В отношении проектов соборных документов председатель Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ В.Р. Легойда высказал следующую позицию: «Мы не рассматриваем проекты документов как идеальные... В них нет отступлений от догматики или канонов, что засвидетельствовал в том числе Архиерейский Собор Русской Церкви 2016 года. Но это не значит, что нельзя уточнять некоторые формулировки, прояснять не вполне ясные места или убирать возможные двусмысленности». По словам В.Р. Легойды, сами эти документы стали компромиссом, результатом длительных и непростых дискуссий, попыткой сбалансировать нередко разные точки зрения. Они и были опубликованы с целью получить более широкую реакцию православных верующих всех Поместных Церквей, в связи с чем «...обсуждение и разумная критика документов только приветствуется»[1].

В этом русле ниже предлагается опыт богословско-канонического анализа трёх проектов документов Всеправославного Собора:

а) Отношения Православной Церкви с остальным христианским миром;

б) Вклад Православной Церкви в достижение мира, справедливости, свободы, братства и любви между народами и устранение расовой и прочих дискриминаций;

в) Таинство Брака и препятствия к нему.

I

Наибольшую дискуссию и критику в разных Поместных Церквах вызвал проект документа «Отношения Православной Церкви с остальным христианским миром» (ниже — Проект)[2]. Свою обоснованную обеспокоенность содержанием Проекта в разной форме уже выразили в Русской, Грузинской, Болгарской, Элладской и Кипрской Православных Церквах[3]. Если обобщить все основные недоумения, которые вызывает рассматриваемый Проект, то это нечёткость, противоречивость и оторванность его формулировок от Предания и святоотеческой терминологии.

Основное замечание к Проекту — это отсутствие в нём чёткого и последовательного указания на то, что Православная Церковь есть единая и единственная хранительница полноты Предания и благодатных даров Божиих, и что искомое единство христианского мира обретается ни в чём ином, как только в возвращении отпавших членов в её лоно. Вместо этого в п. 1 говорится: «Православная Церковь, будучи Единой, Святой Соборной и Апостольской Церковью, в глубоком церковном самосознании твердо верит, что занимает главное место в процессе движения к единству христиан в современном мире». В связи с этим утверждением возникает закономерный вопрос: как Православная Церковь, будучи Единой, занимает «главное место в процессе движения к единству»? Либо она уже едина и поэтому не может находиться в движении к единству, либо она ещё не едина и лишь пока находится на пути к единству. «Единство для Православной Церкви является фактом или объектом поиска, потому что оно утрачено?» — задаётся вопросом по этому поводу в своём письме митрополит Навпактский Иерофей[4].

К сожалению, внимательное прочтение Проекта не позволяет дать в 1-м пункте, равно как и во всех остальных частях, однозначное толкование, что под «восстановлением единства христиан» подразумевается возвращение отпавших в лоно Православной Церкви. Даже наоборот, создаётся впечатление, что в Церкви как факт существует разделение и усилия межхристианского диалога как раз и направлены на воссоздание нарушенного единства Церкви.

В п. 6 Проекта утверждается: «Православная Церковь констатирует существование в истории других не находящихся в общении с ней христианских церквей и конфессий, и в то же время верит, что ее отношения с ними должны строиться на скорейшем и более правильном уяснении ими всей экклезиологической тематики, особенно в области учения о таинствах, благодати, священстве и апостольском преемстве в целом». Что понимать под словом «уяснение ими всей экклезиологической тематики»? Ведь для единства требуется полное согласие и принятие, с отказом от заблуждений. Далее там же говорится, что Православная Церковь «несет активное свидетельство о полноте Христовой истины и о своих духовных сокровищах тем, кто находится вне ее, преследуя объективную цель — подготовить путь к единству». Подразумевается, очевидно, единство с Православием. Но прямо об этом не сказано, что допускает двусмысленность.

Аналогичным образом в п. 12 сказано: «Очевидно, что общей для всех целью богословских диалогов является окончательное восстановление единства в правой вере и любви» — и вновь не «в православной вере», а лишь в «правой вере».

Вызывает большую озабоченность, что отпавшие от Церкви христиане нигде в Проекте не называются соответствующими традиционными богословскими терминами как еретики и раскольники, а лишь «христианскими церквями», «конфессиями» (п. 6), «ближними и дальними» (п. 4). Здесь мы сталкиваемся с использованием конвенционального дипломатического языка, ставшего уже привычным для межхристианского диалога. Однако считаем, что использование подобных конвенциональных терминов во внутрицерковном документе недопустимо, поскольку отнесение отделённых от Церкви к «христианским церквям» без дачи чёткого разъяснения в каком смысле они называются «церквями» размывает понятие о Церкви и вносит терминологическую запутанность. Кроме того, такая терминологическая неточность приводит к тому, что, по словам сщмч. Киприана Карфагенского, затрудняет обращение еретиков, если мы сами будем укреплять их в убеждении, что и у них имеются церковь и таинства[5].

В п. 20 в качестве «канонических критериев» диалога «с другими христианскими церквами» приводится 7-е правило Второго Вселенского и 95-е правило Трулльского (Пято-Шестого Вселенского) Соборов. Однако в данных канонах говорится о различных группах еретиков — арианах, македонианах, савватианах, несторианах и т. д., — никогда Православной Церковью в качестве «других христианских церквей» не признававшихся.

Вызывает недоумение 22-й пункт Проекта, который как бы заранее объявляет решения Всеправославного собора безошибочными и ограждает их от возможной обоснованной критики. Однако исторический опыт Православия свидетельствует о неприемлемости подобной «презумпции непогрешимости». Как указал наш Патриарх Кирилл, «ни один Вселенский Собор не становился таковым лишь по факту своего созыва: его реальное значение становилось очевидным лишь спустя некоторое, иногда весьма продолжительное время»[6]. Митрополит Лимассольский Афанасий также отмечает, что сохранение истинной православной веры обеспечивается не только благодаря соборному строю, но и благодарю верующему народу: «... в церковной истории многие соборы преподавали и устанавливали ошибочные и еретические догматы, а верующий народ их отверг и сохранил православную веру, и одержало верх Православное Исповедание. Ни собор без верующего народа, наполняющего Церковь, ни народ без собора епископов не могут считать себя Телом Христовым и Церковью Христовой и выражать истинный опыт и учение Церкви»[7].

23-й пункт Проекта, устанавливающий запрет на прозелитическую деятельность, означает в том числе и установление нормативного препятствия проповедовать Православие неправославным христианам, с чем нельзя согласиться.

Таким образом, предлагаемый для рассмотрения на Всеправославном соборе проект документа «Отношения Православной Церкви с остальным христианским миром» исполнен неясностей, неточностей и двусмысленностей. Об этой особенности Проекта указывает в своём послании митрополит Лимассольский Афанасий: «В современных церковных текстах подобного рода не позволительно излагать резкие или оскорбительные выражения. Однако, полагаю, что истина должна быть сформулирована четко и ясно, и, конечно, с пастырской деликатностью. Мы обязаны быть абсолютно искренними с нашими братьями, которые находятся в ересях и расколах, с любовью и болью молиться за них и делать все возможное для их возвращения в Церковь Христову. … Смиренно полагаю, что такие важнейшие и такие авторитетные тексты Святого и Великого Собора Православной Церкви должны быть сформулированы очень тщательно и со всей точностью богословия и канонического права, чтобы в них не было неясных или непризнанных богословских терминов и ошибочных формулировок, которые могут привести к неправильному пониманию и искажению подлинного исповедания Православной Церкви»[8].

В связи с указанным, рассматриваемый Проект, как мы считаем, не может быть предложен Православной Церкви в качестве основополагающего документа о её отношениях с инославными христианами, поскольку нуждается в серьёзной переработке. Все недосказанности и терминологические неясности при знакомстве с Проектом могут быть легко истолкованы как возможное допущение христианского синкретизма-экуменизма.

К сказанному считаем необходимым добавить, что упоминаемое в Проекте участие Церкви в деятельности Всемирного Совета Церквей (пп. 16–19 Проекта) нуждается на современном этапе во всестороннем общецерковном обсуждении на предмет его допустимости и полезности для Церкви в связи с апостасийными изменениями в западном христианстве, произошедшими со времени учреждения ВСЦ (легализация однополых браков, женское священство, сближение некоторых христианских конфессий с иудаизмом, язычеством и т. д.). Этот вопрос уже поднят в Русской Церкви одним из ее иерархов[9].

II

В проекте документа «Вклад Православной Церкви в достижение мира, справедливости, свободы, братства и любви между народами и устранение расовой и прочих дискриминаций» (ниже — Проект) содержится одна важная богословская неточность. В пункте 1 раздела «Достоинство человеческой личности» содержится такое утверждение: «Целью вочеловечения Слова Божия является обожение человека. Христос, обновив в Себе Самом ветхого Адама (ср. Еф 2:15), “сообожил в Себе человека, начаток нашего упования” (Евсевий Кесарийский, Доказательство в пользу Евангелия 4, 14. PG 22, 289). Ибо как в ветхом Адаме содержался весь человеческий род, так и в новом Адаме собран весь человеческий род: “Единородный стал человеком для того, чтобы <…> собрать воедино и возвратить к первозданному состоянию погибший род, то есть, человечество” (Кирилл Александрийский, Толкование на Евангелие от Иоанна, кн. 9, PG 74, 273D-275A). Это учение Церкви является источником всякого христианского устремления к сохранению достоинства и величия человека».

Выражение «в новом Адаме собран весь человеческий род» вероятнее всего может быть понято так, что весь человеческий род уже собран во Христе — Новом Адаме. Однако это не соответствует учению Церкви, поскольку означает, что все человечество имеет иной, помимо Церкви, путь к соединению со Христом, и что вхождение в Церковь не является необходимым условием для соединения. Таким образом оказывается, что не одна лишь Церковь, но все человечество есть Тело Христово. Более того, спасение всего человеческого рода (апокатастасис) представлено уже свершившимся фактом.

Странная формулировка «подтверждается» ссылкой на слова святителя Кирилла Александрийского. Но святитель отнюдь не говорит, что человеческий род уже собран воедино во Христе, а утверждает, что такова цель воплощения Христова. Далее в приведенной в Проекте цитате святитель Кирилл ясно показывает, как нам следует мыслить способ собирания человечества воедино: «Павел пишет, что стали “язычники сотелесниками и сопричастниками и сонаследниками” Христа (Еф 3:8). Итак, каким образом явились они сотелесниками? Именно таким, что, удостоившись причастия таинственной Евхаристии, стали одним с Ним телом, как, без сомнения, и каждый из святых апостолов. Иначе по какой причине он назвал как свои собственные члены, так и даже члены всех членами Христа? <…> Сам Спаситель говорит: “Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь во Мне пребывает, и Я в нем” (Ин 6:56)»[10].

Далее в тексте Проекта (пункт 1 раздела «О мире и справедливости») содержится ещё одна фраза, заставляющая подозревать, что мысль предыдущей не случайная оговорка: «Ибо мир Христов является зрелым плодом соединения всего во Христе: явления достоинства и величия человеческой личности как образа Божия, проявления органического единства в Нем человеческого рода и мира».

Фразы двух данных фрагментов приводят на память скорее не учение святителя Кирилла, не учение Православной Церкви, а творения Оригена, учившего о включении всего человеческого рода и даже всего творения в Тело Христово по факту Воплощения: «Таким образом, Христос имеет весь человеческий род, и, возможно, даже совокупность всего творения, как Свое тело, и каждого из нас в отдельности — как членов его»[11].

Неудивительно, что в качестве ещё одного подтверждения своей мысли авторы Проекта приводят цитату из почитателя Оригена Евсевия Кесарийского. Между тем представляется весьма неудачным в соборном документе Православной Церкви приводить в качестве вероучительного авторитета человека, который был известен как сторонник арианства.

Нам представляется очевидной потребность внесения изменения в текст Проекта, чтобы исключить возможность его еретического понимания. Весь человеческий род лишь потенциально собран в Новом Адаме, реализуется же эта надежда лишь посредством соединения каждого человека с Господом Иисусом Христом через Церковь[12].

III

В проекте документа «Таинство Брака и препятствия к нему» в пункте 5а главы 2-й (О препятствиях к браку) утверждается: «брак православных с инославными запрещается по канонической акривии и не венчается (72-е правило Трулльского Собора). Он может быть благословлен по снисхождению и человеколюбию при условии, что дети от этого брака будут крещены и воспитаны в Православной Церкви».

С канонической точки зрения с этим нельзя согласиться, потому что в данном случае под предлогом пастырской икономии на всеправославном уровне Собором фактически отменяется канон Вселенского Собора (Трул. 72), содержащего помимо самого запрета смешанных браков и канонических санкций (расторжение незаконного брака и отлучение за нарушение правила) ещё и богословское объяснение тому: «Ибо не подобает смешивать несмешаемое, ни совокупляти с овцою волка, и с частью Христовою жребий грешников». Или иными словами: икономия, по содержанию своему всегда имеющая индивидуальный характер, устраняет норму и сама становится нормой. С точки зрения теории церковного права, это недопустимо.

Кроме того, если говорить о новом нормотворчестве, то Всеправославный собор не имеет полномочий отменять каноны Вселенских Соборов. В любом случае, с позиции понимания канонического наследия Церкви как относительно неизменяемого (Трул. 2, VII Всел. 1), нормативное дозволение смешанных браков, означающее фактическую отмену 72-го канона Трулльского Собора, не может иметь места.

Исходя из позиции верности Церкви её Преданию, положения п. 5а главы 2 (О препятствиях к браку) данного документа должны быть исключены.

В заключении отметим, что часть обнаруженных нами недоработок в двух первых документах была обсуждена на научно-практической конференции «Всеправославный Собор: мнения и ожидания», прошедшей в Свято-Тихоновском университете 19 апреля с.г[13]. На ней были сформулированы важные поправки к этим двум документам, представленные на рассмотрение священноначалия Русской Церкви. Принятие этих поправок позволило бы снять большинство приведенных замечаний.