монастырское употребление «Спутник псаломщика». Петь по нему было просто и хорошо.

Архиепископ Арсений принимал письма и от великого русского композитора Петра Ильича Чайковского. Чайковский писал, что во время своего присутствия на Божественной Литургии в Братском монастыре Киева, при пении за причастного концерта, чувство святого восторга понемногу охлаждалось в нём. Дело в том, что XVIII в. привнёс в Россию приторно-слащавый стиль итальянской школы музыки, «не удовлетворяющий условиям церковного стиля, но в особенности не сродный духу и строю нашего православного Богослужения»[9]. Это тем более прискорбно потому, что до нас дошли коренные напевы Древнерусской Церкви, носящие в себе все элементы не только общей музыкальной красоты, но и совершенно самобытного музыкального искусства. Петр Ильич указывал на то, что в наших православных храмах необходимо свести к минимуму исполнение концертов Дмитрия Степановича Бортнянского, хотя и называл его даровитым виновником ложного направления, построенного на чужой почве. Эти концерты не русские, в них вошли совершенно светские, даже сценические оперные приёмы, которые «сколь кощунственно неприличны столь ничтожны и жалки в музыкальном отношении»^[10], – писал композитор. Он вспоминал о звучании в наших храмах неестественного оперного пения с любовным мотивом, в самой грубой и плоской гармонизации. «То весь хор замрёт, то преувеличенно тонко пианиссимо, то заорёт»^[11], – говорил композитор. Необходимо обратить внимание, что в конце своего письма Чайковский говорит епископу Арсению о тех, кто присутствует за богослужением в наших православных храмах. Это те люди, которые пришли молиться, и те, кто пришёл для потехи, как публика. Следовательно, оценивать пение такие люди будут совсем не за церковность и благоговейность. «Не молиться пришли такие люди, а для того чтобы весело провести полчаса времени. Неужели православная церковь должна служить между прочим и целям пустого времяпровождения для пустых людей»[12].

Источники и литература:

1.    Доклад комиссии по изданию «Спутник псаломщика» епископу Арсению об успехах издания. Ф. 550. Оп. 1. Д. 82. 1915 г. Л. 2.

2.    Доклад монаха Малахии о церковном одноголосном пении. Ф. 550. Оп. 1. Д. 84. 1915 г. Л. 3-4.

3.    Доклад руководителя певческого съезда епископу Арсению о церковном пении. Ф. 550. Оп. 1. Д. 76. 1913 г. Л. 1-4.

4.    Копия письма композитора П. И. Чайковского к епископу Арсению. Ф. 550. Оп. 1. Д. 1. 1882 г. Л. 1-14.

5.    Материалы по вопросу о церковном пении. Ф. 550. Оп. 1. Д. 103. 1917 г. Л. 1-2.

6.    Митрополит Арсений (Стадницкий) // Интернет-портал Московской духовной академии. Режим доступа: [www.mpda.ru/persons/73484/text.html]‎. [30.10.13].

7.    Цыпин В., прот. История Русской Православной Церкви: Синодальный и новейший периоды (1700-2005). М., 2006. С. 337.