XX столетие со свойственной ему динамикой исторического процесса во многом стало яркой эпохой в контексте мировой истории. Длительное время исследователи этого периода по объективным причинам были лишены возможности работать с первоисточниками, хранившимися под грифом «секретно». Одной из выдающихся личностей ХХ столетия был последний ректор дореволюционной Императорской Киевской духовной академии (1914-1923 гг.) – архиепископ Василий (Богдашевский).

Относительно архипастырской деятельности архиеп. Василия (Богдашевского), после установления советской власти в Киеве, очень мало сведений и она менее освещена. Ситуация с рассмотрением биографии владыки этого периода осложнена еще и тем, что по замечанию И. Н. Преловской, «никто из исследователей еще не выявил архивного фонда, который компактно содержал бы документы Украинского экзархата 1920-х — 1930-х гг.»[1]. Известно, что в это время еп. Василий (Богдашевский) принимает активное участие в благотворительных мероприятиях по оказанию помощи нуждающимся и бедствующим, естественно, насколько это было возможно в это трудное время. 24 мая 1920 г. он становится основателем ипочетным членом Братства «Всех святых» при Киево-Подольской Щекавицкой Церкви, что засвидетельствовано дипломом этого братства. Задачей этого общества была «забота о нуждах приходской школы, попечении о бедных и нуждающихся в материальной помощи прихожан»[2].

В 1920-е гг. религиозная ситуация в Украине все более осложнялась. Наряду с притеснениями со стороны советской власти, набирали силу раскольнические движения «обновленчества» и националистической автокефалии, также поддерживаемые властью. Еп. Василий (Богдашевский) среди современников имел репутацию верного и последовательного «тихоновца»[3], и его деятельность, как викарного епископа, была связана с назначенным экзархом митр. Михаилом (Ермаковым). Они были знакомы еще со времен обучения в КДА, которую еп. Василий (Богдашевский) окончил в 1886 г., а митр. Михаил (Ермаков) в 1887 г.

Экзарх митр. Михаил (Ермаков), прибывший на Украину для умиротворения церковной жизни, однако националистически настроенные раскольники, во главе с В. Липковским не хотели идти ни на какие соглашения и твердо держали курс на раскол, — провозглашение «Украинской Автокефальной Православной Церкви», что и было осуществлено на скандальном «самосвятском соборе» в октябре 1921 г. Вскоре, в конце 1922 г., помимо автокефалисткого раскола, на Украину начинает проникать обновленчество, активно поддерживаемое советской властью, как альтернатива «тихоновской» Церкви. Видя, как нелегко уже немолодому еп. Василию (Богдашевскому) в сложившейся ситуации, друзья и ученики предлагали выехать ему за границу. Свящ. Г. Олейник, бывший настоятель Турновицкого прихода на Холмщине (служивший в то время в Киевской епархии), находясь в Польше у Варшавского митрополита патриаршего экзарха Георгия (Ярошевского), сообщил ему о просьбе еп. Василия (Богдашевского) о предоставлении соответствующего места в пределах Польши.

В письме от 15 января 1922 г., переданном через профессора Познанского университета В. П. Клингера, митр. Георгий (Ярошевский) выражал согласие на просьбу еп. Василия (Богдашевского): «Зная Вас, как своего профессора, по кафедре которого я получил магистерскую степень, и, почитая Вас как ученого, я с удовольствием готов исполнить Ваше желание, — и, тем более что знаю, как тяжело теперь живется на Украине, где и по различным бедам прибавилось еще несчастье — церковные смуты. Здесь Вы могли бы стать или во главе проектируемого богословского православного факультета или получить епархию»[4]. Так же митр. Георгий (Ярошевский) просил передать информацию о себе через посланных им поверенных людей.

На чистой странице этого же письма сохранился ответ еп. Василия (Богдашевского) в виде черновика. В нем он пишет: «Ваше Высокопреосвященство, досточтимый Владыка, сердечно благодарю Вас за Вашу заботливость о мне в нынешнее время. Передвигаться мне куда-нибудь, я думаю, не следует, ибо я всеми силами сросся с Академией и Киево-Братским монастырем, желаю сложит здесь свои кости. Молю Господа, чтоб Он укрепил меня и я мог сказать с Апостолом: “мне, еже жити — Христос, а еже умрете — приобретение ”. Теперь, только, тот пережить это может, кто решился на всякое мучение»[5].

С началом 1923 г. на митр. Михаила (Ермакова) и киевское духовенство отказывавшееся «присоединиться к ”Живой Церкви”»[6], начало оказываться очень сильное давление со стороны властей. В одной из сводок ГПУ этого времени имеется следующая характеристика деятельности патриаршего экзарха и его окружения: «Заняв с первых же шагов обновленческого церковного движения в Киевской губернии и на Правобережной Украине явно непримиримую и упорно-враждебную позицию, благодаря своему влиянию и авторитету среди духовенства, способствовал организации крепкого контр-революционно-тихоновского фронта»[7]. Одним из участников «тихоновского фронта» был и еп. Василий (Богдашевский). В одном из донесений осведомителя ГПУ от 16 января 1923г. имеется следующее свидетельство: «Необходимо всех Епископов г. Киева обязать, чтобы они, кроме своих церквей, монастырей, не служили нигде, а то, получается, от их службы летучие митинги, где они имеют возможность собираться и решать дела; так было в Покровском монастыре, где кроме Епископа Василия собралось до 20 попов и получилось сборище, где они решали дальнейшую тактику»[8].

5 февраля 1923 г. был арестован митр. Михаил (Ермаков). Незадолго до этого, 22 января 1923 г. он составляет «Послание Киевским викарным епископам о порядке управления Киевской епархией в случае своего ареста»[9]. Еп. Василий (Богдашевский) в этом Послании указан последним из всех викариев. Вскоре, — «в ночь на Великий четверг, 4 апреля 1923 г. отделение Секретно-оперативной части киевского губернского ГПУ провело в Киеве новую серию арестов. Киевская епархия была полностью обезглавлена. Митрополит сидел, — теперь чекисты подобрали викариев»[10]. Накануне, своего ареста еп. Василию (Богдашевскому) был прислан указ Всеукраинского Высшего Церковного Управления (ВУВЦУ), — высшего руководящего органа обновленческого движения, датированный 3 апреля 1923 г., следующего содержания: «Согласно постановлению Президиума ВУВЦУ от 15 января, Вы,за непризнание ВУВЦУ, противодействие церковно-обновленческому движению и церковную контрреволюцию, уволены на покой. При этом ВУВЦУ предупреждает Вас, что оно снимает перед гражданской властью всякую ответственность за дальнейшую Вашу деятельность. Председатель ВУВЦУ митрополит Тихомир»[11].

Еп. Василий (Богдашевский) проходил по одному делу с арестованными 4 апреля 1923 г. викарными епископами: Дмитрием (Вербицким), еп. Белоцерковским, Назарием (Блиновым), еп. Черкасским, а также архим. Ермогеном (Голубевым) (сыном профессора КДА С. Т. Голубева), прот. В. Словачевским и прот. А. Жураковским[12]. Всем обвиняемым вменялась «антисоветская агитация»[13]. Еп. Василию (Богдашевскому) инкриминировалась, что он «агитировал против советской власти, путем проповедей»[14]. Следует отметить, что по воспоминаниям В. П. Рыбинского, еп. Василий (Богдашевский) «свои пастырские обязанности он до конца дней своих исполнял добросовестно. Безупречный в обычном житейском смысле, он был ревностен к служению и за каждой службой проповедовал»[15]. Сам еп. Василий (Богдашевский) своей вины не признал и в показаниях указывал, что «в своих проповедях никогда не касался политических тем, никогда не был контрреволюционером»[16].

С 14 апреля 1923г. еп. Василий (Богдашевский), вместе с другими обвиняемыми, был переведен в Москву и содержался в Бутырской тюрьме[17]. В соответствии с приговором, вынесенным Комиссией НКВД по административным высылкам 16 мая 1923 г., еп. Василий (Богдашевский) (а также еп. Дмитрий (Вербицкий) и прот. В. Словачевский) подлежали «высылке в Зырянский край сроком на 2 (два) года»[18]. Местом ссылки было с. Ижма[19]. По ходатайству членов ВЦС (Высшего Церковного Совета) РПЦ при патриархе и Священном Синоде, 24 августа 1923 г., по докладу начальника 6-го отделения СО ГПУ (в компетенцию которого входила борьба с религиозными организациями в СССР) Е. А. Тучкова, Комиссия НКВД по административным высылкам приняла постановление: «гр. Богдашевского, высланного в Зырянский край сроком на два года, во изменение постановления Комиссии НКВД от 16.5.23г. от ссылки освободить»[20]. Следует отметить, что митр. Мануил (Лемешевский), пользуясь данными своего архива, приводит данные о том, что по поводу ареста и высылки еп. Василия (Богдашевского) подавала протест Французская Академия наук[21], однако в следственном деле владыки таких данных нет.

Трагические события 1923 г., связанные с архипастырской деятельностью еп. Василия (Богдашевского), самым негативным образом сказались на деятельности возглавляемой им Киевской Академии. В частности, как полагает М. Л. Ткачук, «арест епископа Василия 4 апреля 1923 г., в ночь разгрома Киевского епархиального управления, не принявшего обновленчества, его последующее осуждение и ссылка в с. Ижму сыграли роковую роль в судьбе КПБА, прекратившей свое существование, по свидетельству историков, в 1924 г.»[22].

О дальнейшей деятельности еп. Василия (Богдашевского), после возвращения из ссылки, известно очень мало. Согласно В. П. Рыбинскому, «последние годы жизни архиеп. Василия, конечно, были тяжелы. Невозможность заниматься научно-литературной работой, к которой он привык и которую любил, скудость средств, т. к. община Братского монастыря платила ему, кажется, только 100 рублей, бесправие, органическая неспособность приятия нового порядка — все это сильно его тяготило»[23]. Наряду с этим, и В. П. Рыбинский, и осведомители ГПУ[24] отмечали существенные проблемы со здоровьем у еп. Василия (Богдашевского). Следует отметить, что эти проблемы начались у него еще до революции. Об этом свидетельствует сохранившийся архивный документ, — счет санатория «Крюково», датированный 6 августа 1915г., в котором говорится, что «курс лечения в санатории составил 114 р. 50 коп.»[25]. После возвращения в Киев в 1924г., здоровье владыки, очевидно, еще более ухудшилось, т. к. он «практически не выходил из дома»[26].

Митр. Мануил (Лемешевский) приводит данные о том, что Василий (Богдашевский) «в 1925г. возведен в сан архиепископа с правом ношения креста на клобуке»[27]. Точную дату возведения владыки Василия в сан архиепископа нам пока выявить не удалось. Митр. Феодосий (Процюк) приводит данные о Соборном осуждении раскольничьей деятельности Феофила (Булдовского) и Сергия (Лабунцевского) 25 марта 1925 г., где в числе подписавших епископов указан и «Епископ Каневский Василий (Богдашевский)»[28]. Декабрем 1925 г. датируется «Решение православных епископов автономной Украинской Православной Церкви об епитимии главарям «Лубенского раскола» в Полтавской епархии, распространяющегося и по другим епархиям», под которым стоит подпись: «Смиренный Василий, архиепископ Каневский, г. Киев»[29].

В марте 1926 г. 6 епископов Украинской Православной Церкви подписали общее сообщение экзарху Украины митр. Михаилу (Ермакову) против григорианского раскола в РПЦ. Вскоре после этого, 12 марта 1926 г. было принято общее обращение украинских православных иерархов к Заместителю Патриаршего Местоблюстителя в Москве митр. Сергию (Страгородскому) по вопросу осуждения организаторов нового церковного раскола ВВЦУ. Среди подписавших эти два документа, был и архиеп. Каневский Василий (Богдашевский)[30].

Имеющиеся архивные материалы, а также современник, — В. П. Рыбинский, свидетельствуют о том, что архиеп. Василий (Богдашевский) не до конца разделял позицию митр. Михаила (Ермакова) по вопросу церковно-государственных взаимоотношений. В еженедельной сводке ОГПУ за 21-28 января 1927 г., приводятся данные из письма архиеп. Василия (Богдашевского) сестре, согласно которому, при встрече с митр. Михаилом (Ермаковым) в Малом Софийском соборе архиеп. Василий (Богдашевский) так резко его отчитал за соглашательскую позицию в церковных вопросах, что с экзархом случился сердечный приступ. В своем письме архиеп. Василий (Богдашевский) говорит, что «такие попытки улучшения положения Церкви безуспешны», а «дальнейшие компромиссы умножаться и задушат всех». По поводу своего разговора с митр. Михаилом (Ермаковым) он сообщает следующее: «Не стесняясь, я ему все сказал, но он, видно, неисправим и намерен следовать Сергиевской программе, которая его погубит»[31].

В свою очередь В. П. Рыбинский о взаимоотношениях архиеп. Василия (Богдашевского) и митр. Михаила (Ермакова) говорит, что «официально заявлял ему, вместе с другими Киевскими епископами, о своей лояльности, но неофициально бранил его, что называется последними словами, и считал себя от него независимым»[32]. Очевидно конфликт между двумя иерархами, все же носил какой-то личностный характер, о причинах которого, ввиду скудости информации судить сложно.

Митр. Феодосий (Процюк), со ссылкой на воспоминания очевидца, — архим. Спиридона (Лукича), пишет о том, что на похоронах митр. Михаила (Ермакова) 30 марта 1929 г., «из числа Киевских викариев был Василий (Богдашевский), архиепископ Каневский, который произносил и слово над гробом почившего»[33]. Современные киевские исследователи (А. В. Стародуб, И. Н. Преловская), персонально не упоминают архиеп. Василия (Богдашевского) на похоронах экзарха Украины, отмечая при этом многочисленность духовенства и мирян[34].

Имеются данные об архипастырской деятельности архиеп. Василия (Богдашевского) в конце 1932 г. Так 30 октября 1932 г. он участвовал в епископской хиротонии сщмч. Александра (Петровского) во епископа Уманского в малом Софийском кафедральном соборе, совместно с архиепископом Киевским Сергием (Гришиным) и схиархиепископом Антонием (Абашидзе)[35]. 3 ноября 1932 г. архиеп. Василий (Богдашевский), там же, в малом Софийском соборе, участвовал в епископской хиротонии Вячеслава (Шурко) во епископа Новоград-Волынского (как викария Киевской епархии с назначением управлять Житомирской епархией). Помимо архиеп. Василия (Богдашевского) в хиротонии участвовали: архиепископ Киевский Сергий (Гришин), архиепископ-схимонах прп. Антоний (Абашидзе) и епископ Уманский сщмч. Александр (Петровский)[36].

Сведения о последнем годе жизни и кончине архиеп. Василия (Богдашевского) содержатся в воспоминаниях В. П. Рыбинского. Он сообщает о бедственном материальном положении Владыки, его подорванном здоровье, однако, наряду с этим он свидетельствует, что «методичность свою он сохранил до старости. И в последние годы жизни он гулял в свои определенные часы. Но, конечно, ученой работы вести уже не мог»[37]. Согласно В. П. Рыбинскому смерть архипастыря датируется 10 марта 1933 г., но некоторые исследователи указывают иную дату — 25 февраля[38], возможно данное разногласие обусловлено разностью между старым и новым стилем.

О смерти, архиеп. Василия (Богдашевского) В. П. Рыбинский говорит в следующих словах: «Кончина его была трогательна и такая, которая, по мнению верующих людей, посылается только праведникам: будучи тяжело больным, несмотря на запрещение врача, он все-таки пошел служить всенощную, сказав, будто бы: “хочу умереть в церкви”. И, действительно, по дороге в церковь, около Успенского собора упал и моментально скончался. Сейчас же его перенесли в Братский монастырь, облачили, и всенощную, которую он хотел служить, ему пришлось слушать уже во гробе. П. П. Кудрявцев писал мне, что кончина арх. Василия произвела сильное впечатление и воспринята была подолянами именно как кончина праведника. Последнее место упокоения он нашел в церкви Братского монастыря, у ближайшего ко входу столба с правой стороны»[39]. Известно, что позднее, в виду уничтожения церкви Киево-Братского монастыря в 1935 г., останки архиеп. Василия (Богдашевского) были перенесены на Лукьяновское кладбище.

Из рассмотрения жизни и церковного служения архиеп. Василия (Богдашевского) периода — 1920-1930-х гг., связанного со многими трагическими событиями отечественной истории, можно видеть, что в годы «лихолетья» для Церкви, он стойко выдержал все испытания и невзгоды. И был Пастырем который непоколебимо следовал учению Православной канонической Церкви. Все эти позиции характеризуют владыку как мужественного человека и твердого в вере архипастыря.